2016 - ?Там, где меня кто-то ждет? (1/1)

Ты всегда мчишьсяПреследуя кого-то,Ты готова заполучить его любым способомЯ думаю, тебе надо приостановиться,Пока ты не перегорелаТы не думаешь, что ты проигрываешь?Если все тебя хотят,Почему никто не звонит?—?Laura Branigan?— GloriaОн собирался совершить преступление.Сама задумка о незаконном копировании сведений из базы данных посторонним лицам уже мысленно защелкивала наручники на запястьях. Конечно, вероятность, что кто-то узнает, была мала, ведь сегодня была его очередь ночного дежурства и в три тридцать сменит Брит. Они разделили свои смены не совсем красиво, но кто-то должен был оставаться на посту в субботу на данном участке и не обязательно, что диспетчеры переадресуют в их отделение.За исключением двух охранников и парочки детективов участок пустовал, что было слишком странно. Обычно в пятницу всегда находилось уйма работы в лице пьяных балагуров, любителей ездить без водительского удостоверения и уличных вандалов. Особенно, в праздничный канун.Джессика опаздывала. И уже на добрую половину часа, что было грубым нарушением договоренности.Она ворвалась в объемной черной парке с искусственным мехом на капюшоне. От непогоды в виде мокрого снега он потерял всякий вид и источал неприятный запах. Райтер скинула предмет гардероба на пол, не удосуживаясь найти вешалку.—?В ?МакАвто? было небольшое ЧП и пришлось стоять в очереди в помещении,?— оправдала она свое опоздание, вынимая из черного, местами потрескавшегося рюкзака, смятый пакет небезызвестного ресторана быстрого питания и планшет в затертом розовом чехле. —?Скачай мне все быстро, послушаю по дороге.—?Куда-то собираешься? —?спросил Дэвид, поймав на лету флэш-карту?— собственный подарок, наверное, еще две тысячи одиннадцатого года.Джессика отрицательно покачала головой и тяжело вздохнула, устраиваясь на соседнем стуле. До встречи с ней Дэвид был уверен, что работники морга одни из брезгливых людей и дважды перемывают руки после работы с формалином, пусть и в перчатках. Райтер грязными, по его мнению, руками давилась картошкой фри, сосредоточившись исключительно на окошке ноутбука, сообщающем о копировании файлов.Ее волосы, собранные в умело заплетенную косу все еще были влажными после улицы, а под глазами виднелись синяки, скрываемые толстым слоем грима, позаимствованного у покойников, жирная черная стрелка под глазами отпечаталась на веке и добавляла еще большей небрежности.—?Готово,?— торжествующе пробубнила она с набитым ртом. —?Что ты на меня смотришь? Бери, если голоден, не стесняйся.Дэвисон отрицательно покачал головой, когда она пододвинула к нему ближе пакет из ?Макдональдс?.—?Всегда хотел спросить. Твои прародители не были в Хелборе? Просто пытаюсь понять, почему ты даже не пережевываешь пищу. Боишься, что у тебя отберут или уничтожения цыган?Она никак не отреагировала на эту колкость и кивнула в сторону монитора.—?Включи мне запись с официальной дачи показаний Кейси Кук,?— указала Джессика, потягиваясь пальцами покрытыми маслом и солью к запутанным наушникам. —?До сих пор корю себя, что не могу присоединиться к вашему шапито, а тешу себя только видеофайлами.Дэвид хмыкнул и покорно открыл один из видеофайлов, который прослушал уже раз двадцать не иначе. Крамб слишком быстро попался им в руки, следствие над Куком все еще велось, и никто не мог подвести дело к конечной черте. Арчер, к примеру, противился словам Кейси, все еще считая, что она может быть как-то связана с похитителем, но доказательств не было ни у опрошенных сотрудников зоопарка и его владельца, ни у школьников, ни у знакомых.?Орда? не могла так просто выйти из игры. И пока все праздновали близящуюся добавку за поимку, Дэвид искал какой-то подвох и тайный умысел. Ему не прельщало сотрудничество с Элли Стэпл, державшая в неведении полицейский департамент, будто давая понять, что работа проходит под грифом ?секретно? и не иначе.Все, что имелось, казалось, что работало против них самих и не несло никакого смысла и дело заходило в тупик. Еще год, может, два и они бы отправили дело в список нераскрытых и разводили бы руки, когда услышали, что в ближайших штатах происходят идентичные убийства. Старые тела все еще находили, поражаясь тому, что все делалось так искусно; обыскивать все заброшенные здания никому не хотелось от слова совсем.Дэвид Данн сделал бы им хорошую услугу, если бы не попал под волну энтузиазма доктора Стэпл. И не исчез бы с их радаров, как и появился.Федералов подключать уже было бессмысленно, да и впредь никто не спешил, а потому продвижением процесса занималась инициативная группа в лице тех, кому было нечего делать вне работы.И Джессика, и Дэвид относились именно к таким.Если Дэвисон периодически испытывал тоску во всей рутинной работе, которая не приносила никакого результата, а еще помнил, что остаются и другие нераскрытые тела, неопознанные трупы, мошенничество и террористические группировки, то Джессика наоборот страдала от большого количества свободного времени.Иной раз ей казалось, что пока у каждого человека в сутках двадцать четыре часа, то у нее часов шестьдесят в одном дне, оттого вся жизнь казалась затянутой и скучной, особенно, в перерывах между судебными заседаниями и поездками с Карлом в соседний штат. Несмотря на тот факт, что почти одиннадцать часов занимал рабочий день (а она приезжала аккурат за сорок минут), часов пять уходило на сон, Райтер успевала маяться от безделья и списываться с любителями ?чернухи? погорячее.Она открыла их для себя в период завязки с наркотиками и попыткой закодироваться. Тогда у нее появился первый собственный компьютер, который Джессика купила буквально задаром с рук и могла сутками напролет, страдая от ломки, смотреть видеозаписи чего-то омерзительного за платную подписку. Она пересматривала вскрытия, похоронную процессию, читала о нераскрытых делах и маньяках-потрошителях, а потом узнала о различных форумах, где и списывалась с теми, кто хотел втянуть в свою жизнь больше и больше негатива. Люди откровенно скучали и проживали унылые, но размеренные жизни, а мечтали о большем. Об убийствах, чужой крови, насилии и о том, отчего здравомыслящий человек хотел бы себя отгородить.А Джессике просто было скучно.Поэтому и сейчас, глубокой ночью, она сидела в полицейском участке и внимала чужой даче показаний против своего опекуна, лишь бы не возвращаться домой и не притронуться к полупустой бутылке вина.Кейси Кук при мягком искусственном освещении выглядела болезненной обладательницей оливковой кожи с темными кругами под глазами?— результатом затяжной бессонницы. Она то и дело облизывала потрескавшиеся губы с заедами в уголках и напряженно держала руки на коленях, выпрямив спину, опасаясь прослыть сутулой.Допрос вел кто-то из незнакомых Райтер офицеров, и оттого она вздрогнула, когда за камерой раздался чужой голос со стандартной просьбой назвать свое полное имя, а потом говорить о родителях, оформлении опекунства и жизни с дядей.?Отец умер, когда мне было пять, а мать я не помню. Она умерла, а мы никогда не говорили об этом, я даже не знаю, если у нас ее фотографии??Это правда. То, что говорят обо мне. Я часто сбегала из дома, чтобы не получать очередную дозу побоев от дяди. Он бил меня за непослушание или за то, что я не так разогрела полуфабрикаты в микроволновке или просто за то, что у него было плохое настроение. Он злоупотреблял алкоголем в будние дни и несколько раз получал выговоры за это на работе, но его не увольняли, несмотря на все??У меня не было друзей, так как дядя не разрешал их заводить. Он не разрешал приходить домой, а мне было стыдно показывать свою комнату??Я редко кому-то говорила о происходящем, но, кажется, Марша Гарсиа догадывалась. Я вскользь рассказывала о своей жизни, ведь мы были неразлучны в младшей школе, но… Она ничего не сможет сейчас сказать. Ее сестра должна знать?Джессика завороженно смотрела, как двигаются аккуратно очерченные губы Кейси Кук и не запоминала ни единого слова, не пыталась анализировать и делать пометки на заботливо пододвинутом Дэвидом белом листе. Ей всегда нравились такие истории, которые были похожи на собственные воспоминания. Плохой папочка, не дарящий поездки в ?Диснейленд? на десятилетие, смерть матери, отсутствие друзей, нищета, побеги из дома.Райтер не понаслышке знала, что такое побои за остроту языка или проколотые шины на автомобиле.Кейси Кук грозило понять почем фунт лиха или бродяжничать, надеясь на милосердие любителей благотворительности, если дядьку закроют на длительный срок без права на обжалование приговора или дальнейшее скорое освобождение под залог или еще чего-то в таком духе. Зависело от статьи, по которой будут судить. Учиться, копить на колледж, оплачивать счета и успевать жить слишком большая нагрузка для семнадцатилетней школьницы.Джессика бы предпочла сдохнуть, чем вернуться в лагеря беспризорников и испытать на себе прелести педикулеза, голода и бедности, из которой не видишь никакого выхода, кроме смерти. Хотя нелегалы живут так год от года. И ничего, не жалуются.Она, на самом деле, даже не знала, как прожила в таком ритме большую часть жизни и как умудрилась не свихнуться, не опустить руки и продвинуться дальше. Ладно, Джессика знала, почему не гнила в промозглой земле в дешевом фанерном ящике последние лет пять, а сидела здесь, в тепле и с полупустым пакетом фастфуда. Бывший муж вытаскивал из любого дерьма, начиная с того момента, когда ей исполнилось шестнадцать. Он прятал ее от отца, который обещал стрелять на поражение из старого ружья, лечил педикулез и протирал перекисью все ссадины после очередной драки с одноклассницей, прозвавшей Джессику?— белым мусором.Райтер просто следовала советам покойной бабки: ?не трать деньги на хуйню? и донашивала выцветшие платья матери и вместо кожаных лодочек надевала старые резиновые сандалии в школу и на прогулку. Правда, бабушка сказала, что скопленные сбережения можно потратить на переезд или путешествия, а не на дешевый героин, но Джессика любила вырывать слова из контекста.Например, из свадебной клятвы.?В горе и радости, в болезни и здравии, в богатстве и бедности…?Бывший муж, кажется, пережил с ней все сразу, внося залоги в полицейский участок или непотребно давая взятку врачу, который должен был принимать роды за умолчание промилле алкоголя в крови.Джеймс. Милый, милый Джим с румынскими корнями всегда любил ее и прощал, такой преданный и воспитанный как собачонка, накормленная безвкусным хот-догом с соей. Он столько всего натерпелся, что ему простительно было броситься во все тяжкие.Джессика не заметила, как видео включилось повторно, а на большом пальце отчетливо виднелась отметина собственных зубов, пока Дэвид не потрепал за плечо и не вынул наушник из ее уха. Дэвисон, в отличие от нее, внимательно смотрел на экран и слышал, казалось бы, заученную речь Кейси Кук в своей голове, и все еще не знал к чему придраться, хотя не в его интересах было отстаивать невиновность ее опекуна.—?Ну,?- он остановил запись, когда Кук моргала своими мультяшно-кукольными глазами и оставила рот чуть приоткрытым. Не вульгарно, а напротив, еще больше походя на марионетку, брошенную кукловодом. —?Что скажешь об этом? Видишь что-то подозрительное?Райтер пожала плечами и бросила взгляд на стрелки настенных часов. Ей не терпелось позвонить бывшему мужу и начать извиняться за то, что она у него такая, а утром обязательно пожалеть. Все равно он остается гандоном.—?Ты что, совсем не слушала?—?Я же сказала, что потом прослушаю или в дороге. Не знаю, еще не решила.Последние слова произнесены были практически шепотом, давая понять Дэвиду, что, скорее всего, она вспомнит об незаконно скопированных и распространенных видеозаписях, когда напьется и предастся унынию, то есть под конец недели.Дэвисон кивнул и протянул флэш-карту, замечая, что Джессика вновь погрустнела. Он никогда не спрашивал ее об этом, как и не пытался установить причину алкоголизма, воспринимая его как должное, как плохую привычку, но сейчас задержал взгляд на ее запястье. Райтер когда-то говорила, что резалась, но шрамы давно стали бесцветными и скрылись за широкими вышедшими, лет так двадцать назад, бархатными резинками для волос.—?Джесс, ты не напивайся сегодня, ладно? -?он положил флэшку в ее ладонь и бережно накрыл своей, выдавливая глупую американскую улыбку?— раздражающую, а не располагающую к себе. —?Потерпи до следующей пятницы.—?И не думала,?- она подмигнула, скривив губы в полуулыбке, и отдернула руку, не желая чувствовать жар чужой ладони.Дэвид ей не поверил, а скорее подыграл, перенимая искусственную улыбку, но спорить по обыкновению не стал. Эта черта вообще была лучшей в нем.Джессика выбросила недоеденный фастфуд в ближайшую урну у полицейского участка и посмотрела на то, как белый налет снежных хлопьев покрыл капот автомобиля. Конец декабря выдался поистине снежным, каким и должно быть настоящее рождество.Через четыре часа нужно было уже подниматься, принимать душ и ехать на работу, оттого она задумалась над тем, будет ли какой-то смысл в возвращении домой. Конечно, его не было, но раньше Райтер хотя бы искала его вместе с предлогами вечерних занятий помимо осушения дорожной алюминиевой фляжки. Вчера она практически не курила из-за небольшого завала на рабочем месте и ошибки практиканта с трупами, понервничала, хотя знала, что все равно ее не уволят и практически не пила кофе.Хороший день, когда Джессика чувствовала, что пытается жить.Она сидела в холодном автомобильном салоне, не торопясь повернуть ключ зажигания, и гипнотизировала список контактов в мобильном телефоне. Живое общение практически обесценилось с появлением средств связи, когда можно было позвонить кому угодно и когда угодно.Целый телефон мобильных контактов, а поговорить все равно было не с кем.Джессика задержала взгляд на избранном контакте бывшего мужа и Виктора, а после пробежалась по остальным. Похоронные агенты, практиканты (бывшие и текущие), Карл, знакомые копы, знакомые из Нью-Йорка, знакомые из Чикаго, знакомые с дороги.И ни одного друга. Да и кто вообще будет терпеть ее ночные бдения? Ну, может, раз или пять раз они ответят, дадут совет, которым она, конечно, не воспользуется, а в один день пошлют нахуй и будут абсолютно правы. Женатым любовникам звонить тоже бессмысленно, да и зачем подставлять хороших людей перед их любящими женами?Оставалось всегда одно.Она набрала номер бывшего мужа, сосредоточив взгляд на тусклой приборной панели, отсчитывая про себя гудки. Если Джеймс не ответит, то он спит или трахает другую женщину или свою престарелую подружку. О третьем варианте, что он не захочет с ней говорить или упустит момент, чтобы потешить собственное самолюбие в ее жалостливом скулеже, не могло быть и речи.—?Ты можешь сюда больше не звонить? -?голос бывшего мужа лишен всякой злобы. —?Я ведь уже устал просить тебя, Джессика, но ты, кажется, не слышишь или не хочешь слушать.Она глупо улыбнулась, закусив нижнюю губу, будто бы он мог увидеть это, и расстегнула нижний ряд пуговиц на верхней одежде. Хорошо знать, что никакая девица не греет простыни, а личная жизнь не складывается у обоих.—?Забери меня, пожалуйста, я не могу сесть за руль.—?Опять за старое. Откуда? Вызови такси.Джеймс внес такие слова как ?алкоголь? и ?напилась? в собственный список табу, который никогда не произносил и не желал слышать от новой пассии или нового знакомого и быстро прекращал любое общение, когда доходило до приглашения поддаться богу Бахусу и пропустить пару бокалов чего-то крепкого. Еще несколько примитивных реплик дали ему понять, что она не пьяная и не сидит в полицейском участке за новый разбой и не лишена водительских прав за вождение в нетрезвом состоянии.Джессика редко задумывалась над тем, почему он соглашался ее забрать даже сейчас, в начале третьего ночи и по заснеженной дороге, но эгоистично принимала это как должное, хотя Джеймс снова должен был послать куда-то подальше.Райтер точно нравилось испытывать его терпение, как и раньше, хотя в этом она бы не призналась никому.Она подавила в себе желание пропустить сигарету на морозе и расплылась в полуулыбке, когда заметила вначале улице поддержанный ?Форд? бывшего мужа, успевая задаться вопросом, поставил ли он шипованную резину.Джеймс никогда не жал на гудок, чтобы привлечь внимание, а только приветливо моргнул фарами, разблокировав двери, ощущая себя полным кретином, который приехал за жалкой алкоголичкой-женой, с которой без остановок судится и выходит победителем.—?Почему не спишь?Джессика по привычке хлопнула дверью, памятуя, что та закроется не с первого раза и, игнорируя ремни безопасности, посмотрела на равнодушное лицо Джима. Она иногда скучала по нему, но гордыня не позволяла признаться в этом вслух самой себе.—?Тот же вопрос,?— он остановился на красном свете светофора, хотя сейчас можно было бы не думать об этом и проехать по пустынной дороге. —?Что ты делала ночью в участке?—?Работала. Ты?—?Аналогично.Она чувствовала себя крайне неуверенно, не зная как подступиться, чтобы задать единственный интересующий ее вопрос и прекратить оставлять часть дохода (своего и чужого) адвокатам в юридической конторе. Джессика снова перевела взгляд с трассы на его сосредоточенное гладковыбритое некрасивое лицо с неправильными чертами. Все же она?— ужасная жена. Вытирала об него ноги, рыдала в жилетку, придумывала прозвища вроде ?амиш-бой?, изменяла и никогда не считала его красивым, считая, что может найти кого-то лучше, чем нескладного худого парня с вытянутым лицом, не проходящими мешками под глазами и рядом мелких зубов.—?Может, слышал о похищенных трех девушках еще в октябре,?— (Джим ожидаемо отрицательно покачал головой),?— вот, работаю. Двух похоронили, третья выжила, но она чудная и вызывает много подозрений у следствия. Его поймали, кстати.—?Ты знаешь, что слишком много на себя берешь, и это не входит в твои обязанности сотрудника морга при университете?Ей это говорили и не раз. Арчер и Дэвид постоянно повторяли это как попугаи, но если второй не противился содействию, то Арчер старался гнать ее отовсюду и не разрешал выходить за рамки полномочий.—?Как Тонни?Джим ухмыльнулся, но беззлобно, как и всегда, что раздражало еще больше. Лучше бы он снова поднимал на нее руку, бил по рулю в приступе злобы и агрессии или отпускал острые комментарии, но деланное (или нет?) равнодушие убивало.—?Ты не спрашиваешь как дела у дочери в школе, но интересуешься о здоровье моей подруги.—?На минуточку, но ты с ней спал, а с дочерью видеться все равно не позволяешь. Когда я уже выиграю судебное заседание?—?Тоня в полном порядке.Он заглушил двигатель автомобиля у многоквартирного дома и отрицательно покачал головой, сдерживая на губах лукавую полуулыбку, точно пытался быть хуже, чем он есть.—?Никогда такими темпами, Джессика. Я же тебе уже называл много раз свои условия,?— она закатила глаза на этих словах и, тяжело выдохнув, откинулась на спинку пассажирского сидения. —?Условий у меня очень мало, хватит даже пальцев на обеих руках.Он продемонстрировал обе ладони и поправил ворот уродливого белого свитера, который ему подарила мамаша на рождество лет пять назад.—?Давай, загибай пальцы,?— нравоучительным тоном произнес Джим. —?Бросить пить и курить, завязать с наркотиками (даже с легкими), не задерживаться на работе, не названивать мне и не шататься по улицам ночами. Смотри, Джессика, всего шесть пунктов, почти пять и хватит пальцев на одной руке, но ты каждый раз перечишь.—?Я не пила две недели и не курю почти месяц,?— солгала она,?— А еще завязала с наркотой четыре года назад. Если бы ты не был таким упертым мудаком, то у нас все было бы хорошо или я была бы с дочерью.—?И седьмое: перестань материться через слово.Джессика нервно цокнула, чувствуя, что с годами бывший муж становиться невыносимым снобом и навязывает это дерьмо извне его дорогая мамочка, наставляя сыночка на путь истинный. Чертов амиш. Румынский выблядок. Мудак. Тошнит уже от него. Несмотря на то, что Джим заглушил двигатель уже минут пять назад, он не торопил ее выйти из машины и покорно ждал, когда она сама догадается уже подняться на третий этаж и лечь спать на считанные часы перед работой. Джессика ощутила на себе чувство былого одиночества, которое обостряется с каждым семейным праздником, когда она старается проспать сутки и не реагирует на хохот соседей за тонкой стеной. Хорошо, что она может работать в рождество в городском морге и разбирать глупые случаи, претендующие на премию Дарвина, но не получившие ее.—?Ты сама в состоянии дойти. Джессика, я тоже спать хочу и мне через четыре часа отвозить дочь в школу, а тебе через четыре часа вскрывать трупы. Ты хочешь попасть под следствие или сесть в тюрьму, если выдашь не то тело?Она отрицательно покачала головой и покинула теплый салон с каким-то неуловимым родным запахом, таившимся, возможно, в различных отдушках или вечно наполированных пластиковых поверхностях.Снег прекратился и искрился серебром.Джессика постучала пальцами по капоту, приглашая его выйти из машины также глупо, как и раньше, когда ей было всего шестнадцать, когда юность была прекрасна. Джеймс?— все та же верная собачка, обнаружившая у себя острые зубки, но не растерявшая былой верности. Она попыталась изобразить разочарование от их прощания и подлизаться, желая когда-то добиться своего.Джим покачал головой и все-таки приобнял ее на прощание, как старого друга, закрывая глаза на судебный запрет.—?Все ты врешь, Джессика. Пахнет от тебя сигаретами.—?Это от куртки,?— не поднимая взгляда, промямлила она. —?Я не успела выстирать мех с капюшона.—?Не от куртки, а от волос. Ты же знаешь, как я не приветствую курение. Даже пассивное, которое приводит к раку легких.Джессика оттолкнула его и хотела произнести очередную колкость, но вовремя передумала и вымолвила ядовитое:—?Тоне привет.Он бесцветно засмеялся и отсалютовал ей рукой на прощание, произнося одними губами: ?Бывай?.* * *Две фигуры, будто бы приросли к земле, приняв вечность как подарок, покрываясь мелкими снежинками, которые уже не таили, а все больше заносили их, словно в хрустальном шаре, который нужно было еще раз встряхнуть, устроив небольшую метель. Прислонившись щекой к холодному стеклу, Кейси наблюдала за тем, как снежный покров становился все больше, превращаясь в серебряное одеяло. Ей хотелось оказаться там, за большим забором и упасть в снег, позволив снежинкам оседать на лице и одежде.Укрыться снежным покровом и не заметить, как уснешь и умрешь.С одной стороны она могла бы вырваться и спрыгнуть вниз. Поддаться искушению, как говорит Марина, когда съедает лишнюю традиционную шведскую булочку, совершить грех и растянуться в неестественной позе, надев терновый венец мученицы и избавиться от жизненных страданий.Но все же хочется побыть немного счастливой.Здесь им говорят, что без любви жить нельзя.Она никогда и никого не любила.Кук открыла окно, запуская морозный филадельфийский воздух, и протянула руку, чувствуя свободу, притаившуюся во мраке. Искрящиеся в уличном сырно-желтом освещении кристаллы таили, соприкасаясь с кожей и оставляя влажные следы.Последняя зима в заточении, последний год старой жизни.?С Новым годом, Кевин,?— прошептала Кук в пустоту, выпуская облачко пара изо рта. —?Мне знаком трепет крыльев в твоей голове?Кто-то процитировал Вирджинию Вульф, и подарил Кейси неосязаемую надежду, не подкрепленную ничем, кроме тех углей костра в ее сознании, которые должны были разгореться и превратиться в пламя. Она слишком долго пыталась быть хорошей и предпринимала попытки начать все сначала.К черту полицию. К черту конституцию. К черту исправительный центр и все, что здесь говорят, чему учат. К черту.Её жизнь стоит множества других. В коридоре послышались шаги и Кейси быстро закрыла окно, надеясь, что никто не слышал скрипа дешевого пластика, и юркнула в холодную постель, натягивая одеяло до подбородка.Она что-нибудь обязательно придумает и не сдастся.Еще немного и Кейси Кук будет бороться.Снова.Но теперь уже не одна.Acta, non verba.Конец первой части. Смотрю на своё отражения в разбитом зеркале:Даже моё отражение знает, что меня ненавидят.Трудно объяснить себе, что это не так,Когда все говорят,Что ты неудачник.—?Mushmellow?— Loser