2016 - ?Сейчас ты видишь меня, а теперь — нет? (1/1)

В машине по дороге в исправительный центр Кейси долго думала над тем, что ее поступок был абсолютно алогичным, в конце концов, она сама нуждалась в помощи, хотя бы финансовой.Но губы горели огнем стоило подумать о встрече и близости, занявшей миг, не более.Она смотрела на проносящиеся мимо деревья, фривольно прислонившись виском к прохладному стеклу, оставляя маленькую сальную метку. Уже смеркалось. Как-то раньше обычного, что ли.Достаточно всего одного дня в движении, чтобы время сменило свой ход, а часы ощущались менее болезненно.У въезда или контрольного пункта уже стоял небольшой ?Вольво? цвета мокрого асфальта?— родители Марины, у которой уже окончился кружок пиздострадального нытья о том, как тяжело принимать и любить себя. Кейси всегда украдкой смотрела на ее счастливую семью, но когда машины поравнялись, выписала себе разрешение внимательнее осмотреть немного обеспокоенное лицо шведа, походившего не то на метросексуала, не то лощенного гомика, прикрывающегося семьей (а что, неплохой повод для того, чтобы привлечь к себе внимание отца занятого отсосом у очередного мужика), женщина рядом с ним не была родом из Скандинавии и больше походила на среднестатистическую дамочку без ярко выраженной национальности, которая удачно вышла замуж.Он поднес ее бледную руку с выделяющимися синими венами к губам, и Кейси резко отвернулась, точно была поймана и публично пристыжена за подглядывание за чужой личной жизнью.Семья Марины, наверное, счастливая раз они встречают ее, отец целует руку матери, и они заботятся о психологическом здоровье дочери. Проблема в Кейси не умеющей видеть в людях что-то хорошее.Копы довезли ее до дверей и в прежнем безмолвии уехали обратно, оставив Кук наедине с десятками, а то и сотнями вопросов, которые никак не удавалось соединить в несколько путных предложений. Мысли были точно искры костра, разведенного в лесу. Они быстро исчезали, так и не став полноценным пламенем.Жизнь в центре, кажется, остановилась, когда Кейси покинула его несколько часов назад. Все было на прежних местах. Девушки-анорексички буравили взглядом пол и вливали в себя воду вместо еды, которая, пожалуй, в самом деле, была съедобной, кто-то блевал в туалете, кто-то равнодушно слонялся по огороженной территории.Кейси медленно поднималась по надоевшей до омерзения лестницы, опираясь на покрашенные серой краской перила, ощущая, как ноги сами не несут в клетку, и приходится прилагать усилия, чтобы сделать очередной шаг и не сорваться кубарем вниз.—?Где ты была! —?раздалось поблизости, стоило Кук переступить порог холла.Ирина.А ведь день был практическим неплох.Она выглядела еще более сумасшедшей, чем обычно. Слишком дикий и ошарашенный взгляд вкупе с расширенными зрачками и мертвой хваткой.—?В участке,?— не моргнув, соврала Кейси, отмечая, что Ирина выглядит взбудораженной чем-то произошедшим, что скрылось от нее. —?Копы.—?Она была здесь, а ты все упустила,?— шикнула она, игнорируя очевидный вопрос ?Кто??. —?Папашина подстилка. Драная сука стояла прямо здесь,?— Ирина указала на один из квадратов плитки, где еще была не выбита затирка. —?Когда я увидела ее, то подумала, что это за мной или мне предстоит называть потаскуху ?дорогой мамулей?.Кейси нервно закусила губу.—?И как она выглядела теперь?В голове всплыло только описание какой-то девушки с ржавыми скулами.—?Стояла в каком-то ужасном дешевом платье. Чертовы реднеки*. Оно было таким красным, как тряпка на быка. Стоп. Придержи коней, подруга. Я же могу тебе довериться, да? —?(Кейси кивнула, хотя меньше всего на свете хотела слушать очередную небылицу или быть посвященной в это дерьмо),?— Я знаю про неё уже достаточно, да и мои ?источники?,?— она указала пальцем в пол, будто всю информацию поставлял дьявол из преисподней, когда не был занят адом,?— не будут врать. У крошки-шлюшки какие-то большие проблемы, а потому папаша оплачивает для неё адвоката. Кажется, ее лишили прав или что-то вроде этого, думаю она трахается с ним именно за это.Что-то знакомое.—?А что она делала здесь? Это же вроде частная собственность, разве нет?—?Не, здесь нет никакой пропускной системы. Это все вроде принадлежит государству и Пенсильвании, а потому каждый может прийти сюда в любой момент. Попасть на лечение сложнее, мама вроде переспала с кем-то, чтобы меня пристроили потом сюда, а не в Денвер. Ты слышала, что там у них одинаковые оранжевые тюремные робы?Кук отрицательно покачала головой. Об этом она, конечно, не слышала. Кейси с трудом нашла бы Денвер на карте штата.—?Хочешь расскажу о городской сумасшедшей с Терминала?—?А?—?Ну, ты же знаешь карту метро? Хотя бы приблизительно? Там на одной линии есть конечная станция ?69 улица, Терминал?. Поговаривают, что именно там сосредоточено большее количество беженцев, но я так не думаю. Правда в том, что ОНА там живет. Не знаю сколько ей лет, но, наверное, много. Она очень худая чудачка и чем-то похожа на тебя, знаешь, я когда тебя увидела, то подумала, что это она и есть. У неё нет имени и жилья, и ее часто можно найти ночующей неподалёку от терминала. Я часто там прогуливала школу, а она стоит там у платформы и ждет поезд, на котором никуда не поедет. Однажды, кажется, месяца два назад она спросила ходят ли здесь товарные поезда. Она выглядит как тот, кто хочет покончить с собой, но кишка тонка, чтобы сделать шаг и приземлиться на рельсы. Знаешь, каждый раз хочется ей помочь. Толкнуть ее грязное, вшивое, немытое тело на эти обоссанные рельсы покрытые крысиным пометом, а потом услышать как будут трещать ее кости, когда колеса поезда раздробят пополам.Кейси дернулась от картины, нарисованной воображением. Черные волосы, разметавшиеся по рельсам и запутавшиеся (на ум приходили автомобильные колеса тачки с мигалками), лужи крови, кишки, кости.Сама Кук никогда не была на конечных станциях метро, опасаясь, как раз подобных личностей, которые любили ждать там что-то или пытались ограбить тех, кто задерживался допоздна.—?И в чем смысл этой истории?Это сложно было назвать даже городской страшилкой или легендой. Скорее будни девочки-подростка, в которой играют гормоны или кровь отравляет сумасшествие.—?В чем смысл истории? —?обиженно спросила Ирина, грубо отламывая кусок расслоившегося ногтя на указательном пальце левой руки. —?А хуй его. Мне ее мать рассказала, когда мы недавно ехали сюда. Я поделилась ей о том, что часто вижу эту конченую суку, а она мне рассказала эту историю. Сказочник у меня только папаша, чтоб его черти в аду выебали. А мама никогда не лжет. Она у меня такая, хорошая.Кейси кивнула и медленно поплелась в собственную комнату, также ничуть не изменившейся с утра. Блеклые стены, унылый вид из окна. Иной раз после продолжительного сидения в комнате начинало казаться, что мир обесцветился или сама Кук стала серостью.На ужин сегодня предлагали овсяную кашу на соевом молоке, что звучало как-то изысканно, как в ресторане, блять. Она несколько раз тщательно размазала жижу по тарелке, делая вид, что той стало меньше (Марина как ?бывалая? научила этому трюку) и для видимости съела одну ложку.Пресно и гадко.Как сэндвич с паприкой в заточении.Она легла в той же одежде, которая пришлась по вкусу Барри, и горько заплакала от безвыходности своего состояния на ближайшие полгода. За это время его точно убьют, заморят сеансами или еще что-то похуже придумают, если сочтут цельным. Или убьют каждую личность внутри него.Кейси ударила кулаком подушку несколько раз (подумывая, занести удар и рядом со своей скулой, но тогда пришлось бы снова слушать лекции о самоповреждении) и закрыла лицо руками, чувствуя, как воздуха становится все меньше и надо отдышаться и прекратить никому не нужную истерику. Но не могла.Не могла. Не могла. Не могла.Как же хочется просто быть счастливой.***Что предание говорит?Прежде Евы была Лилит.Прежде Евы Лилит былаТа, что яблока не рвала,?—Не женой была, не женой,?—Стороной прошла, стороной.Не из глины, не из ребра?—Из рассветного серебра.Улыбнулась из тростника?—И пропала на все века.—?Вадим Шефнер?— ЛилитДжессика вбежала в морг, отбрасывая вещи в сторону, и не обратив ни малейшего внимания на приветствующего Дэвида, принялась большими глотками пить кофе, простоявший на столе по меньшей мере сутки. Дэвисон ждал ее уже несколько часов и изрядно утомился от запаха хлорки, формалина и нервозности практикантки, то и дело что-то опрокидывающей, роняющей и впопыхах извиняющейся за неловкость.—?Ба, какая ты угашенная,?— засмеялся он, когда подошел ближе и оперся рукой на край стола. —?У меня для тебя есть хорошая новость.Райтер, в самом деле, выглядела какой-то убитой не то горем, не то собственным алкоголизмом и, опустошив бумажный стаканчик, облизывала потрескавшиеся губы, покрытые тонким налетом не растворившегося молотого кофе.—?Я отказываюсь понимать местный слэнг,?— подала она голос после непродолжительного молчания, игнорируя окончание предложения. —?Пойдем за кофе, а то я сейчас сдохну.—?У тебя что, передоз? —?Дэвид протянул руку, чтобы коснуться пальцами пульсирующей вены на ее шее, но Джессика вовремя увернулась. —?Ты совсем охуела? Приходить на работу после попойки?— недопустимо, а ты пришла после наркоты?Она открыла еще запечатанную бутылку минеральной воды, позаимствованной с другого стола и сделала несколько больших глотков.—?У тебя какие-то новости были? Ну?Дэвисон кивнул, добавляя этому движению для пущей убедительности самодовольную улыбку.—?Тебе должно понравиться, новости реально хорошие. Круто, как ты говоришь.—?М,?— протянула она и щелкнула пальцами, сделав очередной глоток. —?У тебя нашли рак яиц четвертой стадии и тебе осталось жить менее двенадцати часов, а ты пришел попрощаться под конец, но чтобы потом не вызывать ?наших?, ты сразу сдохнешь тут?—?Ты совсем ебанулась? Здорового человека хоронить.—?А ты? Я чистая последние несколько лет, завали,?— Джессика неряшливо провела ладонями по лицу. —?Один-один. Что там за новость?Дэвид выглядел обиженным ребенком, когда ему говорили что-то, что он не хотел слышать или не ожидал услышать или все сразу. В такие моменты Дэвидсон чувствовал, как настроение ухудшается и не остается ни малейшего желания говорить с прежним запалом. Бывшая жена, как и сослуживцы с участка обычно такого себе не позволяют.—?Не ломай комедию, придурок, говори, что у тебя случилось сенсационного? А я тогда расскажу почему я такая, как ты сказал, угашенная?Он махнул рукой: Дамы вперед.—?В общем, последнее время у меня жизнь не складывается, Дэвид, и ты это знаешь. Бессонницы выматывают, а еще проблемы с Карлом, он денег задолжал кому-то, хорошую такую сумму. Я взяла его на поруки, а теперь мне это выходит раком, блять, но знаешь, самое обидное, что я не помню, с кем разговариваю. Прикинь, эти парни мне звонят каждый день, я различаю их голоса, но уже через пять минут не могу вспомнить, с кем говорила. Вот круто, конечно, оно все, но так выматывает.—?Кстати, да. Что у тебя с памятью? Не первый раз говоришь об этом.Она улыбнулась уголком губ и, проверив наличие кошелька в сумке, указала рукой на дверь. Глаза слипались.К счастью, Дэвид покорно согласился.—?С памятью такая штука, что это все последствия наркоты, наверное. У меня перебои, окей? Я не знаю, как именно работает мой организм, но плохо это точно. Бывает так, что я помню все в деталях. Какой бумагой вытирала задницу, какая рубашка и какой бейдж был у парня, что обслуживал меня в ?Старбакс? или кто стоял передо мной в ?МакАвто?. Но с другой стороны я не помню, что надето на мне, кто со мной разговаривает по телефону, кого я подвозила на этой неделе. Вот из-за таких мелочей страдает абсолютно все. Хочешь прикол? Как-то раз я шла с работы до метро, а мне на встречу какой-то тип, мол ?Хэй, Тоня?, а я даже не помню, когда мы виделись с ним.—?Тоня? Я каждый раз забываю кто это. Это имя твоей дочери? Или матери?Джессика дернулась и плюнула себе под ноги.—?Мою дочь зовут Энни, придурок. А мама тут не причем.Хорошо, что мама умерла и не видит ее сейчас. И не видела никогда, наверное. Ведь рай и ад выдумки, да? Для тех кому сложно смириться с одной мыслью о забвении и о том, что все в один день просто прекратится.—?А Тоня тогда кто?Райтер ухмыльнулась и пожала плечами.Она никогда не вдавалась в подробности о том, кто такая Тоня, но мысленно давно сделала ее своим альтер-эго. Правда, это не работало. Джессика никогда не дотягивала даже мысленно до реальной Тони?— лучшей подруги и несостоявшейся (наверное) любовницы бывшего мужа. С самого начала они были чем-то абсолютно противоположным.Когда Тоне было почти тридцать, а Джессике почти двадцать?— они впервые встретились.Одна выглядела, точно сошла с какой-то фотосессии, а Джессика выглядела, как и всегда?— грязные ноги, изношенные резиновые сандалии, помятое выцветшее платье и волосы, высушенные как попало на солнце. Она тогда водила погрузчик и, кажется, работала официанткой на конечной станции неподалеку от автовокзала, а Тоня работала с одаренными детьми и одевалась, точно на неделю моды где-то в Париже.Или где эти недели проходят?В воспоминаниях всегда почему-то всплывала гостиная, Джим в белой футболке и темных джинсах, сидящий напротив своей подружки, сложившей руки на коленях, как на групповом фото для какой-нибудь группы детского сада.?Тонни, я забыл тебе представить мою fiancée??Рада познакомиться,?— (у нее были аккуратно подпиленные ногти покрытые перламутровым лаком и мягкая кожа рук),?— Джеймс очень много говорил о вас, правда, я представляла тебя другой?Джессика помнила, что тогда чувствовала себя неловко, как и на получении аттестата об окончании школы, когда на это чертово вручение приехал только Джим и его семья, которую он наверняка попросил об этом. Намекая, что она?— будущая невестка. Ее руки были грубыми, под ногтями забилась грязь и, наверное, ладонь пахла бензином после автозаправки, а Джим еще зачем-то обнял ее, тем самым вынуждая улыбнуться и обнажить щель между передними зубами.Хорошо, что она потом избавилась от нее.?Наши ожидания зачастую не соответствуют действительности?Джессике было восемнадцать, когда она вышла замуж, может, по любви, может, по залету, может, просто, чтобы было куда возвращаться вечером. Она и сама не могла определиться, меняя свое мнение к бывшему мужу по настроению. Тоня просто родила невесть от кого, правда, но всегда была эдакой современной женщиной?— образцом самодостаточности. И почему-то румынская мамаша Джима никогда не заостряла на этом внимания, будто бы рожать в двадцать три?— эталон, а по глупости в восемнадцать ставило знак равенства напротив ?шлюха?.Райтер носила единственные джинсы и меняла пару раз за неделю футболки, пока Тоня носила классику, отводила сына в художественную школу и даже без макияжа выглядела свежо. Почти что школьницей. Чтоб ее суку эдакую.Времена изменились, но Джессика?— нет. Да, она была в завязке, да, она купила одежду почти как у Тони, представлялась ею во всех дорожных путешествиях, одно время старалась копировать ее акцент и красила волосы той же краской для волос.Вот только… Тоней она так и не стала. Одежда, прическа, макияж, а гнильца деревенщины не перекрывалась.Даже сегодня она оделась, точно Тоня. Желтое платье, черные ботфорты и темно-серое пальто, хотя куда удобнее было бы выйти в обычной куртке и джинсах. Вечером нужно было встретиться с адвокатом, а Джессика в такие моменты становилась до боли суеверная и надевала то, что могло бы принести удачу. Например, на заседаниях, чтобы она ассоциировалась у Джима с обожаемой Тоней, и дело было бы выиграно.—?Никто, просто выдумала.Дэвид кивнул, очевидно, что не поверив очередной отговорке, но спорить и добиваться истины не рискнул.—?В общем,?— вновь продолжила Джессика, бросая жменю сахара на дно сумки. —?Сегодня у меня очередной веселенький денек и встреча с адвокатом, стараюсь выглядеть презентабельно, как видишь.—?Вижу. Очень презентабельно,?— согласился он, осматривая ее наряд, не сочетавшийся с работой и болезненно-уставшими глазами с лопнувшими капиллярами. —?У нас же новость тоже интересная. Мы накрыли одну шайку, а еще поймали полоумную мамашу Кейси Кук.—?А мы ее теряли? —?Райтер жестом попросила бариста долить больше жирного молока. —?Не понимаю вообще о ком речь. Что у них там случилось снова? Его поймали, другой за решеткой, дело закрыто. Или нет?—?Ты бы знала бы больше, если как и раньше торчала бы в участке сутками. Наши накрыли очередную коммуну тех, кто слишком буйно выражал свою религиозную позицию, если так можно сказать, а среди них затесалась и мать Кейси, которая делу особо не поможет, но мы будем знать, что она жива. У нее, в самом деле, Альцгеймер, хотя черт его. У нее провалы в памяти, как твои, а в остальном она создает образ адекватной женщины.Джессика расплатилась за кофе, дрожащей рукой выронив кредитную карточку, а после чуть не разлив содержимое стакана на собственное пальто. Она не появлялась в участке с неделю, как первый и последний раз встретилась лицом к лицу с Крамбом, послужившим причиной очередного расстройства и череды бессонниц. Все началось вполне обыденно и должно было носить исключительно увеселительный характер. Райтер заехала, якобы по пути домой в участок, игнорируя едкую шутку, что гетто осталось в другой стороне. Она завезла примирительный кофе, который взяла по купонам из буклета, раздававшегося у метро, и хотела полюбоваться тем, кто вводил в страх город.Для нее ?Орда? значила, наверное, не меньше, чем для заинтересованных лиц вроде репортеров или единственной выжившей. Только Джессика в отличие от остальных имела единственное желание посмотреть на тех, кому уготовлено сдохнуть здесь с кучей пожизненных и как-то поднять собственную самооценку, утешить, что она еще не на самом дне. После тюрьмы уже никуда.Арчер по обыкновению сопротивлялся, мол не в его полномочиях, не в его компетенции и бла-бла-бла. Что еще могут сказать офицеры полиции, когда их пытаются подкупить дешевым кофе по вырванному купону, который даже лень было вырезать ножницами? Он смирился с третьей затяжной мольбы и аргументации, начинающейся со слов ?Я вообще-то зашивала трупы, которые он мне оставлял?.Это должно было быть весело.Эдакий взрослый Диснейленд, где вместо Микки и Минни, ты идешь смотреть на заключенных и мысленно (а можно и вслух) хихикать над тем, что они здесь, а ты тут?— на свободе.Джессику сопроводил кто-то другой; кто-то, кто плохо ее знал раз не попросил заранее прикусить язык и воздержаться от неуместных комментариев о жизни по ту сторону клетки. Обычно с участка их перевозили куда-то еще, куда-то, где они должны были проторчать до вынесения приговора и распределения по тюрьмам, но в спешке и канун рождества никому не было дела. Поговаривали, что ему готовили камеру, как подопытному для установления не эфемерности его заболевания. Райтер не вникала особо. Когда популяция репортеров превысила ее личную шкалу в десять человек, то она предпочла поехать на выступление дочери в школе.Конечно, Джим позаботился, чтобы ее не впустили на проходной, предоставив заверенную копию запрета на приближение, но Джессика попросту ходила по старому удостоверению личности и иногда подкрепляла студенческой картой со старой фамилией, якобы числившемуся утерянным. Выступление было непродолжительным и чересчур наполненным библейскими сказаниями.Она изначально была против этого христианского дерьма, но кто бы ее слушал. Хоть раз.Кевина Вэнделла Крамба здесь никто не выделял, а потому ему был предоставлен идентичная обезьянья клетка, как и тем очаровательным наркоманкам, что покачивались в углу, прислонившись спиной к унитазам. В отличие от них он не выглядел таким обреченным.Скорее угашенным, как сегодня сказал Дэвисон.Он смотрел куда-то в стену, возможно, споря с самим собой в голове или какие у него могут быть еще развлечения? В камере было чисто и пусто. Виктор говорил ей, что он при задержании обычно отсыпался, как и многие другие, кому было суждено оказаться в месте, как это.Джессике хотелось как-то привлечь его внимание, свистнуть может, пощелкать пальцами, бросить приманку или какой-то корм, как животному. Как Зверью. Ха.Долго ожидать ответа не пришлось. Кевин перевел взгляд со стены на нее, не меняя выражения лица, точно она была столь же серой и не выдающейся. Он несвойственно небрежно потер глаза, сгоняя наваждение и пелену воспоминаний, а после выпрямился и подошел ближе к решетке, выдерживая расстояние в три шага.Райтер всегда смотрела с каким-то вызовом и кривила рот, режуще слух цокая. От его взгляда хотелось отмыться или отвести глаза, придумав новое занятие. Он не был омерзительным на лицо, не покрыт шрамами, от которых чувствовал стыд, что сам не покрыт идентичными, но буравящий взгляд, словно ничтожеством за решеткой была она сама действовал на нервы.Она больно закусила нижнюю губу и планировала произнести ?Как жизнь?, что обычно и спрашивала у будущих заключенных, когда допускали до них, но Крамб опередил ее.—?Ты.?В его голосе скользило презрение, заставившее Джессику вздрогнуть, и действовать старому-доброму принципу, что нет лучшей защиты, чем нападение.—?Я,?— усмехнувшись отозвалась она, кривя уголок губ в ухмылке. —?Именно я.Он не оценил шутливо-насмехающихся ноток в голосе, а потому сделал шаг ближе, всматриваясь в ее лицо, будто бы они уже были знакомы. Будто бы?—?Джессика, да?А вот этого она не предусмотрела.Потому что такого еще никогда не было, блять.Обычно никто из заключенных не знал ее имени, да и не стремился узнать. Райтер чудилась им серым кардиналам, какой-то неказистой девкой, появляющейся из тени, смеющейся над ними и скрывающейся в той же тьме, породившей ее подобных. Возможно, менее поэтично, но было неприятно проигрывать с первого же раунда.В конце концов Джессика не такое уж и не распространенное имя. Всегда найдутся Джессики, Кейт, Джейн, Мэри или Кэтрин.Она пожала плечами. Пусть называет по имени, если ему удобно.—?Как жизнь?—?Джим еще не убил тебя?Эта фраза приложила ее хлеще вора в темном переулке. Джессика впервые, наверное, так позорно убежала, пятясь, чтобы не было соблазна оглянуться назад. Она испытывала какой-то животный страх, который распространялся впервую очередь за дочь. У нее в жизни было много дерьма, а потому Райтер поклялась еще тогда, в роддоме, что дочь не будет этого знать. Никогда.Джессика боялась, что сейчас Кевин Вэнделл Крамб скажет что-то еще, например, упомянет Энни и по события будут разворачиваться по двум доступным веткам:а) Как в лучших (или напротив худших) боевиках Джессика выхватит у дежурного детектива ствол и застрелит обидчика, точно дикая кошка, защищающая свой помет;б) Она сбежит с дочерью и наплевать на Джима, наплевать на все, и пересечет мексиканскую границу, прячась под другим именемНо он больше ничего не говорил, а она сбежала с участка, сославшись на встречу с Карлом, который только что вызвал по какому-то важному и несуществующему вопросу.Можно угадать ее имя, подслушать его, но не узнать имя бывшего мужа, грозившегося однажды убить за хранящуюся закладку.Наверное, после этого Джессика опять бы сорвалась и пошла пить, если бы не позвонил Виктор и не предложил поехать к нему, пока жена где-то в салонах, а дочка в дурдоме с психологами, приводящими ее девиантное поведение в норму.Безуспешно.—?И что мне с того, что ее мать задержали? —?Джессика закурила у служебного входа. Тру-ля-ля привез два новых трупа и заглушил двигатель автомобиля. —?Мне надо поздравить тебя лично?—?Не будь злюкой. Ты могла бы поговорить с ней, вы же обе остались лишены родительских прав, обе брошенные?— у вас уйма тем для разговора.—?Вот ты придурок,?— она выдохнула дым ему в лицо, заставив поморщиться и учащенно заморгать, чувствуя, что левый глаз вот-вот предательски заслезится. —?В какую психушку вы поместили эту бедную женщину?—?Не совсем чтобы в больницу… Ты же знаешь, что у нас в стране с такими учреждениями.Это было стандартное начало, когда копы или чиновники пытались увиливать от вопроса о том, почему в такой великой стране никто не хочет заниматься с психами, закрывая государственные больницы, и выставляя счета и без того бедным слоям населения. Когда у них кончались аргументы, то стрелки переводили на правительственную систему, а теперь можно было подкрепить все избранием Трампа, который воссоздаст антиутопию или еще что-то, вводящее демократов в панику.—?Куда, Дэвисон?—?Ну, она в участке,?— (Джессика хмыкнула и потушила окурок о стену),?— Ну, куда ее еще пристроить, Джесс? Может, к тебе домой? Сама же знаешь, что за все нужно платить.Это было несправедливо в корне, но никто не планировал бороться с такой системой, да и раз у нее нет никого, кто отстаивал бы права, то можно все спустить на тормозах. Джессика о такой фишке тоже знала, просекла так сказать.—?Так что насчет разговора? —?Дэвид склонил голову чуть вправо, пытаясь расположить к себе, как говорил какой-то психолог. —?Она?— пустой лист, Джессика, с ней нужно беседовать долго и много, а мы не располагаем временем.—?Ты не хочешь просто,?— произнесла она, кивая в знак приветствия водителю служебной тачки. —?Давай так. Я поговорю с ней и потрачу свой выходной на то, чтобы узнать, что у этой дамочки в голове, а ты мне предоставишь материалы с допроса Кук и ее опекуна. Можешь сразу на флешку кинуть.—?Ты в своем уме? Этот материал не для распространения по флешкам и не твое глупое прохождение компьютерных игр.Она прыснула с упоминания старого хобби и ткнула его пальцем в грудь.—?Сам поговоришь тогда, не перетрудишься. Все. Мне нужно работать. Видел? Свежее мясо привезли.?Я вечером скажу, когда у меня ночная смена перед Рождеством. Только не вздумай потом опоздать или не сдержать обещание?Джессика победоносно улыбнулась и подмигнула, надавливая на служебную дверь, которая всегда открывалась без лишних усилий. День обещал быть тяжелым.Еще один день, который обещал быть тяжелым. Еще на один день ближе к смерти.Думаю, ты на грани,Поэтому старайся не показать этогоТы действительно не помнишь,Что он сказал?Звучат ли в твоей голове голоса—?Laura Branigan?— Gloria