2016 - ?Убить пересмешниц? (1/1)

Неделя была ужасной.Все началось после двенадцати ночи, когда Билл привез ее обратно домой, а дядя принялся обсыпать бранью за то, что она все-таки его обманула, пока он кормил ее со своего стола столько лет, а еще обеспечивал всем необходимым, покупал одежду не в комиссионке. А еще заботился как о родной дочери, отказывая себе во всем.Эту историю Кейси слышала не один и не два раза, поэтому на все старалась молча кивать, надеясь, что за эту покорность получит похвалу в виде того, что попросту проплачет в комнате до утра и пойдет в школу, где ее в очередной раз сожрут с дерьмом.Она старалась не думать ни о чем. Просто ни о чем, когда он кричал на нее, когда ворвался в комнату после того, как Кейси забежала в нее и быстро хлопнула дверью, сетуя, что так и не врезала замок, который все равно был бы вырван отсюда. Она слышала, как трещит дешевая дверь из ДСП, чувствовала, как дядя встряхивает ее за плечи и дает тяжелую пощечину, от которой горит щека.Ощущения. Звуки. Картинки ярости: красное разморенное лицо, мясистые волосатые руки с короткими ногтями.Кейси научилась отключать поток мыслей в наихудшие моменты, когда от боли моральной, которая накрывала куда больше физической, хотелось потерять сознание. Это, наверное, была ее сверхспособность не думать в эту секунду, а поддаваться инстинктам, которые вели ее всю жизнь. Кусаться, отбиваться, отталкивать локтем, кричать, не отдавая себе отчет. Эта потеря управления собой, первородная ярость помогала не быть истерзанной окончательно.Правда, особой связи Кук так и не научилась находить между этими своеобразными выбросами адреналина, но срывать гнев всегда было приятно. Главное после не задумываться о том, что она наговорила в этот момент и как безумно выглядела со стороны.Все мы не лучше диких зверей.Но после того как силы кончались, приходила слабость. Она не могла остановить слезы, когда те текли по щекам, не могла сбросить дядину руку, которой он прижимал к себе, хрипя и слюнявя мочку уха одно и то же из раза в раз: ?Ты же не доставишь мне неприятностей в следующий раз, Кейси-детка?.Кейси осознала, что уже утро, когда комната начала светлеть. Электронные часы на комоде в дядиной комнате показывали семь часов. Если она не хочет опоздать в школу и получить выговор, то нужно было уже спешить на остановку, но Кук хотела пропустить весь день, но тогда бы позвонили дяде.Она с большим трудом встала с кровати, чувствуя ноющую боль и некую слабость, смешавшуюся со страхом, который подкашивал ноги. В собственной комнате все было перевернуто вверх дном (совсем не так, когда она была здесь в последний раз). Кейси нервно провела пальцем по шершавому дверному коробу, загоняя несколько заноз в палец. Не меняя вчерашней измявшейся одежды и не решаясь будить шумом воды, она не глядя на предмет схватила блочную тетрадь и вышла из дома через окно.Джон будет отсыпаться до полудня, пока не позвонит кто-то с работы, а он не пошлет в свою очередь всех к черту и нехотя примется собираться, поглаживая большим пальцем щетину.Кейси шла медленно в сторону ближайшего супермаркета, надеясь, что ее собьет случайный велосипедист, водитель, не отошедший от ночной попойки или кто-то еще, кому солнце будет слепить в глаза ярче, и руки, сцепленные на руле, не будут слушаться. Она знала, что в школе снова вызовут к директору на очередную профилактическую беседу, связанную с систематическими прогулами, поведением, характеристикой и отвратительным личным делом. Роланд сожрет с потрохами и после скажет, что ее дела хуже некуда.Но она отчетливо знала, что все это дерьмо никогда ей не пригодится.Характеристика, личное дело, экзамены, блестящая репутация.Она умрет в конце недели и точка.И в этот раз точно не отступит. Плевать подвезет ли девушка с дороги, повяжут ли копы на границе штата, прибежит ли кто-то отговаривать ее.Довольно с нее такой жизни. ***В ничтожном по размеру туалете супермаркета Кейси грубо растирала по лицу тональное средство, не думая ни о чем кроме как закрасить ссадину на лице и опухшие веки.Любая школьница перешедшая порог третьего класса засмеялась бы над ней, сказав, что так подбирать тональный крем можно только будучи недалеким человеком. Не соответствие по цвету кожи, а еще слишком грязно. Как у леопарда на ее родной почти алебастровой коже вырисовались бежевые пятна с коричневого цвета подтоном.Но обо всех тонкостях макияжа Кейси Кук думала в последнюю очередь. Первостепенной задачей было попытаться скрыть то, что все равно предательски выдавало ее ложь, а второй?— отмыть грязь с кровью из-под ногтей.Если первая половина утра ушла на то, чтобы как можно незаметней уйти из дома и добежать до ближайшего супермаркета, а вторая на то, чтобы, не тратя много денег подобрать нужную ?маскировку?.Последнее было не сложным. Не попадаясь на глаза, сонному персоналу, передвигающемуся, словно на ощупь в темноте по помещению, она смогла спрятать в кармане куртки самый дешевый крем с расчетом, что если ей, и суждено быть пойманной, то можно будет сослаться на забывчивость. Три доллара?— пустяки.Но видимо сегодня что-то было благосклонно к ней, и никто по-прежнему не замечал ее присутствия в магазине или же делали вид, но пустили все на самотек, поверив в правосознание.Юркнув мышью в уборную, Кейси не смотря на свое отражение в зеркале, сплошь покрытом разводами, принялась наносить крем, опираясь лишь на теорию: она ведь видела, как это делается в школе, а еще в фильмах и рекламных роликах.Дверь предательски скрипнула, заставляя поежиться от отвратительного звука, и лишь после спохватиться о том, что кто-то потревожил ее уединение своим вторжением. Прервав занятие, Кук хотела было глянуть в отражение, но рука неизвестного резко развернула на себя.Это была сутулая женщина невысокого роста с очевидным наглядным безумием во взгляде. Угловатое лицо, глубокие носогубные складки и черные как ночь глаза, в которых как будто не было зрачков или вся радужная оболочка затерялась в расширенных зеницах. Заеды в уголках губ и почти бесцветные брови, теряющиеся на лице и противоречащие засаленным черным волосам, разделенным на прямой пробор. Смрад грязного тела и гнили стоило ей открыть рот и бесшумно шевелить губами.Кейси видела таких людей часто. В основном это были те, кто предпочитал бродяжничать неподалеку от ?Чайнатаун? или в восточной части города. Филадельфия сама по себе заброшена, несмотря на то, что когда-то именно здесь подписали декларацию Независимости и Конституцию США.Дядя говорил, что это сектанты, уверовавшие в своего ?божка?, и теперь предлагающие присоединиться к их коммуне или что-у-этих-ненормальных-там, которые развелись как тараканы по окраинам, куда полиции не хочется соваться. Амиши, по сравнению с ?этими? безумцами, казались маленькими детьми. Их, наверное, стоило жалеть. Они верили в то, что не существует, и слишком самозабвенно спорили, затягивая в свои паучьи сети.Кейси Кук не вникала в подробности этого, считая, что и своих проблем хватает, чтобы сопереживать и сочувствовать тем, кто не может противостоять психологическому прессингу и поддается на какие-то детские сказки.Но все же старалась держаться от них подальше, не пренебрегая простыми правилами безопасности. Оттого мгновенно попятилась назад, сбрасывая худощавую руку женщины, которая продолжила что-то неразборчиво бормотать. У нее в руках не было ни книг, ни брошюр, ни чего-либо еще. Лишь грязная заношенная одежда, висевшая на женской фигуре бесформенным мешком.Казалось, что она что-то хотела спросить и отчаянно подбирала слова, чтобы воссоединить их в единое предложение, но никак не могла сделать этого.Не в силах находиться в замкнутом пространстве Кук лишь отрицательно покачала головой и, вырвав несколько бумажных полотенец, выбежала из помещения, держа перед собой рюкзак, заменяя им щит. Супермаркет все еще выглядел пустынным.Она быстро стерла бумажным полотенцем крем с рук и отправилась в школу, надеясь, что дяде не сообщат о прогуле раньше, чем прозвенит звонок на третий урок. Иначе сегодняшний визит учебного заведения будет абсолютно бесполезным.***Кейси чувствовала, что запуталась в силках подобно мелкой дичи, в то время как Клэр и Марша оказались глупыми рыбешками, глупо хватающие ртами воздух и хлопающими плавниками, уверенные, что не попали в рыболовную сеть и смогут найти выход, которого просто не существовало.Если быть честным, то Кейси должна была возрадоваться. Отсутствие греха на душу, колебаний и нерешимости сопровождаемой вопросом: ?А стоит ли делать это??. Никакого леса самоубийц и гарпий или ада, где можно пересечься с дядькой через какое-то время, если, конечно, оно существует.Она хотела умереть, мечтала и откровенно возжелала своей скорейшей погибели. Даже дату выбрала.Костлявая Смерть дышала ей в затылок, бесшумно подтачивая лезвие косы, но теперь Кук сопротивлялась, ведь это не входило в ее планы. Она обиженным ребенком была готова топать ногами за то, что даже собственную смерть, которая должна была стать лучшим моментом в нескладной и неудавшейся жизни, кто-то посмел переиграть по оному сценарию.Кейси боялась, что Он будет таким же, как и дядя, когда Марша сказала о танцах. Джон бы до такого не додумался, хотя, возможно, утаивал самую грязь на десерт, на самую большую провинность. Ей было страшно, что и Он будет трогать ее. Не только промеж ног или по груди, а попросту прикоснется к ней или схватит за предплечья, задевая не зажившие гематомы.Ей была отвратительна одна мысль о мужских прикосновениях.Она не знала, что это за дрянь была в баллончике, но от нее периодически кружилась голова и подташнивало после пробуждения, хотя с легкостью можно списать этот побочный эффект на голод и стресс в четырех стенах. Сырое и промозглое помещение с закупоренным затхлым запахом помогало прийти к выводу, что это не первый этаж какого-то здания, где замуровали окна. Предстояло бы слишком много мороки с изоляцией от посторонних шумов, например, проезжающих машин.Но это место не было простым подвалом какого-то чудака, который не мог определиться с тем, кто он: женщина, мужчина или ребенок. Благодаря необдуманному импульсу Клэр и обнаружению вентиляционной шахты можно было допустить, что это бывший склад или заброшенный завод с нулевым этажом или котельной. Кейси смутно помнила яркий искусственный свет, завывание ветра и то, как все это проплывало перед глазами. Она вырубалась слишком часто, чтобы запомнить больше, а потому даже эти поверхностные знания были ничтожными.Любой план не имел никакого смысла. Конечно, Клэр была права в психологии жертв и в том, что нужно на него наброситься. Например, воткнуть каблук в глаз или ударить им в висок, заставить поменяться местами или переместиться во вторую комнату из первой. Нужно было объединиться и общими усилиями прийти к какому-то результату, раз их руки были свободны.Но Кейси уже сидела в одиночестве на холодном полу и сотрясалась в бесполезных рыданиях, обнажающих всю беспомощность семнадцатилетней девушки.Она начала ему подыгрывать почти сразу, когда хотела войти в доверие, быть хоть однажды послушной и хорошей девочкой, которую могут отпустить за примерное поведение или выдать золотую звездочку. Она даже придумала легенду о детстве, проведенном на ферме*, хотя, кажется, это была небеспочвенная история и ее рассказала Марша лет десять назад.Впрочем, и это было неважно.Ложь была легко раскушена, хотя так Кейси получила новую подсказку?— они как-то взаимодействуют между собой, переговариваются или что-то вроде этого.Блять! Конечно, они контактируют друг с другом. Это, мать его, один человек. Как он может не знать то, что она говорила ему же пару часов назад.Марша подбросила отличную идею найти окно. Неосуществимую, правда, гениальную. Если бы им удалось обнаружить маленькое окошечко, то огонек надежды вспыхнул бы с новой силой. Кейси Кук так запуталась в потоке собственных мыслей, что не могла рассуждать здраво, выносить что-то стоящее на обсуждение или блокировать нахлынувший поток воспоминаний, которые подсказывали, что жизнь скоро оборвется, поэтому, вот, смотри на уродство, окружавшее последние неполные два десятка жизни. Она будто бы пыталась найти в старых охотничьих советах отца, таком же свежем в памяти шуме сентябрьской листвы, порождении насилии и точке, которая была началом конца что-то важное. Что-то что помогло бы ей сейчас.Только чуда не происходило.Однако пришло позабытое и неуловимое осознание как прекрасна эта жизнь.Ей захотелось жить, как и тогда, на капоте чужого автомобиля, когда вновь казалось, что можно все исправить или есть и другие варианты событий, которые обычно возникают в сознании в полете за секунду до приземления. Ей захотелось выжить и выбраться во, чтобы то не стало, когда она упиралась лбом в деревянную дверь и пыталась вскрыть замок при помощи гвоздя, который может здесь пролежал целую вечность в ожидании быть обнаруженным.А когда дверь поддалась, Кейси Кук захотела уйти отсюда победителем, но не побежденной.Она и спустя годы не могла признать самой себе, что не почувствовала ничего, когда выбралась в длинный коридор и приоткрыв дверцу увидела обезображенное тело старой школьной подруги, с которой еще неделю назад была в одном торговом центре и пару часов или уже дней находилась на расстоянии вытянутой руки. Марша, которая бросилась к ней, чтобы получить вместо реальной помощи незамысловатый совет обмочиться, спасающий лет так до десяти (пока дядя не пригрозил отвести ее к врачу); Марша, которая пыталась заговорить и быть дружелюбной последние две недели лежала в собственной крови с застывшей блаженной маской смерти.Кейси тогда почувствовала отвращение к происходящему, подступающую к горлу рвоту от вида зияющей раны в брюшной полости и запаха свежего человеческого мяса. Но не боль утраты. Не испытала и крошечного сожаления к человеку, с которым в детстве сидела на площадке или неделю назад ужинала за одним столом.Это было так давно. Как будто в другой жизни, где каждый не был сам за себя.А потом она увидела Клэр. Правда, потом федералам Кейси Кук не впервой солжет, что не видела ее, но лицо школьной красавицы надолго въестся в памяти и будет всплывать стоит лишь закрыть глаза, как первая ассоциация к жестокости.Некогда лучшая во всем и всегда Клэр Бенуа?— без всяких сомнений будущая королева выпускного бала выглядела сломанной и выброшенной за ненадобностью куклой, которой вдоволь наигралась сама Судьба. Черты лица, выдававшие уверенность в собственных силах стали гримасой отчаяния и знакомой не понаслышке беспомощности. Взгляд полный решимости и готовый к сражению потух, что было лучше любого белого флага.В тот момент, когда Кейси едва уловимым шепотом позвала ее по имени, наверное, впервые за все время в заточении, Клэр издала последний вздох. Казалось, что она вложила в него беззвучную мольбу о спасении и прекращении кошмара проживаемого наяву или проклятье на ненавистную до самого конца (кто кого?) Кейси Кук, находящуюся по ту сторону манежа.Теперь сидя в клетке, куда она сама себя загнала (хоть фигурально, хоть реально) с ноющей из-за раны (прокушенной?) ногой и ружьем, в котором не было ни единого патрона, Кейси не могла ответить на главный вопрос, пробивающийся в память с первыми позабытыми солнечными лучами.Вышла ли она победителем? Она должна была возрадоваться. Она сломленная, а значит сильная, но в каком смысле ?сильная??Ей хватит внутреннего стержня, чтобы расправиться с дядей и разобрать все иррациональное дерьмо в жизни? Или она, Кейси Кук, достаточно сильная, чтобы наложить на себя руки или терпеть еще больше унижения, которое не сравнится с пережитым?Кейси не знала и пока не хотела искать ответ, а только вновь расплакалась от наступившего и искомого столь продолжительное время катарсиса.I'm bulletproof, nothing to loseFire away, fire awayRicochet, you take your aimFire away, fire awayЯ пуленепробиваема, мне нечего терять,Ну давай, попробуй,Снова рикошет, снова ты прицеливаешься,Ну давай, попробуй.David Guetta feat. Sia?— Titanium