intro: 19, 19 (1/1)

Первые капли осеннего дождя срываются с потемневшего неба, когда Чжинхон вываливается из подъезда. Он вдыхает сырой воздух полной грудью, пытаясь переварить только что увиденное. Расфокусированный от возбуждения взгляд его брата и нависший над ним практически голый Джухён с алыми следами засосов на смуглой шее и мускулистых плечах отпечатываются яркими картинками где-то на подкорке и вместо отвращения с возмущением вызывают эстетическое почти-удовольствие. Чжинхон мотает головой, стряхивая воду с прилипшей ко лбу челки – так не пойдет. Это его хён, и делить его с каким-то там Джухёном... Мысль соблазнительная, но не более. Воспоминания преследуют его на ходу, пока холодный ливень затапливает знакомые кварталы: вот Хон со снисходительным превосходством улыбается ему при случайной встрече, растрепывая чужие волосы большой мозолистой ладонью, вот они втроем гуляют по парку аттракционов (Чжинхон тогда был ниже на пол головы и чувствовал себя собачкой на поводке у старших), вот Джухён под смех Чонука тыкает Чжинхону мороженым в лицо, размазывая подтаявшую липкую сладость по пухлым губам. Извращенец. У Чжинхона к Джухёну что-то непонятное, больное и противное, неправильное, но пальцы физически ломит от желания прикоснуться. Провести по угольным буквам расползшейся рядом с ключицей татуировки под внимательным взглядом ужасно косых глаз. Парень его брата простой до боли, но от этого еще сложнее. Надо же было так проебаться. Мокнуть под дождем приходится всего пару остановок, но этого хватает, чтобы в кроссовках неприятно захлюпало, а руки закоченели, мешая набрать номер квартиры на домофоне. Чжинхон, к счастью, сумел запомнить адрес Хонсоба, с которым однажды делал вместе проект по истории. Шим распахивает глаза в немом изумлении при виде незваного гостя. Он путается в формулировках, предлагая полотенце и сухую футболку – очень кстати, потому что крепким здоровьем его одногруппник никогда не отличался. Одежда с чужого плеча непривычно короткая, но Чжинхон не заморачивается надеть что-нибудь кроме и вытягивает худые ноги с острыми коленками поперек дивана. Хонсоб садится за стол напротив с кружкой горячего чая в руках и смотрит пристально. Осуждающе. "Да, бля, я сбежал из дома под ливень, сижу на твоей кухне в твоих шмотках, пью твой мерзкий молочный улун из твоей чашки, и что ты мне сделаешь?" – хочет спросить Чжинхон, но вместо этого выдавливает из себя жалким тоном: – Можно остаться на ночь? – Мама скоро с работы придет, – Хонсоб смотрит на часы и давит зевок, – оставайся, она вряд ли будет возражать. Вот так просто соглашается впустить постороннего в свое пространство. Шим заранее достает второй матрас из шкафа, и Чжинхону взвыть хочется от такой доверчивости. Жаль, что Хонсоб для него – всего лишь хороший сокурсник, которого удобно эксплуатировать, главное, совсем уж не наглеть и на шею не садиться. Чжинхон бы с удовольствием сейчас на кого-нибудь сел и ножки закинул, но у Хонсоба всё ещё беспредельно грустные глаза, красивая форма губ, и выглядит он совсем чужим, при желании даже не достать, руками не дотянуться. И, да, он по-странному красивый, безумно просто.Не рассчитывая, что кто-то здесь будет развлекать его, Чжинхон утыкается в смартфон, пока Шим читает учебник по праву, делая время от времени записи в тетрадь. Холод улицы постепенно отступает и зубы больше не стучат друг об друга – горячий чай делает своё дело, хотя Ким предпочел бы кофе. Он без особого внимания листает ленту в твиттере и скидывает звонки Чонука. ?Развлекайтесь?, – Чжинхон даже не злится больше, отправляя сообщение – по телу разливается приятная усталость, он кутается в плед, думая, что всё-таки простудился немного, и тонет в подобии сна.Пробуждение вызывает у него самые странные чувства: шум воды и включенного телевизора с кухни напоминают о родительском доме, а вот щекотные прикосновения кончиков пальцев к лицу вынуждают неосознанно напрячься. Хонсоб смахивает чёлку с его лба и тычется мягкими губами в висок. Демоны внутри Чжинхона неистово орут.– Хей, – наконец, Ким решает, что лучше подать признаки жизни прежде, чем ситуация выйдет из-под контроля окончательно. Хотя, какой, к чёрту, контроль? – Прости... – Шим прикусывает губу. Его руки комфортно лежат на чужих плечах, – ты же не против, правда?Чжинхон не знает, что, собственно, на такое возразить: ну лежит, ну обнимает, подумаешь. Он кивает обреченно, кожей ощущая, как Хонсоб расплывается в неподдельно счастливой улыбке, пряча голову у него на груди. Блядство какое-то. За дверью раздаются шаги, и Шим вскакивает на ноги прежде, чем его мать успевает зайти в комнату. ?Мы тут к презентации на завтра готовимся?, – врёт он беззастенчиво, на что получает обещание не мешать и предложение поужинать за компанию. Чжинхон резко оживает при слове ?ужин? – от еды он ещё никогда не отказывался.Мать Хонсоба оказывается восхитительной женщиной хотя бы потому, что превосходно готовит, и Чжинхон думает заходить в дом сокурсника почаще, пока не наталкивается на печально-преданный щенячий взгляд Шима. Это выше его сил, серьезно. К величайшему облегчению Чжинхона, Хонсоб продолжает готовиться к занятиям после ужина, оставляя возможность без помех залипать в телефон. Ким замечает новость о том, что его любимый автор запустил проект с новыми персонажами, и с трудом сдерживается, чтоб не подвывать в голос от восторга: так быстро, не верится! Он в нетерпении стучит пятками по полу, пока загружается первая глава, и, прочитав несколько страниц, в ступоре пялится на погружённого в учёбу Хонсоба. Главный герой не просто похож на одногруппника. У них одно лицо.