Звезды и листья.(7) (1/2)

…Нефрит боялся дышать.Боялся, что она исчезнет, испарится, как утренний, призрачный туман. Как испарялись все его сны и надежды на протяжении этих проклятых временем тысячелетий.

Он вбирал в себя каждую черточку тонкого измученного лица – жадно,подобно тому, как умирающий от жажды вбирает капли драгоценной влаги, впитывал малейшие детали ее облика – такого знакомого… и такого изменившегося.Непослушные кольца темно-каштановых волос. Тонкие, растрепанные прядки на висках. Бледное лицо, губы, плотно сжатые, будто от сильной боли. Длинные ресницы слиплись стрелками. В свете фонаря они казались черными, но он знал, что на самом деле они коричневые, цвета молочного шоколада. И очень мягкие…Ему до боли захотелось прикоснуться к ней, почувствовать, что она не сон или призрак. Но его остановили ее глаза – настороженные, неразличимо-темные, как сухие осенние листья.

Тогда, в их последнюю встречу, он видел их так же близко – огромные, гневные, ярко-изумрудные. Полные жизни, хотя она умирала.Сейчас она была жива. А глаза – нет.…Он изменился.

Его лицо осталось все таким же совершенным – почти как у античной статуи. Разве что чуть бледнее обычного.Его роскошные волосы цвета красного дерева лежали все теми же прихотливо-правильными волнами – ни одного неаккуратного завитка. Ну как он все-таки с ними управляется?.. И пахли они сандалом, как и прежде. И манера склонять голову, и голос остались прежними…

И только одно прежним не осталось.

Взгляд.Раньше там всегда сквозила мягкая, чуть заметная усмешка,которая, как маска, прикрывала его мысли и чувства. А теперь этой маски не было. Внимательные, когда-то нарочито-беззаботные глаза, видящие так много – и прячущие так много – больше не прятали ничего. Ни тоски. Ни горечи. Ни странной, безмолвной мольбы, от которой невидимая рука стиснула сердце привычной болью.

Тысячи лет, тысячи долгих, затянутых мраком, лет прошло с их последней встречи! А больно, как будто только вчера… И страшно, Великое Небо! Так страшно, будто сказать первое слово – все равно, что шагнуть в пропасть…Она молчала. Он ждал.

Секунды падали медленно, как холодные капли, превращая время в изысканную пытку.– Ты… пришел, – тихо сказала, наконец, Мако.

– Ты позвала.Его голос был бархатно-мягким, как и прежде. Совсем, как и прежде. И глаза такие же, яркие, синие, как живые драгоценные камни. Только вот… раньше они искрились. Переливались тысячами звезд, как августовское ночное небо.

А теперь все звезды исчезли.– Ты плачешь.Девушка вздрогнула, когда теплая ладонь провела по ее щеке, стирая соленую каплю. Она резко зажмурилась, но предательские слезинки все равно просачивались между ресницами. Тогда она отвернула голову.– Не надо, – горячие, чуть вздрагивающие пальцы невесомо скользнули по ее подбородку, придерживая его. – Не прячься от меня.Она вскинула глаза и плотнее сжала губы, чтобы не дрожали. Ей очень хотелось сказать что-то правильное, что сразу рассеяло бы эту мучительную неловкость… но она не знала, что.Милосердные Небеса! Когда-то они двое были настолько близки, что понимали друг друга с одного вздоха, с одного прикосновения! А теперь, находясь на расстоянии всего лишь одного шага, они были чужими. Знакомыми друг другу до последней черточки – и все же до боли чужими.

Он мог бы сказать ей сейчас, что ей незачем его бояться. Что он скорее вырежет собственное сердце, чем снова причинит ей боль. Что он искал ее всю эту вечность. Что он любит ее – не так, как прежде, а намного, намного сильнее – всегда любил и всегда будет…Он мог бы ей это сказать. Но слова здесь были не нужны. Она и так все знала.

И она любила его.

Она могла бы сказать ему, что все простила. Что все эти годы она – не помня – помнила его и ждала. Что, каждый раз увлекаясь кем-то, именно его она на самом деле искала – и не находила. Она могла бы рассказать о тоске, об одиночестве, о непонятных снах, полных сладкой горечи, когда, просыпаясь, она даже не знала, чье имя прошептать в темноту…Она могла бы рассказать ему все это. Но слова были лишними. Он понимал все и без слов.И он любил ее.Но сейчас этого было мало. Вся их любовь – измученная, израненная, неистребимая – не могла изменить прошлого.

Но она позвала его. И он пришел.И теперь все зависело от них.– Литана. – Имя прозвучало, как молитва. Как ласковое прикосновение. Как воспоминание.

Мако разлепила сухие губы:– Я думала… – На секунду голос отказался ей повиноваться. – Я думала, что никогда больше тебя не увижу.– А ты бы… хотела этого?Воительница Юпитера закрыла глаза. Все происходящее неожиданно показалось ей нереальным. Темный двор, сырой воздух, сонные огни фонарей. Где-то гудят машины, шумит бессонный город. Но это – там, в другом мире, который был когда-то привычным. А здесь – только тишина. И слова отдаются в этой тишине эхом, и шепот режет сердце, как бритва…– Литана. – Она вздрогнула. В голосе Звездного Лорда промелькнуло что-то обреченное. – Ты хочешь, чтобы я ушел?– Не знаю, – Мако опустила глаза.– Ты… ненавидишь меня?– Я никогда не ненавидела тебя, Неф. – Ее губы на миг исказились, сделав лицо до боли уязвимым. – Ни одной секунды не ненавидела.В лице Нефрита что-то дрогнуло. Он сделал движение рукой, будто хотел дотронуться до нее, но остановился.– Тогда… ты боишься?– Я? – Макото неожиданно усмехнулась. Но усмешка погасла, как искра. – Хотя да, боюсь.– Меня?Она вдруг поняла, что сейчас засмеется. Или заплачет. Или убежит… Хотя нет, куда ей бежать? Все дороги в ее жизни неизбежно приведут к этому человеку с невозможно красивым измученным лицом и глазами, которые умеют быть такими ласковыми. И такими жестокими.К человеку, который стал ее жизнью. И ее смертью.

И ее… надеждой?– Я боюсь себя, – прошептала Воительница Юпитера.

И вдруг Нефрит улыбнулся.– Я тоже боюсь, – неожиданно сказал он.– Меня?

– Да, тебя. – Он чуть склонил голову. – И себя. И своего прошлого. Я очень этого боюсь, принцесса.– Я больше не принцесса.Он осторожно, не касаясь ее лица, отвел в сторону колечко каштановых волос.– Принцессой нельзя перестать быть по собственному желанию, Литана.– А кто сказал, что я сделала это по собственному желанию?Небо, она сразу пожалела об этих словах. В синих глазах плеснулась такая боль, что ей показалось, будто ее ударили прямо в солнечное сплетение.– Все правильно, – очень мягко сказал он. – Такое не забыть, верно?И он плавно поднялся и сделал шаг в сторону. Желтый свет фонарей рассыпался на блики, играя в прядях цвета красного дерева. А лицо оказалось в тени, и его не стало видно. А потом он отвернулся, превратившись в смутный, едва различимый силуэт.Он сейчас уйдет, поняла Мако. Он не из тех, кто навязывается там, где, как считает, не нужен.

Ее горло будто перехватила петля.Он уйдет, и она останется одна в этом темном, пустом дворе. В этом темном, пустом мире. Снова одна. Как всегда.– Неф! – Имя вырвалось, прежде, чем она успела подумать.Он остановился. Обернулся.– Я не хочу, чтобы ты ушел, – торопливо, яростно прошептала она. – Слышишь, я не хочу этого! Не хочу, не хочу…Горький комок в ее груди неожиданно стал горячим и подступил к горлу, прорвавшись рыданиями. Ночная темнота всколыхнулась и неожиданно стала горячей и плотной, сомкнувшись вокруг нее в крепком объятии.– Я здесь, Лита, – прошептала темнота хорошо знакомым голосом. – Не плачь, я здесь.Мако только покачала головой и уткнулась лицом в его плечо, пряча глаза. Слезы все текли и текли, она даже и не думала, что может быть столько слез…– Я скучала по тебе, Неф, – выдохнула она, цепляясь за него, как за последнее свое спасение. – Я так скучала по тебе!Руки, держащие ее, сжались чуть крепче и задрожали.– Я тоже, олененок, – тихо, прерывисто прошептал он ей в волосы. – Я тоже.

Потом он неожиданно отстранил ее, крепко держа за плечи. Пристально посмотрел в глаза – звездно-синий взгляд был странно решителен.– И я больше никогда не оставлю тебя одну. Даже если ты не захочешь меня видеть. Даже если будешь на меня сердиться или гнать от себя.Макото рассмеялась сквозь слезы.– Глупый ты, все-таки. Разве я вообще могу на тебя сердиться?– Можешь. У тебя есть право…Лорд Звезд не закончил, но его глаза сказали остальное. И она поняла.

Она помнила. Они оба помнили.…Боль. Пепел, парящий в воздухе. Бледное лицо, кровь на закушенной губе. Влажные прядки, прилипшие ко лбу. Гневный изумрудный взгляд, заслонивший небо.И эхо, мертвое эхо двух голосов.?…Я не желаю знать тебя. Ни знать, ни видеть, ни слышать. Не ищи меня – не найдешь. И не зови – я не откликнусь?.?Ты в моих руках, и ты умрешь, только когда я захочу!??Звезды сделаны из огня, мой лорд. Их не удержишь в ладони?.И мертвое небо висит над их головами, как саван.Он не удержал тогда свою звезду.И она сгорела прямо в его ладонях.Но она вернулась, чтобы родиться вновь. Она снова была в его руках, его горячая, живая, изумрудная звезда.Удержит ли он ее на этот раз?Захочет ли она, чтобы он удержал ее?..– Право? – Голос воительницы Юпитера полоснул по его сердцу – такая боль отдавалась в нем. – Я отказываюсь от такого права, Неф. Мы оба слишком дорого заплатили за него. Больше, чем жизнью. Больше, чем просто поражением в войне. Мы заплатили всем нашим миром, который потеряли, за право на возмездие, и будь оно проклято! – Она стиснула зубы, удерживая рыдания.– Прости. – Нефрит крепче прижал девушку к себе, закрыв глаза. Она беззвучно вздрагивала в его руках, теплое дыхание щекотало шею. Мягкие волосы, безжалостно стянутые в тугой пучок, лежали на его плече. – Знаешь, я охотно принимаю твой отказ, милая. – Он нашел в себе силы, чтобы заставить голос звучать легко и спокойно. – Но есть другое право, от которого я отказываться не собираюсь.Он чуть отстранил ее, заглянул в лицо.– Я не стану отказываться от права бороться за тебя, олененок, – непреклонно сказал он. – Я не стану отказываться от надежды. Никогда.Зрачки в зеленых глазах напротив резко расширились и блеснули золотом в свете фонарей. Мерцающие слезы казались каплями росы на молодых, весенних листьях.– Неф, я… – Мако поперхнулась коротким рыданием. – Я не знаю…– Ш-ш… – Он подхватил ее на руки. – Потом. Все потом. Ты слишком устала.– Я знаю, что должна решить…– Все, что ты сейчас должна – это отдохнуть, – тихо, но твердо сказал Нефрит. – Отнести тебя домой?Она всхлипнула ему в плечо:– У меня ключ в портфеле…– Великие Звезды, да зачем он мне? – усмехнулся Второй Лорд. – Закрой глаза.И открыл окно телепорта.Мако едва успела зажмуриться. Мир колыхнулся и на миг исчез, а когда появился снова, то превратился в ее собственную комнату. Ну, ничего себе! Обычно от телепортов голова кругом идет, а тут…

– Мы дома, принцесса.?Мы?? Хм… Но вслух она сказала только:– Быстро у тебя получилось.– У Куна выходит лучше, – Нефрит пожал плечами. – И вообще, с нынешним пространством одни проблемы… А что значит ?быстро?, Лита? Разве вы так не делаете?– У нас не получается поодиночке, – вздохнула она. – Только вместе, и сил очень много уходит. Правда, Сецуна может…– Леди Плутон?– Да. И Мамору, наверное. Но он об этом никогда не говорил.– Разумеется, он может, – удивился Нефрит. – Он же Хранитель Земли. Ему помогает планета.– Ну, а наши планеты далеко, – слабо улыбнулась Макото.

Нефрит вздохнул резче обычного. Сердце уколола предательская боль. Он и не подумал, что девочки сейчас слабее, чем были когда-то. Раньше телепорты в пределах Системы были совершенно обычным делом…– Может, ты поставишь меня?– Что? – очнулся от раздумий он.– Я говорю, может, поставишь меня на пол? – спросила девушка.Небо пресветлое! А он и забыл, что все еще держит ее на руках… Хотя, надо признаться, это было так приятно. Так правильно…– Прости, – Нефрит виновато улыбнулся. – Не хочется тебя отпускать…?Ну и не отпускай?, – едва не вырвалось у Мако, но она вовремя прикусила губу. Не место и не время было сейчас для таких слов.

Слишком многое разделяло их. Хотя и соединяло не меньше…Но она больше не могла об этом думать. Веки словно налились свинцом, и такой же свинец наполнял душу. Но ей было уже все равно. Она хотела только свернуться клубочком и хотя бы на несколько часов исчезнуть из этого мира.

– Ты устала… – Знакомый бархатистый голос доносился до нее каксквозь вату. Она почувствовала, как ее осторожно укладывают на кровать, потом снимают туфли…– Только попробуй меня раздеть! – сонно пробормотала она. – Получишь!

Кажется, этот нахал рассмеялся.– Что ты, зеленоглазая! Как бы я посмел??Ага! Уж ты-то прекрасно бы посмел и не покраснел бы даже…? – подумала Мако. Но сердиться было лень.– Спи. – Теплая ладонь легла ей на затылок, осторожно поглаживая, прогоняя напряжение. – Мы обо всем поговорим завтра. Спи.– А ты… не исчезнешь… до завтра?.. – сквозь сон прошептала она.

– Нет. – Его голос прозвучал совсем близко, над ухом. – Я больше никуда не исчезну. И никогда. – Теплые губы скользнули по щеке. – Я люблю тебя, олененок.Но это ей, наверное, уже приснилось……Литана спала. Она дышала тихо, едва слышно, так что Нефрит то и дело наклонялся, прислушиваясь. Больше всего Второму Лорду хотелось лечь рядом и обнять ее как можно крепче – ему все время казалось, что ей холодно, хоть он и укутал ее одеялом.Но вряд ли сейчас она позволила бы ему это. Поэтому он неподвижно сидел на краю кровати и смотрел на нее, спящую. Даже вот так – просто смотреть – он, кажется, мог бы вечно.…Ее волосы остались прежними. Мягкие пряди цвета золотого каштана, кольцами струящиеся по спине. Нефрит стиснул руки, чтобы удержаться и не зарыться в них лицом… набрать полные горсти искрящихся медных нитей… вновь почувствовать аромат только что распустившихся тополиных листьев…

Но нет. Нельзя ее сейчас тревожить.

Он должен быть очень, очень осторожен. Лите и так нанесли много ран. И будь он проклят, если добавит к ним хотя бы еще царапину.И он ограничился тем, что осторожно пригладил пышные локоны, разметавшиеся по покрывалу, украдкой ослабив резинку. Теперь она туго стягивала волосы в пучок, не выпускала их на свободу, будто стеснялась этой красоты. Даже цвет их немного померк, став приглушенно-коричневым. Только кое-где просверкивали медные искорки.Вот так померк и ее внутренний свет, подумал Нефрит. Погас, как гаснет вечернее солнце, устало тонущее в облаках.

Он вздохнул, осторожно перебирая мягкие прядки на виске.

Сколько облаков было на твоем небе, олененок? Отчего так потемнели твои глаза?Она бледная, слишком бледная. Уставшая. Ровный, золотистый оттенок ее кожи словно подернулся седой осенней дымкой. Изящные кисти рук, бессильно лежащие на подушке, настолько тонки, что напоминают сухие ветви.

Нефрит осторожно провел по пульсирующей голубой жилке на запястье, чувствуя быстрые, неровные толчки крови. Так близко к коже… Его сердце сжалось – а ведь, казалось бы, больнее быть уже не могло.Она была такой сильной. И такой уязвимой.

И она так много потеряла.Так много, что он никогда не сможет до конца возместить ей этих потерь.Он покачал головой, запрещая себе думать об этом. Запрещая себе сожалеть. Сожаления ничего не исправят.

Прошлого нельзя изменить. Но будущее – можно.Она позвала его. Она попросила его остаться.

Сейчас это главное. Остальное неважно.…Нефрит закрыл глаза. Сейчас он мог позволить себе несколько минут слабости. Несколько минут воспоминаний.…– Знаешь, тут на днях Хаура вежливо – как только она умеет – предупредила меня, что оторвет мне голову, если я тебя обижу.Она смеется в ответ, потом становится неожиданно серьезной.– А ты… обидишь?Синие глаза чуть темнеют.– Тогда я сам себе голову оторву, милая.– Не надо, – она улыбается, гладит его по волосам. – Жаль будет такую красоту.– Ну, ты уж скажешь… – Лорд Звезд краснеет, кажется, впервые с самого детства. – Красота сейчас сидит передо мной. – И от смущения он изображает самую ослепительную из своих улыбок.Она опять смеется – мягко, но невесело.– Спасибо за эти слова, мой лорд. Но я не красавица.Она говорит это просто, без смущения и кокетства. И от этого Нефриту почему-то еще обиднее за нее.– Ты?! – он обхватывает ее лицо ладонями. – Ты – самое прекрасное, что я когда-либо видел в своей жизни.Она улыбается. Не верит.– Ты очень добрый, милый мой. Я не сомневаюсь, что ты действительно так думаешь. Но будь честен. Ты видел больше, чем я. Скажи, сколько красавиц при террианском дворе, а?Он медленно зарывается пальцами в ее густые каштановые локоны, чуть оттягивая голову назад. Склоняется над ней, заглядывая в темнеющие изумрудные глаза.– Ревнуешь, олененок? – Его голос тягуче-мягок, с едва заметным оттенком шутки, но из глубины зрачков смотрит тревога.Она не отводит взгляда.– Нет, мой ласковый. Я верю тебе. Просто… – она на миг опускает ресницы. – Просто иногда мне хочется быть более красивой… для тебя.Он с коротким вздохом прижимает ее голову к своей груди, зарывается в сладко пахнущие волосы. Потом отстраняется.– Лита, посмотри на меня, – он осторожно берет ее лицо в ладони. – Я не буду говорить тебе, что ты красивее всех на свете, потому что эти слова на самом деле ничего не значат. Но ты одна на свете – для меня. И никакая другая тебя не заменит. – Он обнимает ее крепче. – Я обожаю твои глаза, губы, волосы. Я обожаю то, как двигаешься, как говоришь… – он легонько целует кончик чуть вздернутого носа. – Я обожаю даже то, как ты сердишься. И вовсе не потому, что ты какая-то там раскрасавица. А потому, что ты – это ты. Понимаешь?Зеленые глаза огромны, как две Вселенные.– Понимаю.– И я никогда, ни при каких условиях сознательно не причиню тебе боль. – Он сжимает ее ладони, словно пытаясь удержать. – Ни душевную, ни, тем более, физическую. Жизнью клянусь тебе, Лита, я никогда не обижу тебя.Она вздыхает, потом осторожно высвобождает руку.– Не клянись, милый, – тонкие пальцы невесомой лаской скользят по щеке. – Тем более, не клянись своей жизнью. Время коварно, и никто не знает, что может случиться…– …Если что-то случится, – горячо перебивает он, – и я все-таки сделаю тебе больно, то я заплачу требуемую цену. – Его голос становится непривычно суровым. – Я заплачу любую цену, Лита. Если нужно, отдам свою жизнь. И это будет самым малым наказанием, которое я заслужу.– Нет, – она крепко, с неожиданной силой, сжимает его плечи. – Мне не нужна такая цена. Я переживу любую боль, но твою смерть… – ее голос срывается, – …твою смерть мне не пережить, Неф. Не давай мне таких клятв, не нужно.– А если я поклянусь любить тебя? – тихо спрашивает он, осторожно проводя пальцем по ее губам. – Если я поклянусь любить тебя вечно?

Она тихо смеется.– И в этом мне не клянись. Ну что такое вечность, Неф? Не более чем призрак. Пока ты здесь, рядом, каждая секунда – это маленькая вечность. Другой я не прошу…С его губ срывается какой-то странный звук, похожий на рыдание, и он крепко прижимает ее к себе. Он хочет сказать так много, что все слова куда-то исчезают, и остаются только удары сердца – его и ее.Нефрит открыл глаза. Эхо тех, целую жизнь назад произнесенных слов, еще звучало в его памяти. И, наверное, будет звучать всегда.?…Я никогда, ни при каких условиях сознательно не причиню тебе боль…?

Лита была права, когда просила его не клясться. Тысячу раз права.

Чего стоили тогда все его клятвы??Жизнью клянусь тебе, Лита, я никогда не обижу тебя?.Да, он не обидел ее.

Он сделал намного больше. Он отнял у нее жизнь.Девушка сонно вздохнула и чуть пошевелилась. Лорд Звезд порывисто склонился к ней, чтобы почувствовать ее дыхание, теплый запах волос. Чтобы почувствовать, что она жива. Что она сейчас рядом с ним.Великие Небеса…Он уткнулся лицом в подушку рядом с ней, крепко зажмурился. Его плечи чуть опустились, вздрогнули несколько раз и замерли.…Ты никогда ничего не просила у меня, олененок. Ничего, хотя дала мне больше, чем кто-либо в этом мире. И нет такой цены, которой я мог бы отплатить тебе. Да ты и не примешь ее у меня – особенно сейчас.

Только одно я могу теперь дать тебе взамен – себя.Я твой, олененок. Твой навсегда, навечно, хоть ты всегда запрещала мне говорить о вечности. Ты не просила у меня обещаний, клятв и красивых слов. Я бы дал их тебе, но все это слишком ничтожно рядом с тобой.

Возьми мое сердце, родная. Возьми мою душу. Ты никогда не хотела иметь надо мной власти – но я даю ее тебе. Всю. Все, что ты потребуешь.Но ты требуешь так мало, милая… А я так много хочу дать тебе, понимаешь, так много!…Она понимала.Она все тогда понимала, эта мудрая девочка, только-только вступившая на порог юности. Девочка с глазами, древними и вечными, как ее леса. С единственными в мире глазами, способными увидеть его – блистательного Звездного Лорда – без маски.Той самой маски, которую он так ненавидел. Маски, скрывающей его истинное лицо почти постоянно. Дипломатическая служба, ничего не поделаешь… Очаровательная улыбка, легкий флирт, тонкое кружево комплиментов, прикрывающее цинизм политических игр.И только своим друзьям он позволял видеть себя – настоящего.Своим друзьям – и ей.Только ей он открывал всю душу. И только она удивительным образом видела в этой исполосованной жизнью душе все самое лучшее……– Я вижу твое сердце. Ты не злой.Тишина.– Я… бываю разным, зеленоглазая. Я видел войну. Я в ней участвовал.– Быть воином – не значит быть злым.

– Но и добрым в битве не выжить, олененок. Мы – все пятеро – умеем быть беспощадными, если это нужно.Она молчит. Размышляет о чем-то.– Странно… Я вдруг подумала, а что случилось бы, если бы мы встретились в бою? Ты тоже… был бы беспощадным?

Он смеется. Такую ситуацию невозможно даже вообразить, ну Литана и фантазерка!– Мы никогда не встретимся в бою, Лита. А если и встретимся – правда, мир для этого должен сойти с ума – то я не трону тебя даже пальцем.

– Почему? – искренне удивляется она.– Потому что меня ты уже победила во всех сражениях, зеленоглазая, – мягко говорит он. – Я уже давно сдался без боя.На ее губах появляется медленная, немного кокетливая улыбка.– А говорил – беспощадный воин, беспощадный воин, – шутливо протянула она. – Ну и где цена вашим угрозам, милорд?– Назначьте ее сами, миледи.– А мне больше ничего и не нужно. – Она беззаботно пожимает плечами. – Все, что мне нужно, у меня уже есть. Мои леса. Девочки. Ты. И потом… – Зеленые глаза неожиданно становятся серьезными. – Как можно назначить цену за то, что цены не имеет?– ТЫ не имеешь цены, принцесса.– О нет, – смеется она. – Не я. Душа и любовь – вот что бесценно. За это можно отдать все остальное. – Она неожиданно становится серьезной. – Даже жизнь.– За тебя тоже можно отдать жизнь.– Нет. – И она тихо качает головой. – Что я буду делать, если ты умрешь? Лучше мне первой……Он больше не может выносить этого разговора и останавливает ее поцелуем, после которого они забывают о теме беседы.Но слова эти все-таки не забылись. И они оказались пророческими, эти слова.?Что я буду делать, если ты умрешь? Лучше мне первой…?Что ж, все так и случилось.

Она умерла первой.О, Литана!..…Мако всхлипнула во сне. Нефрит мгновенно очнулся от воспоминаний. Резко и беззвучно обернулся к окну – рефлекс воина давал о себе знать.

Но там ничего не было, кроме вязкой городской темноты. Да, не те нынче ночи… Даже звезд не видно.Он снова наклонился над спящей, поправил разметавшиеся волосы, натянул на плечо соскользнувший уголок одеяла. Помедлил и осторожно погладил пальцем губы. Те дрогнули и чуть улыбнулись.Но даже улыбка не могла стереть печальных теней на ее лице. Не могла прогнать невидимую, привычную тоску, застывшую в тонких чертах.Почему?Нефрит оглянулся по сторонам, впервые внимательно оглядывая место, где оказался.

Аккуратная, заботливо убранная комната. Много растений. Много подушечек, пледов, покрывал и прочих милых женских украшений. Много уюта, несмотря на то, что квартира раз в десять меньше обычных жилых покоев на Юпитере, какими он их помнил… Но Лита всегда умела создавать уют буквально на пустом месте. Она сама была источником тепла.

Но было здесь и что-то еще. Нефрит безошибочно чувствовал нечто невидимое, висящее в воздухе, как горький прозрачный туман. У тишины в этом доме был особый оттенок. Оттенок печали.Ах, вот оно что…Тоска поселилась в маленькой фотографии, вставленной в простенькую неброскую рамку. Рамка не была траурной, но Лорд Звезд безошибочно почувствовал смерть.Он осторожно взял фото в руки. Изображение было старым, уже немного потускневшим от времени. Молодая пара и маленькая девочка, лет четырех, на их руках. У малышки были ярко-зеленые смеющиеся глаза, которые он ни с какими другими бы не спутал. А вот мужчина и женщина… Они улыбались, но он уже знал совершенно точно, что оба они пересекли Предел Теней.

Родители его Литаны в этом, новом мире. Конечно. Серенити что-то рассказывала об их гибели в катастрофе. И о том, что Лита не любит об этом говорить.

Но она об этом помнит. Нефрит мог поклясться чем угодно.

Эта память, эта тоска висела вокруг, как прозрачное облако. Тоска об ушедших внезапно – и навсегда. О веселых, улыбающихся людях с этой фотографии, которые больше никогда не войдут в этот дом и не обнимут свою малышку.А малышка выросла. Одна.Он наклонился к спящей девушке, мягко провел губами по щеке, откинув разметавшуюся каштановую прядь.Как ты тут жила без меня, олененок? Как справлялась? Хотя справлялась, конечно же, ты ведь сильная. Тебе пришлось стать сильной.А ведь я должен был быть с тобой. Все это время я должен был быть с тобой, родная.

А меня не было.Нефрит стиснул зубы, в тысячу первый раз проклиная Берилл. Впрочем, проклятиями ничего не исправить, тотчас одернул он себя. Злоба не лечит раны. Лечит только любовь.Любовь…?А вот Мако все еще ищет свою единственную любовь. Только она ее пока не нашла…?Конечно же, она искала любовь. Она искала дом, тепло и безопасность. Она не хотела быть одна.?Я не хочу, чтобы ты ушел. Слышишь, я не хочу этого!?

Те, кого она любила, ушли. И в прошлом… и в более дальнем прошлом. Они ушли. Все.Сколько раз она думала, что отыскала свое счастье? Сколько раз понимала, что ошибалась? Сколько раз оставалась одна?Хватит.И Лорд Звезд понял, что надо делать.Он покопался в памяти, припоминая номер телефона своего принца. (Пару дней назад Эндимион серьезно настоял, чтобы они освоили современные виды связи, потому что ментальная с непривычки барахлила у всех, даже у Джедайта). Потом поискал соответствующий аппарат в квартире. Хорошо все-таки, что два года назад он успел адаптироваться к этому миру… Так, какие там были цифры?..– Энд? Да, это именно я. Что значит, искать собирались? Я малое дитя, что ли? Энд, не смеши меня. Что значит, голос не похож? Ты меня по телефону хоть раз слышал? То-то же. Слушай, ты чего такой подозрительный? Ах, это не ты, это Кун… Вы что, все там столпились? Нет… Да… Конечно… Может, дадите уже мне сказать?!!Последние слова прозвучали так громко, что Нефрит оглянулся – не разбудил ли спящую. Но нет, она лежала все так же спокойно, тихо дыша в подушку. Устала…– Ситуация такая, – твердо произнес он. – Я занят, буду утром. Поподробнее? Лысого гоблина вам ?поподробнее?! Что значит, не выражайся? Ты, Твое Высочество, на себя-то посмотри! Ах, это не ты, это Джедайт… Что значит где? Там, где нужен больше всего. Ага, вижу, ты понял. Утихомирь остальных, хорошо? А то прямо как наседки, честное слово… Зой, не язви, я все слышу! Да понимаю я, что ситуация нестандартная. Сам бы нервничал… Да… Все, отбой.И он с явным облегчением положил трубку.

Нет, все-таки нужно, определенно нужно практиковаться в ментальной связи. Сосредотачиваться, конечно, приходится больше обычного, зато нет ощущения, что говоришь сразу с десятком собеседников…Итак, сейчас он сделал все, что мог. Остается ждать утра.

Этим утром решится многое, подумал Нефрит. Но что бы ни сулило им обоим будущее, в одном он был совершенно уверен.Он больше не повторит свей ошибки.Он не оставит Литану.

Второй Лорд Терры снова взял фотографию в руки. Посмотрел в глаза смеющейся пары. И тихо сказал ушедшим за Предел Теней:– Не волнуйтесь. Я буду беречь ее. Больше жизни буду беречь, клянусь.Макото разбудило мелодичное позвякивание металла о фарфор. Она с трудом разлепила ресницы и поморщилась – комнату заливало яркое утреннее солнце. Она что, проспала? Ах нет, сегодня же свободная суббота, и в школу не надо. И, кажется, прошлой ночью ей привиделся какой-то уж очень заковыристый и правдоподобный сон…Она потянулась, медленно села на кровати и…– Проснулась?

Девушка вздрогнула и машинально натянула одеяло на грудь. Ее ночной сон стоял в дверном проеме во всем своем блеске и смотрел на нее невозмутимо-синими глазами лорда Нефрита.– Ты что здесь делаешь?!! – выдохнула она.

Может, она все-таки спит, и ей все это снится?

– Чай готовлю, – невозмутимо улыбнулся ее собеседник. – Ты ведь чай по утрам любишь, я правильно помню?– Я… – Мако не могла придумать, что ответить. Жгучий румянец медленно пополз по шее и щекам, и она повыше натянула одеяло. – Так вчера это был… не сон?– Нет, Литана. – Взгляд Лорда Звезд был каким-то очень странным – спокойным, но напряженно-внимательным. Словно он вел важные переговоры. – И… Ты можешь отпустить одеяло.

Мако потрясенно выдохнула, и только сейчас поняла, что одета. Ну конечно, он же принес ее вчера, совсем сонную, прямо в комнату. И уложил спать. А она на какой-то момент подумала…Воительница Юпитера вдруг устыдилась своих мыслей и покраснела еще сильнее – хотя сильнее, кажется, было уже и невозможно.– Держи.Она вздрогнула. Перед ней оказалась чашка с горячим напитком, над которой вился ароматный пар.– Утренние травы, – улыбнулся Нефрит. – Чабрец, лимонник, цветы зверобоя и капелька меда. Я все правильно помню?– Правильно… – прошептала Мако, принимая из его рук чашку. Чашка, кстати, была ее любимая, разрисованная цветками шиповника – как он догадался? И чай был еще горячим, но не обжигающим – так, как ей нравилось. Да, Лорд Звезд всегда обладал просто пугающей способностью учитывать мельчайшие детали…А сегодня он совсем другой, вдруг подумала Мако. Что-то исчезло из его глаз – и что-то появилось. Уверенность и спокойствие, быть может… Словно он принял важное решение, и теперь совершенно точно знает, что делать дальше.Что ж, хотя бы кто-то из нас это знает, мрачно пошутила она про себя, отпивая маленький ароматный глоточек. М-м-м… Нет, и как ему удается делать все так бесподобно?..– Я рад, что тебе нравится.Макото удивленно вскинула голову. Она же ни словечка не произнесла!

Нефрит в ответ только улыбнулся.– Не удивляйся, милая. Просто я очень хорошо тебя знаю.Девушка поспешно отвела взгляд. Что-то в глубине этих слишком понимающих синих глаз тревожило ее. Обжигало.– Спасибо… что позаботился обо мне, – нерешительно сказала она.– Это радость для меня, Лита. Разве за радость благодарят?От этих слов румянец на щеках воительницы Юпитера стал еще ярче.– Прости меня за то, что я вчера так… расклеилась. – Она вздохнула.Твердая ладонь неожиданно легла ей на плечо, а его глаза оказались невыносимо близко. И они были строгими, эти глаза.– Не извиняйся. – Голос Лорда Звезд был неожиданно серьезен. – За такое не извиняются. Каждый из нас нуждается в ком-то, кто всегда примет нашу боль и наши слезы, не задавая вопросов. И если я не стану для тебя этим кем-то, то кто тогда?…Он все понял, подумала Мако. Его проклятая способность читать между строк! Он понял, что она одинока.Потому что сам он одинок не меньше, ответил ей безжалостный внутренний голос. Потому, что он знает, как это – больше не иметь мира, который можно назвать родным. Как это – когда от тебя отворачиваются самые близкие…Изумрудный взгляд медленно потемнел. Потом девушка тихо сказала:– Прости меня.– За что? – искренне удивился Нефрит.– За то, что сказала тогда… те слова. За то, что отвернулась от тебя.– Тебе было больно, Лита.– Тебе тоже.Нефрит нахмурился.– Да, но моя боль была заслуженной. Она была справедлива.Макото горько усмехнулась.– Не бывает справедливой боли, Неф. Бывает просто боль.

Лорд Звезд хотел возразить, но его остановило странное, какое-то грустное выражение темно-зеленых глаз. И он вспомнил другие глаза, голубые. И другой голос, произносящий похожие слова.?Боль – всегда боль. Неважно, кто и почему ее испытывает. Никто ее не заслуживает. Никто?.Ах, Серенити! Ты ведь понимаешь намного больше, чем кажется, не так ли, маленькая мудрая принцесса?..– Лита, – мягко произнес он вслух. – Это не будет слишком большой дерзостью с моей стороны, если я попрошу тебя… – И он замолчал, явно в нерешительности.– О чем?– Твои волосы… Распусти их. Пожалуйста.Девушка замерла. Потом медленно отставила полупустую чашку в сторону и еще медленнее подняла руку к голове. Ослабила резинку, сняла ее.Мягкие волны медно-каштанового цвета рассыпались по ее плечам, прикрыв запылавшие щеки. Утреннее солнце заиграло золотыми искрами в массе спутанных локонов.В синих глазах ее собеседника отразилось что-то, похожее на благоговение. Он легко, едва касаясь, провел по волнистым прядям.– Я все думал, так ли они прекрасны, как сохранила моя память, – прошептал он.– И? – тихо спросила Мако.– Я ошибался. Они еще прекраснее.Он заправил ей за ухо медное колечко, ослепительно улыбнулся и, подхватив чашку, исчез на кухне.Макото нервно сползла с кровати и, как была, босиком, подошла к окну. Невидящим взглядом уставилась на ясное холодное небо.

Ей надо успокоиться. Ей надо собраться с мыслями. Ей надо…Она услышала – почувствовала – как он вошел в комнату. Подошел к ней, встал рядом. Совсем близко – так, что она чувствовала тепло его дыхания – но не прикасаясь к ней.– Что будет дальше, Неф? – От волнения голос воительницы Юпитера звучал сухо и резковато. Отрешенно-зеленые глаза не отрывались от вида за окном.Лорд Звезд долго молчал, то ли думая о чем-то, то ли что-то вспоминая.– Помнишь, ты рассказывала мне о круге времен? – наконец медленно спросил он. – Весна, лето, зима, осень. И новая весна. Помнишь?– Да, – тихо ответила Мако. – Так живут деревья.– Так живет весь мир, зеленоглазая, – Нефрит невидящим взглядом посмотрел в окно. – Так живут и деревья, и люди. – Он осторожно обнял девушку сзади за плечи, привлекая к себе. Она напряглась, но не оттолкнула его. – Когда мир вокруг покрыт цветами, то так хочется верить, будто холода никогда не наступят. Но осень все равно приходит, ее нельзя избежать. И небо становится серым, как отчаяние, и снег укрывает увядшие надежды. И кажется, что все умерло, что деревья никогда больше не оживут. Но они оживут, Лита. Они просто спят до того момента, когда в мир придет новая весна.– Весна… – горько прошептала девушка. – Бывает ведь и так, что она никогда уже не приходит, Неф. Или… приходит слишком поздно.– Никогда не бывает слишком поздно для весны, олененок.– Это тебе звезды подсказали? – пошутила Мако и спохватилась, только почувствовав, как напряглись – и тотчас расслабились – обнимающие ее руки.

…Звезды! Он же не может!..– Можешь считать, что так. – Голос Второго Лорда звучал мягко, и если в нем и была нотка горечи, то едва заметная. – Я обещаю, что у тебя будет весна, олененок.– С тобой?Он помолчал, тепло дыша ей в затылок.– Ты… этого хочешь?Мако закрыла глаза, слушая стук его и собственного сердца.

Что-то решалось в эту секунду. Что-то важное, что-то очень важное – и не только для них, но и… для всего мира.– Да. Я этого хочу.

Слова упали в тишину, как камни в воду. И невидимые круги разошлись по тихой вечности, где-то там, за границей миров. И миры колыхнулись в ответ и замерли двумя парами озер зеленого и синего цвета.– Давным-давно я увидел во сне прекрасную фею из волшебного леса, – медленно, словно во сне, заговорил Лорд Звезд. – Она стала моей любовью, моим светом, моей мечтой. И я искал ее всю жизнь, пока не нашел.Он прикоснулся губами к ее затылку, тепло щекоча кожу.– Я нашел ее, – тихо продолжил он. – Она пришла ко мне, но я… не уберег ее. Я потерял ее тогда. Но я никогда не переставал искать снова и снова…– Неф…– Я никогда не переставал искать, – прошептал Нефрит, обнимая ее крепче. – И судьба послала нам еще один шанс. Последний. Самый последний из возможных.

– Неф, я…– Когда-то давно моя зеленоглазая фея назначила мне свидание на утренней поляне. Она обещала ждать и сдержала обещание. Теперь я прошу ее о том же.Он развернул ее к себе, придерживая за плечи.– У меня нет волшебного леса, чтобы подарить его тебе, – синие глаза обжигали до дна души. – У меня нет больше ни замков, ни драгоценностей. У меня есть только мое сердце. И в нем перебывало столько мерзости, что мне самому противно туда заглядывать. Но… я эгоист, Лита. Я не могу отказаться от тебя. Просто не могу, прости.– Я… не хочу, чтобы ты от меня отказывался, – выдохнула девушка.Лорд Звезд на миг закрыл глаза.

– Я придумаю для тебя волшебную сказку, олененок. – Его голос слегка дрожал. – Приходи сегодня в парк, когда солнце пройдет зенит. Пожалуйста, Лита.– Куда? – беззвучно прошептала она.– Да куда хочешь, – улыбнулся Нефрит. – Я тебя в любом уголке найду.И он привлек ее к себе, зарывшись лицом в спутанные каштановые локоны.– Когда-то давно моя фея обещала ждать меня, – прошептал он. – Скажи мне, принцесса, она помнит свое обещание? Она будет меня ждать?Пара тонких рук помедлила и обняла его за шею.– Да, мой лорд, – ответила Литана, Хранительница Гроз. – Она будет ждать.…Уходить от нее утром было больно, словно раздирать края недавно зажившей раны. Но иначе было нельзя, Нефрит это прекрасно понимал. Слишком много всего несказанного оставалось между ними. Слишком много воспоминаний. Слишком…Сегодня, проснувшись, она выглядела, как перепуганный зверек. Боялась?.. Нет, скорее, чувствовала себя неловко оттого, что чужак вторгся на территорию ее личного одиночества.