Глава 4. О смете, бывших и розовом мотоцикле (1/1)

Едва Минт приоткрыл веки, по глазам тут же резануло ярким солнечным светом. Юноша поморщился, рывком перевернулся на живот и уткнулся носом в подушку. Он по-хозяйски раскинул руки на тахте — и только тогда смутно ощутил, что чего-то недостаёт.Всё так же порывисто приподнявшись, механик сощурился и осмотрел комнату: на подоконнике — почти пустая бутылка с выдохшимся шампанским и неубранная тарелка, на которой сиротливо лежит единственный кусочек подсохшего и почерневшего манго. На полу — скомканная футболка, по всей видимости упавшая с покрывала ночью, переполненная пепельница и бумажный пакет, набитый окровавленными салфетками.В мозгу панка что-то щёлкнуло, и он немедленно проснулся. Точно. Эрт.Дальнейший осмотр помещения не выявил следов присутствия гостя. За окнами ?коробки? жизнерадостно чирикали птицы — и только. Ни звуков душа, ни скрипа ширмы, закрывающей ?фаянсовый трон? от посторонних глаз — ни-че-го.— Сбежал, — констатировал со смешком механик и зевнул, с силой потерев затёкшую шею.Только сейчас, при свете дня, парень ощутил несвоевременную неловкость. И, дабы отвлечься от самокопания, нарочито бодро подскочил, тут же развив бурную, но немного беспорядочную деятельность. Он старался не думать о случившемся ни когда прибирал в комнате, ни когда выносил мусор, ни когда загружал в неизменный зелёный тазик измятую розовую футболку. Даже лицо молодого человека приобрело несвойственное для него сосредоточенно-решительное выражение, и только полыхающие алым уши говорили о том, что вчерашний инцидент таки не оставил его равнодушным. Не ранее, чем через час, доделав все домашние дела и без аппетита позавтракав пустым тостом и чашкой крепкого кофе, Минт рискнул спуститься из ?офиса? в каморку, служившую кабинетом. Он не надеялся, что встретит рекламщика там, несмотря на то, что где-то глубоко внутри противный голосок повторял, как мантру: ?Ну а вдруг?..?Однако Эрт ожидаемо не обнаружился. Вместо него в кресле сгорбилась Дженни, подле которой с убитым видом восседал за ноутбуком Синдзи. Минт только успел подивиться, что друзья подскочили так рано, как был вырван из размышлений ворчливым:— Ну наконец-то, эмо-бой! Мы уж думали, что твоя печень всё-таки сделала тебе ручкой! Всё это было произнесено начальницей, так сказать, без отрыва от производства: взор её цепко вперился в какой-то печатный документ. Судя по пугающе высокой, но уже откровенно лохматой стопке таких же, что покоилась на столе Эрта, катой изучал текущие дела. И дела эти были хреновыми, если отметить, с каким мрачным видом Дженни читала текст. — Неужели Эрт напортачил? — невольно проникшись всеобщим беспокойством, поинтересовался Минт.— Что? Нет, конечно, — отвлечённо буркнула та, что-то черкнув на испещрённом строчками листе. — А где он, кстати? — как бы между делом спросил механик, неловко переступив с носков на пятки. Он всё так же стоял на лестнице, разговаривая с товарищами через приоткрытую дверь — кабинет Эрта был до того маленьким, что ещё один человек там попросту не поместился бы.— Уехал, — лаконично оповестил катой.— У него сегодня встреча с подрядчиками, — напомнил устало Синдзи. — А мы смету продолбали.— Серьёзно? — присвистнул Минт и следом за этим растерянно добавил: — Но как же тогда он…— Как-как, жопой об косяк… Да никак, дорогуша! — рявкнула Дженни, в сердцах отшвыривая в сторону изученную подшивку и тотчас же принимаясь за следующую. — Человек неделю тут ночевал, взял измором какого-то дядьку-оптовика, три дня с ним цифры согласовывал… Боюсь даже представить, какие анальные наслаждения он этому Крезу предложил, раз тот так бодро согласился привезти нам целый вагон… А-а-а-а!Последнее восклицание вопреки ожиданиям механика относилось вовсе не к внезапно найденному документу: оторвавшись наконец от листов, Джен уставилась на Минта совершенно квадратными глазами. Брови её нахмурились, а на лице застыло странное выражение обиды и шока.— Ты! — ткнула она пальцем в абсолютно растерянного подчинённого, так, словно уличила его в чём-то противоестественном. — Ты… Ты! — задохнувшись от негодования, повторила она. — Ты спал с ним!— Что? — отупело повторил парень, против воли шагнув на ступеньку выше.— Ты спал с моим драгоценным мальчиком! — бахнула ладонями по столу начальница, отчего и Минт, и Синдзи одновременно дёрнулись. — Как ты мог?! Её звонкие слова повисли в воздухе, уступив место напряжённой, почти оглушающей тишине. Панк сглотнул, невольно ощутив себя нашкодившим щенком, а затем вдруг разозлился.— Ни с кем я не спал! — сделал он для верности шаг вперёд и засунул руки в карманы штанов, набычившись. — А даже если бы и спал — какое тебе до этого дело?— Какое?! — не в силах сбавить тон, рявкнул катой. — Очумел, болезный?! Я разрешаю тебе жить в моей мастерской, плачу заработную плату…— Мне теперь что, в ноги тебе упасть?! — перебил её окончательно вызверившийся механик. Раздраконенная случившимся накануне душа требовала взбучки. Побег Эрта, собственные очень неожиданные реакции и чувства не улучшали ситуацию, а теперь вот ещё и это… — Я работаю не покладая рук! Всё, что происходит за рамками профессиональной деятельности тебя не касается! — Минт… — строго, но по возможности мягко осадил его Синдзи, однако, разбушевавшийся парень попросту от него отмахнулся: его до сих пор потряхивало после вчерашнего, а хорошая головомойка — отличный способ сбросить скопившееся напряжение. — Или в этой помойке трахать дозволено только Её Величество? — криво усмехнулся панк, с удовольствием отметив, как побледнела Дженни.— Минт! — уже не церемонясь, гаркнул японец. — А ну-ка завали! Вы оба — прекратите! — Что ж… — придя в себя, спокойно отозвался катой, вновь опускаясь за стол. Он нервно выбил из пачки тонкую сигарету и, рисуясь, неторопливо прикурил. — Ты, эмо-бой, верно отметил: ты волен трахать, кого вздумается. Но наш мальчик — не кто угодно. Я потратила херову тучу сил, чтобы затащить его в нашу, как ты выразился, помойку. Если он слиняет с проекта из-за того, что ты, козёл рогатый, разбил ему сердце — я тебя линчую. Познавай себя сам, а не за чей-то счёт. В него вложено слишком много денег. Ты меня слышишь?— Отчётливо, — сквозь зубы проскрежетал Минт, медленно оттаивая. Всё-таки они никогда не ругались с шефом, несмотря на её специфичный и склочный характер. Но что-то в её словах задело механика неожиданно сильно. Казалось, будто Дженни не допускает даже мысли о порядочности подопечного. Будто для неё он априори сломан, бракован и не подлежит переосмыслению.— Будем считать, что ты извинился, — невозмутимо выпустила струйку дыма барышня. — Приведи себя в порядок и чеши. Мы пока найдём эти чёртовы документы. Встретишь его у дома и довезёшь до партнёров. Туда и обратно, понял меня?— Понял, — мрачно, но без былого запала отозвался механик.— Замечательно, — по слогам произнёс катой и схватился за очередной документ. — А теперь проваливай. Встреча через четыре часа.Подавив в себе детский порыв от души грохнуть дверью об косяк, Минт вывалился из офиса и угрюмо направился в сторону причала. И без того странное настроение грозило испортиться окончательно. Он долго стоял, погружённый глубоко в свои непростые думы, и выпускал струи терпкого сигаретного дыма в ещё свежий утренний воздух. — Она погорячилась, — донёсся до него спустя время глубокий голос Синдзи.Механик только дёрнул плечом, мол, знаю, не впервой. Он дождался, когда коллега поравняется с ним, и примирительно протянул тому открытую пачку.— Домо, — на автомате поблагодарил мужчина, вытягивая из неё сигарету и прикуривая.Какое-то время они стояли молча, делая неспешные затяжки и думая каждый о своём. Минт по-прежнему выглядел хмурым, но постепенно остывал. Японец на всех действовал странным образом умиротворяюще — несмотря на свои габариты (а может, именно благодаря им), он всегда воспринимался, как кто-то серьёзный и уравновешенный. С ним приятно было помолчать. Капризные редкие тучки, то и дело заслоняющие собой солнце, предвещали скорый, непродолжительный дождь, а воды Чаупхраи приобрели глинистый, мутновато-жёлтый оттенок. Отчего-то именно сейчас Минту бросилась в глаза убогость окружающего его пейзажа: деревянный причал, на котором они стояли, прогнил и шатался, поодаль пестрели коррозийно-рыжим гаражи, справа серел бетоном и металлом мост. Где-то за спинами мужчин отрывисто и надрывно разлаялась собака, ещё пуще закрепляя в голове механика эту безрадостную картину.— Джен опасается, что ты покинешь ?Мотор Роллер? следом за Кхуном’Эртом, когда проект подойдёт к концу, — подал голос Синдзи и, сощурившись, посмотрел сверху-вниз на товарища. Минт неспешно затянулся и несогласно мотнул головой:— Нет. Вряд ли. Мы тут все — нечаянные постояльцы, рано или поздно нас сменят другие. Скорее, она боится, что я утяну его в наше болото.Японец ненадолго задумался и, наконец, хмыкнул:— Быть может, — а затем с улыбкой добавил: — А ты утягиваешь?— Да, — поразмыслив, скорбно констатировал панк. Он зажал сигарету меж потрескавшихся губ и принялся нервно ерошить волосы. — И чёрт бы меня побрал… Я совершенно не могу остановиться. Ты же видел его, Синдзи. У него на лбу написано: ?Испачкайте меня?. Такая острая жажда заляпаться в чём-нибудь неприглядном говорит только об одном…— Ему хреново, — подытожил японец, присев и потушив докуренную папиросу о влажные доски. — Вот именно, — скорбно согласился Минт, следуя примеру друга и туша окурок прямо о причал.— Кхун’Эрт чем-то напоминает тебя полгода назад, — поделился мыслями японец. — Такой же дикий и растерянный. Разница заключается лишь в том, что у тебя ничерта не было. Приехал пустой, как стеклянная бутылка, да так ничем себя толком и не наполнил. А у него уже есть ты.— А я есть? — невесело хмыкнул юноша, засовывая руки в карманы просторных штанов.— Тебе решать, — флегматично пожал плечами японец, устремляя взор тёмных глаз к реке. — Не знаю, что там между вами происходит, но у тебя глаза горят, приятель. Ты точно ожил за эти пару недель. Думаю, это хороший знак.Минт снова дёрнул плечом, то ли соглашаясь, то ли таким образом выражая своё равнодушие к сказанному. Синдзи не настаивал на ответе — за те семь месяцев, что они работали вместе, он изучил парня и знал, что тот делится мыслями только тогда, когда считает нужным.Вот и сейчас панк стоял, погрузившись глубоко в свои думы, и хмурился. Он заторможено поскрёб пальцами живот и вдруг застыл, будто о чём-то вспомнив.— Слушай, — встрепенулся Минт. — Ты же ещё бьёшь тату?— Временами, — степенно подтвердил тот. — Но кустарно, сам знаешь. Всё оборудование осталось в Осаке.— Можешь кое-что сделать для меня? — взор юноши вдруг стал лихорадочным и каким-то необъяснимо живым, и такая резкая перемена немало удивляла.— Выкладывай, — вздохнул Синдзи, заранее предполагая, что идея друга наверняка окажется крайне бредовой. Но чего только не сделаешь ради товарища. ***Эрт медленно провернул ключ в замочной скважине и, захлопнув хлипкую дверь, обессиленно стёк по ней на пол. Он подпёр голову руками — холодный брелок на ключах неприятно и холодно бацнул его по лбу, — и душераздирающе вздохнул.— Ну вот и всё, Эрт, — обратился юноша к щербатому паркету, — ты влип.?Неотвратимо!? — мерзопакостно-радостно пропел в голове внутренний голос. Пару минут парень сидел, мерно покачиваясь из стороны в сторону, словно фарфоровый китайский болванчик, после чего опустил руки и принялся бездумно ковырять брелоком одну из трещин в рассохшемся деревянном полу. Невольно проскочила мысль — до чего же гадкую халупу он себе снял, но она исчезла так же быстро, как и появилась.Квартира, в последний раз видевшая своего хозяина без малого три дня назад, осталась при своём мнении, ответив на вандализм гробовой тишиной. Воздух вокруг был застоявшимся, пах пылью и немного — средством для мытья, которое Эрт использовал, чтобы придать своему жилищу хоть сколько-нибудь благопристойный вид.Шкряб-шкряб.?Интересно, а влип — это “немножечко” или “множечко?? — размышлял парень, не оставляя попыток проскрести в полу очередную дыру.?По уши!? — всё с тем же гадким воодушевлением отозвался внутренний голос.Рука на мгновение замерла, а затем дёргано прикоснулась к ноющей груди — в том месте, где саднил свежепроколотый сосок. Где-то за ним, там, глубже — за металлической штангой и дугами рёбер гулко пульсировало предательское сердце. Сердце, чьё биение Эрт не ощущал так бесконечно давно, словно в последний раз оно давало о себе знать в далёкой прошлой жизни.Он не хотел этого — видит бог, не хотел. Но совершенно ничего не мог поделать. Вчера, в тесноте ?коробки?, пропахшей брютом и сигаретным дымом, произошло нечто неописуемое. О таких вещах обычно не принято говорить вслух; такие вещи запираются глубоко внутри и хранятся трепетно, пылко и ревностно. Только сейчас Эрт в полной мере осознал, что ощущают люди, пережившие подобное. На заре жизни они, бывало, вспоминают что-то этакое — и взгляд их становится лукавым и тёплым, а сами замолкают, мысленно возвращаясь в свою персональную точку невозврата. И сколько ни спрашивай — молчат и лишь улыбаются загадочно и всезнающе. Потому что ведают — такие вещи не поминаются всуе. — Кофе бы попить… — невпопад пробурчал юноша, ощущая, как краска медленно заливает щёки.Он не представлял, как покажется Минту на глаза. Не мог даже вообразить, что следует сказать при встрече. А встреча непременно состоится. Может, не говорить ничего? Сделать вид, что случившееся — просто очередное безумство? Эксперимент юнца, изголодавшегося по сексу, вниманию и заботе??Хороша забота, — с кряхтением встав, проворчал уже про себя рекламщик. — Дырку во мне сделал, штаны заставил запачкать…?Последнее он подумал зря — стыдливый румянец медленно расползся от щёк к шее и целенаправленно устремился к груди. Вконец смущённый Эрт решительно отряхнул пятую точку и направился в кухню за необходимым сейчас кофеином. Хлопая шкафчиками в поисках искомой банки, парень продолжал отупело размышлять. Ему не хотелось давать определения тому, что происходило между ним и Минтом. Да и происходило ли хоть что-нибудь? Ранним утром, когда солнце едва-едва показалось за горизонтом, рекламщик дёрнул из ?коробки? с такой прытью, словно за ним гналось стадо бизонов. Голова немного болела после выпитого накануне, во рту стоял неприятный привкус, а вероломное тело ощущалось ватным, ослабленным и словно бы не своим.От этого хотелось взвыть в голос — как же невыносимо, оказывается, он истосковался по ласке… Должно быть поэтому, снедаемый самыми противоречивыми чувствами, юноша буквально сбежал из Клонг Тоя, забыв завязать галстук и застегнуть манжеты. Таксист смотрел на него с подозрением, но рекламщик был слишком увлечён воспоминаниями о пережитом, чтобы это заметить.Плеснув в кружку кипятка, Эрт бездумно помешал растворимый кофе. Взор его скользнул к циферблату настенных часов — 10:02. До встречи с представителями конторы-подрядчика оставалось без малого три с половиной часа.Телефон в кармане брюк длинно завибрировал. Увидев отобразившуюся на экране надпись, юноша замер, не зная, как лучше поступить — трусливо сделать вид, что не услышал или же повести себя как мужчина и ответить? В конечном итоге он сдался и сдвинул зелёный значок трубки в сторону.— Алло? — голос дал петуха, отчего Эрт мучительно скривился, костеря себя на чём свет стоит.— Привет, — кажется, Минт улыбался. Рекламщик не смог бы объяснить, почему так решил — просто тон механика был мягким и немного смущённым, и это обнадёживало. — Ты дома?— Да, решил подготовиться к встрече, — кивнул тот, в волнении принявшись скрести ногтем по старому, въевшемуся в столешницу пятну от какого-то соуса. Юноша неловко замолчал, судорожно придумывая, что бы ещё такого сказать. Ему крайне не хотелось заканчивать разговор, но одновременно с этим он жаждал позорно сбросить вызов.— Слушай, тут такое дело… — сконфуженно начал механик, а Эрт будто воочию увидел, как тот нервно треплет свои чёрные вихры. Сердце его на мгновение замерло — вот сейчас Минт ляпнет что-нибудь, вроде ?Извини, но случившееся — это нелепая ошибка, я совсем не гей? или, может, столь желаемое ?Мне понравилось. Повторим??. Но тот вдруг выдал на одном дыхании: — Мы продолбали твою смету.К рекламщику словно враз вернулось зрение — мир вдруг стал кристально чётким, а мысли ясными.— Вы — что? — нахмурив брови, переспросил он.— Смету-продолбали-мы-нечаянно, — скороговоркой пробубнил панк.— Минт, мне сегодня цифры надо согласовать! — воскликнул запаниковавший Эрт. — Вы с ума посъезжали?! Это серьёзная контора!— Да знаю я, знаю, — с досадой выдохнул тот. — Джен и Синдзи с семи утра на ногах, перерыли весь офис. Найдём.— Да уж постарайтесь! — в запале рявкнул рекламщик. На него навалилась какая-то вселенская усталость. Он шумно выдохнул и провёл ладонью по лицу. — Во сколько встреча? — робко поинтересовался механик после паузы.— В 13:40, — тускло сообщил юноша.— Я за тобой заеду, ладно? И обратно довезу. Считай это компенсацией за нашу тупость.Внутри что-то болезненно сжалось, а на кончике языка уже повисло горделивое ?Не надо мне подачек!?, но Эрт сдержался. В последние сутки он был немного не в себе, ничего страшного не случится, если разок позволить за собой поухаживать.— Найдите документы, — повторил он, прикусив губу. — Пожалуйста.— Найдём, — решительно пообещал панк, и юноша вдруг подумал — и правда найдут. Если понадобится — из-под земли достанут. От этого почему-то потеплело на душе, и парень впервые за весь разговор спокойно улыбнулся:— Буду ждать. — Как подъеду — напишу, — с облегчением выдохнул Минт и отключился.Ещё какое-то время рекламщик рассеяно смотрел на погасший экран телефона, но вскоре встрепенулся. Нужно было сходить в душ и принять таблетку от головы. Он не терпел небрежности в работе, а к себе относился со строгостью.В ванной, стоя у старого, покрытого сеточкой потёртостей зеркала, Эрт долго рассматривал свой припухший сосок и вдетую в него штангу. Зрелище пугало и завораживало одновременно, а робкая попытка дотронуться до повреждённого места вызвала такой болевой прострел, что парень зашипел змеёй и тут же полез в аптечку за обезболивающим и антисептиком. Про себя он уже решил, что в ближайшие же дни заедет к врачу, дабы удостовериться, что ему не занесли какой-нибудь заразы.Но, несмотря на некоторую обеспокоенность по поводу собственной безголовости, юноша всё время краснел и таинственно улыбался, опуская взор. Из душа он вышел посвежевший, опрятный и почти что пришедший в себя. Неспешно оделся, уложил волосы и даже успел выпить ещё одну чашечку растворимого кофе вприкуску с бутербродом, когда в дверь коротко постучали.Эрт недоумённо посмотрел на часы — 11:15. Слишком рано для того, чтобы выдвигаться на встречу.— Минт, не стоило… — сконфужено начал он, щёлкая хлипким замком, и застыл истуканом, увидев стоящего у порога посетителя.Первым порывом рекламщика было с силой захлопнуть перед негодяем дверь. Он так сильно сжал пальцы на ручке, что они побелели от напряжения.— Извини, что без приглашения, — горько хмыкнул Стад, рассматривая бывшего друга исподлобья. Он нервно раскачивался с носков на пятки, а руки прятал в карманах модных зауженных джинсов, и весь его вид кричал о нерешительности и волнении. — Как ты узнал мой адрес? — не своим голосом спросил Эрт. — Бойо выпытала у Бум… — смущённо пояснил бывший лучший друг. Он склонил голову, запустил пальцы в волосы и взъерошил их — на запястье блеснули позолоченные часы одной очень известной и крайне дорогой марки. — Они сейчас не то чтобы хорошо общаются, но Йо обещала помочь, поэтому нашла какой-то способ… В конторе никто не знал, куда ты делся, а я… В общем… Могу я войти?— Нет, — совладав наконец с эмоциями, отчеканил хозяин. — Пожалуйста… — в голосе юноши было столько немой мольбы, что мёртвый бы растрогался. Однако Эрт мёртвым не был — он оказался вполне себе живым и крайне злопамятным, а потому не спешил жалеть предавшего его товарища.— Я не видел тебя четыре месяца, — спокойно напомнил рекламщик, приказывая себе не отводить взгляд. — И надеялся, что больше никогда не увижу.— Именно поэтому я здесь, — тихо парировал Стад. — Нам надо поговорить.Либо он талантливо изображал побитого щенка, либо ему действительно было крайне хреново: только теперь Эрт заметил, какое бледное у того лицо и какие яркие синяки под глазами. Но это вполне могли быть последствия очередной пьянки в очередном клубе.Хозяин апартаментов мимоходом глянул на часы: время до отъезда ещё было, а Минт пока не отписался. Он знал, что возненавидит себя позже за такую акцию невиданной щедрости, но всё же сдался и отступил в глубь коридора, пропуская бывшего друга внутрь.— У тебя двадцать минут, — холодно сообщил он, проходя в кухню.Стад не стал переспрашивать — юркнул ужом в квартиру и тут же захлопнул за собой дверь. Несколько секунд он рассматривал окружающую обстановку, и шок всё явственнее проступал на его вытянутом лице. Эрт поневоле начал злорадствовать: пускай посмотрит, во что превратил жизнь ?самого близкого бро?. — Напитки не стану предлагать, — встал он у кухонной тумбы и скрестил на груди руки. — Говори.— Да, конечно, — нервно облизнул губы Стад и неловко опустился за стол. — В общем…Некоторое время он молчал, мучительно собираясь с силами, и вдруг выдал без перехода:— Я люблю тебя.— Начинается, — скривился Эрт, но парень звонко воскликнул:— Выслушай! Выслушай меня, прошу.Рекламщик раздражённо вскинул бровь, но промолчал. Всё происходящее напоминало какую-то дешёвую мыльную оперу, но он не был бы собой, если бы не дал бедняге шанс объясниться.— Я давно должен был сказать тебе, — сгорбился юноша, затравленно рассматривая бывшего друга. Тому было почти жалко Стада — казалось, что парень действительно копил в себе это много лет, а теперь словно прорвалась какая-то плотина. И правда, едва только Эрт подумал об этом, гость начал говорить — торопливо и сбивчиво, будто старался перебить сам себя: — Я хотел тебя с самого начала, ты знаешь. Но ты отказал мне. Вёл себя так, словно я дешёвка какая-то…— Ты и есть дешёвка, — выплюнул Эрт, начиная заводиться.— Дослушай! — прикрикнул Стад отчаянно. — Дослушай, умоляю. Мне казалось, что я смогу справиться. Что достаточно будет просто дружить. Ты помогал мне, заботился, я чувствовал себя нужным. Потом появился Сэм, и я… Я смотреть на вас не мог. Ты выглядел таким сытым, довольным жизнью! Поучал меня, будто имел на это право только потому, что теперь состоишь в постоянных отношениях. Ты был таким слепым. Что бы я ни делал, ты видел во мне только друга — какого-то безмозглого и безопасного мальчишку, творящего фигню. ?Ты и был мальчишкой, творящим фигню?, — пронеслось у Эрта в голове. — С чего ты решил, что я не знал о твоей влюблённости? — сказал он вслух вместо этого.— Что? — потрясённо осёкся парень, воззрившись на него с таким ужасом, словно у собеседника вдруг выросла вторая голова. — Это было очевидно, — пожал плечами рекламщик, про себя гадая, какого чёрта он до сих пор поддерживает этот безнадёжный диалог. — Просто ты мне не нравился. Поэтому я всякий раз проводил между нами черту.— Но мог бы понравиться! — упрямо предположил гость, сжав кулаки. — Мог бы, узнай ты меня получше.— Я тебя и без этого неплохо изучил, — снисходительно парировал Эрт и тут же горько усмехнулся: — Впрочем, нет. Так я считал. Я думал, что, несмотря на безголовость и ветреность, ты на самом деле крайне ранимый парень. Что тебе не хватает человеческого тепла, оттого-то ты и тянешься к нам с Сэмом. Кто ж мог подумать, что ты метишь в нашу койку.— Знаешь, я сделал тебе одолжение, — оскорблённо произнёс Стад. — Останься ты с ним, никогда бы больше не узнал, что тот — изменщик от природы.Внутри что-то болезненно кольнуло, и взгляд Эрта потяжелел.— Мы говорим о том случае, когда ты раздвинул перед ним ноги? — напряжённо переспросил он, надеясь, что в его голосе не слышно тревоги. — Или были другие эпизоды?— После вашего расставания я разговаривал с ним, — разом сдулся тусовщик. Могло показаться, что ему самому неприятна выдаваемая информация. — Хотел помирить вас. Он тогда поинтересовался, действительно ли нравится мне. Или же я таким образом пытался привлечь твоё внимание, а он просто подвернулся под руку.— И что ты ответил? — тихо, но с опасными нотками продолжил допрос хозяин квартиры.— Ничего. Правда, ничего. Ты и так знаешь, что Сэм оказался в моей постели, потому что я хотел причинить тебе боль. Хотел заставить хоть на мгновение ощутить весь тот кошмар, что творился внутри меня, когда я видел вас с ним вместе. — Он собирался предложить тебе связь на постоянной основе? — эта мысль засела в голове Эрта, как заноза.?Больно, — с удивлением подумал он, дрожащей рукой коснувшись грудины. — Надо же… До сих пор больно?.— Да хватит уже! — вдруг гаркнул Стад, подскакивая. — Как ты можешь сейчас — даже сейчас! — всё своё внимание отдавать ему?! Я тут вываливаю тебе всё, что носил в себе столько лет, а тебя интересует только, что ответил мне этот великовозрастный идиот?! Я здесь, Эрт! Посмотри на меня! И мне жаль — так, мать твою, жаль!.. Если бы я только мог всё исправить, но я не могу! Слышишь? — Ты пришёл сюда орать? — ледяным тоном поинтересовался рекламщик, подбираясь. — Мало мне нервов полгода назад попортил?— Нет, — сдавленно произнёс тот, отводя взор. Нервно растрепал волосы, сделав свою причёску уж совсем непрезентабельной, и глухо, истерично рассмеялся: — Прости. Прости меня… Ты мне снишься — все эти чёртовы месяцы, а я даже не могу… Я не могу… — Где ты был прошлой ночью, Стад? — ровно спросил Эрт, вновь скрещивая руки на груди. — Что?.. В клубе.— В клубе, — хмыкнул мрачно парень и покачал головой. — Совершенно не меняешься. Ты хоть успел протрезветь перед тем, как нагрянул ко мне?— Да можешь ты хоть раз в жизни не быть ментором? — выплюнул мальчишка, подскакивая. — Мне плохо! Я потерял друга, работу и… Не сплю нормально. Превратился в какого-то жалкого невротика!— О, — выгнул брови Эрт. — Надо же. Я тоже потерял и друга, и работу. И любовника, — добавил он со стальными нотками в голосе. — Только вот не стал прыгать на каждый доступный хер в радиусе метра. Не стал упиваться, как свинья, чтобы затем вываливать свои подростковые тревоги на людей, которым совершенно-мать-твою-плевать.Стад, словно не веря, округлил глаза и молча воззрился на собеседника.— Неужели тебе совсем нет дела, что я с ума по тебе схожу? — тихо поинтересовался он. — Я же просто одержим тобой. Ты мне всю жизнь сломал.— Ты подменяешь понятия. Я был с тобой честен, — уставший от этой дурной беседы, Эрт мельком глянул на настенные часы. — С самого первого дня. Был честен в своём отказе и желании просто дружить. Принять условия сделки — вот, каков был твой выбор. Никто тебя не заставлял. Мы могли разойтись и не мучить друг друга пустыми обещаниями. Просто ты не понимаешь, что такое слово ?нет?. Ты словно ребёнок, который сучит ногами и руками по полу в центре супермаркета. Мама не купила игрушку. Трагедия. И единственное, что ты в силу своей тупоголовости смог сделать — это разрушить чужую жизнь. Знаешь, как говорят? В сексе участвуют двое. В противном случае, это — онанизм.— Я не ребёнок! Когда же ты уже это поймёшь?! Когда перестанешь воспринимать меня так? — будто не слыша, что до него пытаются донести, парировал Стад. — Ты знал, что я неравнодушен к тебе! Знал — и всё равно не ушёл, дразнил меня своими ?идеальными? отношениями, точно тебе и дела не было до того, как я себя ощущаю!Телефон за спиной рекламщика коротко завибрировал. Он опустил взор и развернул экран, на котором отобразилось сообщение от Минта: ?Я внизу. Жду?.— Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю! — громыхнул вдруг Стад, из-за чего юноша дёрнулся всем телом от испуга, едва не выронив гаджет. Гость стоял в двух шагах от него, сжав руки в кулаки, и выглядел больным и взбешённым. Это стало последней каплей для Эрта.— Пошёл вон! — заорал он, указывая на дверь.— Послушай…— Вон! — повторил юноша, хватая телефон и засовывая его обратно в карман. — Как же вы все меня задолбали!Недолго думая, он сгрёб бывшего друга за шкирку, как нашкодившего кота, и швырнул в сторону коридора. Только сейчас, оказавшись так близко к мальчишке, Эрт унюхал, что от того и правда пахнет алкоголем.Не дожидаясь, когда парень придёт в себя, он одним движением впрыгнул в туфли, схватил ключи и зашагал к двери.— Постой-постой-постой… — затараторил испуганно гость, преграждая ему путь. — Я не прав, мне не стоило кричать. Обещаю, что больше не буду. Прошу…— Уйди с дороги!Тот, кажется, понял, что в таком состоянии не способен на активное сопротивление и покорно отступил в подъезд, давая разъярённому хозяину выйти.Эрт с чувством хлопнул дверью — с косяка хлопьями посыпалась штукатурка — и, торопливо сунув ключи в карман пиджака, направился к лестнице. Огибая Стада, он не удержался и врезался в него плечом, буквально пробивая себе путь на свободу.— Ауч, — не удержался тот, машинально потерев ушибленное место. Но довольно быстро пришёл в себя и рванул следом вниз по лестнице. — Эрт, постой!Рекламщик ощутил чужие пальцы на своём локте и лишь неимоверным усилием воли сдержался, чтобы не врезать распоясавшемуся говнюку как есть — с разворота, тем самым локтем прямёхонько по наглой физии. Он раздражённо вывернулся и вскинул на Стада гневный взор.— Во-первых, — по слогам произнёс юноша, чеканя фразы так, словно одними ими пригвождал нежеланного визитёра к месту, — не смей меня трогать. Слышишь? Не смей. Прикоснёшься ко мне ещё хоть раз — хребет через глотку вырву.На последней фразе Стад, и без того сильно удивлённый поведением товарища, опешил окончательно, а Эрт мысленно похвалил себя за то, что с таким вниманием прислушивался к ругани механиков в последние пару недель.— Во-вторых, — не меняя интонации, продолжил он, — меня не интересуют причины твоих поступков. Вообще. От слова ?совсем?. Если ты до сих пор не понял, что я не желаю слушать ни оправдания, ни разъяснения, тебе стоит обратиться к специалисту. То, что ты сделал, что вы с Сэмом сделали… Такое не прощают. И твоя мнимая любовь нихрена не объясняет, Стад. Более того, — ухмыльнулся Эрт, волей-неволей копируя Минта, — я не уверен, что ты вообще понимаешь значение этого слова. — Да что ты говоришь?! — сорвался вдруг парень. — Я открылся тебе, ты хоть представляешь, чего мне это стоило?! Столько лет!.. Я считал, что ты как никто другой должен знать, как невыносимо день изо дня видеть любимого человека с другим! Кто угодно сорвался бы!— Я? Должен знать? — фыркнул тот, надменно вскидывая бровь. — Да с чего бы? Я четыре года жил вполне счастливой жизнью и не подозревал о том, какими гнидами могут оказаться те, кто вопит тебе о своей невхерственной любви. Впрочем, тут стоит оценить иронию происходящего — именно ты показал мне, каково это. Надеюсь, ваш безынтересный трах того стоил, — процедил Эрт, решительно толкая подъездную дверь и тем самым ставя точку в разговоре.— Мы не договорили, Эрт! — в отчаянье рявкнул Стад, вылетая за ним на улицу. — Я понимаю, что тобой движут обида и злость, но ты должен выслушать…— Ничего я тебе не должен! — не выдержав, сорвался на крик рекламщик. Он едва справлялся с дыханием — держать себя в руках становилось всё сложнее. Гнев смешивался с совершенно истерической нервозностью, отчего у юноши мелко тряслись руки. Он боялся, что собеседник заметит это и поймёт, как сильно выбил его из колеи этот отвратительный диалог. — Ни тебе! Ни Сэму! Никому! Оставь! Меня! В покое!Его звонкие слова эхом пролетели по небольшому дворику и разбились о побелённые стены стоящих буквой П высоток. Воспользовавшись внезапным замешательством оппонента, рекламщик пересёк площадку и устремился к арке, скрывающей внутренний дворик от посторонних глаз. Не сбавляя шага, он преодолел кованые ворота, ограждающие территорию его кондоминиума от проезжей части, и, свернув за угол, на полной скорости врезался в Минта.— О-ой! — рассмеялся тот, одной рукой ловко перехватывая вылетевшую изо рта папиросу прямо на лету, а второй — Эрта, как какой-то чёртов киногерой. — Торопыга, притормози. Я тебе СМС отправил, ты видел?Совершенно дезориентированный Эрт позволил поставить себя вертикально, устыдившись, что до этого висел, изогнувшись, на бицепсе механика, точно трепетная барышня. За одну только минуту случилось столько всего, что мысли юноши попросту не поспевали за действиями. Он смущённо отпрянул, расправил складки на пиджаке и только затем вспомнил о причине своей спешки. Но не успел и рта открыть, как понял: Минт уже догадался, если судить по тому, как резко застыла широкая улыбка на светлом лице. Обречённо выдохнув, рекламщик тронул его за рукав кожаной куртки, краем сознания отметив, что тот приехал на чёрном спортивном ?Сузуки? Синдзи, припаркованном у тротуара на подножке. — Поедем, ладно?— Сейчас поедем, — неспешно глотнув дыма, кивнул он, смотря куда-то за плечо собеседника. Он щурился, словно пытался разглядеть человека за спиной Эрта — в уголках глаз появились тоненькие морщинки, но взгляд был цепким, острым и холодным. Чувственные, но сейчас бледноватые от напряжения губы кривились в снисходительной усмешке. — Я так понимаю, этот разъярённый мальчишка не Дядюшка Сэм? — чуть наклонившись, прошептал у самого его уха панк, всё ещё не сводя взора с пересекающего двор Стада.Рекламщик дёрнулся и беспомощно прикрыл глаза. Ему хотелось кричать от досады и злости — худшей ситуации просто не придумаешь! Он не планировал знакомить Минта с бывшим лучшим другом — да что там, он не планировал видеться с последним в ближайшие лет сто! Но теперь их встреча неминуема, и это просто катастрофа! Эрт был не в силах объяснять что-либо, чёрт подери — он не смог бы сейчас даже просто удержать на лице непринуждённое выражение! Вульгарный, возмутительный монолог Стада вымотал его до такой степени, что хотелось просто забиться в какой-нибудь укромный уголок и посидеть там в тишине пару часиков. Более всего бесила невозможность поиграть на нервах ублюдка — знай он точно, что Минт не против таких импровизаций, непременно изобразил бы из себя стерлядь, пафосно укатывающую в закат с брутальным чуваком в кожанке. Но о чём может быть речь, когда они не успели не то что обсудить случившееся накануне ночью, но даже банально поздороваться как полагается?Пока он предавался своим безрадостным размышлениям, а Минт флегматично курил — то ли ожидая от него сигнала, то ли просто никуда не спеша, — Стад успел преодолеть разделявшее их расстояние.Послышался лязг металлической двери — зрачки Минта опасно сузились — и до рекламщика донёсся звонкий голос:— …Ты всегда так поступаешь! Способен только убегать! Что, правда глаза реж… ет. А ты кто? — без перехода добавил он где-то совсем близко; Эрт, который так и не решился обернуться, определил его местоположение навскидку. Кажется, их разделяло всего десять-пятнадцать шагов.— А тебе зачем? — равнодушно поинтересовался Минт.— Слушай, будь добр — оставь нас ненадолго, лады? — запустив руки в карманы узких джинсов, раздражённо парировал тот. — Погуляй где-нибудь. У нас с Эртом важный разговор.Не выдержав такой наглости, рекламщик повернул голову и дёрнулся было, но Минт жёстко и неожиданно крепко схватил его за локоть, призывая оставаться на месте. В который раз за прошедшие пять минут юноша открыл рот, но тут же захлопнул его и в растерянности воззрился на панка. Тот на него даже не смотрел: спокойно щёлкнул указательным пальцем по папиросе, стряхивая пепел на асфальт, и поинтересовался в пустоту:— Ты всегда такой дерзкий или только с незнакомцами?— Меня зовут Стад, — вскинул подбородок парень. — И я кажется попросил…— Да мне похер, как тебя зовут, — лениво прервал его Минт, наконец обратив внимание на Эрта: — Документы нашлись, всё в порядке. Дженни себе чуть все волося на жопе не повыдирала.— Серьёзно? — хихикнул нервно Эрт, полностью переключаясь на механика. Тот вёл себя до того странно и излучал такое железобетонное спокойствие, что рекламщик поневоле обмяк. Ему ни о чём не думалось: он жадно всматривался в его лицо, с удивлением отмечая какие-то непривычные, завораживающие детали — ноздри-то, оказывается, у Минта хищные. Тонкие, чуть приподнятые кверху. А эти милые ямочки на щеках… Сейчас о них можно было порезаться, до того острой казалась его улыбка. Напрочь забыв про ?помеху сзади?, юноша сделал шаг вперёд и фривольно опёрся рукой о нагретую солнцем кожаную сидушку мотоцикла, оказываясь с парнем лицом к лицу.— И где же они были? — ухмыльнулся рекламщик.— В гараже, — вернул ухмылку панк и затянулся — щёки впали, вновь явив взору околдованного этим странным диалогом Эрта две хитрые запятые у самых краешков губ. — Эрт, пожалуйста… — вырвал его из оцепенения недовольный голос Стада. Тот не спешил подходить, явно чего-то опасаясь, но природный гонор не давал парню так просто заткнуться. В любой другой ситуации рекламщик даже пожалел бы его — столько застарелого отчаянья было в осипшем от криков голосе. Да, в любой другой… Но не сейчас, когда рядом пылал жаром такой близкий, такой необъяснимый Минт.И в следующую секунду произошло сразу несколько вещей: решившись наконец, бывший друг сделал шаг вперёд, а механик, молниеносно уловивший это движение, вдруг плавно скользнул рукой по спине рекламщика, сминая лёгкую ткань пиджака, и, собственнически вцепившись пятернёй в его задницу, притянул к себе. Однако смотрел он на Стада — холодно, цепко, и во взоре его читалось не просто предупреждение, а вполне конкретная угроза.— Съебал, — чётко произнёс он после паузы.Тот не нашёлся с ответом: он стоял, шокированный и уязвлённый, с некрасивыми красными пятнами на щеках и, судя по тому, как судорожно забегали его глаза, пытался срочно придумать достойный ответ. Но, видимо, не смог — под таким взглядом, которым буравил его неспешно потягивающий папиросный дым Минт, любой бы напрягся и сбился с мысли.А потому парень предпочёл ретироваться, сохранив при себе хоть немного достоинства: фыркнул надменно и, задрав нос кверху, развернулся на пятках и стремительно зашагал вдоль домов по тротуару.— Минт, — через какое-то время хрипло выдавил Эрт, облизнув горячие сухие губы.Он хотел сказать: ?Я и сам могу за себя постоять!? или ?Какого чёрта ты вообще полез?!?, или ?Я способен разобраться со своими проблемами!?, но из глотки вдруг вырвалось постыдное и совершенно искреннее:— Кажется, у меня встал…Плечи механика почти моментально расслабились: он негромко рассмеялся и, смягчив захват, обнял обмякшего от переизбытка эмоций юношу за талию.— Потерпи до вечера, хорошо? — шепнул он в макушку покрасневшего до кончиков ушей рекламщика. — Подпишем документы — и в ?Мотор Роллер?. Или снимем номер, как приличные люди?— Мне нравится ?коробка?, — чувствуя, как позорно подкашиваются колени, промямлил Эрт.— ?Коробка?? — непонимающе переспросил механик, что заставило его собеседника немного истерично захохотать в ответ.— Да так. Не обращай внимания, — мягко отстраняясь и совсем по-детски потерев ладонями горящие щёки, сказал тот. — Едем?— Едем, — улыбнулся Минт, отдавая ему второй шлем.?Вот и поговорили?, — с замирающим от счастья сердцем, подумал рекламщик.*** Он не знал, как сумел высидеть на этих переговорах. Правда, не знал. По пути они заехали в ближайший магазин и купили Минту первый попавшийся пиджак — тот так спешил, что совершенно не озаботился своим внешним видом.В примерочной Эрт ржал, как ненормальный, наблюдая за потугами явно сконфуженного, но пребывающего в каком-то странно приподнятом настроении друга. Затем они неслись сквозь пробку по автобану в Сукхумвите, попутно притормаживая, чтобы испить воды и проветрить голову — жара стояла такая, что перед глазами плавали чёрные пятна. Папка с документами покоилась под сидушкой, и на каждой остановке Эрт лез проверять, не помялись ли листы, на что Минт заливисто смеялся, небезосновательно обвиняя его в параноидальности.И Эрт улыбался — всё время. Улыбался, как имбецил, растягивал губы до ушей, обнажая свои белоснежные зубы. Ему было так неправдоподобно хорошо, что хотелось кричать от восторга — дикое, иррациональное и отчасти пугающее ощущение. Механик в такие минуты смотрел на него понимающе и ласково, но то и дело сбивался, опуская взор с покрытого испариной лба до переносицы и замирая на ярких, искусанных губах. Глаза его при этом становились такими шалыми, что земля попросту уходила из-под ног юноши, не привыкшего к такому открытому, пусть и не высказанному вслух желанию.Переговоры прошли как в тумане. Минт скромно сидел в фойе на кремовом кожаном диване и с деловым видом изучал какой-то жутко заумный журнал по аграрно-промышленным комплексам. Кабинет, выступивший переговорной, был отгорожен от остального офиса стеклянными дверьми и перегородками, а потому Эрт всё время ловил себя на том, что пялится на панка дольше положенного. В конце концов его спросили, кто этот юноша, и рекламщик, немало устыдившись, со всей страстностью расписал, что Минт любезно согласился отвезти его сюда, хотя работает в их мастерской ведущим специалистом. Он почти не лукавил: Дженни не озаботилась грамотным распределением обязанностей, а судя по тому, что увидел за минувший месяц Эрт, Минт и вправду был в ?Мотор Роллере? одной из самых авторитетных персон. Покончив с этой частью, мужчины приступили к предметному обсуждению грядущей перестройки, но в себя рекламщик так и не сумел прийти. Он очухивался всего пару раз: когда маркетолог со стороны подрядчика попытался уличить его в неразумности расчётов и когда заместитель директора отвесил ему почтительный ?вай?, заявив, что это действительно крайне интересное предложение, и их фирма с радостью его принимает.Только на улице Эрт немного встряхнулся: солнце постепенно садилось, зажигались фонари, включались неоновые вывески, а окна домов окрашивались тёплым светом. Минт, вышедший следом за ним, молчал — лишь смотрел как-то пристально и плутовато, отчего в животе юноши вызревало странное, щекочущее чувство — то ли возбуждения, то ли испуга.Они не обменялись даже кивком, когда одновременно приняли решение направиться в сторону дожидающегося хозяев ?Сузуки?. Так же молча сели и рванули в сторону Клонг Тоя. За те полчаса, что они мчались по вечернему Бангкоку, рекламщик отвлечённо фиксировал проносящиеся мимо пейзажи. Высотки сменились бараками, трасса — заливом. Вдали виднелись склонившие шеи к воде, точно гигантские жирафы, подъёмные краны, мерно плыли суденышки, гудели автомобили, неизменно стоящие в пробке…Уже у самого ?Мотор Роллера? Минт залихватски развернул байк, подняв столб пыли и прочертив колесом чёрную дугу на асфальте. Он спешил, и его невротическая торопливость передалась Эрту.— Выпьем? — коротко поинтересовался панк, снимая шлем.— Нет, — качнул головой рекламщик, спрыгивая с мотоцикла и вцепляясь в руль — ноги его не держали. — Обойдусь. Минт стукнул ботинком по подножке и покатил двухколёсного товарища в гараж, попутно бросив:— Заходи пока, я забегу в магазин у моста.— Зачем? — пытаясь унять головокружение, последовал за ним Эрт.В уголках глаз механика снова обозначились смешливые чёрточки-морщинки, и он пояснил, вскинув бровь:— За презервативами.— Ау, — булькнул юноша, вспыхнув до кончиков ушей. — Конечно. Это отличная идея. Только, эм… Госпожа Дженни и Кхун’Синдзи…— Они ещё в обед уехали, — глухо отозвался Минт и, зафиксировав байк, нырнул рукой в карман джинсов. Пересчитал наличность, нервно облизнул губы и посмотрел на гостя немного лихорадочным взором. — Я быстро. Просто… Господи! Сядь куда-нибудь, ладно?— Ладно, — точно болванчик повторил Эрт, исполнительно плюхаясь за стол. — Отлично, — на этой ноте панк, немного порозовевший от смущения, стремительно зашагал прочь из мастерской. Едва только за ним с лязгом опустилась гаражная дверь, рекламщик тут же растёкся по столу бесформенной лужицей.— Твою мать, — жарко выдохнул он, поправив стоящий колом член через брюки. — Это какое-то сумасшествие.Мастерская ответила ему глухой тишиной. Резко выпрямившись, парень принялся нервно расхаживать по помещению, дабы хоть так унять разрывающее его напряжение. Он сам себе напомнил душевнобольного — не способный усидеть на месте, юноша шагал от стены к стене, разглядывал висящие повсюду шины, брал в руки гаечные ключи, зачем-то взвешивал их в ладони, только чтобы тут же положить обратно. Его трясло от страха и предвкушения, и это почти истерическое состояние стёрло все границы приличия. По крайней мере, как ещё объяснить то, что, перебрав запчасти и инструменты, он принялся рассматривать чужие байки? На некоторых он даже посидел, но, когда один из них протяжно скрипнул и попытался завалиться на бок в виду отсутствия одного колеса, Эрт бросил это недостойное дело. Последним неисследованным объектом оказался небольшой мотоцикл в самом углу помещения — то ли мокик, то ли мопед, надёжно укрытый чехлом.Заинтригованный, рекламщик стащил ткань, подняв в воздух облачко пыли. Пару раз чихнув, он с удивлением воззрился на находку — это было нечто среднее, между мопедом и скутером... Ядовито-розового цвета.Похлопав глазами, Эрт заинтересованно присел и провёл ладонью по отполированному боку. На руке остался грязный след, а глазам предстал почти выцветший шильдик, гласящий: ?Vespa Sprint?.— Эрт?Парень дёрнулся, едва не заработав инфаркт — он совсем не услышал, как Минт вернулся. Что удивительно, ведь гаражная дверь обычно гремела так, что её было слышно по всему Клонг Тою.— Напугал, — держа ладонь на рёбрах, за которыми заполошно стучало сердце, произнёс он.— Извини, — отвлечённо отозвался панк, и тут только Эрт заметил, каким странным взглядом тот смотрит на мотоцикл.— Твой? — чтобы хоть немного сгладить неловкую паузу, спросил рекламщик, встав и принявшись неловко отряхивать штанины от пыли. Его посетило чувство дежавю — кажется, именно так смотрел на него механик вчера, когда он предложил тому выбранную среди прочих кассету. — Был… моим, — через силу выдавил байкер, сгружая на стол пакеты. От былой нервозности не осталось и следа — за то время, что он отсутствовал, Минт успел взять себя в руки. Эрт прикусил нижнюю губу, перевёл взгляд с парня на мотоцикл — и обратно. Несложно было догадаться, что за этой железной лошадкой кроется непростая история. И не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять — это напрямую связано с прошлым механика и небезызвестной барышней по имени Биби. Почему-то мысль о том, что она до сих пор имеет такое влияние на парня, всколыхнула внутри рекламщика глухое раздражение, схожее с… ревностью?— Ты обещал рассказать мне, помнишь? — вальяжно опёршись о розовый байк, скрестил он руки на груди.Минт проследил за его действиями нечитаемым взором и тяжело выдохнул:— Да нечего, на самом деле, рассказывать… Дженни тебе уже всё поведала.— Ты обещал, — укорил его Эрт.Панк в раздражении скомкал пакеты и уселся прямо на стол, упёршись локтями в колени. Долгое время он сидел молча, задумчиво глядя на злополучный скутер, после чего будто через силу выдавил:— Она его очень любила. Правда, говорила, что цвет совсем девчачий.— Он действительно девчачий, — боясь спугнуть этот приступ откровенности, мягко хмыкнул гость.— Пожалуй, — ответил на улыбку Минт. Казалось, его разрывает от желания оттащить парня от своего сокровища, но одновременно с этим он разглядывал представшую перед ним картину как нечто совершенно сюрреалистичное и занимательное.— Зачем продал? — подтолкнул его к продолжению юноша.— Видеть его больше не мог, — отвёл взор механик и со стоном потёр ладонями лицо. — Чёрт возьми, Эрт, мы можем просто не говорить об этом?— Можем, — пожал тот плечами и, разогнувшись, неспешно подошёл к собеседнику. — Если тебя это настолько ранит.— Джен отказалась его даже на запчасти разобрать, — пожаловался Минт, бросая на байк короткие взоры через плечо гостя, словно боялся, что мёртвая машина в любой момент может сорваться с места и передавить тут всех к чертям. — Это же раритет, ты в курсе? Я в своё время за него целое состояние отвалил.— Как много? — осторожно положил ему ладонь на колено Эрт.— Двести тысяч бат, — хмыкнул мрачно Минт.Рекламщик только уважительно присвистнул.— Мда. И ты…— Ездил на нём почти семь лет. Собственно, — хмыкнул он, — я и девственность благодаря ему потерял.Эрт опустил голову — волосы заслонили его взор от проницательного визави — и нервно пожевал губы. В следующую секунду, дабы не передумать, он усмехнулся и произнёс словно бы походя, манерно проследив пальцем очертания коленки Минта: — В некотором роде ты всё ещё д-девственник.?Чёрт?, — мысленно застонал он. Запинка вышла такой очевидной и неловкой, что юноша готов был провалиться сквозь землю. Однако механика это почему-то лишь раззадорило.— Да ну? — он тронул гостя за подбородок, призывая поднять голову и посмотреть ему в глаза. — И что же нам с этим делать?— Даже не знаю, — про себя радуясь, что не оказался осмеянным, уже более правдоподобно изобразил досаду Эрт. — Хотя… Есть у меня на уме пара идей…Брови панка насмешливо изогнулись. Он выглядел странно — поражённый и заинтересованный, и даже улыбался как-то изумлённо, словно сам не понимал, почему же это так его веселит. Всё сказанное рекламщиком звучало как дешёвая похабщина и, вопреки здравому смыслу, казалось единственно верным. Эрт уже перестал удивляться подобному — минувшие три недели доказали, что это место — какая-то чёртова природная аномалия. Здесь люди пьют с коллегами пиво прямо посреди рабочего дня — и не получают выговор, выворачивают душу наизнанку перед незнакомцами, — а затем попирают всеми установленными за жизнь правилами.И курят тяжёлые папиросы. И прокалывают соски.И неосторожно влюбляются во всяких дурных панков.Губы сами собой расползлись в идиотской улыбке, но юноша даже не попытался спрятать её — он так и стоял, широко осклабившись, и смотрел на Минта взором, полным неопределимых эмоций. А тому и не требовались объяснения — механик и так знал, что бушует внутри его партнёра, будто с самого начала нашёл способ заглядывать куда-то намного глубже, чем все остальные. И ему это определённо нравилось, если судить по тому, как дрогнул розовый рот в ответной улыбке.— Будем считать, что настали времена экспериментов? — приглушённо хмыкнул он, схватившись за полы кожанки. — Наверстаем упущенное, м? Минт раздевался резко, порывисто, точно запрещая себе думать и отрезая все пути к отступлению. Эрт ухмыльнулся: не он один, похоже, нервничает. Впрочем, эта нервозность была иного толка, нежели обычно. Было в ней что-то сладкое, что-то, заставляющее тягучий ком застревать в горле, порождающее позыв сглотнуть.— Если не струсишь в последний момент, так и быть — наверстаем, — деланно спокойно пожал плечами рекламщик, искоса наблюдая за поспешным разоблачением парня. От увиденного подкашивались колени, а внутри, вопреки вполне закономерному страху, зрела уверенность. Минт не был из тех, что тушуется и набивает себе цену показными сомнениями: он не красовался и не театральничал, и в этой естественности заключалась его притягательность. Покрытые мозолями ладони пробежались по молочно-белым бокам — не игриво, а будто в попытке стряхнуть мурашки с кожи. Пальцы дёрнули за молнию на джинсах, и Минт, смешно скрючившись, балансируя на краю стола с помощью бёдер, одним движением стянул их вместе с бельём до щиколоток. Он спрыгнул и теперь стоял перед Эртом в чём мать родила, и видит бог, был совершенно категорически идеален. Без былой дерзости во взгляде, какой-то пугающе серьёзный и всем своим видом демонстрирующий, что не боится ничего на всём белом свете. Не совладав с собой, рекламщик всё-таки сглотнул — звук получился сокрушающе громким в тишине огромного гаража — и медленно спустился взглядом к подтянутому животу парня, где красовалась сикось-накось зафиксированная пелёнка.— Сними, — потребовал Эрт, сжав кулаки и уже догадываясь, что увидит под ней.Минт понимающе ухмыльнулся и небрежно отлепил клейкий пластырь.Глаза юноши жадно заблестели, но, как оказалось, он всё равно не был полностью готов к тому, что предстанет перед ним. Должно быть, именно поэтому выведенное его рукой накануне ночью, а теперь обведённое нестираемой чёрной краской ?Will be?, шарахнуло по голове не хуже кувалды.— Ты сделал татуировку… — бестолково констатировал Эрт, в полной растерянности обводя взглядом кривые буквы.— Нет, — мягко улыбнулся Минт. — Это ты сделал мне татуировку.— Зачем…— Затем же, зачем и ты решил сделать в себе лишнюю дырку.Некоторое время они молчали — видимо, это требовалось обоим. Рекламщик неловко отступил на шаг, не зная, на что смотреть — казалось, он попросту не в состоянии охватить всё и сразу. Такое горячее, возбуждающее тело, татуировку, лукавый взгляд, чёрные вихры, колечки в ушах… Он не мог ни на чём остановиться и постепенно впадал в странное состояние, граничащее с паникой.— Не тушуйся, тебе не идёт, — фыркнул негромко Минт, обрывая тишину. Ловко оттолкнувшись от стола, шагнул вперёд, попутно бесцеремонно пихнув ногой в сторону кучу своей одежды, дабы не мешалась. Тяжёлые ботинки со стуком укатились куда-то под стулья, и Эрт отвлечённо подумал, что потом они задолбаются их искать… Панк тем временем медленно пришёл в движение, обходя его по дуге, словно дикая кошка, наметившая добычу. От этих дразнящих действий кожа Эрта покрылась мурашками, а волоски на руках встали дыбом. — Раздевайся, — шепнул механик в покрасневшее ухо.Юноша прерывисто сглотнул и опустил голову в притворном смущении, пытаясь скрыть откровенно неприличную улыбку, растянувшую его губы. Он старался не смотреть на своего собеседника — вид его обнажённого тела и без того ударил в голову не хуже брюта, который они недавно с таким упоением дегустировали. Робко дотронувшись до пуговички у горла, рекламщик принялся расстёгивать рубашку. Минт стоял за его спиной, не шевелясь и ничего не говоря, но парень кожей ощущал жар его тела, а тыльной стороны шеи то и дело касалось тихое дыхание.Неловко высвободившись из рукавов и всё так же не смея поднять голову, Эрт вцепился в бляшку ремня, про себя молясь, чтобы его действия не выглядели столь откровенно нетерпеливыми. Он нервно запустил большие пальцы в хлястики на поясе брюк, будто в нерешительности, всеми силами подавляя порыв обернуться и посмотреть, как механик реагирует на эту робость.— Так, — вдруг шумно выдохнул тот в его шею, заставив в испуге дёрнуться. — Ты, кажется, меня не понял…Сильные руки тут же обвили его за пояс, решительно спустились к бёдрам и одним ловким движением расстегнули бляшку, а затем с шумом вытянули ремень и отбросили его куда-то в сторону. Послышался стук металла о металл — кажется, бесцеремонно высвобожденный предмет гардероба прилетел в ?лоб? ближайшему мотоциклу. Не успевший сориентироваться от стремительной смены кадров, Эрт замер, бестолково хлопая глазами, чтобы уже в следующую секунду очнуться от короткого ?вжик!?, с которым ему расстегнули молнию.— Ой, — уже неподдельно смутился юноша. — Минт, пого… Ох!Не особо вслушиваясь, что там мямлит его новоиспечённый любовник, панк просто ухватился за боковые карманы и резко присел, стягивая брюки рекламщика вместе с нижним бельём прямо к щиколоткам. Мучительно покраснев, Эрт неловко прикрыл ладонью пах, покорно переступая с ноги на ногу, когда механик шлёпнул его по голени, призывая выпутаться из штанин. Когда он успел высвободить его из туфель и носков, рекламщик не запомнил.Выпрямившись, парень мягко подтолкнул его к столу, заставив вжаться задницей в его край. От соприкосновения пятой точки с прохладным металлом Эрт неаристократично пискнул и сразу же неловко замер, перехватив взор Минта. Тот смотрел на него с теплотой и недоумением, будто видел перед собой что-то крайне занимательное.— Кхм, — тут же прервал зрительный контакт рекламщик, рывком отвернув голову в сторону. Он не знал, что и думать: все привычные схемы в стиле ?постреляй глазками, пожеманничай и постарайся быть скромнее? отчего-то не работали. Им вертели, как марионеткой, дёргая за ниточки-нервы, заставляя обнажать нечто такое первобытное, дикое и неконтролируемое, что обычно люди стараются скрыть. Вот и сейчас, когда панк сосредоточенно опустил взор и уставился на подрагивающий член своего любовника, Эрт прерывисто сглотнул, потерявшись в самых противоречивых эмоциях: ему одновременно хотелось прикрыться и выставить себя напоказ ещё более бесстыдным образом. Но совсем уж полной неожиданностью стало то, что Минт вдруг опустился перед ним на колени, оказавшись лицом в непосредственной близости от предмета интереса.Внутренности Эрта окатило жаркой волной, и он покрепче вжался задницей в столешницу, предупредительно прикрыв рукой пах.— Слушай, ты не должен так сразу… — проблеял он, за что тут же получил лёгкий шлепок по пальцам.— Не смей закрываться, — строго посоветовал Минт, посмотрев на него. — Прекращай. Здесь только ты и я. Понятно?— Понятно, — растерянно отозвался тот, послушно убирая ладонь.— Вот и славно, — отвлечённо сказал механик, дотрагиваясь до стройных ног парня. Он медленно провёл ладонями вверх — от голеней к коленям, от коленей — к чуть более бледным, по сравнению со всем остальным телом, бёдрам. Этот жест был таким собственническим, что голова Эрта позорно закружилась. Он старался не думать, что его рассматривают в самом интимном месте с таким смущающим, пристальным вниманием.Скулы рекламщика были настолько пунцовыми, что он всерьёз забеспокоился. Бывали же странные случаи самовозгорания, правда? Эти странные случаи…— Нннх… — сдавленно вырвалось из его горла, когда Минт провёл по задней стороне его бедра самыми кончиками пальцев, чуть-чуть не достав до ягодицы. Улыбнувшись этому не утаенному звуку, механик ловко подхватил любовника под колено, заставив согнуть ногу, и определил её себе на плечо, раскрыв того в ещё более откровенном виде. Не способный и дальше сдерживать разрывающее его смущение, Эрт несильно стукнул его пяткой по спине.— Развратник, — фыркнул он, чем заслужил такой похабный взор, от которого тело тут же покрылось гусиной кожей.— Я хочу видеть, — глядя на него чёрными от похоти глазами, прошептал Минт. Несмотря на то, что он до сих пор не приступил к каким-то активным ласкам, член Эрта был настолько твёрдым, что стоял почти вертикально. — Вот здесь, — прочертил невидимую линию панк по его смуглому бедру, — венка. Здесь… И здесь… — рисовал он замысловатые узоры на покрытой испариной коже, заставляя юношу вздрагивать от каждого прикосновения. Всё это было ново, дико и ужасно волнительно. Его изучали — щекотно, дразняще, с каким-то затаённым трепетом и любопытством, точно его тело — это карта сокровищ. И Эрт сдался — обмяк, почти сев на холодную металлическую столешницу, потому как нога, на которую он опирался, неприятно дрожала от напряжения. Вскинул голову, обнажил беззащитное горло, обратив мутный взор к потолку, на котором рыжели дождевые разводы. Весь он — от кончиков пальцев до самой макушки — вдруг стал гибким, как ивовая ветвь, не умеющий ломаться, но способный больно хлестануть по лицу, если сгибать его слишком сильно.Минт точно только этого и ждал — перехватил его ногу покрепче, заставив опереться нежной подколенной ямкой на своё покатое плечо, и мягко прихватил губами тонкую крайнюю плоть парня, чуть оттягивая её вниз. Эрт вскинулся, настолько ярким показалось ему ощущение, но удержался от стона. И медленно закрыл глаза.Ему было хорошо. Нет, больше — он чувствовал себя чудесно. Казалось, к нему никто не прикасался столетиями, и сейчас ощущение живого тёплого человека рядом с собой приносило столько удовольствия, что оно грозило прорваться из сведённого спазмом горла непрерывным потоком просьб и всхлипов. Тогда, кажется, целую вечность назад, он размышлял о том, что не сможет. Попросту не сможет — как люди вообще умудряются заниматься сексом с такой лёгкостью? Перед глазами тут же вставал Сэм, и в груди начинало болезненно зудеть. Что он, в сущности, знал о сексе? Раньше Эрт с хитрой улыбочкой поведал бы, что многое. В настоящий момент мог лишь искренне признаться, что ничерта. Ему никто не дрочил — ни поспешно и небрежно, ни медленно и с ленцой, не пытался согнуть в позу поудобнее, не стремился разглядеть на дне глаз, нравится ли ему. Его просто притиснули пятой точкой к столу, оставив стоять голыми ступнями на ледяном бетонном полу, нисколько не заботясь о его комфорте, и касались осторожно, изучающе — самым кончиком языка, а он уже находился на грани оргазма. — Минт, пожалуйста, — дрожаще выдохнул рекламщик, запуская пальцы в тёмные волосы парня. — Я не могу… Не могу больше…— Здесь? — не слушая его, улыбнулся тот, чуть прикусив кожу у самых яичек. — Или тут? Панк провёл языком влажную дорожку от основания к самому кончику и обхватил губами головку, задержав её во рту, точно леденец.— Да-да-да-да… — словно в бреду бормотал юноша, едва осознающий себя в алом тумане чистейшего, острого удовольствия. — Здесь. Тут…— Мать твою, Эрт… — со стоном выдавил механик, резко поднимаясь.Его любовник тут же откинулся влажной спиной на стол, повинуясь законам физики — одна его нога всё ещё была на плече парня. Соприкосновение с ледяной столешницей нельзя было назвать приятным, но рекламщик даже не поморщился. На пол со звоном посыпались столовые приборы, пачки с печеньем — какая-то бутылка, звучно разбившаяся от соприкосновения с бетонным полом…С трудом подняв вторую ногу, Эрт и обхватил Минта за талию, притягивая ближе, заставляя почти лечь на себя. Тот же моментально утянул его в глубокий, непристойный поцелуй. Руки его без какого-либо стеснения огладили обнажённые бока юноши, после чего он оторвался от припухших губ любовника, прошёлся короткими, прохладными поцелуями по нагой шее, задержался на кадыке и спустился ниже, осторожно лизнув проколотый сосок.От обрушившихся на него ощущений Эрт коротко вскрикнул, сильнее сжав ногами горячие бока парня, впервые отчётливо почувствовав неслабую эрекцию меж своих ягодиц. Что ни говори, а сосок действительно стал болезненно чувствительным, оттого каждое прикосновение языка к нему отдавалось в пульсирующем члене юноши. Выдохи его сопровождались стонами, а из потребностей обозначилась одна-единственная, но определённо жизненно-необходимая — кончить. — Ты… — Минт приподнялся на локтях, с жадностью вглядываясь в его раскрасневшееся лицо. — Чувственный. Господи, какой же ты чувственный… Когда Эрт поднял на него затуманенный взор, внутренности его скрутило в тугой узел. На него никогда не смотрели так — голодно, ненасытно, с какой-то странной горечью, будто видели перед собой нечто недосягаемое и манящее. ?Разве это — я?? — думал он, всматриваясь в своё отражение на дне чёрных зрачков напротив. Неужели он всегда выглядел так?..Как инкуб, пленяющий своей соблазнительностью. Не Эрот, но Адонис. Разве он — скромный парень в дурацких клетчатых рубашках-безрукавках мог быть таким?— Хочу тебя, — выгнулся он, закрывая глаза, не в силах больше смотреть. — Сейчас. Немедленно. Внутри.— Постой…— Минт! — выдохнул рекламщик со стоном. — Чёрт тебя дери! Пожалуйста!— Да погоди же ты! — рыкнул на него немного пришедший в себя механик. Он обхватил ладонями лицо парня и заставил того сфокусировать на нём шалый взор. — Я тебя порву, идиот. Не доводи до греха, и так еле сдерживаюсь.Часто и неглубоко дыша, Эрт смотрел на любовника, с трудом осознавая, что тот говорит. Мозг отвлечённо фиксировал какие-то ненужные, на вкус юноши, вещи: вот панк потянулся к пакету, вот достал презервативы и разразился руганью, когда пачка вылетела из дрожащих рук… Незапланированная передышка привела в порядок мысли — чуть-чуть. Эрт снова облизнулся, принявшись бездумно скользить взором по гаражу, ни за что особо не зацепляясь. Как вдруг остановился на мотоцикле — чёртовом розовом мотоцикле, который значил для его любовника так безбожно много.— Дай, — хрипло приказал рекламщик, вырывая из рук Минта упаковку.Воспользовавшись замешательством парня, он стёк, точно змея, вниз. Опустился на колени, зубами вскрыл пачку и раскатал латекс по багровому от прилившей крови члену Минта. Тот зашипел, стараясь не подаваться навстречу прикосновениям бёдрами.— Идём, — едва не споткнувшись, подтолкнул его в сторону байка юноша.— Эрт, — предупредительно протянул механик, — не надо… — Завали, — не очень вежливо посоветовал ему тот и одним мягким толчком заставил опуститься на холодную сидушку. — ?Здесь только ты и я?, помнишь?Несколько секунд Минт смотрел на него широко распахнутыми глазами, а затем горько усмехнулся и совсем по-мужицки сгрёб за задницу к себе на колени.— Наездник, хм? — осклабился парень, ныряя пальцами меж упругих ягодиц юноши.— Я тебя затрахаю… — прошептал тот в розовые губы с широкой улыбкой.Он плохо запомнил, что было потом. В голове отпечатались мозолистые пальцы, щекотно царапающие его нежную кожу, скрип мотоцикла, сильно просевшего под весом их тел, и качка — плавная, одним бёдрами. Какое-то масло — ?Нет, оно точно не моторное, не переживай…?, — едва ощутимый апельсиновый запах и колючий холод, щипающий за покрытые потом бока. Неизменные, рыжеватые дождевые разводы на потолке, закатившиеся от удовольствия глаза, всё те же пальцы, растягивающие его измученное ласками тело, он сам, скачущий на оказавшемся просто гигантским по ощущениям члене… Он сам — перекинутый через кожаную сидушку, с непристойно оттопыренной задницей и широко расставленными ногами, раскрывающий рот в беззвучном ?О?, судорожно шарящий руками по железному корпусу в поисках опоры… Испачканные в грязи месяцами не мытого мотоцикла ладони, ссадина на коленке, оцарапанной о металлическую подножку… Толчки — длинные и плавные, короткие и быстрые, заставляющие похабно подвывать на одной ноте от непроходящего, почти запредельного наслаждения. Редкие обрывочные стоны Минта, оглаживающего его обнажённое тело растопыренной пятернёй.Поцелуи — кусачие, страстные, а затем — нежные, какие-то совершенно особенные, словно обещание.И во всём этом — необъятное, беспредельное счастье на грани боли.