I-II (1/1)
Сияние бесчисленных свечей, отражённое в натёртом до блеска паркете; надменная стайка сплетниц, напыщенные лорды, чопорные тётушки и юные девицы, с робкими улыбками разглядывавшие залу - всё это был бал, невозможно шикарный и лживый, на который погибающую от тоски по матери племянницу привела Катринетта, едва получив приглашение.Скажите на милость, как можно радоваться, когда твоя мать ранена, когда она, едва живая, лежит на узкой койке в лечебнице, забывшись беспокойным сном больной - и к ней никого не впускают? Катринетта считала, что только радость и может отвлечь, если не излечить от тоски и горя...Но Милена была обо всём этом совершенно иного мнения.Среди яркой толпы она выглядела почти призраком - воздушные, молочно-белые кружева платья, волосы - завитый в локоны лунный свет, в стеклянно-голубых глазах затаились боль и тревога. Ей не была интересна ни шепчущаяся надменная толпа, ни танцы - ничто не занимало её, как раньше, когда она была наивной девчушкой, бессердечно счастливой...А сейчас всё осыпалось прахом....Стоящую в уголке, из всей публики её заметил только он. Человек, не способный составить хорошую партию кому бы то ни было - не столько из-за финансового состояния, сколько из-за своих повадок. Высокий, рыжеволосый, с потемневшим от солнца и ветра лицом - этот человек был почти красив, и довольно богат, но не придавал значения своему статусу, устраиваясь работать на торговые суда. Это не было причудой богатея; он просто не мог не трудиться и не терпел дураков и бездельников ни под каким соусом - словом, эта противоречащая всем общественным устоям натура не могла не давать богатейшую пищу для сплетен. Пожалуй, и приглашали его- когда он бывал в Ивелле - только затем, чтобы отдать долг вежливости - и дать повод для бесед окружающих.- Добрый вечер, - произнёс он, приблизившись к Милене.- Приветствую вас, - северянка склонилась в глубоком поклоне.- Я хотел бы узнать ваше имя.- Милена Редбайрдт, - сухо ответила девушка, нехотя протягивая руку для поцелуя. Моряк вежливо коснулся губами её затянутой в шёлковую перчатку кисти.- Рэльф Хаттер, - представился он. От его имени веяло раскалёнными ветрами далёкого знойного Юга.- Признаться, вы не слишком-то похожи на южанина...- А вы, напротив. выглядите чересчур северянкой для столь обыденного имени.- Мой отец нарёк меня именем Ивеллы, и я не вправе роптать, - порывисто произнесла Милена, прижав руку к сердцу.- Моя мать, - отвечал ей Рэльф, - была любимой дочерью Запада, но лишь отец может дать имя - и он нарёк меня именем своего народа.Милена сплела пальцы, выдохнула, собираясь с мыслями, и уже без улыбки произнесла - неожиданно жёстко:- Я полагаю, пора прекратить этот фарс. Вас попросту просили отвлечь меня от печальных мыслей...- Бред несусветный, - презрев законы этикета, перебил он, - меня здесь не любят. Я заметил вас лишь потому, что вы слишком отличаетесь от толпы. Вы... настоящая.