Часть 42 (1/1)

Максим сидел на своей кровати, не сводя взгляда с экрана телефона. Я думаю, он переписывалсяс Дашей, которая не смогла приехать сегодня. Я чувствовала себя сукой, ведь решила этим воспользоватьсяи наконец, признаться Максиму, но мне было страшно. Он ведь обязательно высмеет, как делал это со всеми теми девчонками. Ноя больше не могла держать этов себе, мне нужно было высказаться, но никто не хотел слушать.Мама, укоторой всегда были более важные дела, чем собственная дочь, отец, который ничего не поймет илишь выскажет свою неприязнь кподобным темам, все мои "друзья", что были слишком заняты идаже я сама не могла себя выслушать. Мне кажется, яначинаюсходить сума. По Максиму, по своим разбившимся надеждам, по той боли, что он обязательно мне причинит итогда ядаже не представляла сколько именно. По своему безумие в нем.Он поднял на меня свой взгляд, тот самый, что сводил меня с ума и, молча, встал. Он как будто знал, что ясобираюсь ему сказать, и с каждым его шагом ко мне, моя решимость быстро испарялась. Я никогда раньше не стеснялась, не сним. Он ведь был совсем другим, он ведь был таким... родным и близким. У меня вновь начали дико дрожать руки и болеть голова.

- Привет, что - то случилось? – он изобразил заботу вголосе, опять улыбнувшись. Я не смогла не улыбнутьсяв ответ, полностью забывая все готовые слова иполностью забываясь внем.Между нами воцарилось молчание. Я не любила молчать, это было так отвратительно неловко, но с ним молчать было хорошо. С ним все было хорошо. Он умел заставлять забывать обо всем, кроме него.

- Я хотелас тобой поговорить, можно? - он любил то, что явсегда спрашивалаунего разрешения. На все. На длину платья, на свидания, на которые он все равно меня не пускал, на разговоры и даже на сон. Еслизасыпать, то только сним. Он же не знал, что я все равно всегда засыпала сним, с мыслями. Он жил вмоей голове, в моей душе и в осколках моего сердца. Максим утвердительно кивнул, дотрагиваясь левой рукой до моей и притягивая к себе. Он всегда делал это грубо, не заботясь обо мне и об окружение вокруг нас. Он любил уткнуться мне в волосыи шептать всякий бред про Дашу и прочих его пассий. Он настолько доверял мне, что рассказывал окаждой его проститутке ио том, что как только Даша будет готова, он никогда не станет больше ей изменять. И все его обещания превратились впрах. Он не умел их выполнять. - Максим, я хотела сказать, что люблю тебя.

Это вылетело так быстро и все то, что ятак долго готовила кнашему разговору, стало совершенно не нужно. Я бы просто не смогла все это говорить под еговзглядом и руками, аон бы мне и не дал. Максим не любил долгие диалоги, и во всех наших тайных встречах говорил всегда только он. Я лишь молчала, сдерживая бурю усебя внутри. Лишь пять минут, апотом он прижимал меняк себе, позволяя зарыдать. Никогда не спрашивал из - за чего, а лишь позволял полностью посвятить себя ему.Я была готова, правда, но не он. Максим до сих пор помнил тот случайу него дома, полгода назад, когда мы едва не переспали. Он все еще считал меня ребенком, даже после того его пьяного поцелуя. ,Он тогда сказал, что это никогда не повторится и мы лишь друзья, а на следующий день это произошло опять. При каждой нашей одинокой встрече все это начиналось изаканчивалось поцелуями и никогда ничем больше.

Я спрашивала унего об этом, аон всегда начинал придумывать сказки о моем будущем муже и как ему будет приятно, что он у меня первый. Только вот мужа никакого не будет, я просто не смогу разлюбить Максима, аон никогда не полюбит меня. Морозов мне и не позволит влюбитьсяв кого - то другого. Он полностью присвоил меня, не давая никому шанса. И даже мне.- Ничего подобного, я просто тебе нравлюсь, - его голос был хриплым от постоянного курения. А мне всегда нравилось смотреть, как курит Максим.Он отстранился от меня и задумчиво провел по моим волосам. В его глазах я видела лишь усмешку и ни капли жалости. Он никогда не жалел меня, ведь жалость лишь для слабых. Максим всегда говорил, что ясильная иэто была его главная ложь. Я не сильная, я столько раз пыталась ей стать, но каждый раз меня успевали сломать. Никто не позволял мне сделать это сними, никто не хотел дать мне шанса, никто меня не любил. Я жила в своем отчаяние, я ненавидела весь мир и больше всего себя, апотом встретила Максима. А он сразу, не дав привыкнуть, заживо закапал внем. Я ненавидела всех тех людишек, что вечно причиняли мне боль лишь из - за того, что ядругая, не такая, как все они, моя ненависть мне помогала. Но его нельзя ненавидеть.Он сказал, что он мне просто нравится, даже не представляя, какая это чушь. Я так надеялась, что это все же окажется правдой, ясотни, раз пыталась разлюбить его, включить режим тех глупых шлюх, что посылают любимым, лишь бы себе не причинить боль, но он приходил - ивсе сразу забывалось. Я пыталась включить тот режим стервы иэгоистки во мне, но каждый раз, видя его, все забывалось. Все в моей жизни забылось, кроме него.- Нет! - Слишком эмоционально. Я пыталась выключить эмоции, но это просто невозможно, когда рядом он. Ничего не возможно, когда рядом он. Максим ломал меня медленно, наслаждаясь моей болью. Ему это нравилось.Он частенько врал мне про нашу дружбу,ия знала, что ее нет. Мы оба не знали, что это такое. У нас никогда не было настоящих друзей. И все наши попытки просто превратились в прах.

Все те моменты, когда мне так не хотелось жить, ямечтала о настоящей дружбе. Чтобы можно было сорваться с места иприбежать влюбое время в место, где тебя успокоят ипожалеют. Где можно не сдерживать свои эмоции, где можно посходить сума вместе. И это все осталось лишь мечтой. Мне до сих пор приходится сдерживать слезы, мне до сих пор никому нельзя рассказать самое сокровенное ия до сих пор схожу сума водиночку.Максим скривился, отрицательно покачав головой, вновь прижимая меня ксебе.- Тебе просто кажется, и это все скоро пройдет. Ты мне веришь? - Конечно, яему верила. Не смотря ни на что, яему верила ивсегда это буду делать.Я мысленно поклялась себе попытаться разлюбить его, уверенная, что все получится. Забывая, что мои желания не сбываются. Ничего не получилось.Максим перевернулся на бок, крепче обнимая меня. Я любила смотреть на него. Особенно, когда он спал. Он был особенно милым тогда и совершенно беззаботным. Никаких страхов, никаких переживаний, никакой боли. Он был счастлив во сне. А значит, и я была счастлива.Когда он спал, я тоже забывала. Все. Все, кроме него. Его просто невозможно было забыть. Я так старалась, я пыталась, но ничего не получилось. Мне кажется, что вся эта чушь - про то, что безответная любовь живет лишь три года - ко мне не относится. И одновременно я боюсь, что это случится, ведь это полностью убьет меня. Я не могу без любви к нему, я не могу без боли от нее, я не могу без него. Сжигание заживо уже превратилось в привычку.

- Доброе утро, - мы уже давно не засыпали вместе. Ну, он засыпал, а я проводила остаток ночи, наблюдая за ним. Но сейчас это было нам нужно. Мы больше не разговаривали после его глупых слов. Честно говоря, я просто не была на это способна. Моя единственная мечта сбылась, и, наверное, любая на моем месте уже висела на его шеи, но я ему не верила. Привыкшая к роли любовница, я была жалкой и совсем не сильной, а Максим говорил, что к таким ничего нельзя чувствовать. Он был прав. - Опять будем молчать?Я нехотя подняла на него взгляд и вздохнула. Мне казалось, что сейчас все рухнет. Все наши отношения, весь мир и я. Все разрушится.- Почему ты не хочешь мне верить? - Я сама задавала себе этот вопрос и не могла дать ответа. Конечно, я ему верила. Я верила каждому его слову, всегда, и даже, если он сказал бы, что дважды два равно пять, я бы ему поверила. Но не сейчас.Он ждал ответа, но я не могла его дать. Молчание была моей единственной стеной, и я боялась ее сломать. Мне нужна была помощь, она мне всегда нужна, но сейчас - особенно. Но никто не придет. Никто никогда не приходит.Мои молитвы были о том, чтобы Максим не вздумал смотреть мне в глаза, ведь тогда я опять впаду в небытие. Буду шептать всякий бред про мою любовь и про то, что меня нельзя любить. Он меня ударит за это.Это было так странно, что он мог меня ударить. Максим всегда говорил, что мужчина не мужчина, если ударил девушку, и я так считала. Но меня он давно не стесняется ударить. Ведь кукла - никто.- Перестань игнорировать меня! - он резко схватил меня за руку, заставляя нависнуть над ним. В его глазах не было злости, в его глазах не было ненависти, в его глазах не было любви и в его глазах не было меня. Зеленые глаза, что я так любила, были пусты. - Почему ты не веришь мне? Я люблю тебя!Он еще сильнее сжал мою руку, кажется, треснули кости. Но я смогла ее вырвать, это было моим единственным достижением. Теперь главное было не податься, не сломаться, не сгореть.Я ненавидела Лизу и отца Максима, но они были правы. С ней он будет счастлив, ей он все простит, только ее он любит. Вместе с ней он сможет достигнуть многого, всего, о чем мечтал. А со мной не будет ничего, со мной лишь пропасть. Он этого не заслужил, у него должно быть все, он не должен погибать вместе со мной.Мое тело приятно побаливало после сладкой ночи. Максим пытался сдерживаться и быть нежным со мной, впервые. У него ничего не получилось. Со мной он никогда не церемонился,даже в тот Новый год. Ведь просто вещь.- Не будь жестоким, пожалуйста. - Он скривился, проводя пальцем по моей спине. Я вздрогнула, как после той первой ночи с Петровым, что заставила меня полностью возненавидеть себя. Только сейчас было приятно, с Максимом все было приятно. - Ты меня не любишь и никогда не любил. Вещи не любят, ты забыл? - Мне захотелось, чтобы он сказал ту ложь, что я не вещь, но это было глупо отрицать. Морозов лишь вздохнул. В его глазах, наконец, появилось чувство. Раздражение. Ему это начинало надоедать, а это меня пугало. - Ты меня не любишь, а лишь хочешь. Только это глупо. Я всегда буду только твоей.***Даша не сводила с меня взгляда, Лиза читала очередной журнальчик, а я сдерживала слезы и ждала отбоя, чтобы быстрее сдохнуть.Это был обычный вечер, но я его ненавидела.Сегодня была среда. День, по нашей договоренности с Петровым, когда он заменял Макса, причиняя мне боль. Этот ублюдок каждый раз пытался заставить меня испытать оргазм. Это было настолько тупо, он не знал, где именно нужно целовать, до куда дотрагиваться, он не знал ничего. Обычно это длилось минут пять, потом ему это надоедало, и он начинял доламывать меня.Я, наверное, должна была ему сказать, что мне нравится, но не могла. Это было только Максима, я не хотела, чтобы туда дотрагивался кто - то другой. И даже тогда приятного бы не было. Только Максим мог сделать это. Он все мог. Он был Богом для меня. Не только в постели, а везде.- Не хочешь поговорить? - я помолилась, чтобы этот вопрос относился к Лизе, поднимая взгляд. Опять не сбылось. Виноградовой уже в комнате не было, побежала удовлетворять одного из Морозовых, скорее всего. Такая же мерзкая потаскуха, как я.Конечно, я не хотела разговаривать. Нам просто было не о чем. Все наши разговоры давно превратились в цитатки из тех ванильных пабликов в ВКонтакте, что ни одна из нас не любили. Из лучших подруг мы давно превратились в случайных знакомых. Нас обеих это тяготило и каждая из нас боялась сказать это в слух. Мы обе с нетерпением ждали окончание школы, чтобы, наконец, расстаться. Это стало бы нашим спасением.- О чем? - это был глупый вопрос. Все наши разговоры сводились к Максиму. Даша терпеть его не могла, Даша терпеть не могла меня и все мои чувства. Ей дико не нравилась моя не здоровая, по ее мнению, любовь. Когда она это говорило, мне хотелось сказать ей, что она вообще любить не умеет,но все всегда срывалось. Мы ведь не должны разрушить наш имидж лучших подруг.- Какая ты догадливая! Конечно, о нем, - в ее глазах мелькнула жалость, и я поняла, как сильно ненавижу это чувство. Как Максим. Он всегда говорил, что мы сильно похожи. Разве что, у него есть гордость, и он не сходит с ума. - И еще о том, что он перешел все границы, избив тебя.В ее глазах появилось чувство удовлетворения, как всегда бывало, когда она кого - нибудь втаптывала в грязь. Это было ее любимым развлечением. Конечно, она знала об этом, она знала все, что ломало меня. Наверное, поэтому мы и сдружились. Она была той единственной, кому я могла рассказать все, и она ничего не понимала. Зато всегда делала вид. И я ей верила. Ей нужно пойти в театральный.- Это такая чушь. Никто никого не избивал, тебе все приснилось. - После этого, Даша должна была закончить разговор, сделав вид, что ничего не было. Только, кажется, она решила присоединиться к тем, кто решил сломать меня. Пускай ломают, хоть клуб создают. Это сможет сделать только Максим.Она резко вскочила, подходя ко мне, и бесцеремонно схватила за руку, поднимая мою кофту, открывая живот, который все еще был в синяках.

- Черт побери, Вика, что это? - дружбы давно нет, дружба ведь вызывает чувства, а мы обе уже давно ничего не чувствуют. Я отрицательно покачалаголовой, забывая, что ничего не значу. Я ведь игрушка, для всех, у меня нет право выбора, и никогда не было. Не здесь. Каждый что-то требовал. Каждый любил втоптать в грязь и смешать с болью. Каждый ежедневно убивал. Это настолько вошло впривычку, под кожу прямо, вместе сМаксимом. И я ни на что не променяла бы это. В собственном безумие теряться уже стало ежедневным ритуалом, амое безумие - вего глазах.Даша шумно вздохнула, поднимая на меня взгляд. Презрение, ненависть, жалость - ее постоянные чувства по отношение ко мне, хотя это и мои чувства по отношению ксебе. Я никого так ненавидела, как себя, имне всегда было безумно тошно от того, что Максим мной не брезговал. Как же так?- Я рассказала Елене, мне жаль. - Ненависть. Она полностью поглотила меня, я никого так сильно ненавидела. И яей верила. В глазах Даши было безразличие, вмоих тоже. Мы обе знали, что никакого наказания Максиму не будет. Я не дам ничего против него, аон сможет откупиться деньгами, но мы обе знали, что он возненавидит меня. А значит, убьет.***- Спокойной ночи, - Света мило улыбнулась ивышла из душевой. Я смогла лишь кивнуть вответ, говорить мне не хотелось. Мне вообще ничего не хотелось. Тело неприятно саднило после прикосновений Петрова, а еще и от того, что япросто посдирала себе кожу мочалкой. Теперь оно было прямо, как моя душа - все всиняках, ссадинах и кровоподтеках. Разве что, тело заживет, адуша и не собирается.Мне хотелось к Максиму, но я просто не могла сейчас пойти кнему. Мне нужны были сутки, чтобы, наконец, стереть все это омерзение, чтобы Максим не запачкался, чтобы он не возненавидел меня еще сильнее. Я не плакала, хотя хотелось. То ли из - за того, что здесь были люди, то ли из - за Максима. Я боялась, что он меня застукает такой слабой инедостойной его. Я боялась, что он опять начнет мне врать про свою любовь, Морозов никогда мне не врал, я всегда было той, кому он говорил только правду, но не сейчас. Я не понимала, почему он захотел стать таким жестоким, я ведь так стараюсь не делать ошибок, не делать ему больно, чтобы не бросил ине ушел.Он скоро меня бросит. До окончания школы остался год, а потом наступит ад. Максим, наконец, вспомнит о своей совести ипринципах, а это значит, что он уйдет. Он не захочет "портить" мне жизнь, он не захочет быть любовником, он не захочет, чтобы ябыла не счастлива. Но я же счастлива, сним. Я всегда готова быть на втором месте для него, везде, всегда. И я хотела бы попросить унего единственный подарок - ребенка. Нет, я не буду заставлять егоухаживать за ним и что - то там платить, это будет просто остаток Максима. Его сынок, надеюсь. Вот только он мне не позволит.

Я тяжело вздохнула, почувствовав, как сзади меня обнимают. Я всегда его узнавала. Его руки, губы, парфюм - это все было родным для меня. Он был мне родным.- И что ты сделала со своим телом? - Он дотронулся губами до засоса на моей шее и довольно улыбнулся. Каждый раз, когда мы занимались любовью, Максим любил оставлять различные следы на моем теле - засосы, синяки от слишком грубых прикосновений. Он считал, что якому - то еще нужна, атак каждый знает, кому я принадлежу. Это было очередной глупостью, все знали, чья я. Это было так странно - мы друзья, но он никогда не оберегал, ни одну из своих девушек так, как меня. Все мне говорили, что я его слабость, анекоторые даже, что он любит меня. Нас часто представляли парой, мне это нравилось, пока водин из подобных разов Максим неосторожно шепнул, что из нас будет ужасная пара и никогда меня не полюбит. Я знала, что он был пьян, но тогда рухнули все мои надежды. Говорят, надежда умирает последней. В моем случае она умерла первой. - Я хочу тебя, - конечно, он хотел меня. Похоть это единственное, что ко мне можно чувствовать. Никакой любви.Максим довольно резко развернул меня, наклоняясь ко мне иубирая мои волосы назад. Его глаза вновь обрели чувства, я в них читала все, кроме любви. Знаете, я настолько привыкла к постоянному второму месту, к постоянной боли, к своему месту, как собака.

- Болят? - Он нежно провел кончиками пальцев по синякам на моем животе. Я отрицательно покачала головой, хотя они и болели. Мне не хотелось, чтобы Максим опять начал себя винить. Я не смогу опять без него. И это не просто слова, моя жизнь - ад без него, и, не смотря ни на что, его жизнь без меня никак не изменится. Он всегда сможет найти себе очередную влюбленную дурочку, которая будет предано смотреть ему вглаза и бежать вего постель по первому зову. Хотя в постель ли? Он уже давно не ждет, когда мы дойдем до комнат. Он может взять везде, не заботясь ни о ком. Я знаю, что по школе уже давно ходят слухи про нас с ним, они почти правдивы. Максим привык смеяться над ними, а я их боюсь. Во всех отношениях, как у нас, все должно быть наоборот - это он должен бояться, но я боюсь, что он будет не счастлив.И явсегда буду идти к нему, пока не перестану быть ему нужна.- Я знаю, что болят, - он посмотрел мне вглаза, заставляя податься его гипнозу. Я просто не могла противиться ему, он полностью околдовал меня, я все забыла. Максим наклонился еще ниже, опять прижал ксебе, как вчера. Я прикусила губу, молясь, чтобы он не повторил те слова, ведь это просто убивает меня. - Ты была права, я не люблю тебя. Я тупо хочу тебя, и просто совсем забыл, какая ты шалава и что стоит мне поманить тебя пальчиком, ты сразу же прибежишь, потаскуха.***Елена недовольно вздохнула, останавливаясь рядом со столом и требовательно смотря на него. В нашей ситуации дрожать должна была лишь я, но дрожали мы обе. Ладони вновь неприятно потели, голова кружилась, почему - то тошнило. Часы, вечно опаздывающие, показывали ровно одиннадцать, ияскривилась, осознавая, что на самом деле уже скоро полночь. Я сижу вэтом кабинете уже час, имы все еще даже не начинали.

- Елена Сергеевна, может мы начнем? Я просто очень устала ихочу спать, -она покорно кивнула, возвращаясь на свое место за столом. Елена тяжело вздохнула, собираясь с мыслями, и твердо посмотрела на меня.- Я... хотела бы поговорить стобой о Максиме, о ваших отношениях, и...-Нет никаких отношений, - я постаралось сказать это твердо, но, кажется, голос все, же дрогнул. Это были просто выработанные слова, как упопугая, никто не должен был знать о нас, так говорил Максим. Нос каждым днем все дружно откуда - то узнают ивсе дружно предают. Даже Даша, которая так привыкла бросать слова на ветер.- Вика, пожалуйста, - директриса успокаивающе подняла руки. Я видела вее глазах то, что уже давно не видела по отношению ксебе - заботуи жалость. Это меня бесило. Я не хотела, чтобы меня жалели, жалость же для слабых. Максим не любит слабых.Кажется, явсе же чокнутая. Я помешана на Максиме, на его счастье и даже на Лизе.

- Ты, наверное, знаешь, что мы с его отцом какое - то время встречались. Так вот, как - то Петр ударил меня, ия сразу же его бросила. Но, ты знаешь, яблочко от яблони недалеко подает, - мне захотелось ударить ее. Максим не такой, как его "отец", Максим не тварь, Максим не ублюдок, Максим добрый ихороший, ему просто нужно иногда расслабляться. Но он же извинился, он же почти плакал, когда просил прощение, он же остался со мной.- Максим не его сын! - я вскочила со стула ибуквально выбежала из кабинета. Там было слишком душно, там все меня душило, там не любили Максима, там ненавидели меня, там не понимали. Я нуждаюсь впонимание, меня нужно понять, хоть кто - нибудь, пожалуйста. Никто.