Глава 1. Битва за Францию, часть 1. (1/1)

19 августа 1944 года.На часах было всего 7:42, а Роммель уже надевал на себя старую, замызганную и пыльную полевую форму. Хорошо бы в стирку отдать её, да время не позволяет. Эрвин встал сегодня раньше обычного, чтобы заглянуть в особняк, к своей семье. Перед сном он много размышлял о том, как ему поступить с ними. И принял решение: завтра утром они отъезжают в Швейцарию. Он понимал, что это не честно и что он пользуется своим положением, простые солдаты не имели возможности так поступить. Но любовь к своей жене и сыну была сильнее какого-то там чувства справедливости. Как бы поступили вы, когда твоей семье каждый день грозит попаданием в плен к врагу? Во время завтрака ему сообщили, что машина готова. Наспех съев постную гречку с мясом, он направился к транспорту. Зальмут уже ждал его там.– Вы сегодня рано.– Прости Зальмут если отвлёк, но у нас сегодня очень много дел. Сначала мне нужно навестить свою семью.– Понял вас. Садитесь.Генерал-полковник сел на место рядом с водителем. – Давай к осо…–Подождите немного Зальмут, вот-вот явится ваш новый командир.– Мне казалось, группой армий B продолжите управлять непосредственно вы.– Как бы я не хотел этого, это невозможно. Прошло буквально пару минут, а к машине рядом со штабом уже подходил генерал-фельдмаршал, Фёдор фон Бок. Зальмут сильно удивился, он вспомнил своего бывшего командира на восточном фронте, однако после его принуждённой отставки о генерале не было ничего слышно. Роммель вышел, и вместе с уважительным кивком пожал генералу руку. Ганс сделал тоже самое. – Я наслышан о вас, Эрвин. Лис Пустыни, верно? Должен признать, вы блестяще проявили себя в Африке.– Благодарю, но я наслышан о вас не меньше, Фёдор. Вы тоже отлично показали себя на восточном фронте, и именно поэтому я выбрал вас. Теперь мы можем отправляться.Машина направилась к особняку, где жила семья Эрвина. ***Спустя час Роммель уже стучался в дверь 2-х этажного дома со своим садом. ?Когда всё закончится, обязательно переедем сюда снова и заживём мирной жизнью, как я и всегда хотел?. Подумал он. Дверь открылась и перед взором Эрвина предстала женщина не молодых лет, она улыбалась, отчего было хорошо видно морщины. Первое что сделали супруги обнялись.– Наконец ты вернулся, надолго?Тихо проговорила Луиза. Она пыталась разглядеть в его глазах знакомое тепло или радость встречи. Но вместо этого во взгляде фельдмаршала была лишь сталь, перед ней не стоял любящий муж, перед ней сейчас был генерал-фельдмаршл, приказы которого не оспариваются.– Ты с сыном уезжаете в Швейцарию. Завтра за вами приедет машина, будьте готовы.Мария хотела было возразить холодному голосу, но она уже отлично знала эту сторону личности Эрвина. Перечить ему бесполезно. Так что, тяжело вздохнув, ответила:– Хорошо, но как же ты? Я же вижу, ты прекрасно знаешь, что нам не победить в этой войне.– Я попытаюсь сделать все, чтобы поражение было не настолько фатальным как в 1918 году…Уже более мягко и тихо ответил Роммель. А после ещё тише добавил:– Любой ценой. Вскоре к двери подошел и сын. – Отец? Что происходит? Почему ты всё ещё стоишь в дверях?– Завтра вы уезжаете в Щвейцарию.– Что?! Но почему?!– Я не хочу, чтобы вы подвергались опасности. Фронт могут прорвать в любой момент и тогда шанса уехать из страны уже не будет.– Но отец, я тоже могу сражаться! Я вступлю в SS!Эта тема бесила Роммеля больше всего. Сильнее всего он не хотел, чтобы его сын вступал к этим фанатикам и безумцам. – Мы уже это обсуждали, исключено!Попрощавшись с семьей, генерал вернулся в машину и наконец, сказал то, чего долго хотел. – Давай на передовую.***Первым делом посетили штаб военного коменданта, Дитриха фон Хольтица. Штаб располагался, совеем недалеко от Парижа, примерно 5-10 километров. Выйдя из машины их, встретил один из подчинённых здешнего генерала. Роммель сразу же направился в полевой штаб. Мимо постоянно проезжали машины с ранеными и свежим пополнением. Он увидел символику SS и поморщился.– Я, кажется, дал понять Гитлеру, что не желаю иметь палачей под своим командованием.– Ну, сами подумайте, у нас и так чрезвычайные проблемы с людскими ресурсами, приходится пользоваться тем, что есть.Возразил Фёдор. Эрвин ничего не ответил, он и сам прекрасно понимал это, но поделать с собой ничего не мог. Наконец они пришли к штабу, представляющий из себя простую, небольшую территорию с брезентовым навесом и столом с картой, посредине. Быстро поприветствовав друг друга, Роммель без лишних разговоров приступил к делу, начав осматривать расположение всех дивизий. "Всего 9 дивизий, в резервах есть ещё 5, у противника ориентировочно от 7 до 13 на фронте. Почти одинаково, однако немецкие воска были снаряжены значительно хуже, особенно в ходе последних боёв. Чёрт, не густо"– Для нас фронт слишком широкий. Есть предложения кроме отступления?После слов главнокомандующего повисло напряжённое молчание, нарушаемое голосами обычных солдат и шумом моторов машин.– Похоже, придётся отступать, что думаете, Дитрих?– Я долго размышлял над этим, поначалу я хотел отступить за реку Мёз, но фронт остался бы таким же широким. Поэтому я сразу обратил внимание на Рейн. Сами посмотрите, он простирается от стран Бенилюкса к Швейцарии. Но, честно говоря, боюсь, что даже там у нас не хватит банально людей, чтобы заткнуть весь фронт. И ещё одна проблема – время. У нас его практически нет.Весь монолог Роммель выслушал, внимательно не перебивая. Когда Дитрих закончил, то он крепко задумался. Тут без вариантов, нужно отступать пока не поздно. Насчёт дивизий у них всё не так уж и плохо как могло быть, если не тратить резервы понапрасну, то можно укрепится на противоположном берегу реки. Теперь оставалось решить проблему того, как выиграть время. Роммель посмотрел на карту и обратил внимание, что противник сосредоточил силы в середине фронта, прямо перед Парижем, линия была похожа на клин.– Сколько у вас танков, генерал?Мрачно проговорил Роммель продолжая смотреть на карту.– Мы сильно разобщены и дезориентированны, только 1 дивизия, вы же не хотите... ударить в лоб?– Ни в коем случае, я уже наслышан о численном превосходстве врага. Но если ударим с фланга, то может быть получится замедлить его хотя бы на 2-3 дня.– Да, но…– Никаких но, сейчас нам важнее всего отступить и перегруппировался. Выполняйте генерал.– Так точно.Дитриху не хотелось расставаться с половиной, свежей танковой дивизии. Но видимо другого выбора действительно не было. Обсудив с Эрвином подробный план атаки оба попращались, главнокомандующий отправился на другие участки фронта.Когда Роммель ещё объезжал другие позиции, он лишь убеждался в правильности приказа отступления за Рейн. Генерал-фельдмаршал покинул фронт в тяжёлых раздумьях, как и его подчинённые. Этот день, пожалуй, можно назвать продуктивным. Уже наметился план, и появилась надежда на успешную оборону. С завтрашнего дня нужно приступать к разработке подробного плана обороны.