Глава XVI (1/1)

Поскольку никаких возражений против отбытия молодёжи к тётушке не поступило, а все угрызенья гостя относительно разлуки с четою Пайнс хоть на единый вечер в протяженьи его визита были решительно отметены, экипаж к положенному часу доставил г-на Ламаника, его племянника и двух племянниц в Меритон; входя в гостинную, гости имели удовольствие услышать, что г-н Уикхем принял приглашенье их дядюшки и уже находится в доме. Когда сии сведенья были оглашены и все расселись, г-н Ламаник смог обстоятельным манером оглядеться и полюбоваться гостинною; размеры и обстановка поразили его чрезвычайно, и он объявил хозяйке, что почти было решил, будто оказался в малой летней утренней столовой Розингса,?— сравненье, кое поначалу особой радости не вызвало; впрочем, едва постигнув, что такое Розингс и кто его владелица, выслушав описанье всего одной гостинной леди Кэтрин и узнав, что лишь каминная доска там стоила восемьсот фунтов, г-жа Вентворт ощутила всю мощь комплимента и вряд ли обиделась бы на сравненье с комнатою экономки. Описывая г-же Вентворт величье леди Кэтрин и её особняка, порою отвлекаясь на хвалы собственному обиталищу и усовершенствованьям, кои оное обиталище претерпевало, г-н Ламаник был удовлетворительно занят до появления джентльменов; девушкам же и Дипперу, кои не в силах были слушать двоюродного дядю, ожиданье помстилось очень долгим. В конце концов оно, однако, завершилось. Джентльмены появились, и когда в гостинную вошёл г-н Уикхем, Мейсону почудилось, будто он не разглядел его прежде и не думал о нём с тех пор, что сопровождалось крошечной долей неразумного восхищенья. Офицеры ***ширского полка вообще были весьма достойны и благородны, а лучшие из них присутствовали ныне в гостинной, однако г-н Уикхем настолько же затмевал их обликом своим, статью, манерами и походкою, насколько все они превосходили широколицего, плотного, дышащего парами портвейна дядюшку Вентворта, кой следом за ними вступал в комнату. Г-н Уикхем был из тех счастливцев, к которому устремлялись почти все взоры, а Мейсон стал счастливцем, подле которого он в конце концов сел, и приятная манера, с коей он тотчас погрузился в беседу, хотя последняя касалась лишь дождливого вечера и вероятности слякотного сезона, убедила Диппера в том, что простейшая, скучнейшая, банальнейшая тема способна обернуться интересной мановением умелого оратора. С появлением таких соперников за внимание, как г-н Уикхем и офицеры, г-н Ламаник рисковал раствориться в ничтожности; время от времени он, впрочем, находил снисходительную слушательницу в лице г-жи Вентворт и, благодаря её бдительности пребывал весьма обильно снабжаем кексами и кофе. Когда поставили карточные столы, г-н Ламаник получил возможность отплатить хозяйке за доброту, сев играть в вист*.?— В настоящий момент я мало разумею в сей игре,?— изрёк он,?— однако с наслажденьем разовью свои навыки, ибо в моём положеньи… —?Г-жа Вентворт была весьма признательна ему за покладистость, однако изложенья резонов его дожидаться не стала. Г-н Уикхем в вист не играл, а потому был охотно и восторженно принят за другим столом меж Мейсоном и Энни. Поначалу существовала опасность, что Энни захватит его целиком, ибо последняя была стойкою говоруньей, однако, питая равную склонность к лотерее, она вскоре чересчур заинтересовалась игрою, чересчур увлеклась ставками и ахами после выигрышей и особо ничему более вниманья не уделяла. Стало быть, с поправкою на правила игры, г-н Уикхем был волен беседовать с Диппером, кой жаждал выслушать его, хотя на то, что он главным образом желал услышать,?— историю его знакомства с г-ном Сайфером,?— надежд не питал. Мейсон не смел и помянуть сего джентльмена. Любопытство его, впрочем, нежданно было утолено. Г-н Уикхем сам завёл сей разговор. Он спросил, далеко ли от Меритона расположен Незерфилд, и, выслушав ответ и помявшись, осведомился, давно ли там пребывает г-н Сайфер.?— С месяц,?— отвечал Мейсон и затем, не желая менять тему, прибавил:?— Насколько я понял у него в Дербишире очень крупные владенья.?— Да,?— отвечал Уикхем,?— его дербиширское именье весьма роскошно. Чистых десять тысяч в год. Вряд ли вы могли встретить человека, более способного поведать вам некие сведенья о сём лице, нежели к тому способен я,?— ибо с младенчества я был неким манером связан с этим семейством. Диппер не сдержал удивленья.?— Вы, господин Пайнс, вполне можете удивляться подобному заявленью, увидев холодность нашей вчерашней встречи. Близко ли вы знакомы с г-ном Сайфером??— Ближе не желал бы. Я четыре дня провёл с ним в одном доме и полагаю, что господин сей весьма неприятен.?— Я не в праве высказывать своё мненье?— молвил Уикхем,?— приятен ли он или же напротив. Мне подобное мненье иметь не пристало. Я слишком давно его знаю, что бы судить справедливо. Я к беспристрастности не способен. Но, мнится мне, ваше мненье о нём всех потрясёт?— и, возможно, вам не стоит выражать его столь подчёркнуто где бы то ни было ещё. Здесь вы в семейном кругу.?— Поверьте, здесь я говорю не более, нежели могу сказать в любом другом доме в округе, за исключением Незерфилда. В Хартфордшире к нему отнюдь не питают симпатий. Его гордость всем отвратительна. Никто не выскажется о нём благосклоннее.?— Не могу притвориться, будто сожалею,?— сказал Уикхем после краткой паузы,?— что он или же любая другая персона не ценимы выше их достоинств, однако, полагаю, с ним такое происходит не часто. Все ослеплены его состояньем и положением или же запуганы его высокомерием и внушительностью и видят его тем, кем он предпочитает им являться.?— Даже при моём незначительном знакомстве с ним я почитаю его человеком с дурным нравом. Уикхем лишь покачал головою.?— Любопытно,?— молвил он, когда им представилась возможность продолжить беседу,?— долго ли он ещё пробудет в Хартфордшире.?— Сего я не знаю; впрочем, в Незерфилде я ничего не слышал касательно его отъезда. Надеюсь, на ваши планы относительно ***ширского полка присутствие господина Сайфера не повлияет.?— О нет,?— уж я-тоот господина Сайфера не побегу. Если он желает избежать встречи со мною, пускай сам и уезжает. Мы с ним не дружны, встречи с ним для меня тяжки, но я избегать его не имею резонов, кроме тех, кои готов объявить на весь мир: обида на дурное обращенье и весьма болезненные сожеленья о том, что он таков, каков есть. Его отец, господин Сайфер, был одним из лучших людей, какие только жили на земле, и вернейшим моим другом, а посему в обществе господина Сайфера душа моя неизбежно омрачается тысячей трогательных воспоминаний. Со мною он повёл себя постыдно, но, я уверен, я мог бы простить ему что угодно и всё на свете, если б он не обманул надежд и не опозорил памяти своего отца. Интерес Мейсона к сему предмету разгорался, слушал он самозабвенно, однако деликатность темы не позволяла задавать вопросов. Г-н Уикхем заговорил на общие темы?— о Меритоне, об окрестностях и обществе; очевидно, он был немало доволен всем, что успел увидеть, и про общество говорил особо, с тонкой, однако весьма отчётливой галантностью.?— Постоянное общество?— достойное общество,?— прибавил он,?— главным образом и побудило меня вступить в ***ширский полк. Я знал, что он крайне почтенен и приятен, а другой мой Байрон усугубил соблазн, поведав мне о нынешнем его квартированьи, а равно о величайшему внимании и замечательных знакомствах, кои дарит офицерам Меритон. Общество мне потребно, я сие признаю. Я пережил разочерованье, душа моя не вынесет одиночества. Занятье и общество необходимы мне. Я не создан для жизни военного, однако обстоятельства сделали таковую приемлемой. Моей профессией должна была стать церковь?— я был воспитан для церкви и ныне располагал бы весьма богатым приходом, если б сие устраивало джентльмена, о котором мы только что говорили.?— В самом деле?!?— Да, покойный господин Сайфер завещал мне в дар лучший приход. Он был моим крёстным отцом и сильно ко мне привязан. Я не способен в полной мере отдать должное его доброте. Он желал щедро меня обеспечить и полагал, будто ему сие удалось, но когда пастор ский дом освободился, его отдали другому.?— Но как сие возможно? —?вскричал Мейсон. —?Как можно было пренебречь его завещаньем? Почему вы не потребовали сатисфакции в суде??— Его последняя воля была столь неформальна, что мне не приходилось надеяться на закон. Человек чести не усомнился бы в сути завещанья, однако господин Сайфер предпочёл усомниться?— или же прочесть сие как условную рекомендацию и заявить, что я лишился всякого права на любые притязанья по причине сумасбродства, безрассудства, короче говоря, чего угодно или вообще ничего. Достоверно же известно, что приход освободился два года назад, как раз когда я достиг подходящего возраста, и приход сей отдали другому; не менее достоверно известно, что я не могу признать, будто совершил нечто такое, чем сие заслужил. Темперамент мой горяч и несдержан; вероятно, я порою чересчур свободно высказывал ему своё мнение о нём. Ничего преступнее я не припоминаю. Но суть в том, что мы очень разные люди и он меня терпеть не может.?— Это возмутительно! Он заслуживает публичного порицанья.?— Рано или поздно он сие получит?— однако, не от меня.Пока я не забуду его отца, я не смогу противостоять ему или же его разоблачать. Мейсон похвалил его за подобные соображенья и про себя отметил, что, описывая оные, он был на редкость красив.?— Но каковы,?— молвил он после паузы,?— могли быть его резоны? Что заставило его поступить столь жестоко??— Полная, решительная антипатия ко мне?— антипатия, кою я поневоле вынужден отчасти привязать к ревности. Если бы покойный господин Сайфер меньше меня любил, его сын о носился бы ко мне терпимее, однако необычайная привязанность ко мне его отца, полагаю, с ранних лет раздражала сына. Он, с его темпераментом, не сносил такого соперничества?— предпочтения, кое зачастую оказывалось мне.?— Я и не думал, что господин Сайфер столь дурен?— мне он никогда не нравился, однако я думал о нём не очень худо; мне казалось, он презирает людей вообще, однако я не подозревал, что он опустился до такой злонамеренной мести! —?Несколько минут поразмыслив он прибавил:?— Правда, я помню, как в Незерфилде он однажды хвастался неколебимостью своих обид и неспособностью прощать. Как ужасен, должно быть его характер.?— Я не доверяю своему мненью на сей счёт?— отвечал Уикхем. —?Я вряд ли способен быть к нему справедливым.?— Как это странно. —?прибавил Мейсон, чуть успокоившись. —?Поразительно, что сама гордость господина Сайфера не заставила его поступить по справедливости. Даже не имея иных резонов, он из гордости должен был воздержаться от непорядочности?— а сие я зову непорядочностью.?— И впрямьудивительно,?— отвечал Уикхем, ибо почти все его деянья коренятся в гордости, и гордость, нередко была была его задушевным другом. Она сближала его с добродетелью более, нежели иное другое чувство. Однако все мы непоследовательны, а в его обращеньи со мною имелись резоны посильнее даже гордости.?— Неужто столь ужасная гордыня была во благо??— Да. Нередко она понуждала его к великодушью и щедрости?— раздавать деньги, являть гостеприимство, помогать арендаторам, облегчать судьбу бедняков. Сие свершала семейная гордость, а рано гордость сыновняя?— ибо отцом он очень гордится. Не опозорить семью, не ударить в грязь лицом, не замарать имени Пемберли?— могущественные резоны. Он также питает братскую гордость, коя, в сочетаньи с некоей братской любовью, превращает его в крайне доброго и внимательного опекуна сестры, и вы не раз услышите, что его превозносят как наизаботливейшего и лучшего из братьев.?— А юная госпожа Сайфер?— какова она? Он покачал головою:?— Я был бы рад сказать, что она мила. Мне больно дурно говорить о любом Сайфере. Но она слишком похожа на брата?— очень, очень горда. После обильных пауз и обильных попыток сменить предмет обсуждения Диппер невольно вернулся к теме:?— Я поражён его близостью с господином Уильсоном. Как может господин Уильсон с ним ладить? Вы знакомы с господином Уильсоном??— В малейшей степени.?— У него славный характер, он обаятельный, очаровательный человек. Не может быть, что бы он не знал, каков господин Сайфер.?— Может, и не знает?— но господин Сайфер умеет угрожать, если того желает. Он не лишён способностей. Он бывает прекрасным собеседником, если полагает, что сие того стоит. Среди равных себе он совершенно иной, нежели с теми кто менее преуспевает. Гордость никогда не оставляет его, но с богатыми он отзывчив, справедлив, искренен, разумен, достоин и, вероятно приятственен?— если учесть состояние и обличье. Партия в вист вскоре распалась, игроки собрались за другим столом, и г-н Ламаник воссел меж племянником Мейсоном и г-жою Вентворт. Последняя, разумеется осведомилась о его успехах. Успехи оказались невелики?— г-н Ламаник проигрывал всякую партию, но когда г-жа Вентворт забеспокоилась в этой связи, гость уверил её торжественно и весомо, что сие ни в малейшей степени не важно, что деньги он полагает сущим пустяком и умоляет её не переживать.?— Я достоверно знаю, сударыня,?— молвил он,?— что человек, садясь за карточный стол, понуждаем рискнуть подобным манером, а я, по счастию, пребываю не в тех обстоятельствах, что бы страдать из-за пяти шиллингов. Несомненно, этим не могут похвастаться многие, однако, благодаря леди Кэтрин де Бёрг, я вовсе избавлен от необходимости помышлять о таких мелочах. Сие привлекло вниманье г-на Уикхема, и он, с минуту поглядев на г-на Ламаника, шёпотом поинтересовался у Мейсона, близко ли знаком его родственник с семейством де Бёрг.?— Леди Кэтрин де Бёрг,?— отвечал тот,?— совсем недавно выделила ему приход. Я толком не знаю как г-н Ламаник был ей представлен, но он совершенно точно не давний её знакомец.?— Вы, разумеется, знаете, что леди Кэтрин де Бёрг?— сестра почившей г-жи Сайфер; то есть леди Кэтрин нынешнему г-ну Сайферу приходится тёткой.?— Нет, вообще-то я не знал. Я вовсе ничего не знаю о леди Кэтрин. До позавчерашнего дня я не слыхал даже о её существованьи.?— Её дочь, юная г-жа де Бёрг, получит огромное наследство, и считается, что она и её двоюродный брат объединят два состоянья. Услыхав сие, Мейсон улыбнулся, подумав о бедняжке юной г-же Пиронике. Сколь тщетны, стало быть её знаки вниманья, тщетна и бесполезна привязанность к его сестре и хвалы ему, раз он уже предназначил себя другой.?— Господин Ламаник,?— сказал он,?— очень высоко отзывается о леди Кэтрин и её дочери, но по некоторым деталям, кои он сообщил о её светлости, я заподозрил, что благодарность ослепила его и, невзирая на покровительство ему, она дама заносчивая и самодовольная.?— По моему она и то и другое в величайшей степени,?— отвечал Уикхем. —?Я не видел её много лет, однако ясно помню, что никогда её не любил и вела она себя деспотично и надменно. Она считается дамой здравости и ума замечательных, однако я подозреваю, что сими качествами она отчасти обязана титулу и состоянью, отчасти властным манерам, а в остальном?— гордыне племянника, коему предпочтительно чтобы все его родственники обладали первосортным умом. Мейсон согласился, что его оценка весьма разумна, и, ко взаимному удовлетворенью, они продолжали беседовать, пока ужин не положил конец карточным играм и не даровал прочим дамам долю внимания г-на Уикхема. В гомоне ужина г-жи Вентворт продолжать беседу было невозможно, однако манеры г-на Уикхема понравились всем. Что бы не говорил он, звучало удачно; что бы не делал, выглядело изысканно. По пути домой мысли Диппера полнились им одним. Всю дорогу он размышлял только о г-не Уикхеме и о том, чтó он ему поведал, однако ему не хватило времени даже помянуть его имя, ибо ни Энни, ни г-н Ламаник не затыкали ртов. Энни беспрестанно болтала про лотерею, про фишки проигранные и выигранные, а г-н Ламаник, описывая вежливость четы Вентворт, твердил, что ни в малейшей степени не сожалеет о своих проигрышах в вист, то и дело опасался, будто толкает племянниц, и имел столько всего сообщить, что не справился и до прибытья кареты в Лонгборн.