Глава IX (1/1)

Почти всю ночь Мэйсон не отходил от сестры и с утра, к своему удовольствию, смог сносно ответить на вопросы, кои спозаранку были переданы г-ном Уилсоном через служанку, а вскоре поступили от изысканной дамы, прислуживающей его подруге. Впрочем, не взирая на улучшение, Мэйсон попросил отослать записку в Лонгборн, дабы мать навестила Мэйбл и сама составила мненье. Записка была послана тотчас, и суть её немедленно приняли к сведению. Г-жа Пайнс, сопровождаемая младшей дочерью, прибыла в Незерфилд вскоре после завтрака. Г-жа Пайнс горевала бы, обнаружь она Мэйбл в явной опасности; однако, навестив дочь и утешившись тем, что недуг той не внушает опасений, она не желала Мэйбл скорейшего выздоровления, ибо таковое, по вероятию, удалило бы дочь из Незерфилда. Оттого г-жа Пайнс и слушать не стала Мэйбл, молившую отправить её домой; аптекарь, явившийся примерно тогда же, равно полагал, что уезжать нецелесообразно. Мать, брат и младшая сестра посидели с Мэйбл, а затем по приглашенью юной г-жи Пироники сопроводили последнюю в утреннюю столовую. Уилсон приветствовал их надеждами, что г-жа Пайнс не обнаружила юную г-жу Пайнс в состояньи худшем, нежели ожидала.?— В таком состояньи я её и обнаружила,?— последовал ответ. —?Она слишком больна, чтоб ей переезжать. Доктор тоже считает, что перевозить её нельзя. Мы вынуждены будем ещё некоторое время злоупотреблять вашей добротой.?— Перевозить! —?Вскричал Уилсон. —?И думать нечего. Я уверен, моя подруга воспротивиться её отъезду.?— Можете не сомневаться, сударыня,?— с холодной любезностью молвила юная г-жа Пироника,?— что, оставаясь с нами, дочь ваша получит всё необходимое ей внимание. Г-жа Пайнс велеречиво излила свою благодарность.?— Разумеется,?— прибавила она,?— кабы не столь добрые друзья, уж не знаю, что с нею сталось; она и впрямь серьёзно больна и жуть как страдает, хоть и кротка аки голубица?— с нею всегда так, столь милого нрава я не встречала за всю свою жизнь. Всегда говорю остальным детям, что с нею они и в сравненье не идут. Славная у вас тут комната господин Уилсон, и очаровательный вид на дорожку. Уж и не знаю поместья в округе, равного Незерфилду. Вы же, надеюсь, не собираетесь в спешке отбыть, хоть и арендовали его ненадолго.?— Я вообще всё делаю в спешке,?— ответствовал тот,?— а потому, если вознамерюсь покинуть Незерфилд, отбуду, вероятно, через пять минут. Покуда же, впрочем, я полагаю, что прочно тут осел.?— Сего я от вас и ожидал,?— отметил Мэйсон.?— Вы начинаете меня постигать, а? —?вскричал г-н Уилсон, обернувшись к нему.?— О да,?— я вас понимаю совершенно.?— Хотел бы я счесть сие комплиментом; боюсь, однако, сие жалкая участь?— быть столь прозрачным.?— Так оно всегда и бывает. Глубокий, сложный характер совершенно необязательно более или менее достоин уваженья, нежели тот, что подобен вашему.?— Диппер! —?возмутилась его мать. —?Не забывай, где находишься, и брось эти вольности, что дозволены тебе дома.?— Я и не знал,?— тут же продолжил Уилсон,?— что вы изучаете нравы. Занимательные, должно быть, изыскания.?— Воистину, однако сложные характеры занимательнее всех. Они располагают хотя бы сим преимуществом.?— Провинция,?— вмешался старший Сайфер,?— редко в силах предоставить предметы для сих изысканий. Общество в провинции крайне ограничено и однообразно.?— Однако люди так меняются, что всегда обнаруживаешь в них что-то новое.?— И в самом деле,?— возмутилась г-жа Пайнс, оскорблённая тоном, коим он помянул провинцию. —?уверяю вас, такого здесь творится не меньше, нежели в городе. Всё собранье немало удивились; на мгновение г-н Сайфер воззрился на неё, затем молча отвернулся. Г-жа Пайнс, решившая, будто одержала над ним верх, вознамерилась закрепить свой триумф.?— Лично я не вижу, чем Лондон превосходит провинцию, если не считать лавок и общественных зданий. Провинция жуть на сколько милее, правда г-н Уилсон??— Когда я в провинции,?— отвечал тот,?— мне хочется остаться здесь навсегда; примерно то же происходит со мной в городе. У провинции и города имеются свои преимущества, и я равно счастлив и здесь и там.?— Да-с?— это потому что у вас характер подходящий. Но сей джентельмен,?— глядя на г-на Сайфера,?— похоже, вовсе не ценит провинцию.?— Ну честное слово, мамá, вы заблуждаетесь,?— вмешался Мэйсон, краснея за мать. —?Вы неверно поняли г-на Сайфера. Он разумел лишь, что в провинции не встречаешь такого разнообразья людей, как в городе,?— согласитесь, это правда.?— Разумеется, дорогуша, никто сего и не говорит; что же до разнообразия, полагаю, с нашим графством немногие сравняться. Я знаю, что мы обедали с двадцатью четырьмя семействами. Лишь забота о Мэйсоне позволила г-ну Уилсону сохранить невозмутимость. Подруга его явила меньше такта и с весьма выразительной улыбкою устремилась взор на г-на Сайфера. Мэйсон желая отвлечь мать от обсуждаемой темы, спросил, заходила ли без него в Лонгборн Венди Кордрой.?— А как же?— вчера была с отцом. Какой прелестный человек сэр Ден Кордрой?— правда г-н Уилсон? Какой светский! Какое благородство, какая непринуждённость! Для каждого находит слова. Вот, по моему мнению, что такое воспитанье, а персоны, кои полагают себя страшно важными и рта при этом не раскрывают, сильно ошибаются на свой счёт.?— Венди обедала с вами??— Нет, ушла домой. Мне помстилось, ей надобно было проследить за пирогами. Лично я, господин Уилсон, всегда держу слуг, которые умеют выполнять свою работу; мои дети воспитаны иначе. Но всяк сам себе судья, а у Кордроев замечательные дети, уверяю вас. Жаль, что некрасивые! Не то чтоб я думала, будто Венди совсем уж дурнушка,?— но она ведь наша близкая подруга.?— Мне она показалась очень приятной молодой дамой?— отвечал Уилсон.?— Ой, ну конечно?— однако согласитесь, она невзрачна. Леди Кордрой и сама об этом часто говорит, завидует мне, что Мэйбл такая красотка. Не хочу хвастать собственными ребёнком, но Мэйбл?— редко встретишь кого красивее. Все так говорят. Я-то что, я пристрастна. Когда ей было пятнадцать, один джентльмен в городе, у моего брата Стенфорда, так её полюбил, что брат мой думал, он Мэйбл руку и сердце предложит ещё до нашего отъезда. Но он тем не менее же, ничего подобного не сделал. Наверно, решил, что она слишком молода. Впрочем, он написал ей стихи?— да еще какие красивые.?— Чем привязанность его и завершилась,?— нетерпеливо вмешался Мэйсон. —?Сколько нежных чувств преодолены были подобным манером. Интересно, кто первым обнаружил сколь могущественна поэзия в изгнаньи любви.?— Я всегда полагал, что поэзия?— пища для любви. —?заметил г-н Сайфер?— Благородной, крепкой, здоровой любви?— возможно. Сильному всё на пользу. Но я убеждён, что лёгкую, хилую склонность добрый сонет заморит до смерти. Уильям Сайфер лишь улыбнулся; в воцарившемся молчаньи Мэйсон страшился, как бы мать не явила свою ограниченность снова. Мэйсон жаждал заговорить, но в голову ничего не приходило; после краткой паузы г-жа Пайнс вновь принялась благодарить г-на Уилсона за доброту к Мэйбл и извиняться за то, что свалила ему на голову ещё и Диппера. Г-н Уилсон отвечал с неподдельной любезностью и старшего брата понудил любезно высказать всё, что полагается к случаю. Тот сыграл свою роль не очень обходительности, однако г-жа Пайнс была удовлетворена и вскоре велела подать экипаж. По этому сигналу вперёд выступила младшая дочь, коя посчитала, что ей надлежит припомнить г-ну Уилсону данное им сразу по приезде обещание устроить в Незерфилде бал. Энни Пайнс была крепкой высокой девочкой пятнадцати лет, цветом лица прекрасна, обликом добродушная?— любимица матери, чья нежность рано вывела дочь в общество. Энни обладала жизнерадостностью и некоей природной самоуверенностью, каковую вниманье офицеров, коих к ней расположили вкусные обеды её дядюшки и её собственная непринуждённость, обратило в нахальство. Оттого она весьма невозмутимо спросила г-на Уилсона о бале и резко напомнила о его обещаньи, прибавив, что не сдержать слово будет наиприскорбнейшим в мире поступком. Ответ г-на Уилсона на сию внезапную атаку усладил уши г-жи Пайнс:?— Уверяю вас, я готов хоть сейчас выполнить обещанное, и когда ваша сестра поправиться, можете назвать любой день. Но вы вряд ли пожелаете танцевать, пока она болеет. Энни объявила, что вполне удовлетворена:?— О да, гораздо лучше дождаться, пока Мэйбл станет лучше,?— капитан Картер, скорее всего, как раз вернётся в Меритон. А когда вы дадите свой бал,?— прибавила она,?— я буду настаивать, чтоб они дали свой. Скажу полковнику Тейту, что будет весьма жаль, коли он его не устроит. Засим г-жа Пайнс с дочерью отбыли, а Мэйсон тотчас вернулся к Мэйбл, оставив манеры своих родных на потребу злым языкам г-жи Пироники и г-на Сайфера; последнего, впрочем, так и не удалось понудить к порицанью Мэйсона, невзирая на все остроты юной г-жи Пироники касательно прекрасных очей.