Глава Vll (1/1)

Собственность г-на Пайнса почти целиком состояла из поместья, кое приносило две тысячи в год и, к великому сожалению детей владельца, наследство закреплялось за дальним родственником; наследство их матери, хоть и обильно для её положенья, едва ли могло восполнить нехватку наследства отца. Её отец был поверенным в Меритоне и оставил ей четыре тысячи фунтов. У неё имелась сестра, пребывающая замужем за неким г-ном Вентвортом, каковой у их отца служил и унаследовал его дело; равно были у неё два брата осевших в Лондоне и занимающихся почтенного сорта торговлей. Поместье Лонгборн находилось всего в миле от Меритона?— весьма удобно для молодых дам, коих манило туда раза три-четыре в неделю, любезно навестить тётушку, а равно модистку, располагающуюся как раз напротив. Младшая, Энни, особо часто оказывала подобное вниманье: её ум был пустее, нежели у старших; когда не случалось ничего получше, прогулка в Меритон по необходимости разнообразила утренние часы и представляла темы для вечерних бесед, и как бы не была скудна новостями округа, она неизменно умудрялась что-нибудь у тётушки вызнать. Ныне же сплетни и удовольствия обеспечило ей прибытие милиционного полка, каковой будет квартировать в Меритоне всю зиму. Всякое посещение г-жи Вентворт приносило теперь наилюбопытнейшие сведения. Что ни день, познания четы Пайнс касательно имён и родственных связей офицеров прирастали. Жилища последних недолго оставались в тайне, а со временем младшая Пайнс стала знакомиться с самими офицерами. Г-н Вентворт навещал их всех, и сие открыло его племяннице источник неведомого прежде блаженства. Ни о чём, кроме офицеров, она и говорить не могла, и внушительное состоянье г-на Уилсона, упоминание о коем взбадривало её мать, мнилось ей бессмысленным в сравненьи с обмундированием младшего офицерского состава. Однажды утром, послушав её излияния, г-н Пайнс хладнокровно заметил:?— Судя по тому, что я в силах постичь из образа твоих бесед, ты, по видимости, глупейшая девица в графстве. Сие я подозревал уже некоторое время, но ныне убедился. Энни по-прежнему совершенно невозмутимо восторгалась капитаном Картером и вслух надеялась увидеть его нынче, ибо завтра он отбывает в Лондон.—?Я поражена, дорогуша?— сказала г-жа Пайнс,?— тем, что вы столь охотно объявляете собственных детей глупыми. Кабы уж я пожелала пренебрежительно высказаться о чьих-то детях, дети сии безусловно не были бы моими.?— Если мои дети глупы, я рассчитываю всегда сие осознавать.?— Однако же они все очень умны.?— Сие, смею надеяться, единственный вопрос, кой порождает несогласие меж нами. Я надеялся, что наши мненья совпадают до мельчайших малостей, но покуда вынужден высказать мненье отличное от вашего, а именно: наша младшая дочь необычайно бестолкова.?— Дорогуша господин Пайнс, нельзя ожидать от такой девочки здравости её отца и матери. Надо полагать, дожив до нашего возраста, она станет думать об офицерах не более нашего. Помню, были времена, когда мне и самой весьма по праву были красные мундиры?— в душе я питаю к ним симпатию и по сей день; а коли толковый молодой полковник с пятью-шестью тысячами в год пожелает кого-то из моих детей, я ему не откажу; и ещё мне показалось, что на днях у сэра Валентино полковник Тейт был весьма хорош в мундире.?— Мамá,?— вскричала Энни,?— тётушка говорит, что полковник Тейт и капитан Картер стали реже навещать г-жу Валентино, чем по приезде; она часто видит их в библиотеке Кларка. Ответить г-же Пайнс помешало явленье лакея с запискою для юной г-жи Пайнс?— записку прислали из Незерфилда, и лакею было велено дождаться ответа. Глаза матери засверкали от удовольствия, и она взвыла в нетерпеньи:?— Ну-с, Мейбл, от кого же это? О чём там? Ну же, Мейбл, расскажи нам поскорее; поторопись милая,?— пока дочь её читала.?— От госпожи Пироники,?— отвечала Мейбл и затем прочла вслух:?Дражайший мой друг, если Ваше состраданье не дозволит Вам отобедать нынче с моей сестрой и со мною, мы рискуем возненавидеть друг друга на весь остаток жизни, ибо tête-à-tête двух дам на целый день не может завершиться иначе, нежели сорою. Приезжайте, как только получите сие. Друг мой и джентльмены станут обедать с офицерами.Ваша навсегда,госпожа Пироника?.?— С офицерами! —?вскричала Энни. —?Отчего же тётушка нам об этом не сказала??— Обедает вне дома,?— заметила г-жа Пайнс. —?Какая незадача.?— Можно я возьму экипаж? —?спросила Мейбл.?— Нет, дорогуша, лучше поезжай верхом?— похоже, собирается дождь; а затем оставайся в Незерфилде на ночь.?— Хороший план,?— отметил Мейсон,?— если б вы были уверены, что г-жа Пироника не предложит отвезти Мейбл домой.?— О, но ведь джентльмены поедут в Меритон в экипаже г-на Уилсона, а у г-жи Пироники своих лошадей нет.?— Я бы предпочла экипаж.?— Но, дорогуша, твой отец, разумеется, не может выделить тебе упряжных. Они потребны в хозяйстве, не так ли, господин Пайнс? В конце концов она выжала из него признанье, что упряжные заняты. Итак, Мейбл пришлось ехать верхом, и мать проводила её до порога, бодро пророча ненастья. Надежды г-жи Пайнс сбылись: вскоре после отъезда Мейбл начался ливень. Брат переживал за неё, однако мать блаженствовала. Лило весь вечер без перерыва: разумеется, Мейбл не могла возвратиться.?— Ведь как удачно я придумала! —?не раз повторяла г-жа Пайнс, будто вызвала дождь самолично. Впрочем, всего блеска своей выдумки она не осознавала до самого утра. Не успели семейство позавтракать, как из Незерфилда явился слуга с запискою к Мейсону. ?Милый мой Диппер, я с утра сильно занемогла?— вероятно, сие объясняется тем, что я вчера насквозь вымокла. Моя добрая подруга и слышать не желает о том, чтоб отпустить меня домой, пока я не поправлюсь. Она также настаивает, чтоб я показалась г-ну Стрэнджу,?— посему, не тревожься, если узнаешь, что он меня навещал,?— и, кроме больного горла и головной боли, меня почти ничего не мучает.Твоя и т.д?.?— Что ж, любезная моя,?— изрёк г-н Пайнс, когда Мейсон огласил записку,?— если ваша дочь сляжет с опасным недугом, если она умрёт, весьма утешительно будет знать, что сие свершилось ради г-на Уилсона и по вашему повеленью.?— Ой, да я вовсе не боюсь, что она умрёт. От крохотулечных простуд никто не умирает. О ней хорошо позаботятся. Пока она там, всё лучше не бывает. Я съезжу её навестить, если вы выделите мне экипаж.Мейсон, не на шутку встревоженный, решил отправиться к Мейбл сам, хотя экипажа не чаялось; и поскольку верхом он не ездил, ему оставалось лишь пойти пешком. Он объявил о своём намереньи.?— Ну что ты за дурачок,?— вскричала его мать. —?о чём ты говоришь, по такой-то грязи! Да на тебя взглянуть будет страшно, как доберёшься.?— Я смогу взглянуть на Мейбл, а больше ничего и не надо.?— Ты намекаешь, Мейсон, что мне следует послать за упряжными? —?спросил его отец.?— Нет, честное слово. Мне не к чему отказываться от прогулки. Расстоянье?— ничто, если есть побужденье; всего каких-то три мили*. Я вернусь к обеду.?— Я дойду с тобой до Меритона,?— сказала Энни.Мейсон согласился, и они вместе отправились в путь.?— Коли поторопимся,?— сказала Энни по дороге,?— может, застанем капитана Картера, пока тот не уехал. В Меритоне они расстались: младшая направилась к обиталищу одной из офицерских жён, а Мейсон в одиночестве зашагал дальше, торопливо минуя поле за полем, прыгая через перелазы и бодро перескакивая лужи, и наконец очутился вблизи дома?— лодыжки ноют, сапоги замараны, лицо раскраснелось от беготни. Его проводили в утреннюю столовую, где собрались все, кроме Мейбл, и где наружность его вызвала немалое удивленье. Г-же Пиронике представлялось почти невероятным, что Мейсону пришлось спозаранку пройти три мили, по такой слякоти, и Диппер не сомневался, что она его за это презирает. Впрочем, она приняла его весьма любезно, а в поведении её друга сквозит нечто получше любезности?— сердечность и доброта. Г-н Сайфер не сказал почти ни слова. Его распирали восхищение сияньем, коим наделила г-на Мейсона Пайнса прогулка, и сомненья, достаточен ли повод для того, чтобы он прибыл из такой дали и в одиночестве. Мейсон спросил о сестре, и ответы не слишком его обнадёжили. Мейбл дурно спала и проснулась охваченная лихорадкою, и не в силах выйти из комнаты. К радости Мейсона, его препроводили к сестре тотчас; а Мейбл, кою лишь страх встревожить или стеснить удержал от сообщения в записке, как жаждет она подобного визита, при появлении брата пришла в восторг. Она, впрочем, была не в силах беседовать и, когда юная г-жа Пироника их оставила, смогла разве только выразить благодарность за столь замечательную доброту, кою ей здесь явили. Мейсон ухаживал за нею молча. Позавтракав, в комнату явилась г-жа Пироника, и Мейсон начал проникаться к ней симпатией, видя сколько нежности и заботы выказывает она Мейбл. Прибыл аптекарь и, обследовав пациентку, сообщил, что та подхватила сильнейшую простуду и нужно попытаться оную победить; посоветовал Мейбл вернуться в постель и посулил микстур. Совету его она вняла охотно, ибо лихорадка обострилась, а голова ужасно болела. Мейсон ни на миг не оставлял сестру, и г-жа Пироника на долго не отлучалась; джентльмены уехали, и ей всё одно нечем было себя занять. Когда пробило три, Диппер почувствовал, что пора уезжать, и весьма неохотно о сём объявил. Юная г-жа Пироника предложила ему экипаж, и он ждал только, чтоб она на сём настояла, но тут Мейбл явила такое расстройство при расставании с братом, что г-жа Пироника вынуждена была обратить своё предложение экипажа в приглашенье на время остаться в Незерфилде. Мейсон с великой благодарностью согласился, и в Лонгборн отправился слуга, коему надлежало оповестить семейство о задержке и доставить в Незерфилд одежду.