Глава IV (1/1)

Едва Мейбл и Мейсон остались наедине, старшая сестра, прежде восхищавшаяся г-ном Уилсоном сдержанно, поведала, как восторгается им.?— Он таков, каким надлежит быть молодому человеку,?— сказала она. —?Разумный, мягкий, жизнерадостный; и я никогда не видела столь замечательных манер?— такая сердечность и такое совершенство воспитанья!?— А ещё красивый и богатый,?— ответил Мейсон,?— каким молодому человеку тоже надлежит быть, если он способен. Итак, характер его совершенен.?— Мне сильно польстило, что он пригласил меня во второй раз. Я не ожидала подобного комплимента.?— Правда? А я ожидал. Что может быть естественнее, чем пригласить тебя снова? Ты раз в пять красивее любого человека в зале?— он же не слепой. Дабы сие увидеть, ему не нужна галантность. Итак, он очень мил, и я дозволяю тебе питать к нему симпатию. Тебе нравились персоны и поглупее.?— Диппер!?— Ты, знаешь ли, черезчур уж склонна любить людей вообще. Ни в ком не видишь слабостей. Всё мнится тебе добрым и приятным. Я в жизни не слыхал, чтобы ты дурно о ком-нибудь отозвалась.?— Я бы не желала порицать человека опрометчиво; однако, Я всегда говорю что у меня на сердце.?— Я знаю; это и удивительно. С твоей здравостью?— и столь неподдельная слепота к чужим порокам и вздору! Притворная щедрость души распространена немало?— её встречаешь повсюду. Но быть щедрой без чванства либо умысла, во всяком нраве уметь распознать хорошее, возвысить его, а о другом умолчать,?— к сему способна ты одна. И, кстати, его знакомая тебе тоже понравилась? Она ведёт себя иначе.?— Разумеется, не понравилась?— вначале. Но она весьма приятная дама, если с ней поговорить. Госпожа Пироника будет жить с господином Уилсоном, в качестве гостьи, и я сильно ошибусь, если она не окажется милейшей соседкой. Мейсон выслушал молча, однако не поддался; дама на балу не желала со всеми быть приветливой; будучи проницательнее сестры и менее податливым, а равно обладая суждениями не затуманенными вниманием к собственной персоне, Мейсон крайне мало склонен был сию даму одобрять. Да, она была весьма элегантна, не лишена благодушия в минуту удовольствия, не без таланта к обходительности, если такова была её цель, однако горделива и самодовольна. Она была довольно красива, училась в одном из первых частных пансионов города, располагала наследством в двадцать тысяч фунтов, имела привычку тратить больше, нежели дóлжно, и вращалась в высшем обществе, а стало быть, как ни посмотри, имела право высоко ценить себя и ни в грош не ставить всех прочих. Она была дочерью уважаемого семейства с севера Англии?— обстоятельство, кое запечаталось в её памяти отчётливее, нежели тот факт, что её наследство, а равно состоянье её друга приобретены торговлею. От отца, намеревавшегося купить поместье, однако до сего не дожившего, г-н Уилсон унаследовал собственность, коя оценивалась почти в сто тысяч фунтов. Г-н Уилсон собирался распорядиться деньгами сходным образом и порою он выбирал графство; но поскольку ныне он располагал прекрасным домом и правом охоты, многим из тех, кто хорошо его знал, представлялось сомнительным, что он не проведёт остаток дней своих в Незерфилде, а покупку не предоставит следующему поколению. И двух лет не прошло с совершеннолетья младшего Сайфера, когда случайная рекомендация соблазнила его взглянуть на Незерфилд. Он глядел на него и в него полчаса, остался доволен окрестностями и хозяйскими комнатами, удовлетворён похвалами дому, расточаемыми владельцем, и снял Незерфилд тотчас же. Несмотря на великую разницу характеров, Уилсона и Уильяма связывала очень крепкая дружба. Г-н Уилсон полюбился брату за непринуждённость, открытость, податливость, хотя невозможен был нрав, отличный от нрава Уильяма, и хотя последний недовольства своим характером не выказывал. Уилл безусловно полагался на дружбу Билла и высоко ценил его мненье. Здравостью Уильям его превосходил. Уилсон был отнюдь не бестолков, однако его брат обладал острым умом. В то же время он был заносчив, холоден и пренебрежителен, а манеры его, хоть и выдавали блестящее воспитанье, к близости не располагали. В этом отношении Уилсон обладал величайшим преимуществом. Он нравился всем, где бы не появился, Уильям же неизбежно почитался оскорбительным. Их беседа на балу в Меритоне представлялась весьма типической. Уилл в жизни не встречал столь славных людей и миловидных девиц, все к нему крайне добры и внимательны, ни малейшей формальности, ни малейшей чопорности, вскоре он познакомился словно бы со всей залою; что же до юной г-жи Пайнс, он и вообразить не мог ангела прекраснее. Уильям, напротив, созерцал людское сборище, почти совершенно обделённое красотою и начисто лишенное благородства, ни одна персона не представляла для него малейшего интереса, и ни одна не одарила его вниманием или же радостью. Юная г-жа Пайнс?— красавица, признал он, однако сверх меры улыбается. Г-жа Проника сего не оспорила, однако восторгалась новой знакомицей, питала к ней симпатию и провозгласила её славной девушкой, с коей не прочь познакомиться ближе. Итак, юная г-жа Пайнс утвердилась славной девушкою, а г-н Уилсон счёл, что похвалы сии наделили его правом думать о ней, как пожелает.