Часть 3 (1/1)

Ему удалось вырвать свободу зубами, хоть пару кусков откусили от него самого. Никому не доверяй. Никого не подпускай. Кричи, рви, рушь и смейся. Мадзиме нравится эта гиперболизированная версия себя. Его оскала боятся, звенящие сталью шаги узнают издалека. Слышишь высокий, резкий гогот за спиной? Это сумасшедшая псина вынюхала твои потроха. Вместо когтей бейсбольная бита, вместо хвоста верная шайка, что взрывается аплодисментами и свистом при каждом соприкосновении отполированного дерева с твоим вспотевшим лицом, поджавшимся животом. Только клыки сияют в темноте, как у добермана, суля перспективу быть разодранным в клочья. Но не до конца. Ты же всё ещё должен его боссу деньги.Сегодня Мадзима прогуливается без сопровождения, но не в одиночестве. Улицы Камурочо кишат людьми так же обильно, как и крысами в канализации. Кислый запах мусора смешивается с тысячью запахами духов хостесс и проституток, выстроившимися в неровный ряд перед сверкающими огнями вывесками. Мадзима бесцельно бродит по кварталу, будучи уже подвыпившим. Сигаретный дым недавно перестал скатываться с губ. Пустые руки свободно покачиваются от размеренных шагов?— верная бита осталась в офисе семьи. Он останавливается посреди главной улицы, чтобы лениво потянуться и зевнуть. Люди, в основном прибывшие поразвлекаться, бросают раздражённые взгляды, обходя его за метра два, но когда Мадзиму это волновало? Он опускает руки и скучающе размахивает ими, оглядывая яркую розовую вывеску с витиеватой каной в названии. Может заглянуть на массаж? Мадзима почти двигается с места, когда глаз цепляет яркий блеск в подворотне. Мимолётная тревога заставляет его задуматься. Почему ему кажется, что он где-то видел этот огонёк? Эту маленькую луну из трёх точек… Задумчиво сведя брови, Мадзима последовал в подворотню, пока скрипящий ком ворочался где-то внутри. Около мусорных баков его встретила мужская спина и звук льющейся воды, ударяющейся о землю. Ах. Мадзима молча стоял и оглядывал фигуру, пытаясь собрать затуманенные алкоголем мысли воедино. Мужчина зашелестел одеждой и развернулся, после подпрыгнул и взвизгнул:—?Какого хера, мужик! Зачем ты смотрел, как я ссу?! —?Холодная вода окатила его, разлилась по конечностям, заставляя вздрогнуть. Будто сквозь стеклянную стену до Мадзимы донёсся голос, который когда шипел ему на ухо. ?Любит, не любит?. Причёска не та, лицо он тоже плохо помнит, но вертикальная издевательская улыбка на правом ухе почти развевает все его сомнения. Мадзима вырывается из оцепенения, хватает его за челюсть и притягивает ближе.—?А-а! Извините, теперь я узнал Вас, патриарх Мадзима! —?если мужик, прогибающийся сейчас в коленях, чтобы было не так больно, знает его, то уже есть вероятность того, что он из семьи Шимано. Пальцы сжимаются сильнее, перчатки скрипят. —?Как давно у тебя проколы в ухе? —?шипит Мадзима, не сводя с них глаз. —?С двенадцати лет! —?кулак сминает чужой живот, рука на подбородке не даёт согнуться. —?Из какой семьи? —?Ш-шимано, сэр, я-Колено поддых и мужик отлетает в стену, сваливается на грязную землю. В Мадзиме всё горит, всё зудит и хочет чужой крови, потому что это он, точно он. Ему плевать, что это крыса босса, Шимано и без его оправданий поймёт, что и почему произошло. Этот огромный ублюдок. Он знает. Он посмеётся.Пока тьма, ржавчина, сырость и острые камни заполняют Мадзиму, он нещадно впивается носками ботинок в чужую кожу, отбивает мясо, как во время готовки. Тщательно. Он садится сверху, хватает за ворот и продолжает бить по лицу, кровь брызгает из носа, искры из глаз летят у обоих. Почему он не взял с собой биту?! Ничего, так справится, так даже лучше, своими руками.На крики никто не пришёл. На улице либо не слышно, либо всем плевать. Скорее второе. Мадзима тяжело дышит, когда возвращается из Дыры, и обнаруживает серебряную серёжку между пальцев. Ещё две, похоже, где-то валяются, потому что в изодранном ухе их нет. Кровавая пена течёт изо рта подонка. В момент затишья он открывает вспухшие, залитые красным глаза, и видит перед собой демона. Почти белая кожа измазана блестящим рубином, клыки скрипят, окраплёная грудь бешено вздымается. И глаз. Один яркий, безумный глаз сверлит его, пожирает его. Ненавидит. Как тогда.—?Т-ты?.. —?Разглядев озарение в смятых чертах, Мадзима наносит последний удар чужой головой об землю, и глаза закрываются. Покачиваясь и всё ещё пытаясь отдышаться, он выскальзывает из подворотни, быстрым шагом направляясь в офис семьи. Его приветствую, а когда замечают кровавые лужи на теле, пытаются окликнуть, но Мадзима запирается в своём кабинете. Кто-то- Нет, это Нишида. Нишида стучится в дверь, спрашивая, что случилось, но Мадзима молчит. Его руки крупно дрожат, когда он хватает припасённую бутылку. Он высушивает почти половину и падает на кожаный диван, делает ещё два глотка. Нишида уходит. Лучше бы он продолжал молотить в дверь и отвлекать от болота, в которое потихоньку погружается Мадзима.Воспоминания с запахом гнили. День со вкусом белой слизи и скрипящего угля. А ведь он сумел мысленно накрыть этот протекающий смердящий ящик колючим пледом. Теперь он расходится по швам, и вонь ширится, где-то щёлкает искра. Ещё чуть-чуть и всё взорвётся. Ещё чуть-чуть и он сойдёт с ума по-настоящему. Неожиданно бутылка пустеет, и всё заливается белым. Мадзима швыряет её в стену, разъярённо кричит и уносится вон из офиса, напугав Нишиду и остальных.Он не думает, но ноги сами несут его. Он ищет его, но найдёт другого. Возможно, кто-то уже вызвал полицию, заметив окровавленного мужчину, носящегося по улицам.Дверь Серены не заперта, но Рейны нет на месте. Мадзима замирает, когда видит приоткрытую тёмную комнату. Медленно и чрезвычайно тихо он крадётся к ней и входит, оглядывает диван, на котором под тонким одеялом спит Кирью. Мадзима подходит, не сводя глаза, впитывает чужие черты. Только он может его успокоить, заставить придти в себя, только Сае- Кирью. Отчаяние заставило внутренности сжаться, он почти взвыл и сорвал с мужчины одеяло. Пока Кирью открывал глаза, Мадзима вскочил на него сверху и придавил к дивану, прижал чужие руки, почувствовал, как они напряглись и сжались, чтобы нанести удар. Но сейчас Мадзима сильнее и взвинченнее, чем обычно. Он сразу впивается зубами в шею, где в язык отдаёт бешеный пульс. За эти короткие секунды Кирью сумел разглядеть засохшие пятна крови и горящий глаз, прожигающий насквозь, но смотрящий только в пустоту, что от тебя остаётся после. Перчатки скрипят на его запястьях, холодный кожаный пиджак?— он узнал Мадзиму, и паника совсем чуть-чуть, но отступила. Он надеялся, что патриарх не дойдёт до атак на дому. Его укусили за ключицу, он шипит:—?Мадзима, что вы здесь делаете? —?Мужчина останавливается и медленно поднимается, как будто это он только что проснулся.—?Не знаю, Кирью-чан. —?Размеренно говорит он, но лицо сковано серьёзностью, будто засохшая кровь не даёт расслабить мышцы. Грудь сводит спазм. Ему страшно? Нет. Да. Кислота съедает. —?Зато я знаю, что делаешь ты. Или ебёшь меня, или разбиваешь мне морду.Кирью хмурится сильнее, чем обычно. Он злой и не до конца проснувшийся, но начинает беспокоиться. Пятна. Тон.—?Почему вы в крови? —?Он игнорирует слова и наблюдает, как кривится лицо Мадзимы. —?И почему вы вообще здесь?—?Сколько раз я говорил, что можно на ?ты?. Нужно. А на второй вопрос я уже ответил, в отличие от тебя. Как грубо. —?Он снова опускается, чтобы приложиться к коже, но вдруг Кирью освобождает одну руку и хватает его за лицо. Мадзима в миг звереет, вырывается и кричит, нанося удар в челюсть. Его кулаки сыпятся градом, лицо жжёт, где его коснулись. Кирью пытается блокировать и наносить ответные удары, в какой-то момент они скатываются на пол. Кирью злится, чертовски злится и хочет, чтобы это побыстрее закончилось. Драка утихает после сломанного носа Мадзимы. Он просто замирает и лежит на полу, покрытый новым слоем пота и крови, что свободно бежит из ноздрей. Кирью не знает, что делать, даже спать уже не хочется. Он вздыхает и достаёт сигареты из своего пиджака, висящего на подлокотнике дивана. Мадзима не двигается, только тяжело и глубоко дышит ртом. Немного света прорывается в комнату через окно, обращённое в тупик. Кирью рассматривает сигарету.Раз объяснений не предвидится, то пусть вымитается и не попадается на глаза минимум неделю?— собирается сказать Кирью, но спотыкается об первое же слово, когда слышит, как сбивается вдох. Мадзима не может дышать через нос, но и рот закрыть не может, поэтому в воздух прорываются тихий всхлип, который даже не пытаются сдержать. Какой уже смысл? Теперь Кирью точно убеждён, что Мадзима двинутый, другого он и не добивался. Отвратительная беспомощность.Мадзима не должен был приходить, чего он ждал? Что Кирью будет ебать его до потери пульса? Что сомнёт в медвежьих объятиях так, что Мадзима не сможет дышать и думать о чём-либо вообще? Скажет что-то простое, но такое нужное? Он так похож на Саеджиму, но ничего из этого не сделает. Хотя, из него выбили дерьмо. Так Саеджима мог бы, но с другим намерением. Кирью тоже добрый, наивный и верный, но не для него. Сидит и думает, что делать с безумным патриархом, что ввалился ночью в его комнату. Выпнуть или попытаться разобраться? Мадзима знает, что Кирью будет делать, и сам предпочтёт противоположный вариант.Кирью вздыхает и выходит из комнаты. Мадзима слышит, как он гремит стаканами и решает, пока тот за барной стойкой, сбежать. Он, пошатываясь, поднимается и уходит, игнорируя возмущённый возглас Кирью. Прячется в подворотнях, если он решит пойти за ним.Как тошно. Не только метафорически. Живот болит то ли от ударов, то ли от голода, то ли от чего-то другого. Мысли о Дыре были выбиты, но не менее приятными. В месте, что Мадзима мог бы назвать домом, он вправляет себе нос, смывает слои грязи и боли холодной водой. Он не мог бы уснуть, как бы не хотел, поэтому вливает в глотку ещё больше алкоголя, чем за весь день, и отключается с белым шумом в голове.