Глава 10 (1/1)

Братья решили податься за город в сельскую местность, чтобы отдохнуть от суеты мегаполиса. К тому же, им хотелось именно открытых источников. В ближайшей же деревушке вблизи Токио оказался онсэн, отвечающий всем их запросам.Получив на рецепции ключ, они поспешили в свою комнату сменить одежду и принять душ. И их весьма порадовало известие, что на данный момент они единственные посетители. Переодеваясь, Тацуя внезапно спросил Рё:— Ты никакие игрушки не прихватил из ящика?— Только твои любимые. — Ржет тот. — Не, если честно, то я сунул парочку, не глядя.Он притрагивается к обнаженной спине Тацуи, ведя пальцем вдоль позвоночника:— А что? Хочешь что-то применить? — спрашивает он, ухмыляясь.Тацуя выгибается от прикосновения брата — ему и приятно, и щекотно.— Ну, раз мы тут единственные клиенты, почему бы немного не развлечься?Рё снова смеется и тащит раздевшегося брата в душ, а потом и в воду. И блаженно выдыхает:— Просто обожаю... Как же хорошо, что мы приехали. Наконец-то!Он смотрит на Тацую, затуманенного паром:— Ты первый раз в онсэне?Тацуя располагается напротив брата и аж постанывает от удовольствия, опустившись в горячую воду. С лёгкой улыбкой признаётся:— Всего лишь четвёртый раз.Рё с улыбкой откидывается на бортик.— Плохо, что мы еще много чего друг о друге не знаем. Вроде и мелочь, но все равно важное.Тацуя молча соглашается с братом и просто наслаждается отдыхом. Они довольно долго отмокают, но всё же покидают бассейн и направляются к комнатам — пришла пора ужина. По традиции, все едят в общем зале, и сегодня компанию братьям составляет пожилая пара — владельцы отеля. Вечер приходит в непринуждённо атмосфере, братья не только отвечают на вопросы, но и спрашивают.Наконец, оказавшись в их комнате, Тацуя валится на футон, раскидывая руки и сгибая одну ногу в колене, тем самым, полностью её обнажая:— Мне нравится эта деревня, но тут немного скучновато. Что скажешь, Рё? Остаёмся в постели или прогуляемся перед сном?— Неохота... давай завтра? — Нишикидо опускается рядом с братом. — К тому же... Он усмехается и гладит Тацую по обнаженное ноге, целуя колено.— Подобные предложения должны выдвигаться в другой, менее соблазнительной позе.Уэда отводит ногу в сторону, позволяя халату обнажить ещё немного тела:— По-правде говоря, я и сам хочу остаться сегодня в номере и ... спокойно выспаться.Вопреки словам, глаза Тацуи смеются и обещают весьма бурную ночку.— О'кей... — ухмылку Рё не сдержать. — Значит, можно сразу лечь... Хотя, ты ведь уже лежишь? Вот и спи. А я не буду тебе мешать.Но делает он все наоборот. Не разрывая прикосновения, он ведет рукой вниз от колена к бедрам. Где и ласкает нежную кожу, отодвигая ткань.— Только я еще не хочу спать. Я пока оставлю свет.Уэда, выпрашивая ласку в интимном месте, шире раздвигает ноги и напряженно говорит:— А знаешь... я бы почитал что-то на ночь. Что-то особенное. Кама-сутру например.Рё фыркает и облизывает внезапно пересохшие губы.— Ох, такой книги тут, пожалуй, не найдется... Может тебе что-то воспроизвести по памяти?Он гладит и потирает пах Тацуи, ощущая горячность сквозь тонкую ткань. Тацуя тихонько охает от действий Рё и до конца старается сохранить видимость спокойствия, но это ему плохо удаётся:— М-мне вспоминается ...Ааааах!.. П-поза 69...Ооооох!..— Хорошая поза. Нами еще не опробованная, не так ли?Ниши стягивает с Тацуи белье, развязывает его халат, обнажая стройное тело. И ласкает дальше, видя реакцию на свои действия, подключая губы и язык.— Как насчет практики?— Согласен...Ааааа!Извиваясь и стеная под братом, Тацуя ухитряется стянуть халат с его плеча, тут же припадая к коже губами и покрывая обнаженную кожу страстными поцелуями. Рё решает не тянуть — собственное возбуждение накатывает сильными волнами, заставляя тело дрожать в напряжении.— Я хочу чувствовать твои пухлые губы, твой сладкий язык на своем члене... — шепчет Рё, целуя брата. Он становиться в загаданную Тацуей позу и сразу же приникает к его паху, целуя и вылизывая.Первую минуту Тацуя просто разглядывает брата, мучительно выбирая, что же первым приласкать. Наконец, он гладит твёрдые ягодицы, проводит пальцем по ложбинке между ними, касается уже твёрдых яичек и слегка их лижет. Тяжелое достоинство брата соблазнительно покачивается у самого его лица, и Тацуя, мягко прихватив губами головку, втягивает член Рё в рот. Нишикидо сразу увлекается, лаская чувствительные места Тацуи, что вздрагивает и стонет от внезапного прикосновения. Горячие губы, сомкнувшиеся на его члене, дарят наслаждение, и он на несколько мгновений забывает об удовлетворении брата. Но, очнувшись, он принимается за прерванную ласку с новой страстью, сразу вбирая в рот твердеющую плоть. Тацуя же, закрыв глаза, усердно сосёт и тем самым глушит свои отчаянные стоны, потому что брат доставляет нереальное удовольствие своим ртом. И гладит, постоянно гладит ягодицы, бёдра, живот Рё — всё, до чего может дотянуться. Сумасшедшая ласка сводит Нишикидо с ума, непривычное действо подводит к логической развязке. У него не хватает сил отстраниться, и он выплескивает вязкое семя в рот брату. От нахлынувшего удовольствия подкашиваются руки и ноги, но он удерживается, продолжая ласкать Тацую в ускоренном темпе. Но тот и сам недолго держится и непроизвольно подкидывает бёдра, кончая брату в рот. Нишикидо проглатывает и буквально падает на бок, укладываясь возле брата и блаженно обнимая его за ногу. Двигаться не хочется, поэтому, отходя от оргазма, он нежно целует крепкие бедра.— Это было интересно. — Выдает он вскоре. Уэда с ним солидарен:— Это было чертовски возбуждающе! И крайне откровенно!— Такая характеристика тоже подходит. — Со смешком отвечает Рё.Он все-таки переворачивается и припадает к губам брата, страстно целуя.— Наши чтения на сегодня закончены? — он лениво потягивается и обнимает Тацую, водя пальцем по его коже.Тацуя хмыкает:— Пожалуй, что да. Я немного... утомился.Вздыхает, посерьёзнев:— Я до сих пор удивляюсь нашим отношениям. Тому, что бреюсь и покупаю сексуальное бельё, чтобы разжечь страсть в тебе, моём брате.Рё фыркает:— А я ничему не удивляюсь. Хотя... я изменился. Причем, очень внезапно, как будто выключатель повернулиТацуя заинтересованно поднимает голову и делает умоляющие глазки:— А какой ты был? Расскажи, а?Рё откидывается на футон и смотрит в потолок:— Наверное, надо спрашивать у тех, кто видел меня со стороны. Язвительный, грубый, себялюбивый. Постоянно тусующийся в клубах, ища приключения. Ни недели без драки — просто так, со скуки. Не ценящий людей. Мне повезло, что Окура появился в моей жизни до того, как я стал невыносим. И все это с улыбочкой и твердой уверенностью, что все происходящее ненаказуемо, что не будет никаких последствий сделанному.Рё перевёл дух:— Что-то такое было.Тацуя внимательно слушает брата, сопереживая ему, а потом наклоняется и целует в плечо. Улёгшись рядом, он возражает:— Но когда мы встретились, ты показался мне довольно приятным... да ты и был таким. Первое, что мне бросилось в глаза — твоя улыбка... Но знаешь, мне очень жаль, что все эти годы я не мог находиться рядом.— Наверно именно в тот день все стало на свои места. И теперь мы вместе.Рё сжимает Уэду в объятиях и набрасывает на них лежащую рядом простыню.— Спокойной ночи... брат.— Спокойной ночи, Рё.Согретый родными объятиями, Тацуя довольно быстро уснул.Проснулся он, по обыкновению, раньше брата. Осторожно, чтобы не разбудить, поднялся, принял душ, договорился, что на завтрак подадут любимое блюдо Рё и снова вернулся в постель к своему любимому соне. Рё ворочался, а это значило, что он вот-вот проснётся. Поэтому Тацуя решил разбудить его по-своему, поцелуем:— Доброе утро, братишка.— Ммм... — Рё довольно улыбается, даже не открывая глаз, и притягивает Тацую ближе, укладывая на себя. — Очень доброе утро.Он втягивает брата в долгий, страстный и головокружительный поцелуй. Его руки скользят по телу любимого, поглаживая, исследуя, будто проверяя — ничего ли не изменилось за ночь. "Такой тёплый, сонный, разморенный... такой милый...".Распластавшись на брате, Тацуя сжал его ногами и слегка потёрся бёдрами, давая понять, что в это утро не против обойтись не только поцелуями.В ответ на движение Тацуи Рё негромко хмыкает. Он массирует упругую попу и шепчет:— Не могу не прикасаться к тебе. Как наваждение.Тацуя, опьянённый любовью, шепчет на ухо, мочку которого он только что терзал:— Я постоянно и везде тебя хочу: ласкать, целовать, отдаваться, да и просто прикасаться... Прям маньяком себя чувствую. — Видимо, это заразно. Передается половым путем?— Или, нам просто очень повезло.Нет ни следа утренней сонливости, но ленивость никто не отменял.— Хочу тебя... Почему ты такой сладкий?На это у Тацуи один ответ — он просовывает руку брату между ног, где очень нежно и горячо, и слегка сжимает. Рё глухо стонет от прикосновения и не выдерживает, толкаясь в теплую руку:— Черт... — и ставит на шее Тацуи засос.Стон брата и его толчок заставляют Уэду потерять остатки самообладания. Слегка приподнявшись, он аккуратно обхватывает рукой два члена, плотно прижимая их друг к другу, и начинает толкаться, вжимаясь лицом в шею брата. Нишикидо накрывает его ладонь своей, создавая плотное кольцо из их рук. И движется навстречу Тацуе. Тихое, хриплое "люблю" срывается с его губ.— Браааат!.. — в ответ на признание Нишикидо, ещё пара судорожных движений — и Тацуя первым приходит к финишу. Несмотря на приятную скованность, начинающую растекаться по телу, он всё так же движется, желая привести и брата к разрядке, и в неожиданном порыве жарко терзает его губы, словно желая нацеловаться на годы наперёд. Рё прижимает Тацую крепче, сковывая его движения. И изливается, пачкая их руки. Жаркий поцелуй продолжается, пока не начинают саднить губы и кончается воздух. Громкое, тяжелое дыхание нарушает тишину в комнате, и парни лежат, наслаждаясь и пытаясь придти в себя.В такие минуты совершенно не хочется говорить, да и нужные слова уже прозвучали, но и отстраняться не хотелось, а для испачканных рук всегда есть влажные салфетки, которые предусмотрительные ребята повсюду с собой таскают.Звуки внешнего мира почти не проникают в комнату — ни лёгкий звук посуды и готовящегося завтрака, ни речь соседа, остановившегося поговорить с хозяином, ни шум редкой машины - братья находятся в звуконепроницаемом своеобразном коконе, а именно этого им часто не хватало в городе.Обнимая разомлевшего после сна и секса брата, Тацуя предпочитает сосредоточиться именно на ощущении его тела в руках, на чувстве безграничного счастья и любви, а завтра будет завтра.Они какое-то время лежат, а потом приводят себя в порядок и завтракают.— Вот сейчас можно и прогуляться? Пойдем?— С удовольствием.Развлечений в деревне немного, там другое поражает и захватывает дух — природа. Парк, раскинувшийся на огромной территории, весь изрезанный тропинками, с вкраплениями лавочек и клумб - своеобразные уголки отдыха, через центр которого протекает небольшая речка с единственным мостиком, а попробуй найти его, если она извивается, подобно змее. Хозяева вкратце просветили своих гостей, и братья отправились блуждать и наслаждаться красотой чрезвычайно богатой растительности родной страны. Нишикидо шагает по парку, вдыхая свежий воздух и крепко держа брата за руку. В безлюдном парке нет смысла скрывать свои отношения, и он наслаждается подобной свободой.— Несмотря на то, что я обожаю города, тут просто потрясающе. Я хотел бы наслаждаться подобной красотой как можно чаще. Кстати! Можно устроить пикник. Вечером или завтра, как ты на это смотришь?Уэда с радостью соглашается:— Ой, это будет просто здорово! Но давай завтра днём сюда выберемся, а сегодня просто поищем подходящее местечко, м?— Как угодно... — Нишикидо тепло улыбается и идет дальше.Нагулявшись, он тянет Тацую на берег реки и усаживается на бревно.— Тут так спокойно, что, кажется, будто время остановилось.Тацуя смотрит на речку и прикидывает, разрешено ли в ней купаться. "Надо будет спросить владельцев отеля". Прислонившись к брату, Уэда закрыл глаза, греясь на солнышке и чутко прислушиваясь к шелесту листьев.— Знаешь, а мне бы хотелось жить в подобном месте. Скажем, в горах. Или на одном из островов. Чтобы только ты и я. Было бы здорово накопить денег и купить себе небольшой домик... Что скажешь?— Даже не знаю. Никогда не задумывался о подобном. — Он пытается представить все это. — Как-то странно для меня думать об уединении.Тацуя вздыхает:— Тебе не нравится тихая, сельская жизнь, да? Твоя кипучая натура требует бешеного ритма мегаполиса?— В каком-то смысле это так... Посмотрим, что дальше будет.Они наслаждаются тишиной, пока Рё обнимает Тацую:— Может, вернемся? Я что-то проголодался.— Идём. Я и сам есть хочу.Они медленно бредут новой тропинкой, всё так же восхищаясь окружением. А в отеле их уже ждёт вкусный обед — татаки. Отдавая должное вкусной еде, Тацуя между делом интересуется, не запрещено ли купаться в речке, и узнаёт, что нет, но вода в ней всегда холодная. А так как простужаться больше не хочется, Уэда отказывается от мысли о купании. Едва братья оказываются в своей комнате, как Тацуя сразу прижимает Рё к двери и напористо целует. Оказаться зажатым меж холодной поверхностью и горячим братом — истинное удовольствие. Рё негромко стонет, поддаваясь страстности Тацуи. Он запускает руки под одежду старшего, добираясь до кожи. "Мой наркотик...". Почувствовав прикосновение брата к своей коже, Тацуя лишь крепче к нему прижимается, не переставая горячо целовать. "Я люблю тебя…". В какой-то момент он отрывается от него, тащит к футону и, толкнув, наваливается сверху, продолжая целовать. "Схожу с ума от тебя...".Рё улыбается в губы брату — ему сейчас особо нравиться горячность, нетерпеливость и повышенная активность Тацуи. Он предоставляет ему свободу действий. "Такой сильный и крепкий" — думает он, ощущая напрягшиеся мускулы под ладонями. На секунду оторвавшись, чтобы восстановить дыхание, он шепчет имя любимого.Целуя брата, Тацуя задирает его одежду и жадно гладит горячее тело, стараясь не пропустить ни миллиметра. И отрывается лишь для того, чтобы раздеть себя и Рё, а затем снова припадает к его рту, словно страдающий от жажды — к источнику в оазисе.В какой-то момент он шепчет брату:— Я хочу вот...И объясняет, как именно хочет. Услышав то, чего хочет Тацуя, Рё прикусывает губу брата и резко движется — через секунду они уже в той позе, о которой говорил Уэда. Рё гладит Тацую по спине, целует его ключицы и прижимает обнаженное тело к себе:— Обожаю видеть твое лицо, твои глаза, когда мы занимаемся любовью...Тацуя по-детски смущается, краснеет, но не отводит взгляда от брата. Поза на редкость интимная, они касаются друг друга почти всем телом, более того — брат ласково держит его в объятиях, и у Тацуи сладко щемит сердце от столь заботливого Рё. Брата.— Я люблю тебя...— шепчет он в желанные губы, впуская в себя твёрдый, истекающий смазкой член Рё, — я твой навсегда...— и начинает двигаться."Люблю... больше всего в этом мире...". Громкое дыхание и тихие стоны перемежаются с влажными звуками поцелуев. Рё движется плавно, но быстро, получая удивительные ощущения от единения. Он кладет ладонь на грудь Тацуи, когда тот слегка откидывается, и ласкает нежные соски:— Я хочу тебя слышать.Тацуя тут же громко стонет — удовольствие от стимуляции сосков почти не уступает удовольствию от массажа простаты. Начав резче двигаться на плоти брата, Уэда вцепился в его плечи, выгнув спину, стремясь усилить трение груди о руки любимого.— Рёоооо... Рёоооо... — громко, протяжно, умоляюще, чередуясь с влажными, бесстыдными шлепками, в то время, как его собственный член скользит кончиком по животу брата, оставляя влажный след. Осознание этой предельной открытости перед братом заставляет Тацую сильнее выгнуться и, закричав, забиться в ярчайшем оргазме.Тацуя кончает, сжимая член Рё, тем самым подводя и его к пику наслаждения. Он откидывается, укладывая на себя брата, так и оставаясь соединенным с ним.— Остановись мгновенье, ты прекрасно?— Ты сотни раз признавался мне в любви, но я по-прежнему смущаюсь, когда ты говоришь такое. Мой младший брат, который любит меня, как парня — согласись, это и необычно, и волнующе. И я согласен — мгновенье действительно прекрасно.— Ммм... Я никогда об этом не думаю. — Честно отвечает Рё. — Я бы любил тебя и так, но то, что ты мой брат, лишь укрепляет мои собственнические чувства.Он улыбается и перебирает шелковистые пряди волос Тацуи. Тот вздыхает и затихает у брата на груди. Успокоенный ритмом его дыхания, Тацуя закрывает глаза и постепенно погружается в лёгкую дрёму, и лишь успевает попросить:— Не выходи из меня, ладно?Нишикидо усмехается просьбе и не двигается, начиная засыпать. Согретые теплом друг друга, они так спят до утра, не испытывая никакого беспокойства. А Рё просыпается лишь оттого, что солнце светит ему в глаза. Он прикрывает глаза ладонью, и понимает, что с ночи они так и не сдвинулисьТацую будят три ощущения: затёкшего плеча, утра и чего-то твёрдого в его пятой точке. Скинув остатки дрёмы, Тацуя понимает, что они с братом так и заснули соединённые, а сейчас у них обоих утренняя эрекция.— Привет...— зевая, говорит он брату. — Продолжим вчерашнее? И знаешь, я не возражаю оказаться под тобой.— Утречка.Нишикидо улыбается и целует сонного брата:— Я всеми конечностями за продолжение.Он на пробу подается бедрами, двигаясь внутри Тацуи. Удерживая брата, резко перекатывается, подминая его под собой и умудрившись не выскользнуть из его тела.— Прекрасное начало дня, ты не находишь? — Улыбается он и начинает покрывать лицо и шею Тацуи поцелуями.— Самое лучшее, какое только может быть.Они занимаются любовью медленно и нежно, немного лениво и сонно, взрываясь оргазмом в один момент. Рё удерживается на локтях и не перестает целовать брата, будто это смысл его жизни.— Ты моя жизнь.Поднимаются они нескоро, лишь от желания есть и некоего дискомфорта, который тянет их в ванную. Они не столько купаются, сколько плескаются, дурачась и постоянно целуясь, словно счастливые новобрачные. Одеваются, касаясь друг друга в невинной ласке и, наконец, отправляются на поздний завтрак. Едят неплотно, так как у них запланирован пикник. Добродушная хозяйка готовит специальную корзину, пока братья дурашливо спорят, какого цвета плед им взять. Наконец, они сходятся во мнении, что зелёный им нравится больше всего. Уэда взял корзинку, брат — плед, и они снова направились в огромный парк, где ещё вчера присмотрели себе отличное местечко, и довольно уединённое, надо сказать.Ступая на небольшую полянку, которую они обнаружили вчера, Нишикидо довольно улыбается. Она выходит к реке, можно легко услышать шепот воды, и скрыта — с одной стороны выступом берега, с другой невысокими кустами, такая себе естественная ниша.— Надеюсь, нас никто не побеспокоит... — задумчиво тянет Рё, опуская корзинку на траву. — Вот здесь опустимся? Давай плед.— Я заметил, что парк не очень людный, — Тацуя расстилает плед и тут же на него садится, взмахом руки предлагая присоединиться. — Так, что у нас тут?.. Ого!Открыв корзинку, Тацуя заметил, что старушка постаралась на славу — несмотря на недавний завтрак, у него слюнки потекли только от одного запаха.— Жаль, что нам пока нельзя пить, — вздыхает он, — тут так и просится какой-нибудь красивый тост.— Жаль... — Рё устраивается с комфортом. — Но, порой, правила легко нарушать. Но не в этом чудном месте, здесь так и хочется быть правильным и милым.Он внимательно смотрит на Тацую, разглядывая его в такой обстановке.— Только не говори, что ты не пробовал спиртное. — И тихо смеется.Тацуя водит пальцем по пледу и не смотрит Рё в глаза:— Нет, не пробовал. Я рос послушным и примерным мальчиком...Вздох:— И весьма занудным братом.— Эй! — Рё приподнимает подбородок Тацуи. — Нашел, чего стесняться и о чем так тягостно вздыхать.Он ведет пальцами по его щеке:— Мне такой старший брат ну очень нравиться. И ничего занудного я не вижу. Но... есть что-то еще, чего я не знаю?Под требовательным взглядом брата Тацуя краснеет:— Ну, я умею играть на пианино и... и вышивать... крестиком... вот.— Вау, а я на гитаре. Услышав второе умение, Рё сдерживается, чтобы не расхохотаться:— Это так мило!Тацуя с подозрением смотрит на брата. Мило? Скорее, уморительно смешно. А Рё хочется по приставать к Тацуе:— Скажи, если я тебя затискаю сейчас, буду похожим на маньяка?Уэда расплывается в широченной улыбке:— Ага, ага, на очень такого симпатичного, горячего, любимого и желанного маньяка!Рё тянет Тацую на себя, вовлекая в затяжной поцелуй.— Иногда мне кажется, что находиться рядом с тобой и не дотрагиваться, не целовать — просто нереально.Тацуя усмехается в ответ:— Ты вызываешь у меня точно такие желания, и мне иногда неловко говорить тебе о них, чтобы не показаться озабоченным. Но я постоянно думаю о тебе. И хочу тебя. Не могу обойтись без физического контакта. Так что ...Тацуя озорно улыбается:— ... я не возражаю побыть твоей тискабельной игрушкой!Рё заливисто смеется и заваливает брата наземь, щекоча, щипая и целуя, куда ни попадя. Тацуя хохочет, извивается, просит пощады и подставляется под поцелуи. Они дурачатся, словно дети, и эта радость пьянит...— Ну откуда ты такой прелестный? — Сжимая Тацую в объятиях, шутливо спрашивает Рё.Уэда, улыбаясь, утыкается в ложбинку брата:— Оттуда, откуда и ты! Считай, что тебе повезло с братом... Ммм, ты так замечательно пахнешь!— Очень повезло!Ре замирает, держа Уэду в своих руках. Ему удивительно хорошо, настолько, что аж страшно. Но он отбрасывает эти мысли.— Мой сладкий... — и кусает брата за мочку. Тацуе и щекотно, и приятно, хочется откинуть голову, чтобы дать брату простор действий, но в то же время рефлексы так и требуют отодвинуться, прижимая голову к плечу. Разрываемый равными желаниями, Уэда всё же доверяется брату. И остаётся неподвижным в его руках, едва заметно дрожа. Нишикидо тихо чертыхается от нахлынувших чувств, и со страстью набрасывается на соблазнительную шею Тацуи. Покрывая ее жаркими поцелуями, он чуть не стонет, понимая, что весь он во власти брата, под его влиянием. Кайфуя от наслаждения, Уэда мягко поинтересовался:— Может, перейдём к более серьёзным вещам, чем тисканье? Ты ничего не подумай, но ... у меня уже стоит.Рё громко фыркает и оставляет чувствительный укус на нежной коже. Он смотрит в глаза Уэде и нагло лезет тому за пояс брюк, касаясь плоти:— И правда... — ухмыляясь, тянет он и ведет рукой по горячему члену. А другой задирает футболку Тацуи, обнажая крепкий пресс. Уэда слегка откидывается назад, опираясь на руки, и откровенно просит, краснея от того, что подобные речи произносятся среди бела дня в общественном месте:— Эй, Рё, что ты сейчас со мной сделаешь, таким покорным и возбуждённым? Заставишь раздеться, ласкать себя?Нишикидо ухмыляется:— Я и сам тебя раздену... Но идея мне нравится.Он воплощает слова в реальность, стягивая легкие брюки брата вместе с бельем, и разводит его ноги в стороны, сгибая в коленях.— Покажи мне, как ты себя ласкаешь, — Рё неторопливо поглаживает колени Тацуи, — я хочу это видеть. Покажи, что ты готов для меня, готов принять меня...У Тацуи перехватывает дыхание от сказанного, и его член нетерпеливо дёргается, но на этот раз Уэда не спешит стыдливо сомкнуть колени — хоть он и краснеет иногда, но для него акценты несколько сместились.— Знаешь, — говорит он негромко, — мне нравится быть открытым для тебя. Возбуждённым, с истекающим смазкой членом, с широко раздвинутыми ногами. И чтобы ты внимательно и неторопливо меня рассматривал, и даже касался.Опустив руку, Тацуя несколько раз двигает ею вдоль возбуждённого члена:— Люблю, когда ты держишь меня, чувствуя пульсацию моей плоти.Потом слегка теребит яички:— Люблю, когда ты играешь с ними языком, вбираешь в рот и посасываешь, словно леденец... пожалуй, я могу от этого запросто кончить.Тацуя медленно облизывает два пальца и начинает массировать ими анус:— Люблю, когда ты просто тут лижешь, слегка надавливая горячим языком на вход.Проникая пальцем внутрь:— Но больше всего мне нравится, когда вот сюда проходит твой твёрдый, крепкий член.Рё просто слушает и наблюдает, сидя между ног Тацуи и держа свои ладони на его лодыжках. Но он чувствует, как в голове становиться туманно, а дыхание прерывается.— Знаешь, я наверное могу кончить только от твоего вида... и голоса. — Он говорит хрипло и закусывает губу.Когда Уэда облизывает свои пальцы, он тихо стонет и закрывает глаза на мгновенье:— Не оторвать взгляда... — он с невероятным усилием, с какой-то упертостью не спешит дотрагиваться до брата. После этих слов Тацуя понимает, что они действуют друг на друга с одинаковой силой, а ещё — что их желание в затяжной прелюдии полностью совпадает. Проталкивая в себя второй палец, он продолжает соблазнительную игру:— Я люблю чувство растяжения и заполнения после твоего проникновения, мне нравится сжимать твой член, этим самым заставляя тебя кончать.Смотря брату в глаза, Тацуя добавляет третий палец:— И позы, в которые ты меня ставишь. Самая любимая — колено-локтевая, так я максимально открыт для тебя, и беззащитен. И если ты не спешишь проникать, а просто рассматриваешь мой вход, мои поджавшиеся яички, это невероятно возбуждает.— Я тоже ее люблю... Но у нее один минус — я не вижу твоего лица... Наверное, нам надо оббить шкаф зеркалами.— И потолок!— А потолок зачем? — удивленно отзывается Рё.Тацуя медленно облизывает свои пухлые губы:— Чтобы смотреть, как двигается твоя упругая, сексуальная попка, пока ты вколачиваешься в меня в миссионерской позе.Нишикидо склоняется над Тацуей, не притрагиваясь к телу, страстно, почти жестко целует его.— Ты кончишь для меня так? Трахая себя пальцами? — Рё усмехается в губы брата. — Или тебе помочь?Всё ещё под впечатлением от жёсткого поцелуя, Тацуя хрипло ответил брату:— Если ты будешь смотреть и комментировать — то да, кончу.Рё оставляет несколько коротких поцелуев на губах Тацуи, шее, груди. И возвращается в прежнее положение, расстегивая брюки, ткань которых почти невыносимо давит на член.— Как же я могу не смотреть?.. И ты не отводи взгляда, продолжай.Короткая россыпь поцелуев оставляет чувство неудовлетворённости, но всё компенсируется видом брата.— Рё...Сглотнув, Тацуя жадно смотрит на его налитый кровью член, полностью готовый к проникновению в его тело.— Он такой... аппетитный, и так одуряюще пахнет, так остро, пряно, тобой...Не переставая говорить, Тацуя глубже проталкивает пальцы в себя и громко стонет, задевая простату.— Мне хочется припасть лицом к твоему паху, тереться, жадно вдыхать, и лизать, лизать, сосать твои яички, чувствуя их восхитительную твёрдость... Рё!..Тацуя снова стонет, массажируя простату и ерзая на пледе от своих действий.— Ты себя не видел... — Рё шумно глотает комок в горле и облизывает пересохшие губы. — Мне так нравится видеть со стороны все твое тело... Твои реакции, твою гибкость, твое желание...Он слушает слова парня и не выдерживает — касается своего члена:— Представь, как сладко находиться внутри тебя...— А как мне сладко, когда ты входишь!Тацуя убыстряет темп своих пальцев и, задыхаясь, просит брата:— Поласкай себя для меня, покажи, как сильно хочешь! Стони моё имя!Нишикидо стонет. Вид Тацуи, который доставляет сам себе удовольствие и при этом не сводит с него взгляда, просто невероятен! Он сжимает колено брата, и опускает ладонь на свой пах, медленно двигая ею. Прикосновение к изнывающему, пульсирующему члену более чем желанно, и с губ неожиданно громко срывается имя брата.— Я люблю тебя, я хочу тебя... — Рё смотрит на Тацую затуманенным взглядом.— Рё!..Тацуя кусает губы, стонет, изо всех сил сдерживается, но упрямо не отводит взгляда от брата, доставляя себе удовольствие... Но вот, сжав ноги и тонко вскрикнув, он таки зажмуривается, кончая на траву. Вид кончившего Тацуи доводит Рё до исступления. Откинув голову и резко двигая рукой, он через мгновенье и сам кончает, глухо при этом рыча. Затем ложится на плед рядом с Тацуей и, вытерев руку салфеткой, слегка обнимает полуобнаженного брата.— Это было нечто!Тацуя тут же забрасывает на него ногу:— Мне до смерти хотелось к тебе прикоснуться, вжаться всем телом, кончить на тебя...— Надо было исполнять свое желание, — улыбается Нишикидо. — Наши желания для того и существуют.Он целует Уэду и заглядывает в любимые глаза.— В следующий раз я не буду сдерживаться... — с тихим смехом замечает Тацуя.Они на природе, и Уэда понимает, что рискованно вот так лежать — всегда есть шанс, что их могут застать врасплох, но потребность касаться брата сильнее доводов разума, и он позволяет себе понежиться в объятиях любимого.Они долго валяются, а потом приводят себя в порядок.— Что-то я есть захотел... — задумчиво тянет Рё и забирает корзинку себе, рассматривая и принюхиваясь к содержимому.— Просто замечательно! — смеётся Тацуя, — после секса поесть — самое то! А что у нас дальше по плану?Смех смехом, но Тацуе и самому хочется есть.— Ого!Восклицание вырывается при виде весьма аппетитных роллов и суши.— Спать! — ржет в ответ Нишикидо. — Все прелести жизни!Доставая еду, он облизывается:— Я очень хочу это все. Приятного аппетита!— Итадакимас!Воздав должное вкусному обеду, братья собрались и медленно пошли обратно, тискаясь и целуясь. Оказавшись в комнате, Тацуя рухнул на постель и из-под ресниц посмотрел на брата:— Так что ты там говорил о "поспать"?— Много чего.Рё скинул с себя рубашку и примостился рядом с братом, привычно его обнимая.— А что? Есть другие предложения?— Отдохнём немного, а вечером снова в онсэн пойдём, ладно? А завтра возвращаемся к школьным будням... Не хочу, если честно. Мне мало этих выходных.— Ничего, у нас впереди будет еще много выходных вместе.Рё целует Тацую куда-то в ухо и они долго валяются, пока не тащатся в онсэн и на ужин. Вечером они покидают гостеприимный дом и возвращаются в свою токийскую квартиру.Все идет своим чередом, пока посреди недели, прям во время урока не раздается звонок от отца. Выскользнув из класса, Рё принимает звонок:— Нишикидо Рё! — Кажется, отец сдерживает все известные ему ругательства. — Чтобы через час был у меня!Ниши досиживает урок и отпрашивается со следующего. Оставляя сумку на Тадаёши, он находит Тацую:— Меня отец вызвал. Так что, на твоей тренировке присутствовать, скорее всего, не буду. Да и вообще, не знаю, когда вернусь.Он проводит пальцем по тыльной стороне ладони брата, осторожно лаская. А через полчаса он уже переступает порог отцовского кабинета, где хмурый отец лишь кивает ему и бросает на стол обычный конверт:— Полюбуйся, сынок.