Глава 8 (1/1)

Удобно устроившись на большой и светлой кухне, Тацуя начал нехотя рассказывать о своих проблемах. Но к его удивлению, Ника не язвил, а спокойно выслушал. И серьёзно ответил:— У вас слишком уж хорошо всё было, закономерно, что сейчас проблемы вылезают. Вы же не выстрадали свои отношения, не так ли?Тацуя лишь вздохнул в ответ — Ника был прав.— И что ты дальше будешь делать?Уэда неуверенно пожал плечами:— Ну, я бы хотел остаться на ночь здесь, а завтра вернуться домой и поговорить с братом... Ой! Ника, одолжи телефон!— Поздно спохватился, Рё уже знает, что ты тут.— Откуда? И ... как он среагировал?— Никак. Молча отключился."Только этого мне не хватало!". Тацуя сник. Можно было не сомневаться, что Рё неправильно всё поймёт, приревнует и вообще!— Мне срочно надо домой!— Успокойся! Твоя одежда ещё не высохла, ты ещё не отогрелся, и к тому же, я тебя просто не отпущу. Вам надо остыть и подумать о своих отношениях — есть ли у вас будущее, как у любовников.Получив ответ Рё застыл на кухонном стуле. "И как это понимать?" — вертелось в голове. Выкуривая сигарету за сигаретой, он успел сообщить Андо, что местонахождение Тацуи определено, поговорить с Изуми, пока тот не ушел в клуб, и начать изливать душу Тадаёши. Окура хотел отправить его спать, но куда? Прежняя, давно забытая, бессонница вновь вернулась.— Выпей таблетку. И не смей лезть на крышу!— Друг, сейчас зима, к тому же, ступеньки обледенели, я не самоубийца. А таблетки... не хочу пить эту гадость.— Но сил с тобой разговаривать у меня уже нет. Может приехать?— Не надо...Ночью Нику разбудил надсадный кашель, доносившийся из гостевой спальни. Он слушал, слушал, потом не утерпел и постучался к своему гостю.— Тат-чан? С тобой всё хорошо? Я вхожу.Не услышав ответа, Такаши открыл дверь в комнату, щёлкнул включателем и быстро подошёл к кровати друга. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что Тацуя заболел. Коснувшись его лба, Ника отдёрнул руку и стал быстро набирать номер ?скорой?... Уже в машине, сидя рядом с другом, под недовольным взглядом врача он быстро написал смс: "Поднимай свой зад и лети в Центральную больницу: Тацуе очень плохо".Сообщение пришло внезапно. Рё выругался и заметался по квартире, вызывая такси и забирая документы, которые могли пригодиться. Приехав в больницу, он быстро нашел Нику, тот как раз приготовился к ночному дежурству — не узнав, что с другом, он просто не мог уехать домой.— Где он?Получив объяснение и предупреждение, что в палату усиленной терапии его не пустят, он ушел дооформить все, а потом вернулся к Никайдо, опускаясь рядом в кресло:— А теперь я хочу послушать твою версию полностью, как есть.Ника зевнул во весь рот:— Полную версию. Окей. Поздним вечером постучался в ворота. Промокший, продрогший, заплаканный. Заблудился, так как не особо выбирал дорогу для прогулки. Без денег и телефона. Принял горячий душ, переоделся, выпил шоколад. Рассказал, из-за чего плакал."Лучше бы объяснил, что к чему...". Рё мысленно выругался, но обратиться за помощью язык не повернулся.— Ночью кашлял и метался в бреду. Болезнь взяла быстро и крепко. Всё, полная версия.— Как же ты меня бесишь... сил нет!— Взаимно, Никки, взаимно.Старшая врач, вышедшая из палаты пациента, заинтересованно посмотрела на двух юнцов:— Меня зовут Шидо Като, рада знакомству. Кто из вас родственник Уэды-кун?Рё моментально вскочил:— Я! Нишикидо Рё, его брат. Ниши поклонился. — Он... как он?"Разные фамилии. Сводные братья?". Видя волнение родственника, Като-сэнсей улыбнулась:— Процесс запущен и его невозможно остановить, но можно контролировать. Ваш брат эту ночь немножко помучается, а утром лекарства должны вступить в силу. И под "помучается" я имею ввиду высокую температуру, возможно бред, сильный кашель. Мы присмотрим за ним, не волнуйтесь. Так что, вы можете вернуться домой и отдохнуть. И приведите завтра его родителей."Мне нечего делать дома одному".— Родители вряд ли смогут приехать. "И захотят ли?"— Отчим подойдет?Врач согласилась:— Да, подойдёт. Любой взрослый родственник. Нужно обсудить оплату за лечение и уладить необходимые формальности.Видя, что парни не двигаются с места, она приподняла бровь:— Что-то ещё?— Нет, ничего...Рё уверенно посмотрел на женщину:— Я останусь, хорошо? Дома я все равно не усну, да и нет смысла туда вообще ехать, чтобы через пару часов вернуться. Ломиться в палату я не буду, обещаю! И мешать кому-либо — тоже.Врач прищурилась:— Хорошо. Родственник может остаться.Развернувшись, она ушла. Ника посмотрел ей вслед и вздохнул:— Держи меня в курсе, ладно?- Хорошо... Я буду слать тебе смс с его номера, если что-то измениться. Ну и утром напишу.Как только Никайдо ушел, Рё опустился в кресло. Он наблюдал за дверью палаты и периодически заходящими медсестрами.До времени, когда все просыпаются, оставалось несколько часов. Ближе к этому времени он собирался начать звонки — так и получилось. Сначала он набрал отца и описал ситуацию, тот велел пересылать все чеки на их счет и пообещал, что беспокоить пока парней не будет. Звонок Уэде-старшему — и сразу тот едет к нему. Разговор с Андо — тот пообещал тоже приехать и просил не пропадать со связи. Сообщение для Окуры — о случившемся. Для Никайдо — что жар спадает, но что Тацуя еще спит.Первое, что почувствовал Тацуя, придя в себя, так это страшную слабость, как будто его прожевали и выплюнули. А ещё — больно было дышать, гортань словно наждаком натёрли. И хотелось пить. С трудом открыв глаза и рассматривая незнакомый потолок, он не сразу понял, что находится в больнице. При попытке кого-то позвать горло не издало ни звука. Паникуя, Тацуя нашарил возле себя кнопку вызова медсестры.Като-сэнсей, отметив кучу посетителей, быстрым шагом вошла в палату и приступила к непосредственным обязанностям.— Кстати, — отметила она, заполняя карточку, — у вас там множество посетителей. Кого первым звать?— А брат? — прошептал Тацуя, — брат есть?— Угу. Хорошо. Я позову его.Выйдя за дверь, она обратилась к Рё:— Ваш брат хочет видеть вас.Когда тот скрылся в палате, она поспешила успокоить остальных:— С ним всё в порядке. Тацуя-кун ненадолго потерял голос, но мы его подлечим, и скоро он снова заговорит.Ответив на множество вопросов, она откланялась и ушла.Осторожно, но плотно прикрыв за собою дверь, Рё зашел в палату. Подойдя быстрым шагом к кровати, он склонился над Тацуей, мимолетно проводя рукой по его волосам, рассматривая его бледное лицо, и взял его за руку:— Привет, Тацуя.Тацуя слабо улыбнулся и лишь собрался ответить, как жестокий приступ кашля согнул его вдвое. Всё его тело содрогалось, горло горело, а приступ всё не унимался, и казалось, что он сейчас выкашляет собственные лёгкие... Но агония закончилась и, вытерев невольные слёзы, Тацуя посмотрел на руку брата, которую так и не отпустил, и еле слышно прошептал:— Привет.Рё осторожно поглаживал спину Тацуи, пока тот откашлялся:— Все будет хорошо, врач у тебя хорошая, она позаботиться о твоем скорейшем выздоровлении.Осторожно поцеловав тонкое запястье, он прошептал:— Я люблю тебя.— Я тоже люблю тебя, Рё. — Тацуя обессилено откинулся на подушку. — И я совсем не чувствую себя выздоравливающим — скорее, наоборот. Блин, да я даже говорить не могу, горло словно в огне...— Меньше говори и все будет нормально.Отдышавшись, Тацуя поинтересовался:— А кто там за дверью?Рё смотрит в указанную сторону:— Много кто. Уэда-сан, Андо, Никки с Томо. Кто-то еще с ними... Отец заезжал недавно, но уже уехал. А! Окура!Он машет ладонью и усмехается:— Но это скорее ко мне, чем к тебе.Он долго смотрит на Тацую, изучая болезненное лицо:— Позвать кого?Тацуя, закрыв глаза, вслушивается в имена. И каждое находит свой отклик в его душе, приятный или нет. Но...— Не зови пока никого, ладно? — всё так же шепчет он. — Побудь со мной ещё немного.— Хорошо.Нишикидо удобнее садится на кровати, сжимая горячую ладонь брата и перебирая тонкие, разметавшиеся по подушке прядки.— Прости меня... — он целует Тацую в висок.Тацуя из последних сил обнимает брата:— И ты прости меня — за то, что сказал, что невыносим. За то, что ушёл. За то, что позволил самолюбию взять верх над любовью.— Тебе не за что извиняться, я действительно невыносим... Отдыхай же. Все разговоры на потомОн отстраняет Тацую, снова укладывая его, поправляет одеяло и его волосы.— Хорошо...Уэда закрывает глаза и старается размеренно, неглубоко дышать: этот недолгий разговор его сильно истощил, но Тацуя знал, что не успокоится, пока не попросит у брата прощения. И лишь рука любимого, которую он отчаянно сжимает, помогает ему держаться. Незаметно для себя, Тацуя снова погружается в сон. Когда брат засыпает, Рё осторожно освобождает руку и выходит в коридор:— Он снова уснул. Пожалуй, пока не окрепнет, принимать никого не сможет.Он сам устал, но двигаться с больницы не собирается. Первый ориентируется Андо:— Хорошо. Тогда, мы вечером придём.Подхватывает под руки Нику и Томо и ведёт их к выходу:— Ребята, а давайте пообщаемся, а? С меня мороженое.Уэда-сан смотрит вслед уходящим и качает головой — ему до сих пор не понятно, как могли сдружиться столь разные люди, как его пасынок и этот хулиган. Телефон в кармане неслышно вибрирует и он, даже не глядя, знает, что звонит секретарь.— В таком случае, я тоже вечером зайду.Попрощавшись с оставшимися ребятами, отчим Тацуи спешит на работу. Рё плюхается в кресло — в коридоре остается только лучший друг.— Тебе надо поспать.— Ты прекрасно знаешь, что я не смогу уснуть.— И что у тебя за организм такой дурацкий, а?Все же Тадаёши утаскивает Нишикидо в кафе позавтракать. Вернувшись, он заходит к Тацуе, проверить, как тот. Брат спит, а он остается дежурить до вечера. Тацуя просыпается в районе обеда, это он узнает по часам, висящим сбоку на стене. Ему душно и хочется пить. И в туалет. Тацуя осторожно садится в кровати — голова не кружится. Так же осторожно он слезает, обувается в тапочки и медленно идёт в туалет. Сделав свои дела и снова оказавшись в кровати, он жмёт кнопку вызова медсестры, но тут же снова заходится в кашле.Доктор Като как раз сдавала очередную медкарту на сестринском посту, когда заметила огонёк вызова, и тут же поспешила в палату. Выйдя, она сообщила ожидавшему молодому человеку:— Ваш брат понемногу, но идёт на поправку. Можете к нему зайти, он проснулся.— Хорошо, спасибо.Рё заходит в комнату, неся с собой стул, на который и опускается, осторожно поглаживая руку брата.— Как ты себя чувствуешь? Выспался? Тацуя улыбается и переплетает их пальцы:— Я выспался на недели наперёд. Чувствую себя вполне сносно для приёма посетителей.Уэда говорит тихо, но больше не шепчет — горлу полегчало.— Я рад, что твое здоровье налаживается. За тебя много кто беспокоится. И я не буду тебя сильно мучить, а то вечером придут твои посетители и съедят меня. Рё еле заметно улыбается.— Мучить? Ну что ты такое говоришь?Тацуя вглядывается в лицо брата и замечает и признаки явной усталости, и покрасневшие глаза — верный признак бессонницы.— А ты сам-то как? Рё, ты совсем не спал?Рё сживает тонкую руку, которую совсем не хочется отпускать. Ни на секунду.— Я в порядке. — Ниши широко улыбается. — Не беспокойся.— Рё...Тацуя видит, что не в порядке. Что брат устал и держится лишь для него. Поэтому он немного отодвигается, освобождая место, и откидывает одеяло:— Может приляжешь, отдохнёшь хоть немного? Ты же устал, я вижу.Нишикидо бормочет себе под нос:— Это немного неуместно...Но все же соглашается, аккуратно пристраиваясь рядом.— Все проблема в том, что я не могу уснуть, даже если захочу... без тебя.Кровать узкая, негде руки деть, поэтому Рё ложится на плечо Тацуи и тот бережно накрывает его одеялом.— Ничего неуместного не вижу, обычное дело.Другую руку Тацуя ставит поверх одеяла, обнимая брата.— Ну вот сейчас ты выспишься, так как я рядом.Но его слова трогают Уэду и он нежно целует Рё в лоб.— Я не буду с тобой спорить.Нишикидо трется щекой о плечо брата и, прикрыв глаза, мгновенно засыпает. Проходит час за часом, Рё мирно спит, а Тацуя с затаенной нежностью вглядывается в его лицо, изредка поправляя волосы и целуя лоб. Их покой никто не тревожит, и он благодарит всех богов за эту милость. Когда часы показывают семь вечера, дверь осторожно открывается и на пороге показывается отчим. Рё всё так же спит, а Тацуя замирает, продолжая его обнимать. Отчим без слов всё понимает, но не спешит осуждать или выказывать неодобрение. И незачем будить второго мальчика, о самочувствии пасынка можно и в доктора спросить. Он тихо закрывает дверь, а Уэда медленно выдыхает и снова переводит взгляд на спящего брата.Рё просыпается, довольно улыбаясь. Открыв глаза, он сразу видит Тацую.— Доброе... утро? — неуверенно говорит он. — Сколько я проспал? Что пропустил?Он хорошо выспался и чувствует себя идеально.— Как ты?— Утро?Уэда тихо смеётся:— Ты проспал больше пяти часов, сейчас почти восемь. И я чувствую себя прекрасно, кашель больше не мучает меня.Он снова целует брата в лоб:— И я люблю тебя. — Я рад...Вместо ответа он нежно целует Тацую в губы, пытаясь выказать свою любовь.— Народ обещал подтянуться к вечеру. — Говорит он, прервав поцелуй. — Никто еще не ломился?Тацуя закрывает глаза и прижимается к брату:— Только отчим заходил, посмотрел на нас и молча вышел... Что там такое?За дверью слышатся громкие голоса, смех, и в палату неожиданно вваливается троица, которая замирает при виде открывшейся картины.— Ой! — неожиданно тонко пищит Тацуя, краснея от смущения.Первым в себя приходит Андо и занимает пододвинутое кресло. Томо и Ника рассаживаются на кровати.— Вижу, что тебе уже намного лучше, Конфетка, — ухмыляется боксёр. — Ну и напугал же ты нас! Народ, подтвердите.Томо и Ника синхронно кивают, смеются и засыпают Тацую вопросами о его самочувствии, стараясь не особо акцентировать внимание на объятиях братьев. Подумаешь! Братья же. А Рё мысленно ругается и лишь ощущение теплоты Тацуи успокаивает его. Мобильный телефон пищит, оповещая о смс-ке. Прочитав сообщение, он выскальзывает из объятий брата:— Я вернусь позже.В коридоре он находит Таччона.— Неужели ты перестал походить на зомби? — Тот рассматривает друга. — Твои родители были здесь несколько минут назад. Да-да... И твой отец, и твоя мать. Они побыли у врача... И разъехались, не в состоянии находиться на одной территории.— Это было зрелище?— Еще то!— А если бы они зашли бы в палату... Мы бы не обошлись без скандала.Вольготно расположившись на освободившейся кровати, Тацуя улучает минутку и просит у друзей прощения за доставленное беспокойство, и тут же получает заверения, что всё нормально, дела житейские.— Ты поговорил с братом? — внезапно спрашивает Андо, и Тацуя понимает, что Ника всё им рассказал. Подтверждая его догадку, Ника лишь пожимает плечами.— Рё сказал, что все разговоры потом, — тихо отвечает Тацуя.Троица дружно вздыхает.— Надеюсь, это не закончится ещё одним побегом, — вносит свою лепту и Томо.Разговор завязывается около новой темы, но Тацуя всё время поглядывает на дверь, ожидая возвращения брата. Таччон уговаривает Рё ночевать вне больницы, на что тот отчаянно сопротивляется, хоть и не факт, что ему позволят остаться.— Ты пойдешь в палату сейчас?— Угу. Нет, в смысле. Когда эта троица пойдет домой, так и сразу.— У тебя на лбу написано, что тебя бесит, что эта троица сдружилась. Сделай лицо попроще.— Окура... сгинь или не бубни.Тацуе несказанно повезло, что его друзья весьма понимающие люди. От их внимания не укрылось, что Тацуя своими мыслями не с ними, а за дверью, рядом с братом. На этот раз пример подал язвительный Никайдо.— Так, ребята, нам явно пора сваливать — кажется, мы немного утомили нашего дорогого друга.Парни гуськом покинули палату и, уходящий последним, Никайдо хлопнул по плечу Нишикидо:— По тебе там скучают, и очень сильно. Не задерживайся тут.После чего троица дружно покинула больницу. Отвечать Нике Рё не стал, а просто прошел в палату:— Устал? Есть хочешь? Спать?Рё провел ладонью по плечу Тацуи и присел на постель. Уэда слабо улыбнулся:— Удивительно, но я не устал и не хочу спать. Но вот от еды не откажусь.Он снова взялся за руку брата:— Останешься тут со мной на ночь?— Я принесу тебе сейчас чего-нибудь.Нишикидо поцеловал ладонь Тацуи.— Конечно. Я и не собирался уходить.Улыбнувшись, Уэда просит:— Наклонись ко мне.И втягивает брата в нежный поцелуй. Когда Рё отстраняется, он говорит:— Я соскучился по твоим поцелуям.В животе бурчит и Уэда заливается краской. И просит:— Мне пока можно исключительно жидкое, чтобы поберечь горло.— Я в курсе... — улыбается Рё и ерошит волосы Тацуи. — Я сейчас вернусь.Он ходит в столовую, где легко выполняют требование. И по пути прогоняет Тадаёши домой. Вернувшись, он, хихикая, кормит Тацую с ложки — так ему хочется:— Ты такой милый!Уэда краснеет:— Тебе нравится смотреть, как я ем? Ты и в прошлый раз меня милым назвал за едой.— Ты вообще милый. А почему именно сейчас? Кто знает...Он пожимает плечами и продолжает кормить и умиляться. Когда Рё убрал посуду, Тацуя мягко предложил, понимая, что этого не избежать:— Любимый, давай поговорим. Рё старается не вздохнуть — ему совсем неохота возвращаться к этой теме.— Давай. Он поудобней устраивается в кресле.— Рё...— тихо начал Тацуя, — ты знаешь, что я сразу принял тебя, как брата. Но не сразу как любовника и любимого. Переступить через свои принципы было для меня очень непросто, но я не смог сопротивляться своим чувствам. Ты стал для меня дороже всех: матери, отца, отчима. И ты знаешь, что до встречи с тобой я был исключительно активом, но с тобой всё поменялось.Уэда помолчал и продолжил:— Мне не очень приятно было услышать, что ты даже представить не сможешь меня сверху. Или, что я ласкаю тебя сзади. Я ведь не девушка, Рё. И вместо равноправия в отношениях ты начинаешь ломать меня под себя. Ограничивать. И если тебе не хочется терять девственность — что же, ладно, я это понимаю. Но вот запрет носить в школу то бельё... Скажи — будь мы просто братья, ты бы мне это запретил?Рё выслушивает не перебивая. И удивляется:— Тебя беспокоили, обижали все эти вещи и ты молчал? Знаешь, скорее всего, я бы даже не знал, в чем ты там одет... Тацуя вздыхает:— Ты был так категоричен, что у меня язык не повернулся возразить. Плюс, мы только наладили отношения, и я не хотел ставить тебе какие-то условия или предъявлять претензии. Нет — значит, нет.— Ты хочешь изменить наши отношения?— Пожалуй, что нет. Я лишь прошу тебя дать мне немного больше свободы.— Хорошо. — Нишикидо кивает. — Я уже говорил — делай что хочешь... Но!Он внимательно смотрит Тацуе в глаза:— Не убегай больше. Особенно с такими последствиями. Если ты хочешь что-то сказать — говори, я не провидец. И не ангелочек. Я невыносим в отношениях, даже в дружбе. Немногие смогли принять меня таким, как я есть. Так что — говори, а я постараюсь сделать выводы.Тацуя довольно долго молчит в ответ, рисуя пальцем на постели хаотичные узоры. Потом поднимает голову:— Хорошо. А теперь, давай ложиться, что ли? Уже десять часов.— Давай... Укладывайся, я тебя укрою нормально.Он возится у кровати, а потом пододвигает кресло поближе, чтобы можно было дотянуться рукой, и устраивается там. Тацуя удивлённо смотрит на его приготовления:— Собираешься спать в кресле? Да утром ты разогнуться не сможешь!— Смогу... — Рё трет лоб. — Время посещения уже прошло. Меня тут быть не должно, я нарушаю порядок уже вторую ночь. И я не хочу, чтобы меня выперли отсюда ночью или утром.Он берет Тацую за руку:— Не беспокойся обо мне.Тацуя укладывается и, держась за брата, честно пытается уснуть. Но ничего не получается. Рё совсем близко, но не рядом, и никакие считалки не помогают. В комнате царит темнота, слегка озаряемая уличным фонарём, и Уэда просто смотрит на тёмный силуэт брата, размышляя обо всём и ни о чём.— Если ты не уснешь, я посчитаю, что это я виноват и уйду в коридор... — шутливо грозится Рё. Ему для довольства хватает прикосновений теплых пальцев.— Спи, мой хороший.— Я обижусь, если ты уйдёшь в коридор...— вполне серьёзно отвечает Тацуя. — И я не могу уснуть без твоих объятий, оказывается. Но я постараюсь.И Уэда действительно старается — ровно через два часа он таки смыкает глаза. А Рё не спит всю ночь, хоть изредка и дремлет по несколько минут. Как солнце встает, он начинает наблюдать за Тацуей. Он нежно гладит пальцы в своей руке и любуется своим любимым. "Мое солнышко...".Уэда медленно просыпался, всё ещё видя остаток сна, но уже пребывая на грани реальности. И первое, что он почувствовал — что его держат за руку. Открыв глаза и сфокусировав зрение, Тацуя прокашлялся и поинтересовался у брата:— Ты хоть немного выспался?— А где мое "Доброе утро, любимый"? — фыркает Рё и пространно отвечает: — Я подремал.Он поднимается и, склонившись над Тацуей, нежно целует его.— А ты? Как себя чувствуешь? Я в течение дня хочу отлучиться... Когда придут твои друзья?Состояние позволяет Тацуе обнять брата и немного задержать в своих объятиях.— Ну вот, после поцелуя — доброе утро, любимый! — улыбается Уэда, — Ника и Томо придут после школы, Андо — когда захочет. И ещё, врач мне сказала, что меня можно будет выписать для домашнего лечения. То есть, постельный режим, супчики в качестве питания и полный покой. Дня через два.Ниши выслушивает и кивает:— Это хорошо.И решается задать вопрос, который его периодически тревожит:— Уэда-сан сказал, что если захочешь, можешь вернуться домой. Ты?..Значит, отчим поговорил с матерью. И не просто поговорил. И если он вернётся домой, то ему даже будут рады. Отличная новость, на самом деле.— Мой дом там, где моё сердце. Там, где мой любимый. И я уже дома.Подтверждая сказанное, Тацуя целует брата. Поцелуй немного затягивается и Рё отрывается от уже тяжело дышащего любовника.— Прости... Никакого покоя тебе.Они сидят и болтают, пока врач не выгоняет Рё в коридор, чтобы осмотреть Тацую. Которому врач сообщила, что он может уже завтра утром собираться домой. Выписав рецепт, она разрешила Рё вернуться в палату, где Тацуя едва не прыгал на постели:— Ура! Завтра я возвращаюсь домой!Потом немного успокоился:— А ты надолго уходишь?— Чудо мое!Рё улыбался, смотря на довольного Тацую.На вопрос он задумался, ведь планы немного поменялись.— Вообще-то я собирался заскочить к Окуре, искупаться, переодеться... Но поеду и домой — надо прибраться.В холодную и пустую квартиру ехать совсем не хотелось, но делать ничего не оставалось.— У Окуры искупаться и переодеться? — приподнимает бровь Тацуя, но не успевает Рё ответить, как дверь в палату открывается — на пороге Андо и Ника. Такаши и Такаши, поняв это, Тацуя хохочет.— Привет, Конфетка!— Привет, Тат-чан!— ЗдорОво, Никки!Словно сговорившись, парни произносят это в унисон. Смеясь, они усаживаются на кровать, и Ника хвастливо заявляет:— А Андо мне позировал, прикинь!— Так ребята... — останавливает парней Нишикидо. — Оставляю на вас это чудо и удаляюсь на пару часов. Даже не сомневаюсь, что беречь вы его будете, как самое дорогое.Он ерошит волосы Тацуи:— Я домой, скоро вернусь. Потом договорим.Ниши выходит из палаты, плотно прикрывая дверь, и сразу вызывает такси до дома. Там он успевает привести себя в порядок, прихватить кое-какие вещи и вызвать людей из уже давно знакомой компании по уборке, дав указание вычистить все — чтобы сверкало, было свежо и готово к приему больного человека.Заметив взгляд, брошенный Уэдой вслед ушедшему брату, Андо растрепал его волосы:— Эй! Зачем так явно показывать, насколько он тебе дороже нас?У Тацуи хватило совести покраснеть:— Простите... Э? Ты ему позировал?Он с нехорошей улыбкой посмотрел на обоих:— Ну и чем закончилось рисование? Не верю, что чаепитием. Ника?Тот внезапно поёрзал, как будто не мог долго усидеть на одном месте:— Ну, было хорошо ... Очень хорошо, по правде говоря.Обалделый Тацуя посмотрел на другого Такаши.— Ну, что? Я предложил ему встречаться.— А я согласился.— Потрясающе!Вскоре, к ребятам присоединился и Томохиса, и бананы, которые он принёс, оказались очень кстати. Парни болтали, делились планами на будущее, подкалывали Тацую воспоминаниями о Рё в его объятиях... Но пришла пора прощаться и, целуя Тацую кто в лоб, кто в щеку, они покинули палату, оставив Уэду дожидаться брата.Закончив с делами, Рё поспешил обратно, в больницу, по пути дозваниваясь Окуре и сообщая, чтобы не ждал его.— Эти черти уже ушли? — спросил он, заходя в палату и оставляя сумку на полке. — Ничего не хочешь?Тацуя потянулся, зевая.— Пить немного хочется. Надеюсь, ты привёз сок? Но это потом. А сейчас поцелуй меня.— Я много чего привез.Рё улыбается на просьбу и склоняется над братом, целуя страстно, терзая любимые губы.— Люблю тебя, сладкий. — Шепчет он, оторвавшись, приникая к тонкой шее.Тацуя запрокидывает голову, подставляясь под ненасытные губы брата, и тихо стонет:— Я хочу тебя! Мы слишком долго не занимались любовью!— Потерпи... — Рё отрывается от теплой кожи. — Не буду тебя дразнить.Он подает Тацуе сок и усаживается рядом:— Ничего интересного не произошло, пока меня не было?— Было, было... — кивает Тацуя и с удовольствием пьёт напиток. — Ника и Андо начали встречаться. Гетеросексуальный Томо тоже на парня запал, который младше его, да ещё и приходится братом парня сестры Томо... Офигеть, да? А у тебя что нового? Как твой Окура поживает?— Сказать, что я в шоке — не сказать ничего. Быстро же они!Он хитро рассматривает Тацую:— Таччон? Не дождались меня они. Мне послышалось или в твоих словах проскользнула ревность?Тацуя не видит смысла отпираться:— Да, ревность. Хочу быть для тебя на первом месте как брат и любовник. И ревную к твоему прошлому.— Он тоже мое настоящее, как и ты, хоть и в меньшей степени.Рё усаживается поудобнее, поглаживая пальцами ногу Тацуи:— Вообще-то, к нему ближе от больницы почти вдвое. К тому же, с того времени, как я у них жил, в доме есть мои старые вещи. Так бы я быстрее обернулся.— Мы столько времени вместе, а твоя одежда всё ещё у него, словно дожидается твоего возвращения? — грустит Тацуя.— Милый, они были моей семьей долгое время. Я практически все среднюю школу прожил в его семье. А вещи они просто не выбросили. Не ревнуй, я тебя люблю.Рё нежно прикасается губами к виску брата, стараясь передать все свои чувства. Тацуя легонько вздыхает и гладит его по плечу:— Хорошо, я постараюсь не ревновать... Хоть это и нелегко.Когда Рё отстраняется, Тацуя говорит:— Ты пробудешь со мной до самого вечера? Знаешь, тут нечем заняться и довольно скучно.— Я пробуду тут с тобой до утра, пока не выпишут.— Снова же не выспишься, Рё.Тот лыбится:— Не беспокойся об этом... Успею выспатьсяПотом устраивается в кресле.— Неужели мы не найдем чем заняться?Тацуя поправляет подушку и повыше усаживается, сгибая ноги в коленях.— Конечно, найдём. Пообщаемся, например.Ниши нравиться наблюдать за Тацуей — в этой остановке он кажется таким беззащитным. Обманчивое впечатление, но ему нравится.— Хорошая идея. А то поговорить мы не всегда успеваем. У тебя есть для меня еще что-то, чего я не знаю?— Ну.. . — Тацуя мнётся. — Мне жаль, что из-за меня накрылась наша поездка. Но я ещё больше хочу поехать на источники. — Ничего, съездим... У нас вся жизнь впереди.— Ну и... я люблю тебя. И не хочу возвращаться к матери и отчиму. Не могу надолго расставаться с тобой. И ... и хочу, чтобы эту ночь ты провёл в моих объятиях, а не в кресле.Услышав желание, Рё вздыхает:— Я бы тоже этого хотел."Слишком бы хотел... Я так соскучился, что меня выворачивает наизнанку". Разговор в подобном ключе продолжается до самого вечера. Несколько раз заходят медсёстры, один раз — врач, но никто не требует, чтобы Рё вышел. Тацуя украдкой зевает и понимает, что утомился и хочет спать. Но только не в одиночестве.— Приляжешь возле меня?— Прилягу. — Рё соглашается, рассматривая сонного возлюбленного. Ниши, скинув ботинки, устраивается на боку, обнимая Тацую и утыкаясь носом в его волосы.— Как хорошо! Будто домой пришел.Он притягивает брата ближе — на узкой кровати совсем мало места для двоих, и гладит его бок. Сонный Тацуя накрывает брата одеялом и сразу же прижимается к нему, мысленно радуясь узости кровати. И лишь вздыхает, чувствуя руку на себе. — Родной мой...— тихо шепчет, вжимая лицо ему в грудь, — я так соскучился по тебе... Обещай, что больше не отпустишь.— А я и не отпускал. Мой. — Нишикидо счастливо улыбается. — И не отпущу. Никогда.Он тянет брата за подбородок, заглядывая в его глаза, и коротко и нежно целуя:— Спи, сладкий, я никуда не уйду.Успокоенный поцелуем, Тацуя мгновенно засыпает и крепко спит до самого утра в родных объятиях. А с пробуждением начинается привычная волокита: осмотр врача, последняя запись в карту, сборы, выписка, такси... Спустя пару часов Рё открывает дверь, и Тацуя радостно констатирует:— Ура! Я дома!— С возвращением!Рё закрывает за братом и скидывает верхнюю одежду. Обнимает брата со спины, прижимаясь всем телом.— Я приготовлю тебе ванную, а потом живо в постель! — шутливо приказывает он.Тацуя улыбается:— Как скажешь, братишка.Разворачивается в объятиях Рё и целует его — долго, глубоко, по-настоящему, страстно...— Я мечтал об этом всё время, что был в больнице.Нишикидо хочется, чтобы этот поцелуй длился вечно — отрываться от брата нет никакого желания, хочется чувствовать его тепло в своих руках, забывая обо всем. Но он все же уходит в ванную, споласкивая ее и начиная набирать, рассматривает флаконы с солью и пеной, попутно вспоминая о многочисленных наставлениях врача. А Уэда, переодевшись в пушистый халат, присоединился к брату.— Потрёшь мне спинку?— Могу, и не только спинку потереть. — Смеется тот в ответ. — Готово, забирайся.Рё по-хозяйски скидывает с Тацуи халат и подает руку, помогая забраться в ванную. Тацуя осторожно садится в почти горячую воду, разгоняя пену, и блаженно вздыхает:— Как хорошо-то!Потом невинно смотрит на брата:— Так что ещё ты можешь потереть? Я ведь болен, мне нельзя напрягаться.Рё хитро усмехается и стягивает с себя футболку.— Например, плечи... — он ведет пальцем, указывая. — Грудь...У Тацуи тяжелеет дыхание и бегут мурашки по всему телу — даже невинное касание после долгого воздержания возбуждает. А Рё ведет ладонью до соска, обводя его.— Ну и все, что там скрыто под водой. — Он убирает руку, потянувшись за мочалкой. — Пятки в особенности.Ему немного смешно, но его веселье не отменяет желания прикасаться к брату.— Ой нет, только не их! — Тацуя поджимает ноги в коленях. — Я очень боюсь щекотки!Нишикидо громко хохочет:— Ты прелесть... Поворачивайся давай, показывай свою спинку.Тацуя отодвигается от бортика, давая доступ к телу, и Рё начинает намыливать там, где достает. Потом переходит к груди и рукам, и проводит с ними ту же процедуру.— Тебе надо подняться.Уэда, весь в пене, поднимается из воды.— Словно Венера Милосская... — ворчит он. Он возбуждён, его член полностью напряжен, и как на это среагирует Рё?— Я плохо разбираюсь в греческих статуях... Твое скульптурное тело мне ближе и приятней, чем холодный мрамор.Нишикидо гладит крепкий пресс Тацуи, очерчивая рельеф мышц, и опускается ниже, к животу.— Вот еще одна впечатляющая деталь... — тянет он, поднимая взгляд на брата, а свободной рукой обхватывает его член, медленно скользя ладонью по длине.Тацуя хватается за плечи брата, и тут же толкается в его руку:— Рё!..Зажмурившись и закусив губу, он ждёт, как же брат приласкает его, и весь аж дрожит от желания. Нишикидо дотягивается до крана, запуская душ, который смывает пену с Тацуи.— Держись... — он склоняется к его паху, осторожно прикасаясь к головке губами, а потом облизывая ее. И вновь поднимает на брата смеющийся взгляд:— Ты же не возражаешь, да?— Издеваешься?! — Ага...Нишикидо сразу забирает член брата в рот — так глубоко, насколько может. И начинает двигать головой, подчиняясь задаваемому Тацуей ритму. Уэда стонет и беспомощно шарит рукой по стенке — ноги дрожат и не держат, а ещё он пытается не толкаться в брата, но это выше его сил.— Рё, я сейчас кончу!"Кончай же...". Он не перестает двигаться, пока резковатая жидкость не заполняет рот.— Ты такой вкусный! Ниши ухмыляется, отстраняясь и усаживая Тацую обратно в воду. После небольшой передышки Рё все-таки домывает Уэду и, завернув в большое полотенце, относит любимое тело в спальню:— Вот и приехали... Есть не хочешь? Тацуя переодевается в пижаму и укладывается в постель — чтобы поскорее выздороветь, ему нужно неукоснительно соблюдать режим.Потом смотрит на кучу лекарств и вздыхает:— Я не голоден, Рё. Единственное, чего я хочу, так это оказаться в твоих объятиях. Как закончишь на кухне, придёшь ко мне? Или у тебя что-то запланировано на сегодня?— Нет, ничего такого.Ниши кладет пульт и телефон брата на тумбочку:— Отдыхай или развлекайся.Он покидает комнату, долго возясь на кухне, а потом принимает душ, прежде чем вернутся в спальню. Тацуя уже дремлет под мерную болтовню какой-то программы, и Рё пытается осторожно влезть под одеяло, не потревожив любимого.Рё уходит, а Тацуя включает телевизор, чтобы хоть как-то развлечься. С интересом слушает спортивные новости, смотрит заграничный фильм и чувствует, как его начинает одолевать сонливость. Но спать он не хочет, он хочет дождаться брата ... который как раз пробирается в постель с другой стороны. Ни слова не говоря, Тацуя тут же набрасывается на него, беспорядочно целуя и поглаживая родное тело. Подступивший, было, озноб тут же ретируется под горячими объятиями Рё, и Уэда шепчет между поцелуями:— Люблю тебя...— Тацуя... — выдыхает Ниши. — Как я соскучился по тебе.Поцелуи жаркие, просто плавят тела, истосковавшиеся друг по другу за столь короткое время. Рё запускает руки под пижаму брата, лаская горячую кожу.— Хочу тебя! — стонет он в покрасневшие губы.— Возьми меня...Тацуя нетерпеливо срывает с себя одежду — рубашка летит в один угол комнаты, штаны — в другой, а он снова льнёт к Рё, коротко постанывая от ощущения желанного тела под собой.— Возьми меня...— шепчет он лихорадочно, — ...я так скучал по тебе... нету сил терпеть...Одеяло откидывается в сторону, Ниши переворачивается, теперь уже нависая над распростертым телом Тацуи. Он лишь на мгновение отвлекается и, достав флакон и смочив пальцы в смазке, принимается растягивать брата, обрушивая страстное поцелуи на его грудь.— Терпи, я не хочу навредить тебе... — шепчет он в ответ на стоны.Тацуя раздвигает ноги, согнув их в коленях, чтобы брату было удобней, и прижимает его голову к груди, выгибаясь от ласк своей эрогенной зоны.— Я больше не могу терпеть, я и так слишком долго ждал!.. Ну же, Рё, засади мне!..Жар разливается по всему его телу и Тацуя жаждет лишь одного — почувствовать брата в себе. Распалённый желанием, он совсем не замечает, что температура его тела повышается.Рё не выдерживает — плеснув на свой член еще смазки, он медленно входит в брата— Ты такой узкий... И горячий.Он начинает осторожно двигаться, бездумно покрывая поцелуями тело под собой. Тацуя тут же обхватывает его ногами, для надёжности скрестив их на пояснице.— Двигайся! Ради всех богов, двигайся! Резко, сильно! Ками-сама, как же я хочу тебя!Рё выполняет просьбу с тихим рыком — слова Тацуи окончательно выводят его из шаткого равновесия, заставляя с силой вбиваться в желанное тело и громко выстанывать имя любимого.— Люблю тебя! — Хрипит он, чувствуя, что долго не выдержит этой сладостной пытки. Уэда крепко обнимает брата, заставляя буквально слиться с собой, и резко вздрагивает, переживая ярчайший оргазм. Где-то на периферии сознания он фиксирует, как Рё изливается в него, как ложится рядом, как вытирает их — но сейчас, когда нега отступает, Тацуя чувствует, что сильно замерз и начинает болеть голова, и он слепо тянется к брату в поисках тепла:— М-мне х-холод-дно...Рё быстро укрывает Тацую и ощупывает его лоб.— Ты горишь... — он дает парню градусник и обнимает его, стараясь согреть. Волнение и страх переполняют его.