11. Sleeping beauty (1/1)

Шок.Непонимание.Страх. В каком, мать вашу, смысле, четыре месяца? Четыре месяца! Я не совсем понимаю. Мы четыре месяца пробыли в плену в подвале? Четыре месяца валялись в лесу? Черт, Харрис, ты снова топчешься вокруг ответа и внутренне отметаешь его, отрицаешь гнусную правду, предлагаешь что угодно нелогичное, то, что подсознательно просто непостижимо. Верный ответ, — вот он, прямо здесь, перед тобой, так и к чему это все? Ах, да, нам же жизненно необходимо отрицать правду столько, сколько это только возможно, пока тебе не плеснут её в лицо жгучим кипятком. И ведь будет больно, неприятно, но заслуженно и ожидаемо. Эта моя черта просто отвратительна! И я продолжаю топтаться. Вывод назревает сам собой: мы не были в цикле. По крайней мере, остальной мир в этом цикле не был. По ощущениям, я просуществовала в таких условиях не больше двух месяцев, даже, пожалуй, не больше шести недель. Но факты говорят совершенно обратное, и от этого неприятный холодок резво пробегает по замерзшей от местных обогревателей коже. Мысли разбегаются, сосредоточенность просто пропадает.Смотрю на Алекса, надеясь увидеть там полные тепла и поддержки глаза. Но он сурово буравит взглядом детектива, и зрачок его то сужается, то расширяется. Ресницы дрожат, щеки краснеют от злости, а брови, как всегда, сексуально сведены у переносицы. На меня он даже не смотрит, даже не думает смотреть?— в отличие от меня, Нильсен умеет сосредотачиваться на цели. Не знаю, кому как, но для Гудмана это, определённо, в минус.Решаю не выбиваться из ?толпы? и тоже поворачиваюсь к Гудману, удивленно приподнимая бровь. Старик просто бегает глазами от шатена до меня и обратно, будто удивляясь, что именно такого элементарного нам не понятно. Вроде, всё так очевидно, так и в чем же наша проблема? Неужели все вокруг думали, что мы на полном серьезе провели в этой глуши четыре месяца и прекрасно знаем об этом? Конечно, там были часы, но календарь, сколько не переворачивай, на следующий день вернется в исходное положение.—?Вас смущает что-то конкретное, мистер Нильсен?—?Очевидно, да. Какого черта мы пробыли там четыре месяца?—?А сколько вы думали?—?Один день,?— хором выкрикнули мы, наблюдая, как лицо детектива меняется.Гримаса спокойствия теперь сменяется удивлением. Нет-нет, сомнением. Нет, теперь… Теперь это страх. Чистой воды страх, такой, какой я чувствовала каждый божий день в этой чертовой петле, такой, который пронзил меня острым лезвием, когда Ева напала на Алекса. Тот же самый страх, который заставляет кровь бешено бежать по венам прямо сейчас, ведь мы пробыли там гребаных четыре месяца…Четыре… месяца… Эти слова будто отбиваются от зеркальных стен черепной коробки, носятся повсюду, перемешиваются, сталкиваются. Четыре. Месяца. Чувствую, как бъется мое сердце?— кажется, я сейчас упаду. Нильсен тут же замечает мое состояние, хоть и, казалось, до этого неотрывно наблюдал за Гудманом. Мне одновременно приятно и подташнивает. Этот контраст выводит из строя внутренние механизмы, и я даже умудряюсь упасть. Нильсен благополучно меня ловит и укладывает обратно на койку.Детектив,?— что совершенно невероятно и непостижимо,?— проявляет поразительную тактичность. Фамильярно кланяется, что меня искренне забавляет, и спокойно уходит из комнаты, оставляя меня наедине с очаровательным шведом. Алекс же не перестает тревожно вертеть головой во все стороны, будто пытаясь найти причину своей внезапной паранойи. Очевидно, всё не так просто, как может показаться на самом деле, и сейчас, хоть мы того и не признаем, совершенно не лучшее время для выяснения коренных причин такого поведения. Почему же так щемит в сердце? Точно тревога. Страх. Множество вопросов, ничтожно мало ответов, и, разумеется, отчаянное желание эти ответы получить. Учитывая всю упертость моего компаньона, он всего добьётся. Он точно со всем справится, и, надеюсь, будет держать меня в курсе, потому что мне безумно страшно. Не страшно узнать результат, нет?— просто любопытно. Но голова кругом идет, если представляю, что с Нильсеном что-то случилось. Это действительно, пожалуй, единственное, чем теперь можно меня испугать.—?Харрис, ты тут что, больничным воздухом траванулась? — отшутился, укладывая меня на койку. — Хотя, после четырёх месяцев лесного ветра тебе Лондон покажется Адом.—?Там четыре месяца, а здесь двадцать три года,?— прокашляла я, приподнимаясь на локтях. —?Итак, как будем выяснять, что происходит?—?Очень просто. Уверен, обо всем знают копы. Их и спросим.—?И как же мы найдем копов? —?почти безэмоционально уточняю я, ведь, как обычно, витаю где-то в облаках.—?Меня, как и тебя, и, кстати, Еву, пригласили на допрос.—?Ты предлагаешь сделать рокировку? Боюсь, полицейские будут против, если мы будем их допрашивать, а не наоборот. —?Плевал я на полицейских,?— он присел ко мне на кровать и наклонился ближе, к самому ушку.?— Меня изнутри сжирает любопытство. Бешеное.Пытаюсь не дышать. Не знаю, почему. Не знаю, как он это делает. Не совсем понимаю, что он вообще имеет ввиду, да и плевать как-то. Невольно тянусь к его губам, чтобы поцеловать, и мне это, слава тебе, господи, удаётся. Шатен целует в ответ, резко касаясь рукой моей лодыжки и чуть пробираясь по ноге выше. То ли радоваться, то ли возмущаться?— не знаю, но мозг мой явно где-то далеко. И вдруг он отстраняется. Но мое эго, к счастью, остаётся целым, ведь я вижу в его глазах сильнейшую борьбу и сожаление. Поджимаю губы, пытаясь унять все противоречивые чувства в душе, и выжидающе смотрю на Александра, ожидая дальнейшего плана действий.—?Что ж… —?слегка неуверенно парирует он. —?Копы обещали нагрянуть, как только все пациенты будут в подобающем состоянии. Учитывая, что произошло с Евой, у нас с тобой начинаются каникулы.—?А что с ней?—?Побои. Очень… очень много, Агата. Даже мне было тяжело на это смотреть. Я даже не уверен, что её сознание осталось в тонусе после такой нагрузки на тело.—?Она сильная, Алекс. Да и она задолжала нам где-то грузовик информации, так что даже бог не отпустит её в мир Иной, пока она не оплатит все свои долги.—?С каких пор ты веришь в бога? Я думал, ты агностик.—?Знаешь,?— перевожу взгляд на потолок,?— все произошедшее заставляет много думать. Иногда хочется просто не думать.—?И ровно на такой случай нам и нужен бог,?— продолжает вместо меня, хитро ухмыляясь.Минута тишины и спокойствия. Я сразу понимаю, насколько я вымотана. Поверить не могу, что говорю такое, но я рада, что Ева будет долго здесь лежать. Чем больше у меня времени на реабилитацию, тем лучше. Хотя, всё мое присутствие здесь меня просто будет поджидать тётушка, периодически капать на мозги и выпытывать всякие глупости. Такими темпами я точно не отдохну. Пожалуй, стоит придумать какое-то развлечение получше, или вообще переехать в какую-нибудь дальнюю палату, где никто меня и клешнями не достанет. Хотя, у Александра довольно длинные пальцы?— проверено. Так что, пожалуй, ему разрешено меня тревожить.—?Тебе точно нужен отдых.—?А тебе? —?уже почти присаживаюсь, но он аккуратно укладывает меня на место.—?Я меньше пострадал. Потому что, в отличие от тебя, думал головой.—?Не напоминай… —?выуживаю из-за спины подушку и замахиваюсь, но сосед быстро ретируется.Что ж, делать всё равно нечего. Мне нужен покой. По крайней мере, я себя в этом убеждаю, и пока что у меня есть достаточно времени на то, чтобы обдумать всё произошедшее как следует. Если мы пропали на четыре месяца, значит, вся остальная планета Земля в цикле не находилась. Это какая-то аномальная зона? Или… или бог правда существует. Других объяснений у меня просто нет. Конечно, голова не варит после такой нагрузки?— кастрюля пригорела. Но вопросы продолжают сыпаться с бешеной скоростью, и выхода не остаётся?— нужно думать. Браться за ум.Итак, если все-таки время шло нормально, и только мы с Алексом, фактически, это понимали, то… почему четыре месяца? Я вполне отдавала себе отчет в количестве прожитых там дней, и, уверена, Александр тоже. Из головы это уже не стереть, и мы точно пробыли там 37 дней. Разве это четыре месяца? Никаким местом. Но почему же так много? Откуда ещё три недели? Неужели нас так долго держали в плену в подвале? Сомневаюсь. Это было бы странно. Глупо, что я вообще допускаю теорию. Хотя, у меня травма, мне можно тупить. Официально себе разрешаю. Жаль, что мои ошибки могут не простить остальные ребята.Кстати… Куда делись остальные ребята? Рэйчел, Дилан, Сэм, Элиза, Эллиа… Где они? Они не получили никаких травм? Их нашли? Нет? Почему-то до этого вопрос совершенно не приходил в голову, и даже как-то немного совестно. В конце концов, большинство ребят там?— мои близкие и единственные друзья. Так и почему же я так открыто ими пренебрегаю? Мне и должно быть стыдно. Хотя, над совестью своей я не властна. Не удивлюсь, если и Нильсен о них не думал. Как жаль, что ответы на эти вопросы мне могут дать только полицейские… А увидеть я их смогу нескоро. Судя по описанию состояния Евы?— очень нескоро. ***Я поправляю воротник своего пиджака, который, по словам Александра, прекрасно подчеркивает мои самые достойные качества. Надеюсь, что он о лице говорил. Ага, конечно, о лице. Бровь невольно задирается в пренебрежительном жесте. Я закатываю глаза, показывая, что, наконец, до меня дошёл его почти невербальный посыл. Швед подмигивает, будто думая, что я искренне оценила его остроумие. Но наша беспечность мигом испаряется, когда приводят Еву.Смольные пряди теперь кажутся беспорядочными и неухоженными, а челка явно нацелена скрыть пару царапин на лице. Идет она небыстро, ведь, кажется, больно. Ей досталась самая тяжелая роль, ведь мы с Алексом поправились гораздо раньше неё, и терпение полицейских просто иссякло. Как только она смогла говорить, люди в форме тут же оккупировали наши палаты и оперативно доставили в комнату для допросов. Повезло, что мои ребра уже практически как новенькие, а Алекс и вообще, как огурчик.—?Что ж, начнем с вас, мисс Харрис.Не сильно обращаю внимание на происходящее вокруг. Вдруг оказываюсь за столом для допроса, а напротив уже сидит какой-то назойливый старикашка, на вид похуже Гудмана. Сразу понимаю?— мне конец.—?Кто сломал несколько костей мисс Скай?—?Понятия не имею.—?Александр Нильсен?—?Точно нет.—?Что он сделал?—?Он… ничего. Он ничего не сделал,?— моя запинка сделала тон чуть менее уверенным, но в остальном сыграла я отлично.—?Лжете.Ну ладно. Меня выгнали из драмкружка.—?Он защищал меня. Травм ей никаких не доставил, только повалил на землю… —?недоговариваю, конечно, но костей он ей точно не ломал, так что это не имеет особого значения для Евы. А вот Нильсена за это спокойно могут пришить.—?Хорошо. Никаких травм. А от чего он вас защищал?—?Мисс Скай напала на меня. Она была вооружена,?— сглатываю ком в горле. Воспоминания снова накатывают, и становится немного тяжело дышать. Отвратительное чувство, правда.—?Да ладно? И где же оружие?—?В лесу. Нас оттуда унесли после того, как мы отключились.—?Невероятно. И как же вы отключились?—?Что ж… Ева меня сильно покалечила, так что я предпочла спать, а не терпеть.—?А Александр?..Хороший вопрос. Проблема в том, что я не знаю, что ответить. Выглядело так, будто его вырубил цикл, но… Цикл же нарушился. Значит, кто-то целенаправленно его вырубил. Точно не Ева?— она сама была не в состоянии стоять на ногах. Почему-то этот отрывок времени просто вышибло из памяти. Я не помню, почему он тоже упал на землю и закрыл глаза?— хоть убейте, не помню. И теперь в банке вопросов появился новый, куда более неочевидный, вопрос, и меня это сильно пугает. Когда же я уже наконец смогу спокойно спать, не ломая голову над тем, что же все-таки случилось на самом деле? Как же хочется простого спокойствия…—?Мисс Харрис?—?Я не знаю.—?То есть, чисто теоретически, сам Александр мог перетащить вас в тот подвал?—?Нет.—?Почему нет, Агата? Что за узкое мышление? Или… Он обещал вам что-то? Вы заодно?—?Стойте,?— вдох, выдох,?— Он непричастен. Он такая же жертва, как и я.—?Вы можете как-то это обосновать?Не могу. Могу только молчать.—?Я так и думал. Вы можете идти, Мисс Харрис. Запускайте Еву!***Нас с Нильсеном пустили за стекло, чтобы наблюдать за допросом. Невероятно чувствовать, что кто-то вот-вот может сознаться в ужасном преступлении, и всё же не иметь возможности что-то сделать. Стекло?— будто барьер, стена, крепость,?— через неё не пройти, её не преодолеть, не обойти, не перелезть. Особенно стоит учитывать весь скептицизм, с которым к нам подходят все окружающие. Немного обидно, конечно, но это уже огромный скачок доверия, раз мы можем понаблюдать.—?Что ж, Мисс Скай, у вас есть какие-то претензии к мистеру Нильсену?Она покачала головой. Коснулась горла, показывая, что тяжело говорить, и чуть кашлянула. Детектив учтиво кивнул и, пообещав принести воды, вышел из комнаты буквально на минуту. Нам оставалось лишь наблюдать.Поднимает со стола ручку. Усердно пишет ей что-то на столе, и мы так усердно пытаемся понять, что именно?— но, увы, отсюда не понятно. Потом странно заносит предмет и, сильно размахнувшись, вонзает ручку прямо в шею.—?Черт! —?мы быстро выбегаем из комнаты наблюдения, чтобы помочь ей.Из шеи прыщет кровь, и девушка чуть касается кожи, слегка замедляя поток. Шепчет одними губами, и я не успеваю понять, что она говорит, но Алекс кивает, а после кричит что-то, чтобы прибежали врачи.Я взглянула на стол, где большими, размашистыми буквами четко выведено: ?Каратель?.По спине резко пробежал холодок. В голове тут же мимолетное воспоминание, которое, кажется, могло прийти только мне:?Я пригляделась. Некогда белый ковер, сейчас был весь испачкан в крови. Данте, сидящий на упавшем стуле, смотрел в одну точку пустыми глазами, а засохшая кровь у шеи окончательно давала понять, что он мёртв?.О, нет. Кажется, рвотный рефлекс.?Его лицо?— такое уставшее и грустное, его кожа?— белая и сухая, а его глаза?— пустые и такие же несчастные.Боль в груди усиливается, отчего я совсем забыла о похмелье?.—?Харрис, ты в порядке? —?Нильсен приложил ладонь к моему лбу.—?Нет, черт возьми!?Мои мягкие ладони ложатся на плечи брата, а его пустые глаза не отводят стеклянного взора с висящей на соседней стене картины, подписанной неким ?карателем?. Честно говоря, больше походит на ?собирателя? мертвых душ. Не хватает только косы вместо топора?.Ну конечно… картина как-то связана с Евой! Черт, я думала, у нас полным-полно улик и информации, а по факту, кроме Евы у нас нет совершенно ничего! Разочарование мешается с досадой, и в итоге я просто устало закрываю глаза, пытаясь не заплакать. Нильсен носится, полицейские визжат, врачи командуют?— снова суета. Снова неразбериха. Снова. Снова. Снова.Она вряд ли убивала Данте. Какой мотив? Скорее всего, она работает на кого-то. Но какого черта она убила себя, только бы не сдавать подельника? Это какой-то до пугающего действенный метод внушения, втирания в доверие, манипуляций, иллюзий… всего того, о чем я говорила ранее. Кто-то настолько хорошо внушил Еве эту самоотверженную верность, что она заколола себя ручкой во время допроса, только бы не свидетельствовать и не попадать в тюрьму.—?Харрис? —?только сейчас я заметила, что мы с Алексом одни остались в допросной.—?Я… она лишь пешка, Нильсен.—?Скорее конь, учитывая то, с какой силой она зарядила тебе в ребро,?— аккуратно обвил руками мою талию, слегка подталкивая к столу. Я спокойно уселась на поверхности, обвивая его шею и устало вздыхая.—?Это уже другая метафора.—?Без разницы. Мне нужно поговорить с ведущим это дело детективом, он должен мне кое-что рассказать. В коридоре есть кулер и автомат с пончиками?— тебе явно стоит отдохнуть и перекусить. Встретимся через полчаса в машине, я с тобой всё обсужу. Поняла или повторить?Киваю. Обожаю сосредоточенного Александра. Такой серьезный, но лапочка одновременно. Говорит мало и по делу, но в его интонации и жестах кроется нежность и забота. Пусть он и решил выведать всё сам, без меня, он всё-таки хочет помочь мне. Видит, что мне нехорошо, и четко объясняет, как исправить ситуацию. Он так чертовски идеален, хоть и вредина, так что даже и мысли перечить не возникает.Остаюсь сидеть на столе. Он легонько целует меня в щеку и вдруг отстраняется. Хотя, этого и стоило ожидать?— у него есть дела, он внимательно идет по цепочке улик, пытаясь найти концы каждой начавшейся цепи, и не угомонится, пока не найдет то, что хочет. Это упорство так бесит и завораживает! И всё-таки нам обоим теперь очевидно, что Ева была самой первой цепочкой. Мало того, она тонкими нитями связана с другими цепями, которые нас еще только ждут впереди.***Я болею за каплю слева. Она быстрее остальных спускается по стеклу машины, а я всегда вижу потенциальных победителей. Но вдруг в каплю справа попадает другая капля, автоматически подталкивая ее вниз, и… О, нет. Моя капля проиграла. А всё из-за этого чертова Лондонского дождя! Этот город погубит во мне весь внутренний азарт.—?Чего грустишь?—?А сам не видишь? Вашингтон продул водные гонки.Швед тактично молчит в ответ. Ну, не представляю, что на такое вообще можно ответить, так что претензий у меня нет. Только вот теперь мне нужно заесть горе шоколадным пончиком, которым я обязательно запачкаю все сидения в машине, а Нильсен меня больше никогда сюда уже не пустит. И мы не сможем тут… господи, да, всегда мечтала заняться сексом в машине. Правда, мои бывшие желали заниматься сексом исключительно с диваном и на диване, закусывая чипсами и скрашивая скучнейшие процессы футболом.—?Ты говорить-то собираешься? —?иду в атаку, ведь с пончиком покончено, а с вопросами еще маяться и маяться.—?Так, хорошо. Я отлично пообщался с детективом, и он выдал мне пару любопытных деталей расследования.Рэйчел:—?Я… утром я проснулась и увидела внизу… это был… —?она с трудом произносила слова. Очевидно, ей сложно что-либо сказать. Неудивительно. — Труп моего парня. Я запаниковала, обнаружила, что в доме также отсутствуют Агата, темненький швед и та странная… как ее? Ева?Элиза:—?Впрочем, мне было плевать на состав нашей невезучей компании. Я просто заперлась в комнате. После ко мне пришел Эллиа и успокоил. Мы решили дождаться утра, когда должно было приехать наше такси, на такси доехать до дороги, вызвать скорую помощь и только позже отправиться на поиски Агаты, Александра и Скай.Эллиа:—?Но наутро никто не приехал. Погода была ужасная, чему мы, кстати, сильно удивились, и почему-то я странно себя чувствовал. Знаете, я когда-то употреблял наркотики, и чувство было…—?Будто вы много приняли? —?вклинился детектив.—?Нет-нет, наоборот… будто… ломка. Ужасный стресс, голод, перепады настроения?— я был готов убить кого-нибудь, правда.Рэйчел:—?Поблема только в том, что… остальные тоже так себя чувствовали. Не знала, что симптомы ПМС бывают и у мужчин, но, кажется, это так.—?Вы когда-нибудь употребляли запрещенные вещества, мисс Линд?—?Нет, конечно. А к чему вопрос?—?На прошлом допросе нам довольно ясно дали понять, что вас там держали на каких-то веществах.—?Понятия не имею, о чем вы, детектив. Я не совсем разбираюсь в этом, так что… В общем, мы решили отправиться самостоятельно.Элиза:—?Мы довольно долго шли по лесу. Через несколько часов, уже к сумеркам, мы добрались до дороги, где каким-то чудом через четверть часа промчалась полицейская машина.Сэм:—?Благодарю за ваше содействие, мистер Макото,?— кивнул коп, пожав руку брюнету.—?Подождите. Я забыл упомянуть, что на второе утро нашел внешний вид трупа немного странным. Я бы даже сказал, ненормальным. Не понимаю, как не заметил 20-го числа?— труп был в ужасном состоянии. Тело лежало неухоженным больше нескольких недель как минимум. Я бы даже дал полгода, но я не криминалист, чтобы об этом говорить.—?Увлекательно. А что вы нам скажете о препаратах, которые чисто гипотетически вам всем давали?—?Вызывает привыкание, рассеивает внимание и делает разум податливым и удобным для внушения. Может, даже с галлюциногенами.—?Что ж, Сэм, вы любезно предоставили мне аж две потрясающие зацепки. Можете идти, спасибо!Я сейчас начну биться головой о кресло. Сколько же информации, господи… Вообще реально уместить столько в простой человеческой голове? Тут столько интриг, вопросов, несостыковок… мне просто страшно, что может ожидать меня дальше. Попадание на Небеса? Или в клетку в Аду, где я должна буду решать детективные задачки? Упаси господи, только не это, пожалуйста.—?Нужно восстановить хронологию событий, Агата,?— он произнес это так, будто объясняет мне умножение дробей. Но ведь это в разы сложнее!—?Хорошо. Когда мы ушли, они всё еще были в цикле, и всё было в порядке, не считая нашего отсутствия.—?Потом,?— перебил меня мистер Мудила, —?когда мы уже были в лесу, они единогласно решили ждать следующего дня. Мы вырубились во второй половине дня, и кто-то повез нас назад к домику. Довезли уже тогда, когда ребята с самого утра, выпав из цикла, пошли в лес. Те, кто везли нас в домик, очевидно, ехали по дороге в обход. Затем вызванная тобою, Агата, полиция, подхватила ребят и направилась к домику у озера, найдя нас вместе с Евой в подвале.—?Одна несостыковка.—?Да? —?он скептично повернулся ко мне, полностью игнорируя дорогу, по которой едет.—?Ева была закрыта с нами в подвале. Она не была привязана, но она точно не могла выйти. Я точно помню, Нильсен, точно!—?Значит, нас привезла не она, а кто-то другой. Тот, на кого она работает. То, что означает этот ?Каратель?, точно связано с нашей загадкой.—?С чего ты взял? —?нахмурилась, доставая второй пончик и делая большой укус.—?Чую.Повисла неловкая пауза. Что ж, с Нильсеном определенно намного проще раскрывать дела, ведь его логика развита просто фантастически. Конечно, его самомнение любого перерастет, но всё же…Вдруг возникает вопрос, который до этого странным образом обходил мой мозг стороной, предотвращая столкновение.—?А куда мы едем вообще?Ухмыльнулся, предвкушая мое удивление.—?К сыну Мисс Скай.