30 -- 31 декабря (1/1)

***У него нейтральное, нечитаемое лицо?— так я когда-то говорил?В темной прихожей оно выглядит таким ровно до тех пор, пока я не вжимаю его в стену напротив, и тогда в лунном свете, падающем сквозь маленькое окно, я вижу, как он улыбается?— тяжело и безумно. Тянется ко мне?— и я подхватываю его, целую его, чтобы не видеть эту улыбку, и медленно, так мучительно медленно расстегиваю его рубашку, по одной пуговице в полминуты. Черт его знает, как это мы оказываемся на полу, но он так легко выдыхает где-то над моим плечом и с таким отчаянием произносит это ?пожалуйста, Урахара-сан?. Я так надеялся контролировать себя и, если повезет, может быть, даже его, но меня полностью отключают его голос и его интонации.*Макисима хмурится, когда я чуть отстраняюсь от него.—?Не хочу, чтобы тебе было больно.Он усмехается?— но, странным образом, это выглядит почти жалобно, почти как признание поражения.—?Мне не будет, Урахара-сан.Его глаза совершенно черные и мутные?— если бы он не был все это время со мной, я бы подумал, что он принял дозу не хочу знать чего. Если бы я был на сотню-другую лет младше, подумал бы, что это из-за меня он такой. Как удачно, что я не могу перестать думать, иначе все закончится слишком рано и слишком скучно, а я так долго… я так долго что? Я ничего, я ничто, я никто, пока он цепляется за мои плечи и смотрит широко раскрытыми глазами, пока он замирает подо мной, вздрагивает и притягивает меня к себе еще ближе, хотя ближе уже некуда?— только глубже и дальше, чтобы вплавиться в него, чтобы поглотить его, чтобы сделать его своим окончательно и навечно. Наверное, я мог бы получить оргазм просто от того, как он произносит на выдохе мою фамилию?— но это происходит раньше, и он тоже смотрит таким пустым, зеленым, остановившимся взглядом, как будто умер, как будто он не знает, что делать теперь и зачем дальше жить. Но я тоже не знаю, я и сам бы умер?— или потерял бы сознание на его прерывистом ?Урахара-сан??— если бы мог, но вот же незадача, не могу. Зато могу организовать это ему, думаю я неожиданно зло. Что, нарисовал очередную звездочку? Где он их там себе рисует, на крыле, на плече. И целую его, может быть, слишком агрессивно, потому что он вздрагивает, когда моя ладонь ложится на его шею. Отстраняюсь?— в глазах его черный ужас и бесконечный восторг. Только этого не хватало.—?Что, в постель словно на заклание? —?спрашиваю ласково, и Макисима согласно улыбается. —?Тащишься от боли?—?Нет, Урахара-сан,?— говорит он тихо и серьезно. —?Я не люблю боль. Но вы можете делать мне больно, если хотите, можете делать со мной всё, можете отрезать мне ноги и руки, лишить меня зрения, слуха и голоса и наблюдать за тем, как я все-таки схожу с ума, можете вскрыть меня и набить из меня чучело, можете убить меня, правда? Ведь можете?По-хорошему, я должен сказать?— нет, как ты мог подумать. Или?— ты говоришь ужасные вещи. В крайнем случае, спросить, неужели он хочет умереть. Но я не умею по-хорошему.—?Да.***Я завариваю чай?— в непонятной ситуации всегда заваривай чай, разве не так? —?и ощущаю его присутствие где-то за моим плечом. Он проводит пальцем вдоль моего позвоночника снизу вверх?— зеленая ткань неприятно сморщивается, и я вздрагиваю?— и затем вправо к плечу.—?Урахара-сан, вы какой-то подозрительно идеальный, у вас вообще какие-нибудь недостатки есть?Вот так вопрос, думаю я, да их до утра можно перечислять.—?Боюсь, Сёго, тут я не могу быть объективным. Хочешь, скину тебе номер Йоруичи-сан и ты спросишь об этом ее? Вряд ли кто-то другой знает меня лучше.Макисима радостно кивает и через какое-то время утыкается в телефон, словно бы выключаясь из реального мира. А потом оглашает результаты переговоров.—?Йоруичи-сан была очень любезна и сообщила мне, что вы?— зануда, перестраховщик и манипулятор, который не стесняется использовать втемную тех, кто вам доверяет, безошибочно выбирая тех, кто потом не станет мстить за это,?— выражение его лица как никогда нейтрально и нечитаемо. —?Звучит крайне интригующе!А главное, всё правда.—?Интригующе или нет, но поспорить не с чем,?— я чуть виновато развожу руками.—?Хм,?— он забирает у меня чашку с чаем и снова начинает что-то набирать в телефоне, брови его чуть сдвинуты.А через минуту сообщение в мессенджер приходит уже мне. Йоруичи-сан пишет: ?Киске, твоя пассия интересуется, что ты станешь делать, если его фанаты попытаются украсть его или нападут на твой дом, чтобы героически отбить. Я подумала, что ты ёбнешь своей реяцу по периметру так, что кровавые ошметки от этих бедняг проще будет закрасить, чем отскрести. А потом подумала?— ты же, наверное, не палишься пока? В общем, я сказала, что это слишком опасно для них, а ты уж сам разбирайся?.Надо же, ?пассия?, слово-то какое выкопала.—?Так что, Урахара-сан,?— я смотрю, как Макисима перебирает пальцами край рукава домашней юкаты, глядя в чашку с чаем, и догадываюсь, что он сейчас спросит. —?Что бы вы все-таки сделали?Ну нет, не на того напал.—?В каком случае?Он нетерпеливо хмурится.—?Если бы мои упоротые фанаты попытались меня выкрасть или еще что-нибудь!—?Ну… очень испугался бы и вызвал бы копов?Он наконец поднимает глаза, но теперь-то, дома, у меня есть веер, и я ловко закрываюсь им. Макисима смотрит на веер?— как ни странно, не раздраженно, а неожиданно заинтересованно. Как будто что-то понял. Но тут же недовольно фыркает:—?Шутите?—?Нет. А что еще я мог бы сделать?—?Именно это я и пытаюсь узнать.—?А что не так,?— тяну я в своей обычной манере,?— чем тебе не нравится мой ответ?Макисима хмурится еще сильнее и какое-то время сосредоточенно молчит. А я жду. Что мне еще остается. На часах скоро полночь, и мне немного смешно, что я собираюсь встретить свой день рождения посреди выяснения отношений.—?Урахара-сан,?— говорит он тихо и серьезно. —?Давайте посмотрим на всё это объективно.О как. Ну что же, я вовсе не против, пусть излагает.—?Давай.—?У нас есть я, который маньяк-убийца и опасный психопат на принудлечении в довольно закрытой психушке. У нас есть эта самая психушка, где содержится некоторое количество довольно похожих на меня преступников. У нас есть вы?— психиатр и ученый, широко известный в узких кругах, с удивительно гладкой и скудной биографией при невероятном списке научных публикаций и зарегистрированных патентов.Нельзя сказать, что я шокирован его информированностью, поэтому просто пожимаю плечами.—?Не так уж их и много.—?Нет, я имею в виду и те, права на которые вы продали или передали кому-то еще, это несложно отследить,?— Макисима смотрит очень внимательно, поэтому я сохраняю полную безмятежность (хотя, должен признать, от его взгляда мне немного неуютно, к чему бы это?), тогда он вздыхает и продолжает. —?То, как аккуратно и тщательно затерты всюду сведения о вас, говорит о том, что вы, определенно, осторожный, предусмотрительный человек. Тем более, по изящной формулировке Йоруичи-сан, вы ?зануда и перестраховщик?. То есть вас никак нельзя заподозрить в беспечности и непродуманности. И вы?— вот вы?— приводите меня, убийцу и психопата, к себе в дом. В совершенно обычный, традиционный японский дом, деревянный, с котацу, татами и сёдзи, одним словом, ничего похожего на неприступную тюрьму для маньяков, и к тому же, тут больше никого нет. То есть всяко вы предусмотрели все возможные последствия и нашли способ их предотвратить. И еще, каким-то образом, если все-таки что-то пойдет совсем не так?— вы можете себе это позволить. И, судя по всему, нисколько не беспокоитесь о собственной безопасности. И даже о том, что ваш маньяк может попытаться сбежать. Или, может быть, вы, наоборот, пытаетесь меня к этому подтолкнуть, Урахара-сан?—?Нет, что ты,?— возражаю я на автомате,?— я бы тогда попонятнее намекнул.Он кивает так удовлетворенно, словно я подтвердил какую-то его догадку.—?Да, вот оно снова. Вы ни разу не выразили беспокойства о самом себе. Выглядит так, что вам нечего бояться маньяка, а еще вы можете убить меня или не препятствовать моему побегу?— и вам за это, по большому счету, ничего не будет. Это ведь в самом деле так, да?В общем, да.—?Ну… —?я теряюсь и замолкаю, возразить мне нечего, рассказать, впрочем, тоже.—?Ясно все,?— вздыхает Макисима, подпирает щеку ладонью и смотрит с какой-то обреченностью. —?Значит, вот о чем предупреждал Сайга-сенсей…Вот это поворот, как говорится.—?Сайга-сан предупреждал?— тебя?— обо мне?—?Скорее косвенно, чем конкретно,?— Макисима прищуривается и смотрит с сомнением?— решает, о чем стоит мне говорить, а о чем нет, я полагаю. —?Хотите, расскажу вам всю свою больничную жизнь, Урахара-сан? Правда, это долго и, наверное, не сегодня.—?Послезавтра,?— киваю я, потом перевожу взгляд на часы на стене. —?То есть уже завтра.Он забавно расширяет глаза и неожиданно радостно улыбается.—?С днем рождения, Урахара-сан.Мы сидим за низким столом рядом, и это так удобно, и я обнимаю его.—?Спасибо, Сёго.Макисима жмурится, снова улыбается и целует меня?— так долго и настойчиво. Где-то на краю сознания бьется мысль ?да сколько же можно трахаться на полу, придумай что-нибудь еще?, но он всегда легко и безболезненно отключал мое сознание?— вот и теперь тоже.Позже мы наконец-то добираемся до постели?— спать вместе и просыпаться вместе, всё, как я хотел. Эта нехитрая перспектива приводит меня в слишком уж сильный восторг, отмечаю я с некоторым неудовольствием. Хотя, наверное, так и должно быть? Я не помню, как это бывает. И пока я пытаюсь вспомнить, сколько лет?— десятилетий?— назад я вот так засыпал с кем-нибудь в обнимку, Макисима неожиданно говорит:—?Оцените, Урахара-сан, я даже не спрашиваю, сколько вам сегодня исполнилось.Телепатия, не иначе. Но я смеюсь?— надеюсь, что достаточно беззаботно.—?Мне кажется, ты не хочешь этого знать.Оцени, думаю я про себя, я даже практически ответил.—?Я хочу. Но вы ненавидите лгать.Надо же. Так странно. Неужели и правда любит меня? Я, в самом деле, не помню, как это должно быть. Или просто не знаю. Но это так… странно. Что-то такое тонкое, хрупкое, нежное и касающееся только нас двоих. Я не смог бы это назвать, да и зачем. Поэтому я отвечаю коротко и просто.—?Спасибо.---------------------------*?— у Макисимы в самом деле выдающиеся голос и интонации?— Такахиро Сакураи ван лав :3 Таки да, я никогда не забываю, кто его озвучивает, и другим не даю забыть, бгг)