12. Алыми вспышками (1/1)
Октябрь обрывками конфетти раскидывает по аллеям засохшие листья; плачет навзрыд холодными ливнями.Крупные капли по стеклу ползут прозрачными змейками; в прорехах рваных туч?— блеклые лучи холодного солнца. И куда ярче, несвоевременно-весенним всполохом, вспыхивают в конце зала ослепительно-рыжие волосы.—?Привет, Зиминух. А я тут тебе кофе заказал, черный без сахара, все как ты любишь.—?Какая галантность! —?ожидаемо ехидничает Зимина, вздергивая бровь. —?Видимо, тебе что-то от меня ну очень нужно.Вот сейчас он ее узнает?— не ту выцветше-измученную, подбитую, будто угасшую, другую: язвительную, яркую, живую. Даже внешне будто сбросившую десяток лет и неподъемный груз кровавых грехов, легкую и свободную.—?А что это твой верный оруженосец меня так взглядом прожигает? Ревнует, что ли? —?подкалывает Стас, кивая на соседний столик, где в одиночестве хмуро пьет кофе ее Ткачев.—?Да ну тебя, Карпов! —?насмешливо фыркает Ира, но во взгляде что-то меняется, резко, разом?— будто тают тяжелые айсберги. —?Ты меня звал, чтобы мою личную жизнь обсудить или?..—?Или, Ириш.—?Дай-ка угадаю,?— Ирина несколько секунд смотрит на него неподвижным взглядом хищно-янтарных, затем тянется к карману плаща. На стол ложится флешка.—?Это что?—?Записи с камер возле того места, где тебя отоварили. Ты же это у меня хотел попросить?—?Да-а, Зиминух, у тебя случайно ведьм в роду не было?—?Будем считать, что спасибо ты мне сказал,?— мимолетно усмехается Ира и поднимается резко, на ходу подхватывая сумку. Стас долго задумчиво смотрит ей вслед, не сразу осознавая, что увидел в ней такого, чего не видел никогда прежде.Счастье. Тихое, спокойное, всепоглощающее счастье?— то, чего сам не знал и наверное не узнает уже никогда.---Все возвращается на круги своя: как год, два, три назад. Снова поиски, вычисления, охота?— только в этот раз куда серьезнее и опасней, ведь из соратников у него теперь никого, зато противники?— целая международная организация по вывозу из страны живого товара. Игры в поиск истины заходят слишком далеко: снова приходится быть в напряжении, прятаться, осторожничать. Из всей связи с внешним миром?— только пачка газет из ближайшего ларька и звонок Свете по видеосвязи раз в неделю?— но и здесь он умудряется проколоться. Стас понимает это слишком поздно, когда в назначенный час Светлана не выходит на связь; через два и три?— тоже. Звериным чутьем предполагает непоправимое?— поздно.А дальше?— все будто в бесконечном кровавом кошмаре, только еще страшнее, потому что это не сон.Сердце в грудной клетке отбойным молотом. Выщербленные временем запыленные ступени. Приоткрытая дверь квартиры.И кровь. Кровь, кровь, кровь?— в отпечатках обуви в коридоре, на полу кухни, на связанных запястьях, на тонкой шее, на каштановых завитках.—?Света!!!Глохнет от своего то ли крика, то ли рычания. Ничего не видя перед собой, не разбирая дороги?— прочь, прочь отсюда, но сил хватает только до коридора, и там?— на пол, неловко, обессиленно, не сразу нашаривая на тумбочке мобильный телефон.Словно со стороны?— неестественно спокойный, деловито-четкий голос; выскользнувший из руки телефон и ослепительно-алые вспышки перед глазами. В кроваво-красном болезненном вихре?— слепящим пятном белоснежное свадебное платье в приоткрытой дверце шкафа.Снова заигрался. Снова потерял. Снова виновен.Грудную клетку разрывает звериным воем.