2. (1/1)

Пробудившись от тяжелого сна, юный князь Тучков слепо заморгал в темноту.Воспоминания о прошлой ночи возвращались обрывками, нещадно болело у виска и ломило тело. От попыток подняться с постели князь отказался сразу же: сесть у него не получилось ни сейчас, ни минуту назад. Перед глазами все плыло, и даже приветливый мрак помутнел и закрутился. К горлу комом подкатил последний завтрак, и Тучков глубоко и размеренно задышал, стараясь отогнать тошноту. Боль в его голове не прекращалась. Кричать бы он не стал, но светлые ресницы стали мокрыми от выступивших слез.—?Какой сегодня день? —?спросил юный князь сиплым голосом в попытках выровнять дыхание, полагая, что в покоях есть кто-нибудь еще.—?Вы спали сутки,?— раздалось сбоку. —?Не делайте резких движений, вам пока нельзя.Тучков слышал шорох, на прикроватной тумбочке вспыхнул желтым пламенем светильник.—?Господин Яковлев,?— позвал князь, и от того, как беспомощно прозвучал собственный голос, захотелось рассмеяться. —?Господин Яковлев, где Марфа?Смотреть во мрак стало легче, тошнота отпустила. От разгорающегося света у Тучкова все-таки потекли слезы.Под весом Яковлева сбоку от князя сбились простыни и скрипнула кровать.Осознание приходило к Тучкову в тишине, тишина вступала в реквием по княжне Марфе. Ощутив прикосновение ладони к своему лбу, в смятении князь постарался отвернуться, чтобы слезами не намочить пальцы Яковлева, тем самым выдавая свое настроение.Не хватало еще расплакаться, подобно девице, при господине, не знающем жалости.От резкого движения боль иглами пронзила голову, распустила узлы в ногах и груди.—?Отдыхайте, князь,?— сказал Яковлев. —?Мы поговорим с вами после.Те дни по очереди перетекали в бесконечность. Из боли физической и духовной они рождали бессвязные сны и страшные видения за чертой жизни, ближе к порогу смерти.—?Марфа,?— звал Тучков, а сестра убегала от него, прячась за деревьями в поместье, где они играли детьми.—?Марфа, стойте! —?звал князь, и Марфа оборачивалась к нему, улыбаясь.—?Где вы? Я могу вас найти?—?Приходите повидаться со мной в следующий раз к нашим родителям,?— отвечала она, исчезая за стволом могучего дуба. —?Маменька говорит, у вашего сердца удивительная сила. Вас полюбит демон, но вы не вздумайте бояться.Марфа распускала волосы и закрывала ими сторону лица.—?Он всегда будет вас защищать. В его крови?— сила, а в вашем сердце?— его покой,?— говорила Марфа и вновь срывалась с места.—?Марфа, подожди!—?Я люблю тебя,?— шептала она на прощанье. —?Приходи повидаться со мной, не могу тут более оставаться. Прости.Поместье пустело.Тени от деревьев, сотканные из страха, окутали землю.?Даже травинки не разглядеть?,?— думал Тучков, рассматривая свои босые ноги в шевелящейся темноте.—?Подпишите, князь,?— как сквозь толщу воды прорывался голос сверху. —?Ваше выздоровление затягивается, но нельзя более тянуть с похоронами княжны Марфы. Этот документ был составлен вашим… ох, право, зачем я говорю, вы же не понимаете сейчас.Яковлев.В безвольных руках Тучкова Яковлев удерживал перо.—?Вы же приходите в себя. Сейчас то самое время, когда вы нужны здесь и сейчас.—?Марфа,?— тихо звал князь, вырываясь из своих кошмаров.Подпись вышла резкой и неаккуратной, но старик, отвечающий за документы в семье Тучковых, сердечно благодарил Яковлева за помощь.—?Бедные дети,?— причитал он, утирая слезы. —?Как же они настрадались,?— складывая бумаги в папку, старик украдкой посмотрел, как мечется в агонии его господин на огромной кровати в сбившихся простынях. —?Не дело?— хоронить княжну, пока князь не в сознании… Они даже не простятся в последний путь.—?Вы сами видите, он плох.Яковлев не провожал старика, он занял место у кровати в кресле, оставленном для ежедневных визитов доктора.Он долго вглядывался в лицо Тучкова и впервые не желал видеть смерть.—?Господин… Яковлев?В широко распахнутых глазах князя бушевала морская стихия.—?Как вы?—?Мне холодно.Надвигался шторм.—?Поменяй простыни,?— крикнул Яковлев слуге, смачивая влажным платком потрескавшиеся и сухие губы князя.Шестой ночью, проснувшись, князь Тучков обнаружил, что огромную кровать он делит с господином Яковлевым в его квартире. Он только осознал, что находился не дома все то время, что болел.—?Вы спите? —?позвал князь, не решаясь дотронуться до спины Яковлева.—?Вам нездоровится?Яковлев, будто бы и не спал вовсе, повернулся и внимательно осмотрел Тучкова. Убедившись, что аккуратный шов, тянущийся вдоль брови к виску, не кровоточит, а на лбу у князя нет испарины, и дышит он ровно, Яковлев взбил подушку и привалился к ней спиной.—?Вас били? —?Тучков чуть повернул голову, и от его взгляда, открытого и чистого, у Яковлева перехватило дыхание. —?У вас шрамы.—?Вас это не касается,?— сказал Яковлев не резче, чем обычно, и князь расслабленно прикрыл глаза, позволяя дремоте окутать его тело.—?Я ощущаю себя лучше,?— сказал Тучков.—?Вы хотите поговорить?—?Я хочу понять, что упустил, и как долго находился в беспамятстве.—?Что ж, вас бросало то в жар, то в холод почти десять дней. Иногда вы бредили, иногда кричали, иногда говорили связные вещи. Третьим днем вы подписали бумагу, не без моей помощи, о том, что разрешено хоронить вашу сестру. С ней уже попрощались. Теперь вы единственный наследник немалого состояния вашей семьи и, поздравляю, если вы доживете до снятия швов, то сможете прожить безбедно, ни в чем себе не отказывая, лет… Двадцать? Двадцать пять.—?Что стало с Марфой?—?Как хорошо, что вы забыли. Забыли, как она кинулась защищать вас, когда вы потеряли сознание после первого же удара об голову.—?Не говорите так, будто я виноват…—?Ох, вы виноваты, князь! Вы безрассудно кинулись за мной и поплатились за это. Адское пламя не опаляет только тех, кто был в нем рожден. Вы же?— дитя благополучия, вас растили в роскоши, прививая идеалы человеческой морали. Что вы надеялись отыскать в мире смерти, где благородство?— не более, чем пустой звук, и если не убьете вы, то убьют вас? За ваше промедление княжна Марфа поплатилась своей жизнью.Тучков молчал. Он не находил верных слов.Марфа умерла.Во снах он еще долгое время не сможет догнать ее, если она вернется поиграть в родительское поместье.Марфа умерла, и виноватым был лишь один человек.—?Вы ведь не считаете, что виноват я,?— сказал юный князь. —?Мы оба знаем, кто стоит за этим.Губы Яковлева изогнулись в кривом оскале, в душе его разгоралось черное пламя, выжигающее все на своем пути.—?Вы говорили, что убивать?— это настоящая наука. Я жажду мести,?— продолжал князь. —?Научите меня, и я убью графа Беклемишева.Дотронувшись пальцами до ладони Яковлева, Тучков приструнил бушующее в нем пламя, возвращая к себе внимание Яковлева.—?Отдыхайте, князь. Вам нужно набираться сил.Засыпая, Тучков слушал, как отчаянно бьется сердце Яковлева и почти не слышал, как догорал в его груди огонь, сжигая остатки благоразумия вместе с неприязнью.Тучков думал, слезы его кончались в детстве, но свежая могила усыпана цветами, и юный князь зажмурился, сжимая губы. Сделать новый вдох не выходило.—?Марфа,?— позвал Тучков.Шел дождь. Он навязчиво шумел в ушах, смешиваясь с порывами ледяного ветра. Промокли ноги.Яковлев за спиной князя молчал, внимательно наблюдая. Тучков держался неплохо. Заплакал, разве что. Так оно ясно?— почему.Плакал Тучков беззвучно, плечи его поникли. Он перестал слышать дождь и ветер, и всякий посторонний шум прекратился в его голове.Когда ноги князя стали подкашиваться, Яковлев встал за его спиной, поддерживая Тучкова двумя руками. Объятие вернуло князя обратно к могиле сестры.?— Вы тут,?— сказал он, накрывая ладонью руку Яковлева, придерживающую его за грудь. —?Спасибо вам,?— сказал князь, и Яковлев хотел отступить, но князь прижался спиной к его груди, и Яковлев так и остался стоять, обнимая Тучкова. —?Она была такой красивой,?— говорил тихо князь. —?Помните, какой красивой она была? Постоянно приходилось отгонять от нее кавалеров. А драться я не умел, потому приходилось разбираться с ними словами. Родители всегда учили меня искать компромисс. Я думал, что прекрасно освоил сию науку, но… я не смог защитить ее.Дождь стирал слезы Тучкова.—?Почему вы не убили Беклемишева? —?спросил князь, вскидывая голову.Взгляд его был обращен ко взрытой земле.—?Я не могу сделать Беклемишеву вызов,?— сказал Яковлев.—?Я не дворянин. —?сказал он.В карете Тучков задернул шторы и обдал горячим дыханием холодные руки.Кучер, переждав время, пока господа удобно расположились, тронул четверку лошадей.В перестуке копыт и шуме дождя Тучков вернулся к вопросу:—?Тогда кто вы, господин Яковлев?—?Фамилия моего отца?— Колычев. Колычевы были древним дворянским родом.Князь приготовился слушать внимательно.—?Видели бы вы мою мать. Она была красавицей. Ребенком я боялся дотронуться до ее лица и волос, такой она казалась мне прекрасной. Нереальной. Моя мать погибла. И виноват в ее смерти только я. Вы думаете, вы один ненавидите дуэли? Я ненавидел дуэли. Но Беклемишев нарочно оскорбил мою мать, тем самым спровоцировав меня. За убийство обидчика моей матери я был осужден как убийца и лишен дворянского титула. Колычевы были объявлены людьми низкого происхождения. Моя мать не выдержала позора. Она выбросилась из окна.Рассказ Яковлева четкими выпадами достигал ушей Тучкова. Подобно ударам шпаги, он заставлял князя испытывать те же чувства, что одолевали говорившего.—?Моя мать наказывает меня. Каждый раз, когда я смотрю в лица покойных, я вижу ее искалеченное лицо. Всегда. Княжна… Княжна в смерти смотрела на меня глазами моей матери.Колычев замолчал.Князь Тучков повернулся к нему. По его лицу стекала дождевая вода, глаза покраснели. Он начинал дрожать от холода и отголосков болезни.—?Простите меня,?— сказал он, протягивая Колычеву руку. —?Простите, что называл вас убийцей.—?Бросьте, князь. Вы так напоминаете меня до первой встречи с графом Беклемишевым, потому я сторонился вас. —?Колычев пожал ладонь князя. —?Вы не должны повторять мой путь. Я вас предостерегаю.—?Значит ли это, что мы с вами похожи?—?Даже более, чем мне хотелось бы.Озноб проступил не сразу, но Тучков задрожал, и Колычев пересел на его сторону.—?Вам стало хуже,?— заметил он, определяя температуру князя прикосновением ко лбу тыльной стороной ладони. —?Плохой идеей было отправляться на кладбище.Закрыв глаза, Тучков привалился к плечу Колычева:—?Я без того заставил сестру ждать. Все в порядке. Дайте мне время. Я уже оправился, дело за малым.Проваливаясь в беспокойный сон, Тучков искал ответы, ускользающие от него в последний момент.Что делать, как быть теперь с новыми знаниями о прошлом Яковлева и иных злодеяниях Беклемишева, как самому выжить в нечестной борьбе против графа, привыкшего играть против правил и с особой жестокостью?—?Мы приехали, князь,?— Колычев тронул Тучкова за плечо, и юный князь часто заморгал, отгоняя сновидения. —?Ваш дом.—?А вы?—?А я к себе.—?Господин… Колычев,?— князь сел, выпрямив спину. Он обернулся к собеседнику со всей своей открытостью и ненавязчивой вежливостью. —?Останьтесь сегодня со мной, —?попросил он, и слова упали камнем с сердца.Колычев перехватил взгляд, полный чистого обожания. Так на него никто и никогда не смотрел.От взгляда юного князя сердце сдавили оковы, и неведомое утянуло Колычева в водоворот. Неведомое заставило его наклониться к Тучкову, губами попробовать его дыхание, сбитое со сна. Вопреки мыслям, от которых внутри у Колычева задрожала ярость, князь не отпрянул, не оттолкнул его и даже не повысил голос. Тучков, не моргая, так и глядел на Колычева в давящей тишине, пока не поддался вперед, неуверенно проводя ладонью по щеке Колычева. Но неуверенным был первый жест. Целуя Колычева сам, Тучков поразился своему бесстыдству.—?Так вы останетесь? —?шепотом спросил он.