1. (1/1)
В гостиной великой княгини Александры Иосифовны вновь было шумно. Дом, привыкший к празднествам, разгорался огнями тысячи свечей. Сей вечер ожидала вся петербургская знать. Гости громко восхищались новой коллекцией модных парижских картин, привезённых в прошлом месяце из Франции одним поклонником княгини.После заклятого вечера, сердце Александры Иосифовны болело восемь месяцев, и пуля, забравшая жизнь графа Беклемишева, лишила княгиню покоя. Тяжёлыми стали ночи в доме, под чьим сводом совершилось убийство. Александра Иосифовна никого не хотела принимать у себя, но траур не мог продолжаться более, и, поскольку Александра Иосифовна была женщиной хорошего воспитания и прекрасного чувства такта, по ее приказу разослали приглашения.Она вновь ожидала к ужину гостей.Широкий стол, накрытый на N-ное количество персон, заполнялся блюдами. Беседы велись непринужденно, но с явной осторожностью, избегалось любое упоминание о графе Беклемишеве.—?Прошу прощения за опоздание,?— юный князь Тучков поклоном приветствовал гостей, занимая одно из немногих пустующих мест. —?Дорогу так размыло, извозчик тяжело справлялся с управлением,?— голубые глаза Тучкова озорно блестели. Он не испытывал неловкости, говорил почти искренне. Почти?— потому что губы его, яркие и припухшие, складывались в улыбку. Он все не мог отдышаться?— словно ему пришлось долгое время скакать верхом или танцевать без остановки несколько партий польки.Тучков пригладил высокий ворот своего мундира небрежным, но красивым жестом.Исчезнувшая из его лица детская мягкость еще не стала раздраженной строгостью. Привлекательность Тучкова была уникальной, и ее не портил глубокий шрам, тянущийся вдоль его правой брови?— последнее напоминание о князе Беклемишеве, которое, увы, сегодняшняя медицина не могла стереть. Сам князь, глядя в зеркало, благодарил бога за то, что остался жив в тот вечер, который, пробудившись в покоях Яковлева с повязкой во всю голову, он позабыл и знал о произошедшем только со скупых слов Яковлева. Шрам свой Тучков и вовсе не замечал.—?Как искренне жаль вашу сестру, мой юный друг. Я все не могу осознать, что мы больше никогда не услышим ее дивного пения. Как чисто она пела в этом зале.О скоротечности времени князь знал на своем личном опыте. Оно лечило, отвлекало и забирало свое за месяцы покоя, что Тучков провел не в Петербурге, но в компании другого человека, чья жизнь так же претерпела изменения после последней дуэли в стенах дома Александры Иосифовны.—?Спасибо, княгиня. Сестра была прекрасным человеком, и пусть в памяти остается та Марфа, которая пела песни на балах.?А не та Марфа, которую они хоронили?.С разбитым изуродованным лицом, закрытым саваном наполовину. Вся в белоснежных одеяниях, как невеста, с улыбкой не блаженной?— удивленной, что вот он?— конец.—?Вы уезжали отдыхать? Вас долгое время не было видно в Петербурге.—?Решал вопросы наследства в ростовской губернии.Александра Иосифовна долгим и внимательным взглядом смотрела на Тучкова, когда, наконец, явился последний гость.—?Простите за опоздание.Господин Яковлев. Тот самый Яковлев как призрак из кошмаров возник перед Александрой Иосифовной здесь и сейчас. Она во сне так часто видела его, столько раз он погибал в других реальностях и неизменно?— от ее рук. То были яд и пули, и остро заточенный кинжал, которым она наносила удары ему в грудь и голову. Не становилось княжне легче от смерти человека, погубившего Беклемишева, в тех страшных снах. Вот и сейчас она лишь ощущала, как свободно дышится в платье, стянутом тугим корсетом, что граф не рядом и более не вернется.Бессчетные часы в своих покоях Александра Иосифовна представляла, как посмотрит в глаза убийце Беклемишева. Она гадала, что будет испытывать. Она злилась на Яковлева, и даже ее связи и деньги не помогли расправиться с ним, поскольку Беклемишев нажил немало врагов, а Яковлев действовал в рамках закона при свидетелях.Этикет требовал быть вежливыми с теми, на чьих могилах в грезах танцевали.—?Добрый вечер, —?сказала княгиня. —?Ваш извозчик тоже тяжело справлялся с управлением?На лице Яковлева не дрогнул ни один мускул.—?Дорогу размыло,?— сказал он.От княгини не укрылось, как Тучков взглянул на Яковлева, посылая ему одну из своих очаровательных улыбок. И нет ничего удивительного?— Тучков почти со всеми обходителен и всегда приветлив. Но губы Яковлева изогнулись в ответном подобии улыбки. Мгновение оказалось мимолётным.—?Мы ждали вас, господин Яковлев. Давайте начнём.Тучков дрожал всем телом, и Колычев с особым удовольствием развёл в стороны его ноги, опускаясь перед князем на колени, совсем не испытывая чувства неловкости от столь нетипичного для него жеста.Только не с юным князем, в тихих всхлипах которого растворялось тяжелое дыхание Колычева.—?Ну что же ты? —?вопрошал он, перехватывая руку Тучкова.Ладони князя горели и были влажными.—?Никак не могу привыкнуть,?— честно отвечал тот, а потом вздрагивал, когда Колычев губами касался его там, где сам Тучков год назад постеснялся бы трогать себя руками.—?Что же вы со мной делаете? —?свободной рукой Тучков прикрыл раскрасневшееся лицо и дернулся в последний раз, когда Колычев слизал белое и вязкое, от чего Тучков смущённо заулыбался.Колычев так и сидел у его ног, задумавшись и привалившись затылком к ноге князя.—?Я не знаю,?— сказал он, а потом потянулся к нагрудному карману за платком, расшитым семейным гербом Тучковых. Юному князю доставляло удовольствие наблюдать за тем, как Колычев пользовался его подарками. Он стал ему близок, по-настоящему, за то время, что они были знакомы.Лицо Колычева оставалось серьёзным, словно это не он сейчас занимался всякими непристойностями с молодым князем в карете на площади перед самым домом Александры Иосифовны.Разумеется, так было не всегда.Тучков аккуратно гладил Колычева по волосам:—?Вы снова и снова возвращаетесь к тому, что мы уже обсуждали…—?В своей мести Беклемишеву я потерял что-то важное,?— сказал Колычев. —?Сам потерял и тебя за собой потащил.Ах, вот оно что!—?Ведь я сам просил, чтобы вы научили меня.—?Научил на свою голову, да не тому.Тучков смеялся звонко, его настроение передалось и Колычеву.На ужин они опоздали, но им хватило благоразумия разделиться и появится ко столу не вместе.Позже, много позже, когда гости перестали шептаться о том, что тот самый Яковлев явился на первый прием Великой Княгини по ее личному приглашению, они разнесли по Петербургу иную весть: о юном князе, прекрасном, как весенний вечер, и его защитнике, немногословном и сильном?— людях, объединенных ангелами смерти.То ли дело, не повышая голоса, судачить о Тучкове и Яковлеве, когда каждый благородный господин помнил, что оскорбление чести дворянина имело личный характер и отмщалось лично, а господин Яковлев имел с кровью особые счеты.