Zara (1/1)

Сколько спала Шарлотта, она не знала, и что произошло с ней, она не помнила: как очутилась в комнате Дот и Нины, как сняла с себя одежду, что она делала на их кровати, и о чём она с ними говорила. Но ей было хорошо, а её разум был свеж, как после хорошего сна. В принципе, так оно и было. До неё носа дошёл запах свеженарезанных овощей. Это было невероятно, но чувствительность нюха увеличилось у неё в несколько раз. Осмотрев комнату, она не увидела, даже своей пижамы, в которой обычно спала. "Какой ужас! — подумала она, — я никогда себе такого не позволяла! Здесь, даже халата нет! Ладно, у нас дома, одни девки, пойду в душ!" Дверь душевой, находящейся на втором этаже, выходила прямо в коридор, а не на балкон. По этой причине она, оставив одежду в комнате, пошла в душ. Когда же она, выйдя из душевой, встала перед зеркалом, вспомнила, что не взяла полотенце. — Как мне необходим сейчас мой дар! — сказала она себе, вспоминая прошлое, — сейчас бы раз... и высушилась бы! — А что, тебе слабо попробовать? Ты же от этого ничего не потеряешь! — ответила она себе. Она простёрла свою руку, чтобы просушиться, но сама себя же и остановила: — А почему бы не высушиться без рук? — Это как? — Заставь капли воды испариться с тебя! — Это легко, только, сказать! — Хорошо. Капли воды всё равно с тебя испаряться, хочешь ты этого, или нет. Так? — Так! — Позволь каплям воды испариться с тебя быстрее, чем обычно, и вода всё за тебя сделает сама! — Ты уверена? — Если у тебя и не получится с первого раза, это не значит, что у тебя не получится вовсе! ... Диалог с собой у Шарлотты ещё какое-то время был; но за это время капли воды испарились сами. Когда она посмотрела на себя, не увидела на себе ни одной капли. — Дот, смотри, я высохла сама! — воскликнула Шарлотта, и выскочила из коридора на балкон. Внизу стояли Дот, Нина и Льюис. Если бы раньше Шарлотта подумала о том, какое действие произведёт на Льюиса её прекрасный вид, поступила бы по-другому. Она сейчас думала о том, как оправдать себя: — Льюис, я... высохла... сама. Понимаешь? — Да, я понимаю, Шарлотта, — говорил Льюис, краснея от стыда. — Я наверно не вовремя. Извини, меня ждёт Клео. — Ты можешь остаться, я бы тебя ближе познакомила с моей сестрой! — Мы уже познакомились. Извини, я пойду! — Да не за что! Заходи вместе с Клео, поболтаем! Да, а что ты заходил? — Ой, извини меня. Я думал, что ты уже поела. — А ты подожди меня, и мы пойдём вместе. — Вместе — нет, Шарлотта! Мы с Клео будем тебя ждать в нашем кафе вместе с сестрой и племяшкой! Я плачу! — Обещал! Льюис ушёл, но его мозг был забыт в доме Уостфордов. Это было первый раз, когда он увидал девушку в естественном обличии. В этот раз первой оказалась Шарлотта. И "фотография" Шарлотты никак НЕ УХОДИЛА из его головы. "Боже, какой же я осёл!" — думал он. Ну да ладно! Пусть наш осёл покоится с миром. Мы же вернёмся к сёстрам. Шарлотта, надев на себя светлый хлопковый топик и суперкороткие шорты от Zara, чёрные очки от Lotos, аккуратно убрала волосы в "шишечку", и вышла к завтраку. — Привет всем! — Тётя, — воскликнула Нина, — вы просто бесподобны в таком виде! Мама, я хочу, что бы ты выглядела также! Дома были они одни, без посторонних, а потому Дот не стеснялась говорить вслух. Только вот ледяное выражение лица с неё ни как не сходило. — Доча, твоя мама никогда так не одевалась! — А сегодня оденешься! А вы, тётя Шарлотта, сделаете так, чтобы она на себя была не похожа! — Нина, — ответила ей тётя, — новый для неё имидж поистине совершит чудеса! Приняв вкуснятину на завтрак, все трое отправились переодеваться. Новая одежда нашлась не только для Дот, но и для её дочери Нины. Для последней нашлось оболденное детское платье бального покроя. Тонкий и светлый полупрозрачный материал, глубокое v-образное и дополненное прозрачной тканью декольте на спине делало носительницу платья просто сногсшибательной красотулей. — Ну вот, — сказала мать, — представишь нам своего кавалера, и отправляйся с корабля на бал! — Точно? — Даю слово, дитя! — Точно, точно? — Даю слово матери! — Ну, смотри, мамсик, — сказала доча, — приняв угрожающую позу, — обманешь, сделаешь то, что я тебе велю! — Ваше Величество, если я продую наше пари, надеюсь, что вы мне не прикажите дотянуться до луны? — Ну что ты, мамсик, приговор Её Величества будет более, чем приятным! — Ты в этом уверена, доча? — Обижаешь! — Ну что, стрелки-радисты, — скомандовала тётя, — выступаем на позицию! — Мы должны сначала проверить, узнают нас, или нет! — сказала Нина, оказавшись с мамой и тётей за калиткой. В это время к дому подходила миловидная женщина средних лет в строгом костюме. Только тогда, когда она достала из сумки ключи от двери, женщина заметила посторонних, а они поняли, что это Анет (для Нины — бабушка). — К кому вы? — спросила женщина. Обратив же свой взор на ребёнка, она поняла розыгрыш, тем не менее, продолжила игру. — Похоже, что две посторонних девушки решили украсть мою внучку? — Бабушка, — по простоте душевной сказала внучка, — это мы: я, мама Дот, и тётя Шарлотта! — Я вижу дитя! Просто я хотела с вами поиграть, как и вы со мной! Ладно. Оставьте Нину с бабушкой, и можете идти, и стрелять в парней вашими милыми глазками! — Нет, бабушка, — сказала снова Нина, — у меня с мамой пари: если я знакомлю маму со своим парнем, мама исполняет обещанное! — Я не знаю, что ты там придумала, внучка, но... смотри у меня! Дот — тоже моя дочь! — Я знаю, бабушка, но ты-то от внуков не откажешься. Правда? В скором времени все трое были в Wet’nWild (это местный развлекательный парк), где провели целый день. Парней вокруг Нины крутилось много, но вот кавалеров, увы, не нашлось. Понурив свою голову, Нина плелась в знакомое кафе. Мать была рада, что ей не пришлось исполнять дочери обещание. За одним столом сели сёстры Уостфорд. За другим столом сидели друзья: Льюис с Клео, и их ждали. Но видимо, Льюис и Клео не признали в посетителях семью Уостфорд. Тогда Дот решила поиграть. Вытащив из кармана "сотенную", она элегантно встала, и, покачивая бёдрами, прошла мимо Льюиса к барной стойке. — Не сверни голову, Льюис! — услышала она сзади. У барной стойки, в это время, прислуживал сам хозяин кафе Зейн Беннет. Слегка наклонившись вперёд, она соблазнительно облизнулась, и протянула Зейну зажатую между большим, и средним пальцем, купюру. — Четыре банановых коктейля! — Девушка, сначала обслуживание, потом деньги! — Ну и как вы меня обслужите? — сказала девушка, игриво облизывая сви ровные и красивые зубы. — Только коктейль, миледи! — А после вашей работы? — Я помолвлен, миледи! — Как жаль! — вздохнула девушка, — а я-то думала, что смогу в этом городе на что-то надеяться... — Я могу вас познакомить с хорошим и красивым парнем! — Познакомьте! — Нейт! Нейт тоже был ничего. Но увидав того, девушка показала парню длинный язык, и покачивая бёдрами, вернулась к своим друзьям. Первая наживка была проглочена: Льюис смотрел в сторону Дот и её друзей (как и другие парни). Играя, Дот спросила у сестры: — Джейн, как тебе местные парни? Джейн сразу же включилась в игру: — О, Люси, я без ума от местных парней, а особенно от того парня, который сидит рядом! Заступившись за своего парня, Клео встала: — Слушай, лахудра, Льюис мой парень, и я не позволю тебе... — Не спорю, — наступила Люси на Клео, — Льюис твой парень. Но за лахудру ты у меня ответишь! Только Джейн понимала, чего эта самая "лахудра" может стоить, ведь за спиной Люси одна "мокруха" уже была. Разбив стакан, Люси взяла в руку осколок, и, прижав Клео к дивану, поднесла осколок к её горлу. Пошла кровь. Это всё произошло настолько быстро, что никто ничего не смог предпринять. Тем не менее, осколок не смог перерезать Клео горло, как будто кто-то ментально мешал Люси осуществить задуманное. А кто-то хотел вызвать полицию. Но та девушка, которую назвали Джейн, сказала, что надо вызвать не полицию, а спасателей (скорую помощь). Кровь текла, но не сильно, потому, что артерия перерезана не было, но просто была нанесена небольшая на шее рана. Неожиданно для всех Люси встала, и взяв савок со щёткой, начала подбирать осколки. Это было весьма необычно, потому, что её движения напоминали действия робота, а не человека. Убрав разбитое стекло (было убрано всё, вплоть до мельчайшего осколочка), Люси села на своё место, и застыла. Льюис догадался приложить гигиеническую салфеточку к ране Клео, и кровь была остановлена. Но по причине потери крови Клео была весьма слаба. — Зейн, для Клео нужно красное вино! — сказал Льюис. Зейн с кем-то созвонился, и вскоре в Rikki's доставили заказ. После приёма "лекарства" Клео стало лучше. Но она была весьма пьяна. Единственное, кого было не вернуть, это маленькую девочку Нину, пришедшую с молодыми девушками. Она, казалось, была не здесь. — Она в астрале! — сказал фельдшер, осматривая девочку. — А её мать? — Под ментальным воздействием... — ...вероятно, своей родной дочери! — дополнил Льюис. — Льюис! — остановил друга Зейн. — Что "Льюис"? Я сказал правду! — Да, друзья мои, именно так, как сказал Льюис. — Ну и долго это будет продолжаться? — Пока девочка не войдёт обратно в тело. — Когда же это случится? — Наука не может это сказать. Но если тело не подкармливать, девочка "отойдёт", а следом и её мамочка. Тут вернулась в себя и Клео. До неё только что дошло, что здесь произошло: — Выходит, что эта девочка меня спасла? Был уже вечер, когда это произошло. Неожиданно, на стоянку у кафе заехал лимузин (не важно, какой марки). Важно то, что из него, смазав пятки скипедапром, по направлению к кафе, пулей вылетела шикарная бизнес леди. — Где моя крошка? — воскликнула она, влетая внутрь. В тот момент о своей охране она даже и не думала. Конечно, потом она им даст (не в смысле "осчастливит", а может и лешит того самого "счастья"). Но это будет всё после. А под "крошкой" она имела ввиду Нину. Ведь эта бизнес-леди и была той самой кормилицей, которую в колонии звали "амёбой", и также "химичкой". Химичка На самом деле "амёбой", или "химичкой" была учёная, имевшая докторскую степень, и должность заведущего кафедрой Химии в Варшавском Государственном Университете. В Австралию она поехала на заработки (по не офицальной версии скрылась от правосудия). Там её и повязали. При чём за местные правонарушения, точнее, за распространение наркотиков в школе. Хотя, по утверждению самой Химички, её элементарно подставили. Но надо отдать ей должное, "кайф" она умела извлекать буквально из всего: хлеба... овощей (бред какой-то), чуть де не из воздуха. Так, что колония в регулярных поставках "кайфа" не нуждалась, своего было завались. Но тот "воздушный кайф" Химички реально вставалял. Это был её бизнес. Постепенно, в колонии поднялись свои "химики" делающие "кайф" практически из воздуха (по не официальным данным — ученики той самой Химички)! Химичка отбарабанила в колонии от звонка и до звонка. В колонии, получив хорошую "крышу" над головой, получила ещё два высших образования: по классу юриспруденции и бизнеса. По этой причине она и благодарила бога за то, что попала на "зону". А по другим не проверяным данным, налаживание в колонии производство "кайфа" из воздуха — было её платой "крыше" за "обучение. Да, ещё. Настоящее имя "амёбы" — Милла Львовович. Она — сравнительно молодая красивая и стройная женщина, без единого телесного недостатка, с крупными глазами, аккуратным носиком, и "нарисованными" губами. Мечта у неё одна — родить наследника. Один раз ей удалось забеременеть (в колонии), но она родила мёртвое дитя. Почему? Она не распространялась. Крошка Подойдя к крошке, Милла села на диван, и положила Нину так, что её носик упёрся в шикарную бизнес-грудь женщины. Этот было чудо, но спинка малышки сразу же начала выгебаться, а носик морщиться. Нина пыталась закричать, но сил пока не было. Решение напросилось само сабой: биснес леди растегнула свой деловой педжак, блузку, и при всеобщем восхищении самцов, оханьи самок, вытащила самое, что ни на есть орудие труда наружу. Кое-кто, даже упал, а кто-то, обмочив штаны, сполз с дивана. Но самый труд начался тогда, когда в крошечный ротик милашки было вставлено самое прекрасное и неповторимое, что есть на свете, орудие труда (а если уж точнее, элементарый сосок от пустышки). Но лялька продолжала капризничать: сами понимаете, дапли ПУСТЫШКУ! Мамки пришлось растегнуть все пуговицы, и отдать девочке всё своё тепло, которое у неё было. Это снова на какое-то время утешило милашку. В общем цирк был ещё тот. Но финал был ещё впереди. Неожиданно Нина открыла глаза, и громко сказала: — Ну хорошо, Химичка, мамку ты мне дала, теплом одарила. Но где же моя еда? — Браво, леди, — воскликнул фельдшер, в числе других наблюдавший весь этот цирк. Он был старый пень, а потому у него интерес был исключительно профессиональным. — Не научили бы вы моих колег... — Этому не научишь, милейший друг! — сказала леди, играя перед самым носом фельдшера орудием труда. — Просто я позволила ребёнку вспомнить самые счастливые минуты его жизни, и девочка ожила! А вы думаете почему теже самые орудия труда весьма сильно возбуждают самцов? Это им напоминает близость с матерью, когда через материнскую грудь они воссоединялись с мамкой в одно целое! — Как вы правы, леди! Это же материнский инстинкт! В это время проснулась и Люси. Увидав подругу, она ожила: — Химичка! — кинулась она к ней. Леди же, даже, не успела застегнуться, а потому тут же "получила" своё. — Маман, — смогла выговорить через некоторое время Химичка, — ты тоже вернулась! — Друзья мои, а что же здесь случилось? — спросила Люси, отпустив через некоторое время подругу. — А ты не помнишь, Люси? — спросила Джейн. — Нет! — ответила Люси. — Ладно, — сказала Химичка, — закинули за спину то, что здесь произошло, я всех кормлю!