Глава двадцать седьмая (1/1)

Произносить речь оказалось неожиданно совершенно естественно. Нужные слова и интонации подбирались будто бы инстинктивно, без малейшего напряжения. В какой-то момент я даже и сам поверил в то, что говорил, ведь, проанализировав свои слова, вдруг осознал, что говорил правду от начала и до конца. На другом уровне сознания звучал разговор одного из политиков на базе, и я мысленно давно уже свернул ему шею.

Конечно, даже если бы он решил действовать самостоятельно, не делясь ни с кем глупыми планами, покушение закончилось бы провалом, ведь простой человек без оружия и специальных возможностей не способен причинить вред той, на чью защиту я потратил больше половины имеющихся охранных средств, но само намерение убить Ее не должно оставаться безнаказанным. Этот человек опасен. Я ведь почти уверен, что Она, также услышав любопытный разговор, захочет немного поиграть, и я не буду вмешиваться. Однако, как только появится возможность, глупый политик умрет, увидев перед тем мучительную смерть своей семьи. Не в качестве наказания, а лишь для примера. Урока, который заставит других отказаться от идеи отнять у меня смысл существования. Но все это будет не сейчас. В данный момент у меня слишком много дел.К примеру, нужно присмотреть будущую "элиту" - ближайших последователей, что будут заниматься организационной работой. Умных, расчетливых, с ярко выраженными лидерскими способностями. А еще красивых. Таких, чтобы понравились Ей. Нелегкая задача, но одна из важнейших на сегодняшний момент, ведь проводить все время, управляя сравнительно небольшой группкой людей я скоро просто не смогу.

Отношения между крупнейшими странами стали куда более напряженными после инцидента с бунтом в тюрьме. Ответственность за этот случай официально не легла ни на кого, но некоторые улики свидетельствуют против одной из стран-соперниц. Случайно найденныеследы взрывчатки, которую используют лишь в нескольких армиях мира, побег нынешнего лидера набирающей силы незаконной оппозиции, пропажа в шумихе части недавно собранного и уже готового к отправке в страну-покровительницу цветка жизни... Все по отдельности не стоит практически ничего, но общая картина вырисовывается крайне подозрительная. Впрочем, ни одной весомой улики ни у кого нет.

Восстание, которое вспыхнет уже через несколько месяцев, нужно будет проконтролировать, да и в отношениях между сильнейшими пока слишком мало неприязни. Не хватает ненависти народов друг к другу. Пока у меня слишком мало грамотных подчиненных, которые способны не только сделать свое дело, но и не попасться спецслужбам и даже не вызвать малейших подозрений. Газеты пока во многом контролируются правительством, а его поддержку получить будет очень нелегко, ведь война редко бывает выгодна для ее участников. Просто деньгами отделаться не удастся, а раскрывать даже и часть реальных возможностей слишком рискованно.

Да еще эта секта. Церковь Алого Сияния. Красивое название, с некоторыми изменениями позаимствованное у одной из подобных организаций, существовавших ранее на Земле. Впрочем, та группа называлась церковью Божественного Сияния, из-за того, что последователи видели лектора, окутанного ореолом белого света.Теперь уже неизвестно, чем достигался любопытный эффект, но прочитанные мной воспоминания одного из бывших последователей хитрых мошенников, говорили о возможности гипнотического воздействия. Теперь такое, конечно, элементарно достигается с помощью техники, но в двадцатом веке подобная аппаратура если и существовала, то была определенно недоступна обычным людям. В принципе, вполне можно будет взять на вооружение идею далеких предков моей любимой, хотя это далеко не самая главная из возникших проблем.Последователи у меня уже появились, и в скором времени их станет намного больше, однако я так до сих пор и не придумал, каким образом организовать законное оформление моей группы. С одной стороны, вполне можно заявить мою пародию на религию как ответвление от официальной церкви, и тогда получение разрешениястанет вопросом денег, которые при помощи современной техники я могу выпускать почти в неограниченном количестве, но в таком случае придется выбирать одну из разделенных "религий", а значит потерять большую часть сторонников другой. Можно попробовать зарегистрироваться как какой-нибудь благотворительный фонд или нечто в этом роде, чтобы не привлекать лишнего внимания на стадии привлечения сторонников, но и тут есть свои нюансы. Нет, пока с этим стоит немного подождать.Самое важное - легенда. Появившимся неизвестно откуда человеком без документов и гражданства могут не интересоваться, пока он живет как все, а вот публичное лицо, талантливый оратор и создатель своего направления в религии просто обязан иметь безупречно просматривающуюся биографию. Для этого я выбрал одного очень похожего на меня внешне мужчину, всегда считавшегося этаким обаятельным чудаком. Считывание памяти позволило успешно разругаться с новоявленными родственниками, завербовать в свою будущую группу большую часть приятелей и знакомых, а также обзавестись еще одной возлюбленной, которую в спешном порядке пришлось бросить. Могу предположить, как бы отреагировала Она на подобную новость.

Некоторые затруднения вызвало новое имя - теперь меня называли Майэар - но и с этим я справился очень быстро. Вообще, несмотря на все трудности и обилие забот, быть лидером собственной религиозной организации мне неожиданно понравилось. Вот уж никогда бы не подумал.Ненавижу собственное тело. К этой слабости совершенно невозможно привыкнуть, но основная проблема заключается в другом. Я стала бояться зеркал. Не знаю почему, но мне кажется, будто бы я исчезла. Растворилась в этом странном образе, который настолько не похож на мою природную внешность, что даже невозможно найти малейшее сходство. Будто маска, под которой уже стерлось лицо. Сними ее, и не увидишь ничего, кроме пустоты. Я понимаю, что внешность это не главное, и что личность осталась неизменной, но поверить в это почему-то не получается. Может быть, потому, что и личность моя состоит из множества различных образов, которые меняются в зависимости от ситуации. Не знаю.Эти размышления бессмысленны, но благодаря им я могу отвлечься от происходящего и не ощущать стыда и чувства вины. Все еще непривычно осознавать, что мои действия для кого-то оборачиваются слезами и болью от потери близких людей. Наверное, только сейчас я поняла, чем так страшна смерть. Ведь не самим фактом прекращения жизнедеятельности, нет. Чувствами тех, кто любил погибшего.Еще давно, в детстве, я смотрела очень старый фильм про трех мушкетеров, воинов короля. Главный герой там произнес одну фразу, которая почему-то мне запомнилась. Это была строчка из песни человека, потерявшего любимую девушку. "Я убивал, но смерти я не видел." Какой поразительный дурак. Он ведь так и не понял, что каждый из тех, кого он убил, тоже был для кого-то незаменим. Я поняла. По-настоящему только теперь, когда увидела глаза матери человека, убитого по моему приказу. Мне нравится чужая боль, но в этот раз смотреть было почти невыносимо. И все же я смотрела. Просто иначе было нельзя.В тот миг я почти готова была отступить. Улететь как можно дальше, в другие галактики, вернуть хотя бы часть своего естественного облика, поселиться на какой-нибудь красивой планете и просто жить, не занимаясь больше ничем подобным. Только прошло несколько дней, и все вновь стало по-прежнему. Я рада этому. Чувство вины еще не утихло совсем, но притупилось и больше не мешает думать о делах. К тому же, люди ведь умирают и без моего вмешательства. Это естественное явление, а значит мой вклад лишь немного приблизит неизбежное горе родных и близких умершего. А может и уменьшит количество этих людей. За целую жизнь человек обзаводится огромным количеством самых разных знакомых, многие из которых привязываются к нему и испытывают отрицательнын эмоции в случае его смерти. Нельзя сказать, чтобы я так сильно вмешивалась в нормальный ход событий.Людям этой планеты отмерен небольшой срок жизни. Даже меньший, чем раньше был у землян. Наверное, одного-двух я смогла бы спасти, подарив бессмертие, но смысла в этом не вижу. Тут ведь нет совершенно никого, к кому я испытывала бы по-настоящему теплые чувства.Пожалуй, даже немного жаль. Здесь я, несмотря на отсутвие лишнего времени, иногда чувствую себя одинокой. У меня нет друзей, нет приятелей, нет родственников - лишь любимый человек есть, но он слишком занят и не может заниматься только мной. Он ведь не ощущает усталости. А вот я устаю. Нуждаюсь в простых неспешных разговорах ни о чем, но не чувствую себя вправе отвлекать Адольфа от дел такими мелочами.

Впрочем, на самом деле это важно. Человеку необходимо общение, особенно если этот человек - молодая девушка-подросток. Думаю, стоит заняться поиском подходящего кандидата, причем лучше всего, если он будет мужского пола. Что поделаешь, мне всегда намного проще давалось общение с мужчинами. Даже и не знаю почему.Это было бы удивительно - просто рассказать кому-то о чувствах, которые я испытываю. Они ведь странные. Очень противоречивые, иногда не слишком понятные, но такие яркие, что, наверное, будь я художником, смогла бы написать знаменитую на весь мир картину. Я не умею выражать свои чувства ничем кроме слов. Это странно, потому что чаще бывает совсем наоборот, и самого огромного словарного запаса обычно не хватает для описания самых простых эмоций. Возможно, я могла бы написать книгу. Только вряд ли смогла бы показать ее кому-то, ведь свои слабости очень сложно раскрывать. Книги живут долго. Как писал один из творцов древности, рукописи не горят.А слова... Человека, который их слышал, можно убить. Это будет некрасивый, мерзкий поступок, но я буду спокойна и совершенно уверена, что мои чувства останутся только моими. Странное желание. Странное, но при том совершенно логичное и естественное, не вызывающее никаких внутренних терзаний. Это ведь правильно - не хотеть обнародования своих слабостей. И недоверие к людям тоже правильно.

Я слишком хорошо знаю, на что способны люди, чтобы доверять им хоть немного. Я ведь и сама человек. Предательство это больно. Не знаю почему, но нож, воткнутый в спину чужим человеком гораздо менее страшен, чем тот же нож, но полученный от близкого. А ведь, казалось бы, и нет никакой разницы. Результат абсолютно одинаков, а вот чувства совсем разные. Я знаю это по себе. Но все равно удивляюсь. Это так нелогично, неправильно, хоть и было всегда.

Интересно, а это сложно - убить человека, которому доверился? Даже предположить невозможно, ведь я еще никогда не убивала собственными руками. Говорят, что особенной разницы нет, но я не верю. Мне страшно проверять. Это как последняя черта.Он слушал проповедь. Верить произнесенному он, конечно же, не собирался, и даже тени сомнения не зародилось в его душе, но что-то в негромком голосе проповедника настораживало и заставляло задуматься. Конечно, не над услышанной чушью, расчитанной на глупых людей и предназначенной для отнимания денег, а над самой личностью говорящего. И над его возможностями. В произносимое хотелось верить. Слишком, почти невыносимо хотелось, а это было странным. Ведь ничто из этого не было для слушателя близким, ничто не затрагивало ни кусочка души, но верить все равно хотелось.Он нахмурился. Посмотрел на сияющее нежностью лицо слишком красивой девушки за спиной проповедника, на ее ненормально хрупкую фигурку, обтянутую ярко-алым платьем, на ослепительно белые волосы, отливающие в свете Роана серебром... странно. Именно это слово приходило на ум. Все это было, будто бы, фальшивым, неправильным и неестественным. Эта красота, которой просто не может существовать в природе, желание верить совершенно глупым и нелогичным словам, эмоции окружающих людей, слишком сильные, чтобы быть искренними. Странно.Он усмехнулся. Неизвестно зачем, ведь смеяться ему вовсе не хотелось, но губы, казалось бы, против воли изогнулись в кривой усмешке. Эти двое проповедников не были людьми. Несмотря на отсутствие веры в Создателя, это он осознавал очень ясно. Не было даже сомнений.

Ему было любопытно. Кто они? Какие цели преследуют? Что будет с поверившими? Какие возможности есть у этих двоих? Вопросов было много, но вот ответы не спешили появляться даже в виде предположений. Ну что же. Он всегда был любопытен, и никто еще не мог остановить его на пути к цели. Рано или поздно ответы появятся. Нужнолишь приложить немного усилий. Это он умел хорошо.Тут есть несколько опечаток, но я с телефона и не могу найти. Если не сложно, укажите на них, пожалуйста:)