Часть 3 (1/1)

Утро для аэрокоммандера Даркстара наступило глубоко за полдень. Он не мог припомнить, чтобы хоть когда-нибудь в своем долгом активе позволял себе такое – ложиться под утро и приходить онлайн, когда солнце уже переваливало за точку зенита, а то и вовсе провести ночь в активном режиме, уйдя в короткий оффлайн днем. Будь такая необходимость, у него уже давно системы самовосстановления отрегулировали бы сбившийся внутренний таймер, но сейчас ничто не требовало четкого распорядка солцикла. Службы не было, дел, требующих подниматься рано – тоже, прежние друзья и знакомые, с которыми когда-то его триада проводила свободное время, почти все оказались дезактив, за исключением разве что лорда Ховерфлая, да и с тем Даркстара связывала скорее принадлежность к одному кругу, где все были неизбежно знакомы между собой, чем близкая дружба, хотя оба они взаимно уважали и ценили друг друга… Время шло, а к нему никто так и не обращался, будто о нем вмиг забыли, будто он и не возвращался никогда, а просто сгинул в глубинах космоса, утратив свое место и свою роль там, куда все это время всей Искрой стремился вернуться. Однако хандрить было совсем не в характере аэрокоммандера Даркстара, тем более что для себя он уже все решил, и вместо этого он начал еще больше злиться и досадовать на нового винглорда за этот игнор. Он сам не до конца понял, что удержало его от того, чтобы подписать адресованную Старскриму ноту протеста и примкнуть к тем, кто ее составил, и кто, по всей видимости, позиционировал себя как реальную оппозицию власти. Возможно, то, что все это слишком походило на интриги – вполне в характере тех, кого из ведущей группы оппозиционеров он знавал раньше! С ними он совершенно не желал лететь одним курсом: еще не хватало самому уподобиться этому интригану Старскриму в том, за что Даркстар больше всего выскочку-винглорда и презирал. Но одно он знал четко: ситуацией в Восе он был категорически недоволен. Взять хоть эту Программу – последнюю выдумку Старскрима: ну разве можно действовать в тонкой сфере личных взаимоотношений таким откровенным давлением, чуть ли не диктатом! Нет, с какой стороны ни глянь, новоявленный правитель Воса не нравился Даркстару категорически. И как только добился, подлец, избрания – вроде бы это был по всем правилам проведенный референдум, но аэрокоммандера не оставляла уверенность, что к нему наверняка приложил манипулятор сам винглорд и не обошлось без какой-нибудь мерзости – подкупа, шантажа или еще чего-то в духе Старскрима… Нет, правильным было решение улететь! Долг и когда-то данная присяга велели ему служить той власти, которая была над ним поставлена, но все внутри Даркстара протестовало против служения этому проходимцу – и он примирился со своей совестью, определив для себя новую власть как сомнительно-законную, сомнительно до такой степени, что присягу это делало недействительной.Впрочем, сегодня настроение аэрокоммандера поднял сигнал коммлинка: Джетфайтер, самая большая всегда и особенно сейчас радость в его жизни, в текстовом сообщении обещал залететь через полджоора с сотриадниками. Визиты спарка вносили оживление в триаду создателей, и последние желали бы, чтобы это случалось почаще, но у ?молодежи?, в отличие от Даркстара и его бондмейтов, почти сразу же, как только спасенные с Флиосы сикеры поселились в новом Восе, стали находиться занятие за занятием: то слетать в Айакон, приглядеться к госпиталю, в который уже записались на курс реабилитации и ремонта, то наведаться чуть ли не во все уголки планеты – посмотреть, что вообще творится, да и в Восе у них начали образовываться новые знакомства. Порой Джетфайтер, Айсвинг и их третий сотриадник, Санбласт, пропадали по нескольку солциклов подряд, но никогда не забывали навестить создателей по прилету домой, за что те были им благодарны. Про близкое расставание лайтеры по молчаливому соглашению пока в разговоре с ?молодежью? предпочитали не упоминать, не желая портить последние проводимые рядом солциклы и избегая возможности с их стороны хотя бы попытаться себя отговорить.Ровно в означенное время для триады Джетфайтера распахнулись двери со взлетной площадки, и в кварте словно вдвое прибавилось солнечного света. Несколько бриймов ушли на взаимные приветствия и объятия, а потом все разместились в одном из отсеков – постоянных функций отделения кварты до сих пор не имели.Однако же редкий в последнее время для аэрокоммандера Даркстара позитивный настрой был испорчен с первых же слов разговора: оказалось, Джетфайтер с сотриадниками только что нанес визит винглорду и теперь делился этим известием с неприятным для аэрокоммандера воодушевлением. Выяснилось, что Старскрим сам пригласил к себе триаду Джетфайтера, по всей видимости, внезапно вспомнив, что когда-то их связывало некоторое приятельство. Понятно, что при нынешней разнице в положении неофициально-дружеская беседа вряд ли была бы уместна, однако Даркстара покоробило, что, со слов спарка, Старскрим принял их радушно, хоть несколько церемонно, одобрил появление третьего сотриадника, с которым, по всей видимости, был не знаком, расспросил об обустройстве триады, о возможных проблемах и планах… словом, на взгляд аэрокоммандера, состоялась исключительно формальная беседа, никак с прежней дружбой не связанная, а радушие, как был уверен Даркстар, было не более чем маской, которые при необходимости умело нацеплял на свой смазливый фейсплейт новоявленный винглорд. Впрочем, Джетфайтер, похоже, ровным счетом ничего этого не заметил, что говорило о так и сохранившейся в его натуре наивности и доверчивости, которая порой проявлялась в нем даже спустя тысячи ворн прожитого актива. И разумеется, в разговоре с винглордом была затронута та самая сомнительная Программа, которую так пиарила и насаждала повсеместно новая администрация Воса! К досаде Даркстара, Джетфайтер, Айсвинг и Санбласт видели в ней исключительно позитивные моменты и даже всерьез задумывались о том, чтобы воспользоваться обещанными ею благами.– Ты действительно веришь, что поводом к приглашению во Дворец послужила ваша прежняя дружба? – хмуро обронил Даркстар, когда Джетфайтер наконец закончил рассказывать про визит к винглорду. – Вспомни обстоятельства вашей последней встречи, еще до войны. Тогда, помнится, она оставила у тебя менее радужные впечатления.По фейсплейту Джетфайтера промелькнула тень – видимо, замечание Даркстара вывело в оперативную память не самые приятные образы былого, однако, с клик помолчав, он снова поднял на лайтера ясный фокус.– Что поминать минувшее? Наверное, за время войны мы все стали другими и на какие-то вещи смотрим уже иначе. По крайней мере, сейчас я не увидел в Старскриме прежнего высокомерия и предпочитаю не судить о нем по давнему прошлому. Он очень изменился с тех пор, но что я могу сказать определенно – корона винглорда принадлежит ему по праву, а на всякие мелочи не стоит и обращать внимания. И если он предпочитает извлекать из архивов памяти скорее хорошее, чем плохое, то правильно делает, и я с удовольствием следую его примеру!– По праву?! – оптика Даркстара вспыхнула огнем: мнение спарка о Старскриме ударило по больному, и сдерживаться больше он уже не мог. – Тут надо еще разобраться, насколько это право было законным! В довоенные ворны этот интриган добивался повышения всеми правдами и неправдами, и я очень сомневаюсь, что конкретно в этом он сильно переменился! Не напрасно, насколько знаю, проводился повторный референдум по избранию винглорда, и подозреваю, что только вмешательство Лорда-Протектора перетянуло чашу весов в его пользу! Я уж не говорю, что, по некоторым слухам, вышеупомянутый Лорд-Протектор состоит с нашим винглордом в любовной связи и, разумеется, будет всячески протежировать своего… – Даркстар запнулся – видимо, слово, которое он хотел употребить, не отличалось приличием, но, не найдя другого, он предпочел не заканчивать фразу, полагая, что все понятно и так. – Одним словом, я считаю, что Старскрим не только не может претендовать на титул винглорда, что лично для себя как воссианца я считаю позором, но и вообще на звание меха с хоть какими-то понятиями о чести!Джетфайтер совсем нахмурился; такое выражение делало его фейсплейт почти точной копией Даркстара, и еще в одном они были схожи – оба всегда выражали свои взгляды совершенно откровенно.– Прости, лайти, но ты неправ, – еще чуть-чуть, и твердый тон его можно было бы назвать категоричным, если бы не уважение к создателю. – Ты, конечно, до войны не жаловал Старскрима, но сейчас – не наслушался ли о нем предвзятых мнений? Так поговори с кем-нибудь еще – вот хоть с лордом Ховерфлаем, ты ведь был когда-то с ним в хороших отношениях. Он тебе, думаю, сможет рассказать все как было про оба референдума, он ведь их организовывал. А мне рассказывал Сильверрейн – ты, наверное, его не помнишь: мой однокурсник по Академии, он потом служил в Четвертой Армаде, а войну прошел под командованием Старскрима. И выскажи ты то, что сейчас говорил, кому-то из тех, кто воевал и остался актив – думаю, тебе бы только из уважения к званию не ответили бы… действием. Да про подвиги Старскрима ходят легенды, и винглордом его избрали в первый раз единогласно – это после парадронцы стали сбивать курс, только не вышло! И Лорд-Протектор, похоже, был ни при чем – он же прилетел только на подсчет голосов… И если даже Старскрим с ним близок – чему, кстати, нет доказательств, только пустые разговоры – так, может, это у них настоящее? И чем же оно плохо? Ну да, граундер – так ведь Искре не прикажешь, и если о достоинствах айаконских правителей говорят правду, то, я считаю, можно бы для них сделать и исключение из правил! Тем более и правила в главном не нарушаются – свой долг перед нацией Старскрим исполнит, приняв участие в программе возрождения расы.– Не велик долг – пользовать своих подданных, – презрительно скривился Даркстар. – И не считаешь ли ты, что это вообще норма – иметь отношения с граундером?! Это эонами порицалось, а когда-то и жестоко каралось. Никто не говорит, что нужно вернуться к прежним архаичным порядкам, но и попустительствовать в подобном нельзя. Его сотриадник уже попрал все наши традиции, во всеуслышание объявив о своем партнерстве с граундером, а кому, как не солетнику винглорда, их блюсти? Впрочем, каков ведущий, таковы и сотриадники. И все бы ничего, если бы это не была верхушка нашей власти! И мне странно, Джет, что приходится тебе это объяснять!– С вашего разрешения, аэрокоммандер, – вступил в разговор Айсвинг. Отношения между ним и лайтерами его бондмейта были уже с незапамятных времен по-семейному теплыми, и эта дань субординации была больше привычкой, сложившейся за срок наемной службы отряда Даркстара. – А нужна ли нам по-прежнему такая резкая сепарация между Восом и остальным Кибертроном? Нет, в какой-то части это совершенно обоснованно – прежде всего это касается исключения смешения кодов, однако в остальном… Мы сто тысяч ворн мотались по Галактике, сталкивались, наверное, с тысячей рас, разительно более отличающихся от нас, чем наземные трансформеры – скажите, аэрокоммандер, если бы в наш отряд занесло кого-то из граундеров, разве мы не считали бы их братьями? Традиции порой превращаются в блокираторы на крыльях, хотя – повторюсь! – не все и не всегда…– Я не ратую за полную изоляцию воссианцев от других рас, Айсвинг, – голос аэрокоммандера несколько смягчился, утратив прежние стальные нотки: к сотриаднику своего спарка Даркстар теперь, спустя тысячи ворн, прошедшие с момента, когда тот влился в их семью, проявлял порой больше теплоты, чем к своему собственному созданию. – И даже поддерживаю деловое сотрудничество с ними – это всем пойдет на пользу. Но когда речь заходит о партнерстве с колесным, это уже тревожный сигнал. Я бы такой связью точно не гордился, чего, видимо, не скажешь про ?Первую Триаду?, – утвердившееся среди воссианцев название триады Старскрима он произнес с немалой долей неприязни.– А я все-таки решусь утверждать, что это зависит от личности партнера, а не от его альтформы – гордиться партнерством или считать его позором, – убежденно произнес Айсвинг. – Взять хоть Правое Крыло винглорда, которого вы, Даркстар, так осуждаете – про его партнера, нашего Прайма, мы не слышали еще ни одного дурного слова, разве что кто-то так же, как вы, порицает его единственно за то, что он – граундер, а замахнулся на партнерство с сикером… Но если между ними действительно любовь – она освящает все, особенно если влюбленные не теряют разум!– Сикеру вступить в открытое партнерство с колесным – это уже потерять разум, – безапелляционно отрезал Даркстар. – В каком бы статусе колесный ни пребывал. В этом плане традиции должны быть нерушимы, и никакой любовью такое оправдываться не должно! А разные поблажки и исключения – прямой путь к вымиранию нашей расы.Айсвинг нетерпеливо подался вперед, явно намереваясь что-то возразить, но вдруг замер, покосился в сторону Джетфайтера и, чуть сведя к переносице надлинзовые щитки, откинулся на спинку кресла, будто разом потеряв интерес к теме дискуссии.– Возможно, ты прав, лайти, – примирительным тоном вместо него заговорил Джет, переключая внимание на себя. – Мы ведь тут недавно – надо на все получше взглянуть собственной оптикой, а не судить по рассказам. Только не будь слишком предвзятым, хорошо? – он слегка улыбнулся и принялся рассказывать об их последнем визите в Айакон, о том, что там появилось нового, и о впечатлениях от вновь отстроенной столицы в противовес тем воспоминаниям, которые у них сохранились с довоенных времен.Даркстар еще какое-то время хмурился и нервно сжимал подлокотники кресла, но постепенно расслабился и предался умиротворению всегда желанной встречи с уже далеко не юным, но все еще воспринимающимся им таковым поколением. Никто никуда не торопился – две триады провели вместе весь день до вечера, скрасив заправку небольшой порцией сверхзарядки. Что-что, а энергон на этом новом Кибертроне был отменным, да и цены на него приятно отличались от довоенных.Однако стоило лайтерам попрощаться с Джетфайтером и его триадой, Даркстар снова задумчиво помрачнел и молчаливо уединился в своем кабинете. Там он включил рабочий терминал, вышел в сеть и вывел в поисковой строке сервиса запрос на имеющуюся в свободном доступе информацию о прошедшем несколько ворн назад референдуме по избранию винглорда Воса. Все это он уже читал – сразу по прибытии на Кибертрон он с сотриадниками посвятил информационному поиску несколько джооров, жадно впитывая любые попадающиеся сведения, касающиеся недавно отгремевшей ужасной войны, послевоенного восстановления планеты и конечно – событий, произошедших в их родном городе. Правда, тогда информацию об избрании Старскрима винглордом Даркстар считал бегло и с немалой долей раздражения. На тот момент это был единственный неприятный ему факт, но на фоне остальных позитивных новостей и первой радости от возвращения домой скверная тема только царапнула Искру, не повлияв на общий радужный настрой, однако со временем она постепенно вышла в приоритет и теперь отравляла Даркстару все мирное существование.***Секретарь Старскрима приветствовал Лорда-Протектора как обычно, воинским салютом – поклоны тот приказывал оставлять для церемониалов, вот только взгляд сикера, устремленный, по Уставу, в оптику высокого начальства, был более внимательным, чем обычно, и каким-то настороженным.– У себя? – хмуро спросил Мегатрон, кивком головы указав на дверь кабинета.– Так точно, милорд, – отрапортовал секретарь, и Лорд, входя в кабинет, будто спинной броней почувствовал на себе его тревожный фокус.Последние пару солциклов Мегатрон ощущал себя так, будто снова вернулся в первые ворны войны, когда… Нет, сейчас он четко знал, что такого разлада, какой был между ним и Старскримом в тот раз, он не допустит ни за что, но как прежде, его сжигали гнев, негодование и то самое невыносимое ощущение бессилия, которому впору бы перерасти в отчаяние, если бы Лорду вообще когда-либо было знакомо это чувство. Сначала он полагал, что все будет как всегда после их размолвок – Старскрим зайдет к нему с видом, будто ничего и не произошло, и начнет, разве что в более резкой, чем обычно, манере, разбирать текущие дела, а там уже сменит тон на рабочий, отойдет, и можно будет попытаться снова переубедить его, объяснив, насколько он неправ. Однако за все это время сикер так ни разу у него не появился и никакой возможности сказать хоть слово не дал – все вопросы по работе решал, по всей видимости, с Праймом, а Лорда-Протектора отправил в глубокий игнор. Это одновременно бесило и удручало, и Мегатрон не мог бы сказать, какое из этих чувств в нем сильнее.Поняв наконец, что строптивый сикер так и не явится, Лорд-Протектор решил действовать сам, пока злость на Старскрима не перевесила его благоразумие и данное самому себе обещание не доводить до крайности то, что доводить нельзя было ни в коем случае. Предлог для начала разговора у него имелся: Старскрим получал регулярные сводки по счетам Правительства Кибертрона в Галактическом банке и после сверки пересылал Мегатрону, а тот уже – Прайму, и вчера как раз был срок такого отчета; вот только все явно пошло в обратном порядке – на этот раз Мегатрон получил информацию от соправителя, с которым вице-Протектор и по этому вопросу предпочел контакт. Но ведь о том, что сводки получены, можно было и не упоминать… Мегатрон активировал в коммлинке частоту своего заместителя, чтобы вызвать его к себе и спросить о банковских сводках, и не услышал ровным счетом ничего – линия оказалась заблокированной. По всему выходило, что Старскрим вознамерился игнорить своего начальника всерьез и надолго, а то, что в упрямстве состязаться с сикером было невозможно – это Мегатрон усвоил уже давно.Что ж, упрямства Лорду-Протектору тоже было не занимать, а добиться своего можно было и по-другому. Мегатрон связался с секретарем Старскрима и, стараясь, чтобы в голосе не проскакивала слишком уж явно злость – в конце концов, секретарь-то был ни при чем, – приказал передать лорду вице-Протектору, чтобы тот немедленно явился к нему. Секретарь, разумеется, отрапортовал ?Так точно, милорд?, и у Мегатрона не было никаких оснований сомневаться, что приказ был выполнен тут же и в точности, однако заместителя Лорд-Протектор так и не дождался. После джоора ожидания в магистралях Мегатрона едва не вскипал энергон, поэтому отправиться в кабинет своенравного зама он смог лишь еще через десяток бриймов, в течение которых постарался остудить себя насколько было возможно. Зато сейчас он сумел почти спокойно взглянуть на сикера, который при его появлении даже не соизволил отвести фокус от монитора, а напротив, уткнулся в него преувеличенно-внимательно, и если в голосе Лорда и прозвучали рычащие нотки – то не сильнее, чем при обычном разносе подчиненных.– Ты что за саботаж тут устраиваешь?! Какого шарка заблокировал связь и не являешься на вызов?– Я занят, – ледяное отчуждение в голосе Старскрима живо напомнило Мегатрону не лучшие времена их отношений. – Если у тебя что-то срочное, можешь обсудить это с Праймом.Воспоминания обожгли лишь в первый миг – дальше вновь устремилась к точке кипения злость. Мегатрон скрежетнул дентами, но постарался сделать тон голоса максимально спокойным, насколько вообще мог.– То, что я хочу обсудить, Прайма не касается, – он отодвинул посетительское кресло к торцу стола и сел, всем видом показывая, что покидать свое место не намерен. Стол был новый – стандартный, хотя и отменно выглядевший, но все же в остальную обстановку роскошного кабинета не вписывавшийся.– Если это не касается Прайма, – Старскрим по-прежнему упорно не смотрел на Мегатрона и всем своим видом демонстрировал полное безразличие к его присутствию, даже рефлекторное вздергивание крыльев сдержал… почти, – значит, к государственным делам не имеет никакого отношения. А личные вопросы в рабочее время я обсуждать не намерен. Так что если это все, с чем ты пришел…Старскрим наконец оторвал фокус от монитора и воззрился на Лорда-Протектора, давая понять одним взглядом то, чего не договорил.– Шарка с два, Старскрим, – уверенно возразил Мегатрон. – Тебе от меня не отделаться. И наш личный вопрос я хочу решить раз и навсегда, в рабочее время или нет! – он дотянулся до селектора, ткнул в клавишу связи с приемной прежде, чем Старскрим успел отбросить его руку, и рявкнул ответившему секретарю: – Винглорда ни для кого нет, без исключений!– Не смей распоряжаться в моем кабинете! – мигом теряя маску невозмутимости, прошипел Старскрим, обжигая Мегатрона огнем оптики, однако приказ секретарю не отменил, а лишь снова уставился в монитор, уже не скрывая злости ни выражением фейсплейта, ни полями.– Имею право, я, помимо прочего, твой начальник, – ухмыльнулся Мегатрон, но тут же снова стал серьезным. – Ты передумал, надеюсь, насчет личного участия в этой своей Программе?– С чего это я должен был передумать? – огрызнулся Старскрим.– С того, что ты мой партнер, как бы ты сам ни называл то, что есть между нами. И делить тебя я ни с кем не желаю, – раздельно произнес Мегатрон.– Я уже объяснял тебе, что это совершенно разные вещи, – раздраженно отозвался сикер. – Сколько раз можно повторять?!– Нет тут никакой разницы! – отрезал Мегатрон. – Я не допущу, чтобы к тебе прикасался кто-то, кроме меня!– Я не твоя собственность! – снова вскинулся Старскрим. – И это мы тоже уже выясняли!– Не строй из себя одноядерный процессор! – повысил голос Мегатрон. – Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду, когда говорю, что ты – мой! Ты со мной – значит, ни с кем другим не будешь.– Одноядерный процессор – это, видно, по твоей части! – парировал Старскрим, однако в тоне его голоса прозвучало меньше злости, чем можно было бы ожидать. – Потому что ты никак не видишь разницу. Я не собираюсь быть с кем-то другим, как ты это называешь. Это не измена, а всего лишь мера, долженствующая показать, что я не только чего-то требую от своего народа, но и готов послужить сам общей миссии. Был бы ты сикером, мне не пришлось бы этого объяснять.Звук взревевших, моментально разогнавшись на максимальные обороты, кулеров Мегатрона был приглушенным – они располагались глубоко в его корпусе, и таким же глухим было его рычание, будто вырвалось не из вокалайзера, а откуда-то ниже, чуть ли не из самой камеры Искры.– Не сикер – так что, второй сорт, получается? Или десятый?! Значит, я тебе подхожу только для того, чтобы ублажать тебя на платформе – а чуть что, так ты к своим! Миссия у него, шлак! Народу, чтоб ты знал, не портом служить надо!Вспыхнувшая оптика Старскрима озарила его потемневший фейсплейт, резче обозначив контраст между светом и тенью и заострив черты, и голос его сорвался в сверлящий аудио пронзительный тембр.– Да лучше я подставлю свой порт последнему отбросу из своих, чем тебе, шлакосос ведроголовый!! Как служить своему народу, я разберусь сам! В твоих подсказках не нуждаюсь! Как и в весьма сомнительном удовольствии быть ублаженным на твоей платформе! И если ты сей же клик не уберешься из моего кабинета, то можешь подыскивать себе другого заместителя! И претендента на твою платформу тоже!Фейсплейт Мегатрона исказился гримасой, от которой содрогнулся бы любой увидевший его, даже с самой крепкой нейросетью; скрипнули денты, впились в подлокотник кресла когти – на пару кликов он застыл, а потом медленно поднялся, оперся ладонями о столешницу, склонился к сикеру, обдав его раскаленным воздухом из вент-систем, и спросил, тихо, но так, что от этого становилось страшно:– Вот это все – ты сейчас всерьез, Старскрим?Сикер замер, глядя ему в оптику. Какое-то время на его фейсплейте сохранялось вызывающе-яростное выражение, но вот на него словно набежало облачко неуверенности, и огонь его линз притух, а агрессивно вздернутые крылья опали.– Просто уходи! – сквозь денты проскрежетал Старскрим, отводя в сторону помрачневший фокус.Мегатрон медленно распрямил спину, форсированно продул вент-системы, ничего не ответив, развернулся, ровным шагом пересек кабинет и исчез за дверью.***Тандеркрэкер осознал, что уже четвертый или пятый раз прочитывает один и тот же абзац документа и с досадой закрыл файл, откинувшись на спинку кресла. Фокус переместился на панораму окна – солнце уже скатилось за ломаный айаконский горизонт, и густая синева неба над крышами высоток все более наливалась темнотой, отступающей лишь под натиском яркой городской иллюминации.Тандеркрэкер сверился с внутренним таймером. Рабочий цикл истек уже джоор назад, так что пора было на сегодня заканчивать с делами, тем более они и не особо клеились. Мысли о принятом им решении не отпускали, и радужному настроению это никак не способствовало. А особенной тяжестью на Искре лежало воспоминание о последнем разговоре с Оптимусом и его искреннее неприятие того, что сикеру предстояло. Конечно, было бы странно, если бы партнера это порадовало, но все-таки Тандеркрэкер надеялся на большее понимание с его стороны. Впрочем, наверное, такие вещи сложно понять тому, кто был активирован колесным, даже настолько тонко чувствующему, как Оптимус Прайм…Несмотря на ночь, проведенную вместе, Тандеркрэкер ощущал, что они с Праймом будто бы несколько отдалились друг от друга, и это расстраивало сильнее шлаковой Старскримовой Программы. Нельзя было оставлять все так. Нужно было попытаться еще раз объяснить. А вот что из этого получится…Тандеркрэкер тяжело прогнал воздух по вентсистемам, выключил терминал и вышел из кабинета, направляясь в сторону приемной Прайма. На входе он чуть не столкнулся с секретарем. Тот подтвердил, что Правитель у себя и только что разрешил ему покинуть рабочее место. При этом вид у секретаря стал виноватым, будто он делал что-то непозволительное, оставляя босса разбираться с делами одного. Тандеркрэкер проводил фокусом удаляющегося секретаря, миновал опустевшую приемную и вошел в открывшиеся на его сигнатуру створки двери кабинета Оптимуса.Прайм поднял голову ему навстречу – он сидел за столом, склонившись над пачкой датападов и сверяя информацию из них с данными на мониторе.– Пора домой, Тандер, я знаю… Подождешь меня? Мне здесь недолго осталось.Общее освещение в просторном кабинете было выключено, горели лишь две лампы на столе, подчеркивая тени на фейсплейте Оптимуса; может быть, от этого он казался таким строгим и немного печальным? Игравшие при каждом движении на полировке брони и шлема блики были ярче приглушенного света его оптики, а за панорамным окном за его спиной переливалась золотыми огнями площадь, но тоже как будто в полупрозрачной дымке – или это тонированный бронепласт создавал такое впечатление…Тандеркрэкер прошел в гостевую зону, уселся на широкий диван, распластав крылья по его спинке, и погрузился в рассеянное созерцание обстановки Праймовского кабинета, время от времени останавливая фокус на световом пятне над столом и озаренной им фигуре. Впервые за долгое время Тандеркрэкер чувствовал себя в обществе Оптимуса неуютно, и не вспыхнувшая яркой синевой оптика, как оно обычно бывало при появлении сикера, бередила и без того растравленное чувство вины перед партнером. Получается, даже все эти проведенные вместе ворны и несомненное сродство Искр так и не смогли изжить разницу расовых менталитетов, по-прежнему продолжавшую влиять на их отношения. Неужели теперь так и придется весь актив балансировать между тем, чтобы ненароком не нарушить незыблемые сикерские традиции, соблюсти долг сотриадника и сохранить партнерство с Оптимусом? И возможно ли такое вообще? Собственно, одной из важных причин, почему он согласился на участие в Программе, как раз и являлось намерение снизить прессинг двух первых обстоятельств, чтобы упрочить последнее, но если Оптимус будет категорически против… Разумеется, при таком раскладе желание Прайма окажется приоритетным, вот только как он потом будет смотреть в оптику Старскриму, перед которым и так кругом виноват? Шлак, как ни крути, а при любом решении проблемы не быть ему в ладах с собственной совестью… За невеселыми раздумьями Тандеркрэкер не обращал внимания, сколько пролетело времени, не заметил и того, что Прайм, закончив свои дела, а может быть, просто прервавшись, смотрит на него, поставив локтевые шарниры на стол и опершись подбородком о сцепленные кисти манипуляторов.– Я сегодня утром говорил со Старскримом, – произнес он негромко, увидев, что сикер поднял на него оптику.Тандеркрэкер еще больше свел и без того нахмуренные надлинзовые щитки – не требовалось быть телепатом, чтобы догадаться, о чем мог идти разговор, и меньше всего ему хотелось, чтобы Оптимус принялся разруливать их триадные конфликты. – Это было не нужно, – сдержанно отозвался он. – Если ты категорически против моего участия в Программе, просто сказал бы об этом мне. Я бы поговорил с ним сам.– Я не пытался решать за тебя, – покачал головой Оптимус, – и я не столько против твоего участия в Программе, сколько против насилия над твоей волей. Вот об этом я и спросил Старскрима – понимает ли он, что заставляет тебя поступать вразрез с твоими принципами и убеждениями и под таким давлением делать выбор… не вполне нравственный.– Не совсем так, Оптимус, – Тандеркрэкер опустил фокус. – Это не принуждение и тем более не приказ. Да Старскрим и не может здесь приказывать, он сам это прекрасно понимает…– Надеюсь, – хмуро ответил Прайм. – По крайней мере, он примерно так мне и заявил… в своей манере, конечно. Я еще в войну понял, что его излюбленный способ обороны – это атака, и похоже, для него это общий принцип. Впрочем, когда он предъявил мне текст ноты протеста, которую ему послала ваша общественность, я в чем-то смог его понять. Признаться, я не думал, что огласка нашего с тобой партнерства вызовет такую реакцию – как будто граундеры для ваших какие-то зачумленные… И да, Старскрим высказал прямо, что оставляет выбор за тобой. Это в некоторой степени мирит меня с ситуацией… хотя шлак, она по-прежнему мне не нравится!– Мне тоже, – глухо произнес Тандеркрэкер. – Однако есть вещи, которые нельзя игнорировать, хотя бы из чувства долга или справедливости. Поэтому я и принял решение участвовать в Программе. Я не хочу этого… и все-таки так нужно! Может быть, в какой-то мере нужно мне самому, – он снова поднял взгляд на партнера. – И даже – нам.– Нам? – Оптимус пару кликов непонимающе посмотрел сикеру в оптику, а затем опустил фокус на стол, уже освобожденный от датападов. – То есть нам с тобой? Честно говоря, не вижу связи…– И тем не менее она есть, – Тандеркрэкер порывисто провентилировал. – Это нужно затем… в общем, я рассчитываю, что мое участие в Программе сможет послужить защитой от обвинений в наш адрес, – он смолк: в такой защите нуждался прежде всего он сам, ведь претензии и обвинения адресованы были не Оптимусу, но снова возвращать фокус на себя не хотелось.Оптимус поднял на него взгляд, но энтузиазма в нем Тандеркрэкер так и не увидел, как и не дождался ответа – очевидно, Прайм ждал объяснений. Сикер нервно передернул крыльями.– Участием в Программе я исполняю свой долг перед нашим обществом – завожу потомство от сикера. Тогда никто не вправе будет бросить нам упрек в том, что мы нарушаем традиции – кому какое дело, если от меня получат должное! Этим одновременно снимаются претензии к Старскриму – все-таки, как ни крути, мы его подставили… Однако, – Тандеркрэкер прямо взглянул Прайму в оптику, – если для тебя эта ситуация выглядит однозначно неприемлемой, я откажусь от участия в Программе, и никто не заставит меня поступить иначе. Последнее слово за тобой.Оптимус еще несколько кликов сидел неподвижно, чуть пригасив оптику, будто бы в раздумье, а затем поднялся, пересек кабинет и сел рядом с Тандеркрэкером – плечо к плечу, соприкоснувшись с его коленом своим.– Ты яснее понимаешь ситуацию, поэтому решать – тебе. Ты чувствуешь, что так будет правильно? Значит, делай. Главное – чтобы твое решение было именно твоим. Не переживай, что тебе приходится идти против того, как ты планировал свой актив – может быть, это судьба и все будет к лучшему. И… прости, что я не смог сразу справиться со своими чувствами.Тандеркрэкер на пару кликов задумался, словно прислушиваясь к себе, а потом поднял уверенный фокус на Прайма.– Да, это мое решение. Мне бы очень не хотелось, чтобы весь свой актив мы провели под осуждающими взглядами. Если есть возможность этого избежать, лучше ею воспользоваться. И пожалуйста, – он положил руку на ладонь Прайма, – не ревнуй. Ты знаешь, я люблю только тебя.В ответ Оптимус обнял его, прижавшись щекой к его шлему.– Знаю, моя Искра. И знаю, что это не будет изменой – это я погорячился тогда… И моей любви к тебе твое решение ни на бит не уменьшит.– Я знаю, – Тандеркрэкер сжал его ладонь в своей. – А теперь идем домой, Оптимус. Джаз, – он улыбнулся, – наверное, уже заждался. – Поехали! – Оптимус поднялся и прошел к столу, чтобы выключить рабочий терминал. – Может, и наша искорка еще онлайн – шлак, вижу его не офф дай Праймас раз в декацикл, и это называется создатель!Оптика его вновь сияла обычным ярким, ровным светом, и у Тандеркрэкера будто спали блокираторы с крыльев – а может быть, и с самой Искры… Правда, неприятных дел в ближайшем будущем вырисовывалось немало, но хотя бы главная проблема перестала давить тяжким грузом. Оптимус понимает и поддерживает его, а дальше… может быть, это и правда судьба?