Часть 3 (1/1)

Я уезжал, зная, что поступаю неправильно. Надо было плюнуть на этот самолет, вытащить вещи, и бежать за ним. Схватить его за руки, прижать к себе, целовать. Признаться в любви, умолять не оставлять. Но я ехал, летел, а потом жил. Жил с другим, трахался с другим, а думал все равно о Поле. Он был выжжен каленым железом на подкорке моего черепа, на внутренней стороне век, в животе, в заднице. Он был во мне, а часть меня осталась с ним. Важная часть.Понимание того, что с Николя у нас ничего не выйдет пришло достаточно быстро. Но я старался. И все равно закончилось все тем, что я собрал вещи, плюнул на порог римского аэропорта и спустя сутки стоял неподалеку от школы. Они вышли вместе. Пол и Таня. Но я смотрел только на него. То, как он бросился ко мне можно было снимать в замедленной съемке. Из него вырвалось мое имя каким-то воплем. Он сжал меня в объятиях, так, что казалось сломает ребра. А я опять почувствовал себя наркоманом. Стоило мне вдохнуть его запах, у меня буквально упала шторка на глаза. Хотелось утащить его в пещеру на плече, бросить на пол и трахать до потери сознания. А он смотрел на меня своими невозможными глазами и держал ладонь на моей спине, даже тогда, когда я обнимал Таню. Увы, нужно было быть человеком, а не сгустком желания. И я им был. Мы шли втроем вдоль улицы, я вкратце описал ситуацию с бывшим любовником. А они вели себя странно. Пол смотрел испуганно. Таня настороженно. Я решил, что это они от неожиданности. Нужно было расходиться. У каждого были свои дела. И я честно терпел до следующего дня, прежде чем написал ему сообщение о том, что скучаю. От него тут же пришел ответ. Он тоже скучал. Мое сердце пело от любви и счастья. Мы увиделись в тот же день, но с нами опять была Таня. А когда я наконец решился и позвал его на ужин, отец рассказал мне о том, что они вместе. Мой любимый человек, и моя лучшая подруга. Крушение иллюзий было колоссальным. И ведь не сказали. Ни один из них. Скрыли. Обманули. Как будто я мог… Что? Обидеться? Расплакаться? Разрушить их отношения? Мысли вертелись в голове бешеным круговоротом. Появились какие-то мстительные мысли. А потом я подумал, к черту. Он мой. И я буду его добиваться. Таня знала, что он мой. Она это знала. Поэтому была такой нервной в последние дни. Она знала, что он не ее. Больше нет. И я вышел на тропу войны. Я в тайне от Пола позвал на ужин и Таню. Вечер обещал быть томным. Пол пришел первым. Я видел в его глазах и страх, и желание, и предвкушение. Даже забавно, как легко я его читал. Он принес две упаковки мороженого. Черт, я мог бы много придумать, что включало бы и его, и мороженое. Клубничное я бы слизывал с его яиц, а шоколадным бы кормил сидя на его члене. Или наоборот. Звонок в дверь прозвенел как раз в процессе длинного комплимента о том, что он хорошо выглядит. Он дернулся и недовольно посмотрел на дверь. Не хотел кого-то еще этим вечером, засранец. Я тоже не хотел никого кроме него, но не мог отказать себе в мстительном удовольствии. А он как будто мстя за будущий шок снял с себя куртку. На нем была идеальная рубашка, которая так красиво облегала его плечи, что я подавился слюной. Я впустил Таню и жадно вгляделся в его лицо. Шок, удивление, страх, недовольство, опять страх. Черт, он гадал, знаю ли я о них. А я знал, и это убивало меня. Так что пришлось говорить гадости. Сказал, что люблю сюрпризы и при этом обнял его за плечи. Крепко сжав пальцы. Он чуть вздрогнул. Я усадил их так, чтобы мы с Полом оказались друг напротив друга. И пока речь шла о предстоящем походе, я снял обувь и провел стопой вдоль его голени. Он бросил на меня загнанный взгляд, улыбнулся в свою тарелку и ответил тем же. Его нога прошлась чуть дальше, замерев у моего колена. Чертов Пол. Знал, что я его хочу. И сам хотел меня не меньше.Пришлось слегка вдарить по его самомнению. Я красиво подвел к тому, что знаю об их отношениях. Ну чисто зайчатки. Разулыбались, бросились извиняться. Потом целовались. Я заверил, что очень за них рад. Открыл шампанское, разлил по бокалам. И когда говорил тост, положил носок стопы прямо ему в пах. Надавил. А он невозмутимо взглянул в мои глаза и… Развел ноги шире. Черт…Мы пили, разговаривали, он улыбался слегка сумасшедшей улыбкой, потому что я потирал его член сквозь джинсы. В какой-то момент, он очень осторожно и тихо расстегнул ширинку. И я проник пальцами ноги в нее, потирая его член уже только сквозь ткань трусов. Мы говорили об Италии, обсасывали мои несостоявшиеся отношения. Таня радостно повизгивала. А потом она вышла в туалет, который к счастью находился в другом конце квартиры. И я воспользовался этим, чтобы ускорить свои движения. Он кончил секунд через пятнадцать. Я невозмутимо передал ему салфетку, он так же невозмутимо вернул ее мне, и я отшвырнул ее не глядя к полотенцам. Мы не сказали друг другу ни слова. Но в его глазах расползалось блаженство и дикая паника одновременно. Я знал, что он чувствует. Это было настолько хорошо, насколько чудовищно. И с каждым разом становилось все хуже. В поход я ехал с отцом в машине. Хотел дать Полу свободного пространства и не хотел его смущать. Однако в доме все равно селились все вместе. Я вошел в комнату последним и увидел забавную картину. Пол стоял у крайней двухэтажной кровати и незаметно следил, чтобы никто не занял верхнюю часть. На нижней лежал его рюкзак. Я вошел внутрь, и он тут же повернулся боком недвусмысленно намекая, чтобы я устраивался. Делать было нечего. Да и положа руку на сердце не хотелось ничего делать. Между нами по-прежнему было неуютное напряжение. Но он не отошел ни на шаг, пока я распаковывал рюкзак. Он почти касался меня плечом и напряженно смотрел в упор. Я попытался сделать вид, что ничего не происходит, но получалось плохо. Уже когда я собирался на выход он шепнул мне на ухо:-Ты же не против быть сверху? На верхней?Он поправил себя сам, но я знал его. Он сказал именно то, что я услышал. И я просто сжал его запястье. Я вышел на улицу, мне необходимо было проветрится. Нашел отличное место под вишней с невысокой изгородью, на которую я и облокотился. И я совсем не удивился, когда он нашел меня буквально через несколько минут.Может не у одного меня был настроен радар? Может и он меня чувствовал, как я его? Я смотрел как он подходит. Неподалеку сплетничали девчонки, но он к ним не свернул, чтобы поцеловать Таню. Шел прямо ко мне. Я мрачно пережевывал вишню, которую только что сорвал с ветки. Она была кислой, но очень сочной. Когда он примостился рядом и заговорил мне показалось, что мы поменялись местами. Или наоборот вернулись к тому с чего начинали. Он требовал внимания. Спрашивал почему я его избегаю. Я попытался отмолчаться. А он принялся уговаривать меня не расстраиваться из-за них с Таней. Возможно я был грубее, чем стоило. Но я же не железный. Мне действительно было больнее, чем я был готов показать. И я начал прощупывать почву. Сказал, что видимо потерял его. И надо было видеть, как он разозлился. Еще бы, эти слова совсем не вязались с тем, что я заставил его кончить вчера вечером под столом почти не прикасаясь. Он чувствовал себя уязвимым. И я конечно был тварью, но в какой-то степени мне это нравилось.Я объяснил ему честно и откровенно, что не хочу скрываться. Не хочу быть стыдным секретом. А они мои друзья. Значит я буду третьим лишним. Увы. Я дал слабину только один раз. Выпрямился, оказалось, что я уже выше, чем он. Непривычно…Зато я смог, глядя ему в глаза сказать, что хотел бы ним отношений. Таких, как у них с Таней. Внес ясность. Он молчал. А я сразу пожалел об этой своей слабости. Пришлось огрызнуться. Потом произошло наше самое странное примирение. Он сказал, что не хочет ругаться. Я сказал, что найду себе другого. У него злобно вспыхнули глаза. Он тоже был собственником. Я добавил, что я красавчик, просто, чтобы подразнить. Он заулыбался. В этот момент я увидел, что Таня следит за нами. И сразу в душе поднялась такая волна ревности, что я не смог удержаться от крохотной мести. Я шепнул Полу, что бы он не пялился, ведь Таня на нас смотрит. Я сделал нас соучастниками. Заставил его погрузиться в ситуацию, будто он коварный изменщик. А потом подошел к нему ближе. Он смотрел на меня блестящими глазами. Что-то в этом во всем его заводило. Он смотрел на меня снизу вверх, а это уже заводило меня. Я сорвал с ветки еще одну вишневую ягоду и держа ее за черенок поднес к его губам. То, как быстро он открыл рот заставило меня судорожно сглотнуть. Он смотрел на меня открыто и доверчиво. Вишня скользила по его нижней губе, и я на мгновение очень ярко представил, что это мог бы быть мой член. А когда он обхватил ягоду сначала губами, втягивая ее в рот, а потом зубами, давая мне возможность оторвать черенок, я уже был готов целовать его, невзирая на то, что его девушка смотрела на нас. Чтобы немного вернуть себя в реальность, я покачал головой и, глядя ему в глаза, уточнил, что Таня наверняка ревнует. Она знала. И знает. Пока мне не доложили, что они встречаются, я расписывал ей в красках, как хочу Пола. О чем я и рассказал сейчас объекту своего вожделения. Он смотрел на меня одновременно с грустью и с радостью. Ему было приятно, но он запутался. Я понял, что слишком давлю на него, когда он засмеялся и назвал меня бомбой. Пришлось сесть рядом, чтобы не нависать над ним.И тогда он дотронулся до моего плеча и сказал, что любит меня. В этом не было ничего романтического. Он просто сказал это как данность. И это изменило все. Я любил его уже несколько лет. Не переставал любить. Но сейчас в эту минуту он смотрел на меня и ждал. Ждал, что я скажу ему об этом. И я сказал. Шутливо, оберегая свое достоинство и нервы. Но сказал. А он услышал и понял. А потом так картинно выплюнул вишневую косточку, что я почти сполз лужицей к его ногам. Хотя зачем врать. Я и не вставал оттуда.Вечером я ждал, когда он придет. Притворялся спящим. Не знаю зачем. Глупо. Он пришел поздно, и долго стоял у кровати. Из-под ресниц я видел, что он разглядывает меня. Потом он снял футболку и сел на свою кровать. А потом опять встал. Он смотрел прямо мне в лицо, и я не придумал ничего лучше, чем ?проснуться?. Он вздрогнул и извинился. И без перехода обвинил меня в том, что я не пошел на вечеринку. И сразу спросил, как я. Это было трогательно. Он хотел меня, думал обо мне, боялся меня, заботился обо мне. И когда он уже хотел сесть снова на свою кровать я схватил его за руку. Глупое тело работало само. Без моего участия. Сердце рвалось от нежности. Я придвинулся ближе, а он так забавно удивился. Сказал ему сомнительный комплимент, что он сам меня заводит. Долбанная привычка говорить пошлости. Ждать больше я не мог. Положил ладонь ему на шею и поцеловал. Нежно нежно. А он сначала ответил, а потом как будто спохватился и отвернулся. Даже сказал мне нет. Я удивился, все крепко спали, он явно меня хотел. Я вел себя более или менее прилично. Так в чем же проблема? Оказалось, в Тане. Он не хотел быть мудаком. Вот как аукнулась моя мстительность. Он на самом деле загнался на тему того, что изменяет ей. Он почувствовал, что я отодвинулся. И спросил понимаю ли я его. Понимал ли я? Да. Однозначно понимал. Но было ли мне от этого легче? Ни единой блядь капельки. В тот момент я понял, что устал умирать. Спросил понимает ли меня он? Сказал, что да. С болью сказал. И я отвернулся к стенке. Умирать я уже научился. И меньше всего хотелось, чтобы Пол увидел сейчас мои слезы.