Часть 2 (1/2)

* * *

День был ясный и солнечный. Лес жил своей обычной жизнью: пели птицы, жужжали насекомые, звенел ручей. Не радовалось жизни лишь одно существо в лесу. Девушка среднего роста, с короткой стрижкой и с серыми глазами. Звали ее Люба, но в душе у нее бушевали чувства, далекие от любви. Имя им: отчаяние и раздражение. Отчаяние от того, что она не успевала к сроку выйти к месту сбора. И раздражение на того, из-за кого она, собственно, и не успевала. Кирилл.

Очкарик и рохля. Дохляк, каких свет не видывал. Книжный червь. Именно такие эпитеты всплывали на ум Любе каждый раз, когда она останавливалась, давая себя догнать напарнику. "Напарнику! Ха!" - подумалось девушке. - "Напарник должен помогать, а не тормозить движение. Если бы не он, я бы уже вышла к деревеньке, где нас ждут вожатые".

А суть дела заключалась вот в чем. Каждый год в лагере "Лесной" проводилось мероприятие, под названием: "Ориентирование в лесной местности и выход к указанной точке с максимально возможной скоростью". То есть банальная гонка. Ребят делят на пары, экипируют и отправляют в путь-дорожку. А дальше все зависит от них: с какой скоростью они будут идти, по какому маршруту и так далее. Главное - прийти первым, или, на худой конец, вторым или третьим.

Люба на это уже и надеяться не могла. И все потому, что она вытянула случайную бумажку именно с именем этого дохляка. И это из коробки с огромной кучей бумажек! Их там, наверное, полсотни лежало, а она умудрилась вытянуть именно эту! Ну что за невезение!

Еще вдобавок подружки нашептали, что этот книжник был в нее влюблен. Ха! Чтобы она обратила свое внимание на ЭТО? Да не бывать такому никогда! Именно так думала Люба, размеренно шагая по мягкой лесной траве. Шли они уже день, и потому к завтрашнему утру должны были прийти в деревню. "Шла бы одна - уже сейчас бы была там!" - вновь подумалось девушке. Однако хотелось ей или нет, до деревни еще далековато, а значит, стоит остановиться на привал.

Будто в ответ на ее мысли, деревья расступились и открыли прелестную полянку, идеальную для стоянки в такой безоблачный день. Разве что здесь не было ручья, но это не проблема, метров сто назад они как раз на него наткнулись.

- Привал, - скомандовала Люба и сбросила рюкзак.

Открыла его, покопалась и достала новенький сверкающий котелок.

- Я за водой, а ты костер разожги, - бросила она через плечо, шагая туда, откуда они только что пришли.

Через две минуты она уже склонилась над ручейком, опустив в него котелок. Люба старалась не касаться води и камней, так как температура у них была более чем низкой.

Позади послышался шорох, и девушка раздраженно бросила:

- А у поляны веток не нашел, что ли?

Ответом ей было глухое рычание. Люба удивленно обернулась, а затем с криком вскочила, выронив с испугу котелок.

Позади нее стоял волк. Здоровенный матерый волк, покрытый кучей шрамов. Стоял и смотрел на нее, и причем далеко не дружелюбно. "Странно, - подумалось той части сознания, которая оставалось каменно-спокойной. - Середина лета, волки сейчас не бросаются с голодухи на людей. Почему же этот пристал?" И еще одного внимательного взгляда хватило, чтобы найти ответ. Бешенство. Волк болен. И пена у губ, и безумный взгляд не давали в этом разувериться. А значит, ей конец. Больного безумием волка ни отогнать, ни успокоить нельзя. Только убить. А единственным ее оружием был коротенький нож за поясом. Да и то, при первой же попытке его достать, волчара угрожающе зарычал. Убежать тоже невозможно - как ни крути, на четырех ногах бегать быстрее.

Поэтому они так и стояли напротив друг друга целую вечность. Неподвижно. Глядя друг другу в глаза. И в глазах зверя девушка читала свой приговор.

Наконец, волку надоело играть в гляделки, и он чуть присел, готовясь к прыжку. Дальше, время превратилось в кисель. Зверь медленно оторвался от земли и полетел ей навстречу, открывая свою страшную пасть. Он невероятно медленно приближался к ней, а она не могла даже двинутся с места. И когда расстояние между ними сократилось до полуметра, девушка закрыла глаза, чтобы не видеть этого ужасного зрелища.

И потому о том, что произошло дальше, могла судить только по звукам. У самого лица просвистел воздух, а вслед за ним раздался скулеж и звук падения чего-то тяжелого. Затем шелест травы, и вновь тишина. Когда же любопытство пересилило страх, Люба резко открыла глаза. И оказалось в шоке. Потому что-то, что она сейчас видела, просто не могло быть.

Прямо перед ней чуть пригнувшись стоял никто иной, как Кирилл. В левой руке он держал нож, а в правой здоровенный сук. Напротив него стоял зверь и, судя по распухающему с огромной скоростью носу, уже очень недовольный. Оба, не делая не малейшего движения, смотрели на друг друга. Затем волк решил повторить попытку и вновь бросился, но на этот раз на Кирилла. Единственное, что успел сделать юноша - это выставить перед собой сук. Поэтому зверь сжал челюсти не на мягкой человеческой шее, а на твердой и наверняка не вкусной палке. Но все же весил он немало, и Кирилл, не удержавшись, рухнул на листву, подмятый под тяжестью волчары.

Что было дальше, Люба не увидела, потому что разобрать в этом серо-зеленом клубке что-то было невозможно. От него доносились тяжелое дыхание, рычание, визг и стоны и другие малопонятные звуки. И как бы не хотела помочь девушка, у нее все равно ничего бы не получилось. Ведь она даже не видела, где зверь, а где человек. И потому стояла и беспомощно смотрела.

Но вот раздался неожиданно сильный визг и клубок рассыпался. Слева лежал волк, с тем самым суком в горле и ножом в груди. А справа... Сначала Люба даже не узнала Кирилла. Он был весь покрыт кровью. Весь был в ранах от когтей, а на левой руке зияла огромная рана. От руки был просто оторван кусок мяса. В другое время девушку бы наверняка стошнило, но сейчас собственное состояние было задвинуто глубоко на задний план.

Она было решила перевязать раны Кирилла его собственной рубашкой, но та была превращена в такие лохмотья, что даже на бинты не годилась. И тогда, не испытывая не малейших колебаний, она разорвала на ровные полосы свою. Кровоточащих ран было много, и потому она была так занята работой, что не заметила сзади шагов.

- Что здесь произошло? - неожиданно раздалось за спиной у Любы. Она резко вскочила, на ходу вынув из-за пояса нож. Стоящие сзади двое, девушка и юноша, испуганно отпрыгнули.

- Люба! Ты чего?! Cдурела?! - крикнула девушка.

Люба пригляделась и узнала Лару и Гену, ребят из ее отряда. В двух словах обрисовала ситуацию, и они занялись делом. Лара достала из своих запасов бинт и принялась помогать Любе, а когда и он закончился, сбегала в их лагерь за бинтом. Гена тем временем смастерил на скорую руку носилки и переложил не приходящего в сознание Кирилла в них. Бросив все лишнее, чтобы было полегче идти, ребята подняли носилки и понесли в сторону деревни.

Когда на поляне никого не осталось, труп волка внезапно засветился. Затем начал менять форму и буквально через пару минут на поляне лежал человек. Сначала ничего не происходило, затем тело, которое по всем законам природы должно смирно лежать, село. Одной рукой он вытащил из горла сук, второй нож из груди. Раны тут же зажили, будто их и не было. Затем поднялся, дошел до ближайших кустов и вытащил оттуда сверток. Развернул, и у него в руках оказалась греческая тога. Одеваясь, он недовольно бормотал:

- Как бы хорошо было, если бы у меня на самом деле этот лук был!.. Выстрелил, и люди влюбились! Эх, нет же! Приходится так изворачиваться, шкуру свою подставлять. Нет, все-таки брошу я эту работу, брошу…

* * *

Бедный Купидон, как ему, наверное, неохота работать, когда здесь такое веселье было… Ну ничего, на следующем празднике отыграется. Или отопьется?

Хрюкнул во сне Хотен. Вот что значит бог мудрости! Умудрился упасть так, что оказался окружен тремя красивейшими богинями. На правом плече посапывала Фрея, на левом Лада, а на коленях пристроилась Афрордита.

Может, ей было неудобно, а может, снилось что-то, но она неожиданно дернула ногой и пнула стул с Аресом. Тот зашатался, но удержался, лишь шлем скатился с головы. Не открывая глаз он пошарил рукой и надел на голову то, что ему попалось. Тарелку с блинами, которые так старательно пекла Лада. Однако бог войны, видимо, не заметил разницы и продолжал мирно видеть сны. Хотя сны сами мирными не назовешь…

* * *

- И раз! И два! И раз! И..!

Слова десятника заглушил треск не выдержавших непрерывных ударов тарана ворот. Еще пара ударов, и участь замка оказалась предрешена. Воинов у Лигомера было больше, они были лучше обучены и лучше вооружены. Поэтому защитники твердыни вряд ли продержатся долго.

Лигомер усмехнулся и, успокоенный, вернулся в шатер.

…В лагере царило оживление. Все, кто еще стоял на ногах, распевали песни и танцевали у костров. Воины радовались и богатой добыче, и удачливому командиру, и тому, что просто остались живы. А ведь отправится к предкам могли в любой момент. У защитников замка все оружие оказалась смазано каким-то жутким ядом, и стоило случайной стреле просто оцарапать кожу, как невезучий через мгновение падал и бился предсмертных судорогах. Поэтому теми, кто сейчас радовались жизни, оказались те, кто не получил не царапины. Но все это позади, поэтому ура великому полководцу Лигомеру! Ура, ура, ура!

Лигомер радовался вместе со своими воинами. Его земли уже увеличились вдвое, и он не собирался останавливаться. Вот и родовой замок Мейзинов пал. И его графиня-пророчица ему не помогла. Более того, она, связанная, на коленях сейчас стояла перед ним.

- И что же мне с тобой сделать? Оставить в живых? Ты будешь ненавидеть меня, наверняка найдешь таких же, и у меня прибавится головной боли. Убить? Да, пожалуй, это лучший выход!

- Если ты убьешь меня, я не смогу спасти тебя от смерти, Лигомер.

- Смерти? Какой еще смерти? Ты что же, угрожаешь мне? – граф расхохотался.

- Я не угрожаю, я предвижу и предупреждаю.

- И что же ты видишь?

- Если ты убьешь меня, то тебе предначертано умереть от живого существа, но не птицы, не зверя или человека.

- Не птица, не зверь, и не человек… Кто же?

- Это мне неведомо.

Граф немного подумал, а затем зловеще усмехнулся:

- Я не верю в твои предсказания, ведьма! И потому ты умрешь! Я лишь оставлю за тобой право на выбор смерти. Умрешь как грязная крестьянка – на веревке, или по-графски – выпив яд?

Пророчица побледнела, но взгляд не отвела:

- Ты не успеешь пожалеть о своем решении. Но это уже твои проблемы. А раз ты спрашиваешь, я хочу умереть от яда.

На лице у Лигомера заиграли желваки, но он произнес спокойным тоном:

-Что же, это твое решение, - взял бокал, налил вина, а затем, капнув капельку трофейного яда, протянул бокал графине.

Она твердой рукой взяла его, пару мгновений вглядывалась в свое отражение в вине, и залпом выпила все содержимое. Мгновение спокойствия, а затем та, что была графиней рухнула на землю, умерев от собственноручно изобретенного яда.

Они простояли у замка еще два дня, а затем, оставив небольшой гарнизон, отправились дальше. Спустя еще неделю они добрались до Серого леса. Сразу после него стоял замок графа Ликендорского.

Когда армия Лигомера входила под сень могучих деревьев, у графа появилось сильное желание повернуть назад. Да еще некстати вспомнились слова пророчицы:

-Тебе предначертано умереть от живого существа, но не птицы, не зверя или человека.

Но граф справился с наваждением и двинулся дальше. На ночевку остановились у озерка. Многие из воинов тут же решили пополнить продовольственный запас простым и бесплатным способом – рыбалкой. Вечером, когда Лигомер уже собирался ужинать, в его шатер вбежали двое воинов. Оба поклонились, и правый заговорил:

- Повелитель, позвольте сделать вам подарок! Смотрите, что Смоки выловил!

Левый протянул поднос, на котором еще шевелилась длинная рыба. Больше всего она напоминала осетра, но отличалась от него одной деталью – чешуей. У этой рыбина она была разноцветная, как радуга.

- Что это? – удивился граф.

- Если я не ошибаюсь, мой повелитель, это настоящий Кретонмор! Рыба Исполнения Желаний!

- Да? И как же она их исполняет?

- Саму рыбу съесть, а ее чешую надо собрать и носить с собой. И тогда все, что ни загадает этот человек, сбудется!

- Ну что же, так и сделаем. Передай рыбу моему повару, прикажи чешую собрать, а рыбу пожарить.

Солдаты умчались, а граф сидел и улыбался. Не то чтобы он поверил в эту сказку… Просто уже то, что эту рыбку не съели сами, а принесли ему, о многом говорило. Спустя полчаса блюдо с аппетитно пахнущей рыбой стояло перед ним. А рядом мешочек с чешуйками.

Граф осторожно попробовал. Вкус ему понравился, и он не заметил как слопал всю рыбину. Сытый и довольный жизнью, он отправился спать.

А наутро один из слуг обнаружил скрюченное и посиневшее тело графа Лигомера…

-… И что же мне с тобой сделать? Оставить в живых? Ты будешь ненавидеть меня, наверняка найдешь таких же, и у меня прибавится головной боли. Убить? Да, пожалуй, это лучший выход!

- Если ты убьешь меня, я не смогу спасти тебя от смерти, Лигомер.

- Смерти? Какой еще смерти? Ты что же, угрожаешь мне? – граф расхохотался.

- Я не угрожаю, я предвижу и предупреждаю.

- И что же ты видишь?

- Если ты убьешь меня, то тебе предначертано умереть от живого существа, но не птицы, не зверя или человека.

- Не птица, не зверь и не человек… Кто же?

- Это мне неведомо.

Граф задумался, а затем медленно сказал:

- Хорошо, ты пока будешь жить. Ровно до того времени, когда ты будешь не нужна!..

…На ночевку остановились у озерка. Многие из воинов тут же решили пополнить продовольственный запас простым и бесплатным способом – рыбалкой. Вечером, когда Лигомер уже собирался ужинать в его шатер вбежали двое воинов. Оба поклонились, и правый заговорил:

- Повелитель, позвольте сделать вам подарок! Смотрите, что Смоки выловил!

Левый протянул поднос, на котором еще шевелилась длинная рыба. Больше всего она напоминала осетра, но отличалась от него одной деталью – чешуей. У этой рыбина она была разноцветная, как радуга.

- Что это? – удивился граф.

- Если я не ошибаюсь, мой повелитель, это настоящий Кретонмор! Рыба Исполнения Желаний!

- Да? И как же она их исполняет?

- Саму рыбу съесть, а ее чешую надо собрать и носить с собой. И тогда все, что ни загадает этот человек, сбудется!

- Ну что же, так и сделаем. Передай рыбу моему повару, прикажи чешую собрать, а рыбу пожарить.

Едва они вышли, пророчица, находившаяся здесь же, подскочила к графу и, рухнув на колени, сказала:

- Мой повелитель, не ешь эту рыбу!

- Это еще почему? – спросил ошеломленный граф.

- Тот воин сказал правду. Это на самом деле Кретонмор! Но только готовить его правильно умеют лишь люди далекой заокеанской страны Апония. А тех, кто приготовит ее неправильно и съест, ждет мучительная смерть!

Граф помолчал и спросил:

- И почему я должен тебе верить?

- Ты можешь и не верить мне, мой повелитель. Но лучше отдай ее солдату, который ее поймал! И ты увидишь, что я не вру!

- Будь по-твоему, все равно я ничем не рискую, - подумав, ответил Лигомер.

И как только зашел повар с блюдом, он приказал позвать солдата Смока, благо запомнил имя воина. Смок появился быстро, и, войдя и поклонившись, замер у двери.

- Скажи, солдат, ты считаешь меня хорошим полководцем?

- Да, мой повелитель!

- Скажи, есть ли у мне все что только пожелать?

- Почти да, мой повелитель!

- Почему почти? – удивился граф.

- У вас недостаточно земель. Иначе бы мы не пошли в поход.

- Что же, ты прав,- усмехнулся Лигомер. – А раз так, значит, мне нет нужды пользоваться Кретонмором!

Смок замер, частью от обиды, потому как отказались от его подарка, частью от того, что не понимал, что от него требуется.

- Я хочу чтобы удачей Кретонмора владел тот, кто его поймал! Я отдаю эту рыбу тебе!

…Когда удивленный и счастливый Смок вышел из шатра с блюдом в руках, граф повернулся к пророчице:

- Ты довольна? Оставила меня без редкой и вкусной трапезы!

- Доволен должен быть ты. Ведь благодаря мне остался жив.

- Посмотрим, посмотрим…

Наутро оказалось, что Смок и тот самый солдат, что приходил вместе с ним, уже никогда не поднимутся с постели. Хмурый граф приказал похоронить воинов и весь день ходил мрачный, стараясь не замечать торжествующего взгляда графини. Лишь вечером он оттаял, и даже пригласил графиню разделить его трапезу.

Они молча и неспешно ели испеченного тетерева, а когда он закончился, так же неспешно попивали вино. Графу, наконец, надоело молчание, и он спросил:

- А как это… Когда знаешь?

- Неприятно. Например, выходишь в сад и знаешь, что на голову упадет яблоко. Ты идешь осторожно, присматриваешься к каждой ветке. А яблоко падает тебе на голову потому, что ты как раз шел медленно.

- Значит, если бы я не знал будущего, то и яблоко на меня не упало бы?

Графиня покачала головой:

- Не совсем так. Ведь если знал про яблоко и шел быстро, оно ведь не попало бы в тебя? Так ведь? Все зависит от наших поступков. Например, твоя жалость или скорее страх передо мной мою судьбу изменил полностью, а тебе продлил жизнь на целые сутки.

- Что?!

- А то, что ты сейчас медленно умираешь от яда, - ехидно пояснила графиня и издевательски захохотала.

- Ты лжешь! Я тебя сейчас… - граф попытался подняться, но тело его не слушалось, и не получалось шевельнуть даже пальцем. – Но ты же ела со мной вместе, значит, и ты тоже отравлена!

- О нет, граф Лигомер, я выпила противоядие еще до ужина.

- Но зачем же ты спасла меня от Кретонмора? – губы не слушались, и граф едва ими двигал.

- Просто мне хотелось убить собственной рукой того, кто разрушил мою жизнь!

Графиня отвернулась от Лигомера, порылась в сундуках с одеждой, вытащила и одела темный широкий плащ с капюшоном и, тихо выйдя из шатра, растворилась в ночи, оставив за собой кучу перевернутой одежды, недопитый бокал и остывающего Лигомера…

* * *

М-да, что взять с бога войны? Какой образ жизни - такие и сны! Лучше посмотрим что-нибудь не такое ?убийственное?. У кого тут хорошие сны? О, толстячок Фукурокуджин со своим мешком. Бог чудес и пророчеств, почему-то наряженный в церемониальную одежду жрецов майя, которая на нем смотрелась, как балетная пачка на бегемоте, мирно посапывал под столом. Одну руку он положил под голову, а второй крепко держал свой мешок… из которого торчал знаменитый нос Сек Шиб Чака! Интересно, а куда делись те самые чудеса, которые по легенде он таскал в мешке? Ну с этим ему завтра разбираться придется, а пока заглянем к нему в сон…

* * *

- Капитан! ?Охотники? вошли в ангар! С добычей!

Сейт Оми-рон довольно улыбнулся, и повернулся полновластному владельцу ?Тени?, лучшего крейсера из своего класса, капитаном которого и являлся Сейт.

- Вот и все. Теперь, уважаемый Дарн Эти-рон, нам остается только вернуться на Элегор. И начнется Игра!

Дарн хмуро кивнул. Сейт непонимающе покосился на него. Что-то не то с владельцем ?Тени?. Началось все с того момента, как они вошли в эту систему. Сначала Дарн был задумчив, затем угрюм, а потом вообще заперся в каюте и раздраженно орал на любого побеспокоившего. Только сегодня, когда стартовали ?охотники?, он появился на мостике, хотя и прибывая все в том же расположении духа. Если бы это был случайный пассажир, пусть даже и высокопоставленный, Сейт бы плюнул на все его заморочки и обращал бы на него самый минимум своего внимания. Но Дарн был его старым другом, и капитан решил выяснить, в чем причина его странного поведения.

- Дарн, ты уже три дня бродишь сам не свой! Что с тобой творится?