Глава 4. (1/2)

Фауст

Знаешь, за все то время, что мы пробыли вместе, ты только два раза на моей памяти так ярко проявил свою демоническую сущность. Сначала танец, теперь это… Тебе не достаточно того, что тот проклятый вальс до сих пор не вышел из моей головы? Я могу в точности вспомнить каждое твое движение, каждый отблеск алых глаз. Я даже могу сказать, сколько раз закрывала глаза Грация, дрожа от удовольствия в твоих объятьях, словно вы не танцевали, а наслаждались друг другом в постели. Хотя кто знает, что ты ей там внушил… Младенец на руках уродливой нищенки плачет, и та, баюкая его, так поспешно выскакивает из церкви, словно за ней гонится стая волков.

— Я сказал тебе убрать ее из церкви, а не лезть к ребенку!

Это уже слишком. Улыбочка лучезарная, демон прямо светится от счастья.

— Скажем так, это было уже мое собственное желание.

Странные у тебя желания, я скажу. Хотя мне не дано понять, что творится в мыслях демона, какие инстинкты и побуждения им движут. Но тот ребенок… Его испуганный плач, скривившееся покрасневшее личико… Нет. Не хочу я об этом думать. В конце концов, все, что там делает Мефистофель для своего удовольствия, меня не касается. Во всяком случае, мне кажется, что не касается.

— Пора домой?

Уже давно стемнело, я устал, голоден и хочу спать. Так что это предложение звучит весьма привлекательно. Киваю в знак согласия, скользя взглядом по толпе людей, снующих туда-сюда по своим делам.

— Да, пожалуй.

Прикрываю глаза. Хотя… Нет уж, постой.

— Подожди…

Мефистофель… Если ты сейчас стоишь рядом со мной, то почему бы мне не поверить, что и ангелы Божьи иногда спускаются на землю? Незнакомая девушка, поспешно идущая среди людей, как раз похожа на небесное создание. Боже, как она прекрасна!

— Так. Похоже, я знаю, на кого ты сейчас смотришь.

Помолчи. Не хватало мне сейчас лицезреть твою саркастическую ухмылочку, когда моим глазам предстало такое чудо… И все-таки скашиваю взгляд на Мефистофеля. Стоит и с самым беззаботным видом изучает звезды в небе. Наконец, он удосуживается опустить на меня глаза, которые теперь приобрели оттенок переспелой вишни.

— Поймать ее для тебя?

Нет уж. Я сам. Сбегаю со ступенек церкви, оставив позади Мефистофеля, и, расталкивая людей, следую за девушкой. Лишь бы не упустить, лишь бы…

— Эй, ты что?!

— Смотри, куда несешься, олух!

Ни на кого не обращаю внимания. Весь мир исчез, остались лишь я и это чудесное создание в белоснежном чепце и скромном платье. Хватаю ее за руку, не обращая внимания на испуганный вскрик.

— Подожди! Подожди, не убегай!

— Кто Вы?! – Взвизгивает, пытается вырвать руку, но я слишком крепко держу ее за тонкое хрупкое запястье. Боже… Если ты создал идеальное свое дитя, то мне посчастливилось встретить его. Эта девушка так прекрасна! Пепельно-белые волосы аккуратными кольцами спускаются на маленькие аккуратные плечики, выбиваясь кудрями из-под чепца, огромные темно-карие глаза глядят испуганно, а во взгляде отражается такая детская невинность… На секунду я даже растерял все слова.

— Ты так прекрасна…

— Пустите меня! Пустите сейчас же!

Вырывается, бьется, словно лань, попавшая в сети, расставленные охотником, а в глазах блестят слезы. Я просто не в силах отпустить тебя… Я не могу.

— Кто ты? – Говорю тихо, почти шепотом. Прохожие уже начинают удивленно оглядываться на нас, но мне наплевать. Я нашел такое сокровище! Самый сокровенный клад, который когда-либо был спрятан!

— Зачем это Вам? Пустите же!

Слезы уже текут по румяным щекам. Что я наделал?..

— Прости. Я не хотел тебя обидеть. Прости меня…

Вырывает руку и бежит прочь, ни разу не оглянувшись. А я застыл на месте, словно каменный, даже пошевелиться не могу, глядя ей вслед. Уже давно прекрасное дитя скрылось в толпе людей, но я все еще смотрю в ту сторону, куда убежала девушка. Какой там Грации до нее!..

— Ты хоть что-то можешь сделать без меня?

Оборачиваюсь. Мефистофель стоит позади, скрестив руки на груди, и с откровенной издевкой смотрит мне в лицо. Ничего, друг мой, ты еще побегаешь у меня по городу, разыскивая ее…

— Она так прекрасна! Ты не мог ее не видеть! Ну же, скажи, что она обворожительна! Идеальна!

— Не в моем вкусе.

Сказал, как отрезал. Да и к тому же… Ты когда на себя в последний раз в зеркало смотрел? Не в его она вкусе. Сам-то тоже блондин белокожий. Ах, простите – кое у кого нет отражения.

— Так тебе она нужна, или же будем продолжать искать другую?

Хватаю духа за плечи, разворачивая лицом к себе. Он даже бровью не повел, только черные трещины зрачков сузились еще сильнее, чем обычно. Но сейчас даже это не способно меня напугать…

— Ты добудешь ее для меня! Вот твой следующий приказ!

Мефистофель

Похоть – это определенно самый фундаментальный порок человечества. Уже второй день Фауст хандрит и клянет меня на чем свет стоит из-за того, что я до сих пор не добыл ему эту женщину. Проклятье, я ее видел-то мельком – больно надо мне на твоих баб смотреть. Уж сколько их было за последние годы…

И все-таки…

— Я ее нашел, — с порога заявляю я, входя в огромную гостиную особняка.

— Да неужели, — с легкой усмешкой в голосе говорит Фауст, глядя на огонь в камине – единственный источник освещения в огромной комнате. Стоит спиной ко мне, и на фоне огня его черный силуэт вырисовывается четкими контурами. Дежа вю. Хозяин тоже любит стоять возле огня, наблюдая за танцем языков пламени. Знаешь, ты на него чем-то похож, Фауст – и не только внешне. У тебя теперь даже свита есть…

Хмурюсь, отгоняя от себя непрошенные мысли, и прохожу в комнату, встав напротив смертного.

— А я уж думал, что ты опять бездельничаешь, дорогой мой, — говорит Фауст.

— Можно подумать, я хоть раз сделал что-то не так. Так вот. Ее зовут Гретхен, матери у нее нет, а отец вечно в разъездах, так что она живет одна – не считая экономки, которая по совместительству что-то вроде ее личной служанки. В общем, все будет довольно просто.

— С чего начнем?

— А ты уже привык, что все достается легко? – смеюсь, откидывая мешающие волосы со лба. – Для начала надо преподнести ей какой-нибудь подарок.

— Так реши этот вопрос.

— Уже. Шкатулка, битком набитая драгоценностями, сейчас стоит на столике в ее комнате.

— А ты время зря не терял. Поразительно.

Вот сейчас лучше промолчать – последнее время смертный взял за правило подкалывать, словно намериваясь вывести из себя. Какой смысл, если я от него все равно никуда не смогу уйти?

Смотрю на него и понимаю, что в этот раз все очень серьезно – эта легкая мечтательная улыбка на губах, задумчивый взгляд – как будто он видит перед собой что-то такое, что кроме него не видит никто. Ты же не мог в нее влюбиться, правда? Ведь ты видел ее всего несколько мгновений. Так не бывает.

— Чего ты хмуришься, демон?