Глава 2. (1/2)

Фауст

Я даже слова не успеваю сказать. Мефистофель берет меня за руку. Изумленно вскрикиваю, когда мир вокруг нас сливается в бешеный калейдоскоп всевозможных оттенков и запахов. Вцепляюсь в руку демона, и тот смеется громко и раскатисто. Непроизвольно съеживаюсь от волны ужаса, охватившей меня от этого хохота. Мефистофель довольно улыбается, стискивая мое запястье, довольно глубоко вонзив в кожу когти, но все же не до крови. Неожиданно дикий водоворот останавливается, и я с изумлением обнаруживаю, что мы стоим посреди ярко-освещенной залы, полной пышно разодетых дам и господ. Непроизвольно вскрикиваю, и демон многозначительно сдавливает мне руку еще сильнее.

— Веди себя так, словно был здесь с самого начала, понял? – сквозь стиснутые зубы шепчет он. Киваю. Интересно, стоит мне удивляться его внешнему виду?.. На Мефистофеле дорогие роскошные вещи темных, преимущественно черных цветов. Не изменил своему вкусу даже сейчас. Тончайшие шелка, изысканная вышивка золотым шнурком… Изумительно. Обнаруживаю на себе такой же костюм, но белый. Я буду твоей второй тенью, так?..

— Видишь вон того господина? – Демон указывает пальцем на пожилого мужчину, на чьем довольно толстом брюшке едва не рвутся жемчужные пуговицы. – Бал устроен в честь его сорокалетия. Довольно стар, тебе не кажется?

Мефистофель ухмыляется, и я вновь чувствую смутный страх при виде его оскала. Чувствую, как у меня на запястье снова сомкнулись когтистые пальцы.

— Здесь куча красивых богатых барышень. Выбирай любую, и к вечеру она будет твоей. А ночью сможешь сделать с ней все, что захочешь.

В глубине алых глаз полыхнул какой-то похотливый огонек. Медленно киваю и оглядываюсь. Одна музыка сменяет другую, мелодия то быстрая, скачущая, то медленная, певучая… Мефистофель был прав, утверждая, что здесь много красивых женщин, но все же идеальной я не вижу. У одной бородавка на носу, у другой слишком маленькая грудь, у третьей талия такая, что не обхватишь сразу…

— Вижу, ты не можешь сделать выбор самостоятельно.

Ну и зачем столько сарказма в голосе, а? Все я могу…Вот. Вот она. Кажется, одна из трех Граций спустилась с Олимпа сюда, в этот зал, чтобы развлечься с простыми смертными. Темно-рыжие волосы аккуратно убраны в роскошную прическу, нежно-голубое платье подчеркивает изящную хрупкую фигурку и все ее прелести. Мефистофель кивает. Видит меня насквозь, собака.

— Я добуду ее для тебя.

Вновь улыбается. Как меня раздражает… нет, пугает эта твоя улыбка. Медленно идет сквозь толпу людей прямо по направлению к этой девушке, не задев ни одного человека. Бешеный ритм сменяется спокойным вальсом, и я даже глазом не успеваю моргнуть, как он уже танцует с ней, положив руку на осиную талию. Боже… Я никогда раньше не видел человека, который бы так двигался. Я никогда в жизни не видел танцора лучше. Кажется, что демон даже не касается ногами пола, так изящны и грациозны его движения. Люди расступаются, изумленно ахая и охая при виде танцующей пары. Мефистофель не смотрит ни на кого вокруг, кроме как на мою Грацию. Алые глаза заглядывают в ее серые, проникая, кажется, в самую душу. И вот я вижу, как и ее движения внезапно меняются. Девушка, закрыв глаза, откидывается назад, и демон держит ее, не давая упасть на пол. Кажется, она потеряла сознание, но нет, спустя мгновение они вновь кружатся по залу. Мефистофель улыбается. Если, конечно, этот звериный оскал можно назвать улыбкой. Вальс кончается, раздаются дружные восторженные возгласы, но демон все еще не отпускает девушку. Что ты делаешь?.. Как ты?.. Не могу вымолвить и звука, когда Мефистофель приникает губами к обнаженной шее Грации, языком ведя дорожку вверх, и она блаженно вздыхает. Что он?.. Как ты можешь?! Но, кажется, никого и не смутило такое поведение, никто даже глазом не повел. И моя Грация тоже. Поднимает взгляд, и я встречаюсь взором с его ярко-алыми глазами. Да. Мы поняли друг друга. Неспешно подводит ко мне девушку, все еще улыбаясь.

— Бери ее. Она твоя.

От его похотливого выражения лица мне совсем не по себе. Прижимаю Грацию к своей груди, замечая на ее бледной коже царапины от когтей демона. Очернил. Он очернил и затуманил ее душу.

Мефистофель

Вот за что я люблю дома старой постройки, так это за капитальные толстые каменные стены. Во всяком случае, мне не приходится слышать то, чем сейчас занимается мой драгоценный смертный с прекрасной рыжеволосой фройлян. Почему-то мне никогда не нравились именно звуки – всегда хотелось расхохотаться.

Откинувшись в кресле, созерцаю гобелены на противоположной стене, осторожно покачивая бокал вина в руке. Белое вино прямо из прохладного погреба – что может быть лучше, когда приходится ждать? Оно пахнет апельсиновыми деревьями под полуденным солнцем Тосканы, мускатным орехом и совсем немножко — медом акации. Но вместо того, чтобы наслаждаться прекрасными видами Средиземного моря, я сижу тут и жду, когда Фауст закончит дело – где справедливость? Во всяком случае, могу побыть хоть немного в тишине и без этих его удивленно-испуганных взглядов в мою сторону. Привыкай, друг мой. Нам с тобой еще долго вместе жить…

— Мефистофель. – Прекрасный план посидеть в одиночестве, вспоминая великолепные виды воды итальянского побережья с треском провалился.

— Что?

— Я… кажется, я что-то не так сделал.

Ну что можно было сделать не так, а? Это инстинкт, это же самый обычный инстинкт. Отключил голову, включил чувства и все.

С легким стуком ставлю почти полный бокал на столик рядом с креслом и следую в комнату за Фаустом.

Лунный свет из узких высоких окон позволяет разглядеть помещение в мельчайших деталях. Хозяин дома явно строил с претензиями на высокое искусство, но немного переборщил с лепниной.

Несколько секунд созерцаю девушку на кровати, чуть дольше, чем нужно, задержав взгляд на белоснежном изгибе шеи, прежде чем понять, что тут не так.

— Она в обмороке, — шепчет он мне на ухо.

— Представь себе, я заметил, — так же тихо отвечаю я, присаживаясь на краешек кровати. – Ты что с ней сделал?

— Ничего. Она упала без чувств почти сразу.

— А люди занимаются этим в одежде? – Задаю резонный вопрос, касаясь пальцами корсажа платья.

— Мы не успели.

Подавив вздох разочарования – ну и какого черта я старался тогда там, в бальном зале – встаю и выхожу из комнаты, поманив за собой Фауста.

— Мы что, так и оставим ее здесь? – Хватает он меня за рукав на пороге комнаты. Какой взгляд обеспокоенный, право слово. Раньше надо было думать. Довел девицу до обморока, бестолочь смертная.

Кажется, я все-таки высказал эти мысли в слух – вон как у него лицо вытянулось.

— Да, мы ее так и оставим. — Резко разворачиваю его к себе за плечи, глядя прямо в глаза. – А у тебя есть другие идеи?

Медленно качает головой. Вот и умница.

Беру его за руку и произношу про себя заклинание.

Фауст

И вновь мир вокруг нас слился в одну сплошную цветную полосу. Мефистофель не отпускает меня, крепко держа за запястье. Запахи сменяют один другой, и у меня начинает кружиться голова. Наконец, бешеный водоворот красок останавливается, и я с изумлением обнаруживаю нас, стоящих посреди огромного поля, простирающегося далеко вперед. Мефистофель опускается на траву, положив голову на согнутые колени. Странно, в таком беззащитном виде он меньше всего похож на злобного духа Ада. Решительно отбрасываю от себя эти мысли, вспомнив все то, что произошло на балу… Все-таки я его до сих пор опасаюсь. Наверное, правильно делаю.

— Присядь, что стоишь.

Киваю и сажусь рядом с ним, вытянув ноги. Солнце уже давно закатилось за горизонт, но слабые пурпурные отблески все еще играют на темнеющем небосклоне. Так тихо и так спокойно…

— Знаешь…

Оборачивается ко мне. Вновь эти его алые глаза. Жутко как…

— Я полагаю, ты собираешься дать мне следующий приказ.

Киваю. О да, ты абсолютно прав. Пусть ты и намного могущественнее любого человека, но в данный момент ты – мой слуга.

— Приказ. Но не один.

Заинтересованно изгибает бровь.

— Я тебя слушаю.

— Дай мне вечную молодость.

Улыбается. Что, я сказал что-то смешное? Меня уже бесит эта твоя саркастическая ухмылочка!

— Да, молодость! Дай мне все: денег, славы, женщин… Все, понимаешь?!

Кивает, все еще не переставая улыбаться. В слабом блеклом свете его волосы приобрели темно-пепельный оттенок, но глаза все так же сверкают чистейшим красным. Я не просто так отдал тебе душу, будь добр, выполняй мои пожелания!

— Да, я знаю, что ты – могущественный дух Преисподней, но сейчас ты – всего лишь мой слуга, мой верный сторожевой пес.

Не знаю, произвели ли на него впечатление мои слова, однако что-то изменилось в его лице. Всего лишь один мимолетный взгляд, и я уже ощущаю волну ужаса, окатившую меня. Что это было? Что я увидел за алой завесой, в черной трещине зрачка?.. Это был не тот дух, который сейчас сидит рядом со мной… Но спустя мгновение странное наваждение исчезает, и рядом вновь уже знакомый мне демон. Кивает, поднимаясь на ноги, а я все так же остаюсь на земле.

— Мне нравится твой пыл. Ты сразу берешь быка за рога, а мне это по душе.

— Если, конечно, у тебя есть душа.

Не успеваю себя остановить, слова сами вырываются изо рта, не подчиняясь голосу разума. Смеется, поднимая меня на ноги и кладя когтистую руку мне на плечо.

— Мы с тобой создадим непобедимый союз, все будет наше, весь мир падет к нашим ногам! И я отдам его тебе.

— Но, в конце концов, ты же и станешь причиной моей смерти.

Кивает головой, все так же улыбаясь. Я не хочу даже думать, как именно ты меня убьешь, но уверен, что смерть будет не из легких…

— Но не волнуйся. До этого момента ты ни в чем не будешь нуждаться. Будешь кататься, как сыр в масле. Уж я-то тебе это гарантирую.

Верю. Не знаю, можно ли тебе доверять, но ничего не могу с собой поделать.

Мефистофель

Знаете, когда нужно задумываться о бессмертии? С момента, когда узнаешь о том, что существует смерть. То же самое и про молодость – вечную юность нужно начинать искать тогда, когда узнаешь о существовании старости.

Так что в этом плане мой подопечный отличился на редкость удачно. Поэтому…

— Начнем по порядку, если не возражаешь. Первое блюдо – молодость.