Глава 1. (1/2)

Мефистофель

Нет ничего хуже безделья. Во всяком случае, для меня – я дурею от лени и начинаю доставать братьев дурацкими просьбами. Не то, чтобы мне отказывали – мне редко отказывают, но уж нравоучениями могут замучить до полусмерти, особенно если из моих затей ничего хорошего не выходит. Вот и сейчас…

— … И заметь, я тебя предупреждал, что так оно и будет! Но когда ты меня слушал? Когда ты вообще хоть кого-нибудь слушал?!

Старательно изображаю раскаяние на лице.

— И хватит корчить рожи!

Проклятье, опять что-то недоработал в материальном облике… Будем действовать по другому – словами.

— Баал, ну чего ты такой злой? Ну ничего же серьезного не случилось, в самом деле.

— По-твоему, канувший в неизвестность Большой Тронный Зал – это мелочь? Да там на его месте сейчас какое-то хлюпающее болото! Хозяин тебя сожрет на завтрак с потрохами, хоть ты у него и любимец!

Ой, а взгляд-то какой – прямо молнии мечет. Ну-ну, я тебя сдам, если что – вместе будем завтраком у Хозяина.

— Только попробуй, — шикнул Баал и тряхнул густыми рыжими волосами.

А я и забыл, что он умеет читать мысли. Ну, все, сейчас он меня точно будет долго бить головой о стену, как в прошлый раз. Я же не виноват, что заклинание не сработало!

— Виноват! – рявкнул рыжий, оглядываясь по сторонам.

— Что ищешь? – вкрадчиво спросил я.

— Что-нибудь чугунное, как твоя голова, — хмуро отозвался мой дорогой брат.

— Давай я за тебя отчеты сдам по душам за этот месяц, а?

Баал замер возле шкафа, в котором я обычно хранил старые сапоги. Медленно повернулся, прищурив золотисто-карие глаза.

— Опять же напортачишь, — неуверенно сказал он.

Сложив руки на груди и придав лицу выражение оскорблённой невинности, я уже готов был поклясться, что ни в коем разе, ни в коем случае и ни за какие блага, как дверь распахнулась, чуть не сбив рыжего с ног, и в проеме нарисовался Вельзевул. Причем в прямом смысле нарисовался – сначала контуры, потом краски, потом объем – любит он всякие такие мелкие фокусы. Говорят, на смертных впечатление производит. Не знаю, я давно не был среди людей.

— Вы обалдели, что ли? Почему вместо Тронного Зала какая-то пещера со змеями?

— Уже со змеями? – радостно подпрыгнул я в кресле и сорвался с места, чтобы своими глазами увидеть это чудо.

— Стоять! – хором рявкнули братья, схватив меня и приперев лицом к стене.

— Покалечу, — прошипел Баал слева.

— Рапорт подам, чтобы тебя в пыточные камеры в качестве подопытного взяли, — многообещающе промурлыкал Вельзевул справа.

Ух ты, вот это дело я люблю. Сообразим на троих?

— Знаете, я в принципе согласен, — мягко сбрасывая руки братьев с себя, почти пропел я, — но у меня дела.

— Это еще какие?! – опять хором. Молодцы, натренировались уже.

— Меня вызывают, — гордо сказал я и, шарахнув заклинанием оживления в шкаф, мгновенно перенесся в точку вызова. Это их задержит, пусть и ненадолго. Интересно, кому я там впервые за триста лет понадобился в мире людей?

Фауст

Так… Вроде бы, можно начинать. Задумчивым взглядом окидываю в последний раз пентаграмму, аккуратно начерченную на деревянном полу белым мелом. Крестики, треугольнички, загогулины по краям — красота. Выполнена с претензией на высокое искусство, но я не был бы Фаустом, если бы не смог в точности воспроизвести контуры магического круга, нарисованного в книге, которую я сейчас держу в руке. Черный кожаный переплет, старые пожелтевшие страницы, исписанные вдоль и поперек всякой тарабарщиной и ересью. Так бы сказал человек непросвещенный, взяв в руки величайшую, я бы сказал, рукопись самого, пожалуй, известного чернокнижника Германии. Я чудом получил эту драгоценность, отдав все сбережения бродячему торговцу, который требовал за эту книгу невероятную плату. Но ради нее мне не было бы жаль отдать и свою жизнь. С придыханием осторожно провожу подушечками пальцев по обложке. Эта рукопись позволит мне избавиться от скуки раз и навсегда, я уверен. ?Принести жертву должен тот, кто зло принести хочет в мир?. Усмехаюсь. Жертва – кровь, я даже не сомневаюсь в этом. Все-таки все заклинания и наговоры слишком похожи друг на друга. Беру с низкого покосившегося столика заранее приготовленный кинжал и провожу лезвием по ладони. Сталь сверкает тонко очерченной линией, оставляя за собой алую дорожку. Сжимаю кулак, не обращая внимания на легкую, но все же неприятную боль, и бордовые капельки стекают сквозь пальцы, падая на пол. Как раз в центр пентаграммы – так велит книга. Отлично, теперь можно начинать. Медленно, певуче проговариваю первые слова заклинания, которые режут по ушам своей грубостью и жесткостью произношения. Ничего не происходит. Но я не удивлен, это только самое начало. Читаю наговор дальше, и постепенно мой голос становится все торжественнее и громче, эхом разносясь по комнате. Тьма заволокла помещение, на мгновение мне кажется, что я ослеп, лишь странное шипение раздается откуда-то сбоку. Сглатываю вставший вдруг ком в горле. Нет, я вовсе не боюсь. Вроде бы. Мрак рассеивается, и теперь я вижу, как пентаграмма слабо мерцает огненным цветом, красные блики расцвели на деревянных стенах, словно розовые бутоны. Красиво… Так, не время думать об этом. Свет становится ярче, я читаю все громче и громче. Комната сотрясается, и я теряю равновесие, валюсь на изъеденный жуками пол, интуитивно выставляя вперед руки и лишь благодаря этому не разбивая голову. Выкрикиваю последнее слово заклинания, и огонь вырывается из центра пентаграммы, растекаясь по потолку багровой рекой. Падаю на колени, хватаясь за голову. Вот теперь мне страшно. Боже, что я натворил…

— Зачем орать-то так? Ну почему меня всегда вызывают какие-то психи? Как достало.

Юношеский… почти мальчишеский голос. Что еще за… Кто-то треплет меня за ворот рубашки, трясет за плечо. Ну уж нет, головы я не подниму…

— Вставай. Лучше встань, пока я не рассердился!

Приподнимаю голову. На секунду лишаюсь дара речи. Это что, и есть тот самый дух, которого так боятся служители церкви?! Передо мной стоит мальчишка лет двадцати, скрестив на груди руки и хмуро глядя на меня. Белобрысые, почти белые волосы молочным шлейфом струятся вниз по линии спины, доставая до лопаток. Ярко-алые глаза холодно глядят из-под белых ресниц, губы сузились в тонкую бледно-розовую ниточку. Похоже, я ему не нравлюсь… Одет в черную кожу, ничего себе. Еще бы плащ, так вообще костюм в лучших традициях страшных сказок для детей.

— Ты кто?

В унисон задаем этот вопрос.

Мефистофель

А теперь побольше огня – Хозяин на каком-то пиру шепнул мне, что смертные любят, когда много огня и прочих адских, с их точки зрения, вещей. Интересно, они сильно удивляются, когда после смерти обнаруживают, что в Аду жутко холодно и проблемы с отоплением помещений?

Теперь надо как можно более зловеще расхохотаться и можно будет предстать перед этим жалким человеком, рискнувшим вызвать меня.

А сейчас – появление. Ну, и почему я не слышу радостных завываний? А, вот они… Один, что ли? Как интересно. Видимо, парень совсем ненормальный, раз решился вызывать демона в одиночку. Впрочем, ему же хуже.

— Зачем орать-то так? Ну почему меня всегда вызывают какие-то психи? Как достало.

Подхожу к этому завернутому в какую-то черную хламиду человеку и встряхиваю, стараясь привести в чувство. Чуть больше двадцати лет на вид. Вроде взрослый человек, книжки вон на полках от пола до потолка – а такой ерундой страдает.

— Вставай. Лучше встань, пока я не рассердился! – как можно более грозно стараюсь рявкнуть я, хотя самого хохот душит от комичности ситуации. Надо же, он, похоже, не представляет, во что ввязался.

И чего ты так на меня смотришь? Красивый, да? Хозяину нравится именно этот мой облик. Рога и копыта мне уже надоело таскать, этим пусть братья страдают. Им идет, к тому же.

— Ты кто? – хором. Да что же это такое сегодня…

Встает, медленно поправляя эту свою невозможную хламиду. И кто их учит так одеваться? Темноволосый, ростом с меня. Карие глаза смотрят настороженно и одновременно немного строго. А чего это мы такие серьезные, а?

Нагло ухмыляюсь.

— Приветствую тебя, человек. Я дух из самой Преисподней, я отрицаю все сущее, я есть воплощение зла и…

Проклятье, забыл, как там дальше. Воплощение зла и что еще? Зла и… боли? Разрушения? Там еще что-то про Геену Огненную и мертвых младенцев было… Ладно, будем импровизировать. Если что, спишу это все на нестандартность ситуации. Все-таки три века, как не вызывали.

— И ненависти, — уверенно заканчиваю я. Остальное можно и опустить.

Человек немного ошарашено кивает, запахиваясь в свою хламиду. Первым делом надо его будет прилично одеть. Что там у них нынче носят? Явно не кожу, как в Аду. Кстати, самому приодеться надо – сейчас не время выделяться из толпы.

— Чего хотел-то? – ласково спрашиваю я, не забывая сверкнуть глазами.

— Мне… Будешь мне служить, — выдает молодой мужчина.

Вот это уже дело. Люблю таких – которые сразу берут быка за рога и знают, чего хотят.

— А какие условия?

— Условия?

— Ну да, бестолочь смертная. Условия контракта и нашей совместной работы.

Задумался. Лицо сразу такое одухотворенное сделалось – сразу видно, что человек привык часто и много думать. Это хорошо. Вот в последний раз вызывал меня какой-то темный крестьянин, такую пургу нес: про коров что-то и соседа-еврея. Ересь, в общем, несусветную. И даже рога мои тогда и хвост чешуйчатый не испугали.

— Ты будешь моим слугой. Будешь выполнять все мои приказы. До тех пор, пока я не умру.

Ух ты. Тебе же лет двадцать, значит ?до тех пор, пока не умру? — это довольно долго. Кроме того, раз я твой слуга, то я не смогу бывать дома, а Хозяину это может не понравиться, да и Тронный Зал надо бы вернуть на место. В общем…

— Все это замечательно, но мне надо поговорить с Хозяином.

— А ты разве не главный в Преисподней? – А чего так удивленно? Заклинание надо было нужное читать, олух.

— Нет, разумеется. Ты что, думаешь, Дьявол может выглядеть так, как я?

Мотает головой. Умница, соображает.

— Я поговорю со своими и вернусь… давай завтра на закате, в этой же комнате?

— Хорошо.

Фауст

Э… Я даже не знаю, что и сказать. Вот чего-чего, а демона с кукольно-красивым лицом я никак не ожидал. Хмурится, грозно так. Этот юноша красивее многих девушек. И о чем я думаю только… Поднимаюсь с пола, отряхивая и расправляя складки на своем облачении. Ведь специально выбирал угольно-черный. Но, похоже, ему не нравится. Ну, еще бы. Сам то в коже с головы до пят. Интересно, у них там все так одеваются?..

— Приветствую тебя, человек.

Приветствует… Странный он какой-то. Голосок мелодичный, звонкий.

— Я дух из самой Преисподней, я отрицаю все сущее, я есть воплощение зла и…

Зла? А по тебе не скажешь. Я всегда думал, что такие пепельно-белые волосы бывают только у жителей Райских садов…

— …и ненависти.

Медленно киваю, оправляя свою одежду. Ненависть, зло, Преисподняя… Вот если бы мне явился рогатый, хвостатый, крылатый и косматый, я бы понял, а это что? Нет, не то, чтобы я недоволен, просто немного, самую малость ошарашен.

— Чего хотел-то?

Ласково улыбается. И куда только подевалась вся его грозность и злоба во взгляде? Какой странный дух. Хотя, я более чем уверен, что, хотя по его внешности и не скажешь, но он весьма могущественен. Не зря я столько историй наслушался именно про этого демона.

— Мне…

А чего я хотел? Черт, все мысли спутались.

— Мне будешь служить.

Отлично, первый шаг сделан. Даже голос не дрожит, что удивительно. Одобрительно кивает белобрысой головой. Улыбается. Только от его ухмылочки мне совсем не по себе. Какая-то она… совсем нечеловеческая.

— А какие условия?

Условия? О чем он? Даже не замечаю, что произношу вопрос вслух.

— Ну да, бестолочь смертная. Условия контракта и нашей совместной работы.

Сердится. Ничего, я прекрасно знаю, что мне нужно. Когда я только притронулся к этой книге, я понял, что она изменит мою жизнь. И вот теперь передо мной стоит один из самых сильных и зловещих духов Ада. И он будет скакать по малейшему моему кивку, как верная собачонка, исполнит все, что я пожелаю. Теперь я господин, и я приказываю. У меня будет все: деньги, женщины, слава…

— Ты будешь моим слугой. Будешь выполнять все мои приказы. До тех пор, пока я не умру, — с уверенностью произношу я. Именно это мне и нужно. Именно этого я так долго ждал.

— Все это замечательно, но мне надо поговорить с Хозяином.

С кем?! Ошарашено смотрю на него. Демон изумленно изгибает бровь. Разве я не вызывал самого Сатану?..

— А ты разве не главный в Преисподней? – медленно проговариваю я. Присвистывает, закатывая глаза. А что я такого сказал-то?

— Нет, разумеется. Ты что, думаешь, Дьявол может выглядеть так, как я?

Белые длинные волосы, тонко очерченные черты лица, большие алые глаза… Церковнослужители в один голос твердят о рогах и копытах, но я не вижу у этого юноши ни того, ни другого. Отрицательно мотаю головой.