Изгоняющий Дьявол(а) (1/1)

Капли чего-то солоноватого, почти такого же холодного, как воздух вокруг, попали на губы Кайла, заставив облизнуться. Почти одновременно с этим он ощутил такие же дрожащие шарики жидкости на своем лбу. Нервно проведя тыльной стороной ладони по лицу, мужчина обнаружил расплывчатую темно-красную полосу.Кровь…Кровь?Кровь!Этот же миг прозрения, осветивший добела все вокруг, заставил его понять, что кто-то сильный упорно пытается удержать его на месте, не дать совершить что-то трудоемкое физически, тяжелое, неправильное…- Кайл! КАЙЛ! Прекрати!Треск порвавшейся одежды, падение, боль в ободранных, как в детстве, коленях. Возврат на землю из глубин сознания.- Боже-ее-е! – закричал Кайл, впервые с тринадцатилетнего возраста, когда его стали шлепками по губам отучать от дрянной привычки, позволив себе произнести это слово в качестве междометия, не нагружая его смыслом.- Не упоминай имя Господа всуе! – менторским тоном произнес Ольхазар, помогая Кайлу подняться.Почему-то экзорцисту показалось, что в жестах и мимике старого священника есть что-то брезгливо-суетливое, словно он опоздал помочь, и сейчас делает то, что делает, скорее для проформы, нежели из искреннего желания помочь. Кроме того, он явно не хотел прикасаться к Кайлу.Тот посмотрел на свои руки.?Откуда эта кровь?? - хотел спросить он, но кровавая дорожка, ведущая от ножа, стиснутого в левой, за пределы пентакля и ее конечная точка ответили на этот невысказанный вопрос с той кристально ясной точностью, на которую способны лишь понятные без единого слова символы смерти, греха и ужаса. Такие символы, как лужа пунцовой крови…Измученный новой ночью, воскресением и повторной смертью сестры Кайл потерял рассудок. Он зарезал Аурику… Сейчас она, покоящаяся в луже вина, хотя конечно же нет, не вина, а крови, вовсе не была ни спокойной, ни умиротворенной. Не умерла – убита… И тонкая шея, сломанная безжалостно врезавшейся в нее веревкой, окончательно превращена в крошево… кости, размолотые в оболочке светлой кожи, наверняка похожи на толченое стекло…Внезапно Кайлу захотелось разрезать эту оболочку и посмотреть, действительно ли осколки позвоночника выглядят так, как ему представилось, но волк Аурики укусил его за ногу, и боль прогнала эти нечеловеческие мысли прочь. Экзорцист спрятал лицо в испачканных кровью ладонях.Как он оказался в кровати в доме Ольхазара, Кайл не помнил. Вроде бы только что он нетвердо, но стоял, а вот он уже лежит, и по щекам течет что-то горячее и жгучее, слишком неплотное, чтобы быть кровью.Собравшись с силами, мужчина поднялся и медленно направился к умывальнику. Священника в доме почему-то не было.?Я совсем уже из ума выжил, - думал Кайл, смывая с лица кровь вперемешку со слезами. – Идти неподготовленным второй раз – безумие?.Вспомнив, как легко ведьма поймала его на старый, как мир, крючок – слово, прочитанное с конца, он со злостью ударил кулаком в стену.?Это же надо! Попасться на Dance macabre!?, - фыркнул мужчина, набирая в ладони, сложенные ковшом, холодную воду.Еще одна неожиданная догадка нашла путь к его мыслям. Кайл так и замер, боясь выпустить ее из воспаленного, будто раскаленного разума. Глядя на дрожащую поверхность воды, в которой отражался потолок, и чувствуя, как капли просачиваются между пальцев, он подумал:?Она не закончила свой танец… Если бы, я был бы мертв. Она что-то задумала…?Решив разобраться с этим чуть попозже, когда мыслительный процесс перестанет причинять такую дикую боль, Кайл приблизил ладони к лицу, собираясь умыться.Вода разлилась по полу, образовав лужу около босых ног экзорциста. Он дрожал всем телом.?Что со мной?!?Он проснулся абсолютно седым. От смоли его кудрей не осталось и следа. Светло-серый волк, казавшийся вчера Кайлу его странным, мистическим отражением, и тот сегодня показался бы рядом с экзорцистом совсем темным.Сердце трепыхалось в груди, как застрявшая в паутине бабочка, грозя порвать аорты и заставить их утопить в крови все внутренние органы.- Что было ночью? – вслух спросил Кайл, чутко прислушиваясь к самому себе, не всколыхнет ли этот вопрос воспоминания.- Ты искромсал Аурику, - ответили ему из-за спины.Сунув руку в карман в поисках соли, которой, конечно же, там не было и быть не могло, Кайл резко развернулся. Отчего-то ему показалось, что в мужском голосе, прозвучавшем так неожиданно, снова слышен скрипучий голос Беаты.Но нет, это был всего лишь Ольхазар с его раздражающей привычкой появляться из ниоткуда с несвойственной его возрасту стремительностью тогда, когда его меньше всего ожидаешь увидеть.- Это был дух, - упрямо ответил Кайл.- Но в ее теле, - парировал священник. – Никакой нож, даже ритуальный, не способен низвергнуть духа, ты должен это знать.Кайл потупился. Еще одна очевидная, детская, ученическая ошибка…- Аурика сама велела. Я думал, она понимает…Ольхазар покачал головой с тем особенным выражением, что всегда появляется на лице старых и мудрых, столкнувшихся с глупостью и горячностью молодости.- Аурика умерла в Вальпургиеву ночь, смирись. А вчера ты уничтожил ее тело. Ею управляла Беата, как кукловод марионеткой.Кайл не отвечал. Кукловоды, марионетки – те же мысли приходили вчера и в его голову. Но почему он вдруг перестал слушать разум? Почему подчинился безраздельной царице неправильно святого места?- Ты не должен идти туда сегодня, - тоном, не терпящих возражений, велел Ольхазар. – Твоя душа запятнана грехом – ты ведь действительно пытался убить. Победить тебя сейчас – раз плюнуть.- Но я должен, - тихо, но так же безапелляционно заявил Кайл. – Мне предложили должность Верховного Экзорциста в Карнеме. Какой я Изгоняющий, если отступлю сегодня?- Ты умрешь, - промолвил священник. – Или лишишься воли. Что из этого хуже?Перед внутренним взором Кайла, танцуя, проследовала вчерашняя Аурика – безвольная, сломленная, несамостоятельная, подчиняющаяся приказам своей демонической матери. Мерзко. Ужаснее, противнее, чем умереть. Но Ольхазару не обязательно знать, что Кайл боится – как и о том, что у него есть последнее средство, тяжелая артиллерия, так сказать.Он уничтожит Беату, да. С ней сгорит церковь – что ж, тем лучше. Кайл никогда особенно не любил это грубоватое деревенское строение, любимое детище Ольхазара, куда он до дрожи не желал пускать мальчишку, явно чувствующему волшебство и чары куда лучше.Заниматься магией – всегда риск. Темная магия еще опаснее обычной практикиворожбы, не приносящей никому, кроме творящего ее, вреда. Но самый огромный риск и самая большая ошибка, неизменные спутники громадных возможностей, преследуют тех, кто осмеливается путать карты и мешать разные стили и источники магии.Но именно так и собирался поступить Кайл. Со времен ученичества он не гнушался экспериментировать, частенько получая за это заслуженное наказание. Вуду, оккультизм, некромантия, гаитянская магия, позволяющая создавать зомби (Кайл использовал только трупики животных, хотя изначально эта магия предназначалась для людей) – что только он не изучал, с упорством алхимика-психопата смешивая черное колдовство со светлым искусством экзорцизма.Смешивать краски магии, подобно художнику, предпочитающему черное и белое всей яркости мира, было страстью Кайла. Периодически он ловил себя на мысли, что зачастую избирает сложный, тернистый путь, узкую тропинку лезвия, разграничивающего добро и зло, отвергая широкую, утоптанную дорогу чистого во всех смыслах изгнания, но все равно продолжал предпочитать собственные ходы и лазейки. И вот сейчас он собирался прибегнуть к доброй дюжине разных магий и колдовских догматов, чтобы навеки избавить землю от Беаты.Сильный дух, одно из начал Природы, самая разрушительная стихия – как еще назвать огонь? Ярость – вот его плоть. И следует как следует разозлить мирного пламенного котенка, чтобы он превратился в рассерженного дикого льва. И тогда пощады не будет – ни духу, ни кому бы то ни было еще.Ладан и белена, березовый пепел и локон падшей женщины, украденный вместе с расческой в квартале красных фонарей в Аниме, нож, перепачканный кровью, и гвоздь из гроба – предмет, историю приобретения которого Кайл предпочитал хранить в тайне, хотя и пугал ?чистеньких? светлых экзорцистов – ровесников в Эль Коразоне страшными россказнями, не имевшими в своем основании ни грамма правды. Травы, субстанции и предметы, служащие каждый своей цели, вместе их ждало единое предназначение – разозлить демоническое пламя, которое Кайл хотел раздуть с единственной умирающей, но еще горящей свечи из церкви, зажженной в первую ночь дьявольской искрой.Ольхазар, как оказалось, вместе со всей деревней отправлял в последний путь ребенка Деметры, мальчика, в смерти которого обвинили Аурику. Кайла на похороны никто не звал – и на это находилось достаточно причин. Экзорцист – судя по задуманному плану, Тёмный экзорцист – был этому только рад.Поглубже натянув капюшон старого плаща, чтобы скрыть неведомо от кого свои седые волосы, молодой человек, переживший то, что гарантированно свело бы с ума любого простого смертного, направился к церкви. Чудом спасшийся от порывов ветра крохотный язычок пламени с огарка, спрятанного в лепнине, трепетал от малейшего колебания воздуха, грозя погаснуть совсем, а потому Кайл, задержав дыхание, осторожно перенес его на более крупную свечу. Это было очень важно: для создания адского пламени, уничтожающего духов, необходим был именно такой неземной огонь – либо из Преисподней, либо с небес. Можно было, конечно, в случае чего дождаться молнии: небо вот-вот грозило разразиться потрясающей грозой, но это было крайне нежелательно.Оставалась последняя ночь.