Открой глаза! (1/1)

Чувствуя себя вандалом, Кайл методично, решительными движениями расписывал стены церкви снаружи и изнутри рунами, иероглифами и элементами клинописи. Некоторые из знаков вспыхивали, стоило колдуну закончить их написание, обжигая ему пальцы, словно были недовольны соседством с символами другой магической культуры. Очередной символ – подобная птице пиктограмма древних кельтов – зажегся особенно ярко, мгновенно превратив уголь, которым был написан, в пепел и сильно опалив Кайлу руку. Упрямая руна. Зато последняя.Кайл снял рубаху и еще одним куском угля начертил на своем животе руну Турисаз: треугольник с продленным основанием. Она должна была помочь в нужный момент сосредоточиться и сконцентрировать, подобно мощной лупе, энергию всех магий, окруживших церковь паутинами, на кончике пламени единственной горящей свечи. Свечи, которая сожжет этот чертов мир.Кайл задумал так: если привязать дух к какому-либо месту на земле, к той же церкви, сплетенной ловушке волшбы и чар, Беата не сможет покинуть ее и спастись, если ее земной локации будет грозить опасность. Значит, уничтожив церковь Долора, он выполнит свое предназначение. Так, кстати, инквизиторы и уничтожают ведьм: злобный дух привязывается к телу неразрывной магической нитью, а затем уничтожается вместе с телом. Жертва. Искупительная жертва и проклятый огонь.Кайл решил вселить Беату в церковь: не рисковать собой или сестрой, и без того погибшей дважды. Сегодня вся церковь была его пентаклем. Он превратил здание в нее, пока рисовал и нашептывал магические формулы. Стоило ведьме появиться рядом, ее тут же схватят, как лягушка хватает комара. А сжечь деревянную постройку будет уже проще простого.Чувствуя себя хозяином положения, Кайл беспрепятственно ходил по всем нефам, внимательно осмотрел трансепт и даже сунулся в деамбулаторий, куда боялся ходить в первые две ночи. Наверное, ему хотелось встретить в каком-нибудь потаенном уголке затаившегося демона и вызвать его на последний бой, чтобы не было так мучительно трудно терпеть и ждать наступления последней, третьей ночи, когда дух может существовать без тела. А тела ему не дождаться, хитро подумал Кайл, проверяя, живет ли еще пламя свечи, что он всюду носил с собой.Усевшись на полу апсиды, полукруглым венцом кончавшей главный неф, словно на троне, Кайл бессмысленно уставился в пустоту длинного коридора. Он чувствовал себя ребенком, с нетерпением ожидающим конца длинного путешествия, в конце которого его ждет какой-то сюрприз.Смесью, ужасающим коктейлем разного рода колдовства и магий Кайл оживил старый храм. Каждая доска дышала, каждое стеклышко витража билось в ритме, похожем на сердечный. Плоть – сарк – дождалась становления телом – сома. Где же пневма, душа? Долго ли ее ждать?Внезапно заскучавшего Кайла словно окатили ледяной водой. Почему-то стало страшно, жутко. Животное ощущение, мерзкое, пожирающее остатки разума и подменяющее их безотчетной, бессмысленной паникой. Подскочив как ужаленный, экзорцист вывернул карманы, нашел достаточной крупный кусочек мела и быстро, словно куда-то опаздывал, дорисовал полукруг, дополнивший апсиду, где он до этого сидел, до полного круга. Это бессмысленное действие казалось ему в тот миг исполненным пользы и необходимости. Снова успокоившись, Кайл опять сел на пол.Через час, когда часы снова начали бить, Кайл снова ощутил тревогу. Непонятная, неведомая сила вновь велела ему встать и повторить рисунок ближе к алтарю, около которого так и лежала Аурика, утонувшая в собственной крови. Ее сердце, конечно же, не билось, когда обезумевший брат наносил ей удары ножом, но лезвие достаточно исполосовало хрупкое девичье тело, чтобы позволить крови вылиться.Еще через час повторилась та же история. И еще. И еще, все чаще и чаще. К трем утра Кайл уже не останавливаясь рисовал круги, быстро перескакивал из старого в новый и повторял все сначала. Это напоминало чудовищную игру в классы. Изредка дымка, застилающая разум, рассеивалась, но и тогда мужчина, хоть и понимал глупость и бессмысленность своих действий, продолжал рисовать и прыгать, прыгать и рисовать. Это отвлекало от мрачных раздумий, подозрений и волнений, почему ведьмы все еще нет.Наконец весь пол был покрыт касающимися окружностями. Но ни в одной из них Кайл, уподобившийся привередливой птичке, выбирающей гнездо, не чувствовал себя в безопасности.?Куда же я денусь?? - спросил он сам себя и внезапно понял ответ. Провидение, сыгравшее с ним столь жестокую шутку с танцем смерти, сейчас снова вело его куда-то. В первый, вчерашний пентакль, отлично сокрывший экзорциста от глаз ведьмы. Подчиняться странной мистической силе было глупо, тем более что она уже обманула его в прошлый раз – но нарастающее чувство страха и кричащий инстинкт самосохранения, заглушавший все доводы осторожности, победили. Лишь шагнув в круг, выдержавший атаки прошлой ночи, Кайл ощутил спокойствие и умиротворенность. Пожалуй, здесь можно переждать остаток ночи, дождаться ведьмы и привести план в исполнение. Тем более что не придется выскакивать в окно, спасаясь от пожара. Кайл смерил расстояние до нартекса, арка которого смутно серела теперь уже неподалеку. Можно убежать.В той стороне, словно почувствовав себя неуютно под испытующим взором Кайла, что-то заворочалось. Затем во тьме зажглись два огонька: будто там кто-то неизвестный наколдовал два зеркала, отразивших свечу в руке Кайла. Скорее почувствовав, нежели услышав шумное дыхание, мужчина понял: это всего лишь волк. Зверь, конечно, зря пришел сюда сегодня. Когда придет время спасаться от демонического огня, Кайл помчится прочь, заботясь прежде всего о собственном выживании и ему будет не до волка. Однако животные достаточно умны, чтобы чувствовать опасность загодя. Если волку будет угодно спастись, он сбежит быстрее, чем первый язык пламени лизнет ожившее тело храма, а если он решит погибнуть вместе с хозяйкой – что ж, это его решение.Время шло. Между волком и собакой, снова. Кайл нервно рассмеялся, но не из-за того, что его рассмешило нелепое дежавю, а скорее из-за того, что ему хотелось нарушить сонную, страшную тишину. Безумный смех поддержал голос отчаянно завывшего волка. Он словно кого-то оплакивал или кого-то звал. Ночные хищники так не поют. Зверь боялся, чувствовал Смерть, но, наверное, тоже не видел Кайла. Он оставался за спасительным кругом, а оттого, наверное, испытывал запредельный ужас. Кайл хотел было позвать, приманить животное, но выронил свечу. Восковой столбик покружился на основании и снова встал ровно. Потревоженное движением воздуха пламя съежилось, едва ли не угаснув насовсем. Затаив дыхание, Кайл под аккомпанемент отчаянного воя напряженно ожидал, погибнет ли огонек или же разгорится вновь.Повезло.Ведьмы не было. Страха тоже. Взамен него явилось жгучее желание покончить со всем прямо сейчас: бросить свечу на пол и бежать, бежать во весь опор, к черному бархату ночи. Кайл с трудом сдерживался, чтобы не швырнуть свое маленькое сокровище оземь. Слишком велика была цена. Слишком велика.До рассвета оставалось немного. Через прощальную песнь охрипшего волка пробивались звуки зарождающегося утра; особо звонко доносилась трель жаворонка, вылетевшего поприветствовать воскресное солнце.- Я здесь, - прошелестел серый, хрусткий, пепельный голос. Совсем рядом, в двух шагах.- Изгнание! – закричал Кайл, отшатнувшись и метнув свечу, аки клинок, в ту сторону, откуда доносился голос.Ведьма не попалась. Дух спокойно воспользовался маленькой лазейкой, о которой Кайл и думать забыл. Изучая легенду о Беате, появляющейся в Вальпургиеву ночь, он, конечно, изучал и личности ее жертв. Он помнил, что среди них был и парень, обвиненный в кровопийстве. Но информации было мало, и экзорцист не придал этому значения.Но он обязан был помнить, что после смерти обвинения становятся явью. Умерев, парень и впрямь превратился бы в вампира – но по его душу пришла Беата. Сорбент любезно сервированных душ, она приобрела качества своего очередного ужина. Она стала способна приходить на зов крови, минуя любые препятствия.Защищаясь от Беаты как от ведьмы, демона и духа, Кайл вовсе позабыл о полуживых существах вроде оборотней, зомби и вурдалаков. Конечно, серьезная, полномасштабная защита и одновременно ловушка ото всех типов нечисти, в которую теоретически могла обратиться колдунья, потребовала бы серьезного пересмотра всего плана и куда большего времени. Однако спасительной могла оказаться любая, хоть самая слабенькая и крошечная руна, заглушившая бы зов мертвой крови, натекшей внутрь пентакля и сделавшей его доступным духам извне.Кайл не нарисовал даже ее.Рыжее, цвета лисьей шерсти пламя взметнулось до самого неба. Это был факел, один большой факел, в который обратилась любовно оберегаемая Ольхазаром последние полсотни лет церковь. Зачарованный огонь не тронул ни единого стебелька пожухлой травы поблизости, он пожирал, жадно, бессовестно, потрескивая, словно чавкая, нефы, апсиду и капеллы. Цветные витражи стекали вниз каплями разноцветных слез, липко застревая на остовах окон. Долорцы, несшиеся тушить пожар, замерли, опустив ведра воды и песка. Они любовались пламенем. Они больше не хотели его уничтожать.Кайл стоял внутри круга, снаружи которого танцевало пламя, словно большая механическая кукла, у которой кончился завод. Он прокручивал в памяти события трех прошедших ночей с точки зрения Беаты. Сейчас он видел их такими, какими они были на самом деле.Здесь больше нет колдовских душ. Я погибну от голода, на следующий год им некого будет отдать мне.А вот Кайл. Он уйдет в Аниму, он будет изгонять – значит, будет контактировать с достаточным количеством волшебства. Он станет ее раком-отшельником, а она – его актинией. Защита в обмен на пищу. Все справедливо, насколько это возможно в диком мире.Вселить посланцев в долорцев, подослать дух лисенка – легко. И все это ради нужного антуража, ради насильного вмещения в душу Кайла подлого, мерзкого, нечистого желания отомстить.Две ночи попыток вынудить его ступить за круг: болью, страхом, обманом, жертвами. ?Подсказка? на кладбище ради того, чтобы он слепо произносил бессмысленный текст, давая Беате возможность обойти соль.И третья ночь: отсутствие какой-либо активности. Кайл сам мучил, выматывал себя ожиданием и нервотрепкой. Беата искала безопасный вход в ловушку, подчиняясь инстинктам говорящих в ней жертв. И нашла. Дух победил. Время его ухода еще не настало.- Смотрите! – крикнул кто-то.Несмотря на то, что от жара все плыло перед глазами, жители Долора послушно уставились вглубь пламени. Там что-то происходило.Волк давно уже покинул горящую церковь и, продолжая оглашать округу отчаянным воем, унесся в лес. Но многие подозревали, что внутри еще находится их экзорцист, и со злобным любопытством ожидали кровавой развязки. Красота горящего здания, сохраняющего форму даже внутри костра, временно отступила для них на второй план.Странный силуэт, напоминающий неаккуратный крест,мало-помалу приближался, раскачиваясь и расплываясь. Наконец, словно нырнув из зноя в прохладу, странное создание вышло. Молодой черноволосый красавец Кайл нес на руках свою сестру, точь-в-точь такую же, какой ее запомнили свидетели ее принудительно-добровольной казни, нимало не тронутую жаром, демонами или тлением.Аккуратно положив девочку на траву, Кайл выпрямился и, глядя исподлобья на долорцев, сказал всего лишь одну фразу:- Я изгнал ее.Что тут началось! Деревенские жители, недосыпающие по вине экзорциста уже несколько ночей подряд, внезапно воспылали к нему огромнейшей любовью, возжелав прикоснуться к герою. Стоически снося объятия и поцелуи деревенских баб и рукопожатия мужиков, он продолжал говорить:- Вам нечего больше бояться. Я уйду, буду помогать другим.- Да! Конечно! Молодец! Нам больше не страшно! – голосила толпа.Лишь один человек остался в стороне от всеобщего празднования. Ольхазар видел, что стало с волосами Кайла после второй ночи, знал, что в порыве ярости тот искромсал Аурику, понимал, что что-то здесь не так.Подняв руку, священник приготовился было изобличить ?спасителя?. Но не успел.В сощуренных глазах Кайла на миг полыхнул отблеск беловатого огня, и в следующий же миг оттуда глянула на Ольхазара бесконечная адская тьма.Схватившись за сердце, старый мужчина, с самого начала, еще до рождения не доверявший Кайлу, повалился на траву. Никто этого не заметил.Все праздновали.