Вдох-выдох (1/1)

Дыши, Маркус, дыши.Вдох-выдох, вдох-выдох, привычная горечь ингалятора на языке и тяжесть металлической оправы снятых с носа очков. Дыши. Он вздрагивает, быстро проворачиваясь вокруг своей оси, стоит лифту, везущему его на нужный этаж многоэтажного здания издательства, протяжно заскрежетав, резко дернуться и остановиться.Новая, скорее всего, ещё не обкатанная техника, вполне способная дать сбой. Обычная цепочка действий, ведущая к освобождению: набрать диспетчера по телефону, указанному на табличке, сообщить о проблеме и дождаться техника, который все быстро исправит. В ожидании можно заняться делом, телефон и ноутбук, пара блокнотов-ежедневников всегда с собой. А можно и вовсе, позволив себе передышку, просто послушать музыку, делая звук в наушниках громче обычного и встречая своих спасателей мелодичным мурлыканьем любимой песни.(Джеймс говорит, что он всё же умеет петь. Марк ему, разумеется, нисколько не верит, но это приятно).Но Марк… не может. Не может воспринимать все это так спокойно, несмотря на доводы логики и то, что кабина лифта, кажется, вовсе не собирается резко падать в бездну тоннеля. Не может стоять на месте, не может заниматься работой, даже набрать диспетчеру с первого раза – не может тоже.Марк отнимает от губ ингалятор, с трудом переводя дух, и, опираясь ладонью о гладкую, имитирующую дерево панель, медленно опускается на пол.Дыши. Вдох-выдох, вдох-выдох.Паническая атака захлестывает с головой, заполняет всё подсознание и сковывает крепче любых других пут по рукам и ногам. Будто бы он больше не успешный молодой мужчина, занимающийся любимым делом и получающий за это очень неплохую зарплату, не любящий самого прекрасного человека в этом мире и не любимый им в ответ, а маленький, угловатый мальчишка, напуганный и одинокий, покинутый всеми.Запертый за очередную, надуманную провинность в крошечном, узком чулане, без единого источника света и надежды на то, что его хоть когда-нибудь выпустят…Вдох-выдох.Собственная рука, вцепляющаяся в галстук, и другая, чужая, сжимающаяся вокруг горла, существующая лишь в воображении, но кажущаяся куда реальнее настоящей.Марк закрывает глаза, чтобы миг спустя их широко распахнуть, ведь темнота делает только хуже, ещё больше погружая в детские страхи, которые, казалось, остались далеко позади. Всхлипывает, пряча лицо в ладонях и, все же пытается вернуть себя в реальность.(Кажется, психолог всё же нужен).Он бы с радостью избегал лифтов, как избегает любых других замкнутых пространств, но их офис находится на двадцатом этаже, в жестких рамках безумно скачущего вперёд и внезапно вносящего в самого себя коррективы графика, терять столько времени просто непозволительная роскошь.Цепляясь, будто за путеводную нить, Марк вновь достает телефон, с ужасом понимая, что связь вдруг пропала. Перезагружает смартфон, раз за разом пытаясь набрать Клэр или Джесс, а затем Джеймса и натыкаясь на прекрасно поставленный, но все же звучащий механически голос, приносящий извинения и предлагающий повторить вызов позже.Дыши, Марк, дыши.Когда, кажется, целую вечность спустя, створки дверей все же отворяются, он уже стянул пиджак и, наматывая кончик галстука на кулак, почти сошел с ума.Но, видя лицо Джесс, первой бросающейся к нему и стискивающей в крепких-крепких объятиях, видя, как она не сразу решается начать говорить, понимает, что за время его отсутствия случилось что-то непоправимое.И, разумеется, оказывается прав.***Вдох-выдох. Дышать, кажется, не получается больше вовсе.Сидя в фойе скорого отделения больницы, он упорно сверлит глазами двери, за которыми проходит операция. Понимая, что ничем не может помочь, и не зная, смогут ли помочь врачи.В лифте – было легче.(В лифте он боялся за себя).- Мистер Вайнер, - голос регистратора, в который раз подошедшего к нему, звучит будто бы через толщу воды. Марк, устало подняв голову, вопрошающе смотрит на молодую, энергичную и, кажется, действительно сочувствующую ему женщину. – Понимаю ваше волнение, но всё же вы нисколько не поможете, находясь здесь. Не думаю, чтобы он хотел того, чтобы вы провели всю ночь в коридоре.Марк неопределенно поводит плечами, бросая короткий взгляд на экран большого телевизора, висящего над стойкой. Бесконечные новости, временами сменяющиеся каким-то музыкальным каналом, служат фоном творящемуся вокруг безумному водовороту слёз, травм, увечий, катастроф и трагедий.- Не могу сказать, что его состояние стало стабильным, но поверьте, хирург, занимающийся им – специалист высшей квалификации, как только будут какие-то изменения, - Аманда, Марк читает имя на её бейдже, на миг запинается, и он вдруг понимает, что всё действительно может закончиться плохо. – С вами сразу свяжутся.- И всё же я останусь здесь.Дыши, Марк, дыши.Автомобильная авария. Мотоциклист, не справившийся с управлением и выехавший прямо на асфальт, протаскивает случайного прохожего своим Харли-Дэвидсоном добрый десяток метров. Прохожим оказывается Джеймс.Сжимая чуть подрагивающую руку сидящей рядом Вивьен Баумилер, Марк невольно улыбается, вспоминая их знакомство пару дней назад, прямо в отделении скорой помощи. Ей даже не нужно было представляться, чтобы он понял, что они с Джеймсом родственники, насколько похожими были черты их лиц, пластика и ярко-синие глубокие глаза.- Не думала, что мы встретимся вот так, - произнесла она тогда, и Маркус был полностью с ней согласен. Потому что Джеймс, ворвавшийся в его жизнь, выглядел теперь самой твёрдой постоянной, неотъемлемым и самым важным кусочком паззла.Без неё его бы даже не допустили в палату, в которую перевели сейчас постепенно приходящего в себя Джеймса, до того, как тот бы сам не очнулся и лично этого не позволил. Осознание окатывает холодным, почти обжигающим душем.- Кофе?Дождавшись её короткого, отстранённого кивка, Марк поднимается на ноги. Берёт пальто, вспоминая, что видел неподалёку от входа в больницу крошечную кофейню, и, выйдя на улицу, сталкивается с Клэр, которая тут же прижимает его к себе.И только в её объятиях позволяет эмоциям вырваться наружу, потому что, несмотря на то, что Джеймсу значительно лучше, он все ещё боится. Боится потерять, эгоистично боится, только найдя и впервые допустив кого-то так глубоко в свою жизнь, вновь стать одиноким. Но ещё больше – боится больше никогда не услышать бархатного, прекрасного голоса, не увидеть завораживающей улыбки на полных губах, не почувствовать их вкуса на собственных, не ощутить мятно-ментолового дыхания, щекочущего шею, и больше никогда не застонать, сорвано и отчаянно, изгибаясь под мощными, но в то же время невообразимо нежными движениями любовника...Она сжимает его мелко дрожащие плечи сильнее, и Марк чувствует, как дышать становится легче, а снедающий до этого страх отступает, растворяясь в небытие.Вдох-выдох. Вдох-выдох.Утреннее солнечные лучи проникают в палату сквозь распахнутые шторы. Заливают всё доступное им пространство, и, ворочаясь в кресле, в котором он провел всю ночь, Марк смотрит на спящего на кровати Джеймса.Работающий без звука телевизор – кажется, это он оставил его, пытаясь хоть немного отвлечься и ускорить время, мерцает на периферии зрения, и, взяв с треугольной тумбы очки, Марк надевает их. Смотрит на экран, щелкая несколько раз пультом, так и оставшимся в руках, и замирает, видя повтор новостной программы, показанной вчера вечером.Снимали всего неделю назад, но Марку кажется, что прошла целая вечность. Пресс-конференция Ребекки Сторм, главного редактора их журнала, Клэр рядом, ошеломляюще красивая в её бирюзовом брючном костюме, и он с Джеймсом, обсуждающие что-то левее её…Он не раз прежде невольно попадал под прицелы камер, направленные на первые лица издания, но никогда прежде не позволял себе подобного. Широко улыбаться, украдкой сжимая такую родную ладонь в своей собственной, находиться так близко к кому-то, наплевав на возможные слухи, пресса мгновенно складывает дважды два, ему ли не знать.Не боясь того, что кто-то из родных может это увидеть и их реакции на это. Более того – он, кажется, всем сердцем желал, чтобы кто-то из них всё же это увидел.(Желчью пары его тетушек можно было бы затопить все Чикаго).- Тебе очень идёт этот пиджак, - хриплый голос наконец пришедшего в себя Джеймса сообщает о том, что он смотрит эпизод повтора не один.- Ма… кто-то бы сказал, что я своей извечной мелкой-мелкой клеткой заставляю рябить всю картинку, - хмыкает он, поднимаясь. Подходит ближе к кровати и, скинув туфли, ложится на самый её край, чтобы не потревожить все ещё слишком слабого любовника и единственно-нужного-партнёра. – Ты ведь не мог меня оставить, правда?С ногой, плотно обмотанной бинтами, с лиловеющими ссадинами и царапинами на лице, бледный и измученный Джеймс все ещё самое прекрасное, что Марк когда-либо видел в жизни.- Правда, - только и соглашается тот. И, не дожидаясь, пока его выставят за дверь врачи, Марк осторожно подвигается ближе. Чувствует прикосновение руки к спине, то, как мягкие подушечки пальцев касаются острых лопаток, и, прикрыв глаза, погружается в эти ощущения, зная, что совсем скоро придётся вставать. – Как бы я смог?..И неожиданно понимает, что в отличие от Джеймса, никогда этого не произносил вслух. И произносит сейчас.(Я люблю тебя).