8. Los Primeros Dias / Первые дни (1/1)

Когда Хуан закрыл за собой дверь домика, оставшись, наконец, в одиночестве, прошла, казалось, целая вечность. Он не знал, радоваться ему или огорчаться, когда оглядел своё жилище, в котором ему предстояло провести ближайшие полгода.Домик?— или, скорее, хижина?— больше походила на временную обитель Робинзона Крузо, чем на нормальное человеческое жильё. Казалось, что если подует сильный ветер или разразится шторм, то за пару минут снесёт и соломенную крышу, и деревянные стены. Щели между досками были такими, что можно было просунуть туда целую ладонь. Спасибо хоть, над кроватью висела плотная москитная сетка. Как тут дело обстояло с комарами в дождливый сезон,?— то есть, сейчас?— Хуан выяснять пока не хотел. Ко всему нужно привыкать постепенно. Разумеется, никаких удобств в домике не было.Большим плюсом было наличие электричества?— уже за это он поблагодарил хозяев хижины и вселенную. В принципе, ничего особенного ему больше и не было нужно. Также кровать оказалась на удивление удобной. Как только Хуан распихал вещи по полкам в шкафу в углу, он принял горизонтальное положение, на всякий случай перед этим осмотрев все щели на предмет того, чтобы там не было змей. Чешуйчатых тварей, к счастью, не оказалось, а вот паука одного он всё-таки раздавил, решив не разбираться, ядовитый тот или нет. После всего пережитого Хуан и не заметил, как вырубился.Проснулся он от того, что вся избушка ходила ходуном от ливня, который шпарил так, будто наступил судный день. Тем не менее, через несколько минут Хуан понял, что бояться нечего и хижина способна выдержать и не такое. Молодой человек чувствовал себя не то чтобы совершенно разбитым, однако бессонная ночь и сдвиг часовых поясов давал о себе знать. Он даже не представлял, сколько часов проспал. Было ли всё ещё воскресенье, или уже наступил понедельник?Хуан потянулся за часами, брошенными на тумбочку. Было шесть часов вечера по местному времени. То есть, он проспал где-то шесть часов. Что ж, наверное, имело смысл встать и добраться до фазенды?— так он окрестил про себя дом хозяев ранчо.Атук?— сын хозяев и по совместительству прислуга для всех, кто старше него?— вызвал у Хуана только положительные чувства. Парень оказался на удивление чуток, сообразителен и не навязывался, когда это не было необходимо. До этого Хуану доводилось бывать в Мексике и Центральной Америке, и, хотя это было и не то же самое, он периодически страдал от назойливой заботы малознакомых людей. Какое счастье, что хоть сейчас его оставили в покое!Когда он покинул своё скромное жилище, дождь лил уже меньше, но Хуан всё равно промок до нитки, пока прыгал по каменной тропинке, ведущей к фазенде. Атук показал ему, где находится душ, и Хуан отправился туда не раздумывая. Когда он вышел из душа и, медленно осматриваясь на первом этаже домика, стал искать, куда же все запропастились, в дверях возникла эта дородная негритянка, которая утром представилась именем Долорес. Широко улыбнувшись, она назвала его ?сынком? и, приобняв за плечи, повела куда-то в другой конец дома. Признаков людей по-прежнему не было, а Долорес вещала о чём-то о своём: о тропическом ливне, о влаге, о духоте, о том, что ещё надо проверить лошадей и о том, будет ли Хуан ужинать.Молодой актёр даже не сразу понял, чего от него хотят, но когда, наконец, они вошли в большую светлую комнату, где столпились почти все его знакомые из тех, кто успел приехать, он лишь рассеянно кивнул и прошествовал к той компании, где на диванчике в углу расположились Энрике, Мартин и ещё несколько человек из их ближайшего окружения. На столике перед компанией стояла большая фруктовая тарелка с аппетитно нарезанными бананами, из которой гости то и дело таскали по кусочку.Хуан присел с краю, поочерёдно оглядывая присутствующих. Боковым зрением он чувствовал, что Энрике разглядывает его тоже, но у Хуана сейчас не было сил включать своё очарование, поэтому он ограничился лишь кивком. Все остальные продолжили вести деловые разговоры как ни в чём не бывало.Компания подобралась чисто мужская и состояла в основном из технического персонала. Место, где они собрались, выполняло функции столовой и некоего тусовочного места для всех постояльцев одновременно, так что кто-то отдыхал, сидя на диванчике, кто-то всё ещё?— или уже?— заканчивал ужин.—?Завтра начинаем,?— объявил Энрике.—?Уже? —?вырвалось у Хуана прежде, чем он осознал это.—?Конечно,?— многозначительно посмотрев на режиссёра, сказал Мартин. —?Ты же не думаешь, что ты сюда валяться на пляже приехал.Хуан тут же прикусил язык, ругая себя за глупость и в то же время посылая Мартину лучи ненависти.—?Это будет облегчённый вариант, всё-таки первый день,?— с улыбкой вставил Агустин, их бородатый оператор. —?Так что можешь не волноваться.—?Я и не волнуюсь,?— пробормотал он в ответ, видя, как Долорес несёт ему что-то на подносе.Хуан пересел за ближайший столик, и Агустин последовал за ним.—?Надеюсь, ты не заказал ей полный набор из первого, второго и третьего,?— всё ещё улыбаясь, сказал бородач.—?Нет, а что? Я сделал что-то не так?—?Нет-нет. Сейчас сам увидишь. Кормят здесь так, что потом не то, что ходить?— моргать тяжело.Хуан поначалу скептически отнёсся к словам своего коллеги, но потом, осмотрев гигантскую тарелку риса с картошкой и жареной курицей, грустно вздохнул.—?Я же говорил,?— совсем расплылся в улыбке Агустин. —?Мы с Энрике попытались вдвоём съесть эту порцию. Бесполезно. Энрике, не хочешь к нам присоединиться?Услышав своё имя, молодой режиссёр оторвался от общего разговора и подсел к ним. Долорес снова материализовалась из ниоткуда, водрузив на стол ещё одну огромную тарель с жареными бананами.—?Суп у них тоже банановый,?— ни к кому в отдельности не обращаясь, заявил Луис, тоже решивший присоединиться. —?И сок. И не смотрите, что он такой серый и невзрачный. Очень вкусно, между прочим, у нас такого нет.Хуан начал медленно есть, всё ещё помня о том, как плохо ему было в самолёте и в лодке. Он очень хотел, чтобы никто не видел его мучений, поэтому теперь всем своим существом пытался создать видимость, что всё уже прошло и он в порядке. Нельзя было давать повод Мартину или ещё кому из группы посудачить, что он жалуется или ведёт себя как топ-модель. Нет, такого удовольствия он не доставит им.—?Кстати, вы знаете, что наша красотка Долорес?— единственная из здешних обитателей с испанским именем? —?спросил у всех Агустин. —?Не считая Карлоса, понятно. У них всего было пятеро сыновей, все были названы испанскими именами и все погибли на материке. Остались двое: один этот парень, Атук, и его сестра, которую сослали к родственникам в Эквадор, потому что там безопасней. Карлос считает, что их защищают их индейские имена-талисманы.—?Меня вообще удивляет, как они оба?— Долорес и Карлос?— с ума не сошли, потеряв пятерых сыновей. Подумаешь, суеверия,?— тихо сказал Энрике, но его все услышали. —?Тут поверишь уже во что угодно, лишь бы это помогло твоим близким…Хуан промолчал, продолжив жевать. Его мать тоже стала, мягко говоря, немного не в себе после смерти Игнасио. Конечно, она стала с удвоенной силой опекать Хуана после того, что случилось. Его неожиданное тюремное заключение пришлось совсем некстати: уберечь от этих новостей мать ему так и не удалось.—?Давайте сменим тему,?— внезапно предложил режиссёр. —?Расскажите лучше, что вам уже удалось увидеть? По-моему, этот островок изумителен.—?Да. Мы прочесали его целиком. Узнали, что да как,?— ответил Луис. —?Остров действительно великолепен, хотя я бы и не стал тут зависать надолго. С ума можно сойти от скуки. Чем тут можно заниматься?—?Во-первых, валяться на пляже и пить кокосовый сок. Ещё купаться в водопаде, что к западу отсюда,?— вставил Агустин.—?Заниматься дайвингом ещё. С нашей стороны нельзя, опасно. Волны большие, много народу утонуло, а вот с другой стороны?— пожалуйста, сколько угодно. Правда, придётся совершить трёхчасовой переход через джунгли.—?Да, а насчёт купания?— действительно, будьте осторожней. Течение очень коварно. Кстати, с другой стороны острова есть ещё одно ранчо. Правда, там сейчас вроде как нет гостей. Но мы можем наведаться.—?Ладно, примем к сведению. Что ещё? Я всё ещё жду, как кто-нибудь из вас скажет, что тут хорошо работать и читать книги,?— с улыбкой сказал Энрике.—?Не-е-ет,?— протянул Агустин. —?Я бы сюда с девицей какой-нибудь приехал. Ну, или с девицами. Ну, знаете, огромная луна, хижина, купание в океане…Хуан покачал головой. Даже его, наконец, эти фантазии заставили улыбнуться. Островок был действительно раем на земле (если не считать змей и пауков, разумеется), и провести тут пару недель с любимым человеком было, наверное, бесконечным счастьем…—?Курить травку,?— как бы невзначай сказал Луис. —?Колумбия известна этими делами. Энрике, ты будешь с нами? Мы хотели попробовать кое-чего уже завтра вечером: отличные листья, мы купили их в Картахене без всяких проблем.Хуан насторожился. Подобный оборот ему нравился ещё меньше, чем разговор о погибших членах семьи Долорес.—?Я пытаюсь бросить курить в принципе,?— спокойно ответил Энрике. —?И у меня остаётся всё меньше и меньше сил сопротивляться вашим поползновениям. Если я сдамся?— что произойдёт, скорее всего, очень скоро?— вы все будете виноваты.—?Ой, да ладно тебе, перестань, всего один раз,?— начал уговаривать его Луис. —?Это же трава, а не табак, что тут такого? Я ж не кокаин тебе предлагаю…—?Луис, перестань,?— сказал Хуан, глядя в глаза молодому мужчине. —?Сейчас же.Наверное, он произнёс это слишком резко, потому что внезапно все замолчали и воззрились на Хуана.—?Завтра начинаем, значит,?— решил добавить он, думая, как бы отвлечь всех от только что сказанного. Хуан чувствовал, как Энрике смотрит на него в упор, поэтому добавил:?— Вот и давайте лучше начнём готовиться к завтрашнему дню.Следующим утром Энрике спустился к завтраку, кажется, раньше всех, и застал на месте лишь сонную Долорес и пару человек из съёмочной группы, включая Мартина, одиноко сидевшего в углу гостиной. Дородная негритянка тут же предложила Энрике яичницу, и тот, глянув в сторону своих ребят, решил, что вряд ли стоит рассчитывать на большее, поэтому просто кивнул в ответ. Режиссёр уселся рядом с Мартином, который подозрительно поглядывал на стакан с серой жидкостью.—?Что это? —?спросил Энрике.—?Тамарилло. Сок из древесного помидора. На вот, ещё бананы есть.Энрике ухмыльнулся и покачал головой. Опять бананы.—?Слышал, какая ночью была гроза? Настоящий апокалипсис. Я думал, эта жалкая хижина, в которой я ночую с ребятами, просто развалится. Просто ад какой-то. Почему нельзя сделать нормальный дом без этих дырок в стенах? Это же чушь какая-то, совершенно непрактично! И внутри сыро из-за этого, пауки заползают… На дворе конец двадцатого века, а тут до сих пор феодальный строй и никакого прогресса.Энрике улыбнулся ещё шире.—?Знаешь, ты первым начал жаловаться о том, как тут всё плохо. Хотя, признаться честно, другого я и не ожидал.—?Не ожидал? —?насупился Мартин. —?А как же наша поп-звезда с экзотическим псевдонимом? Не говори мне, что он всё это время был тише воды, ниже травы.—?Ты будешь смеяться, но именно так он себя и ведёт, в отличие от некоторых.Напоминание об Анхеле тут же заставило Энрике сосредоточиться. Выглядел и чувствовал себя молодой актёр вчера неважно, хотя и всё время молчал об этом, и Энрике уже начал волноваться. Его беспокойство улеглось, только когда Анхель появился в общей гостиной вечером. Кажется, перед этим он попал под дождь, судя по тому, как влажно липла к его телу футболка, а с небрежно зачёсанных назад локонов всё ещё стекали капли воды. На какой-то момент Энрике даже перестал дышать. Всё, чего ему хотелось в тот момент, было прикоснуться к этим восхитительным прядям, ощутить тяжёлый шёлк их текстуры…—?М-да,?— вывел его из задумчивости Мартин. —?Конкретный недотрах у кого-то, я смотрю. Или мне это только кажется?Энрике тут же почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо. Он совершенно не хотел вступать в перепалку с Мартином, но с другой стороны, понимал, что собственные чувства по отношению к Анхелю-Хуану нужно было проанализировать. Отсутствие секса? Конечно, и без этого никуда, но всё же. Было ли дело только в сексе? Или всё-таки нет? Реальность была такова, что во время съёмок ?Визита? Хуан почти всё время жил у Энрике. И что бы молодой режиссёр ни говорил себе по этому поводу сам, как бы ни убеждал себя в том, что это было ?необходимо для творческого процесса?, пора было признать: Энрике так долго обманывал себя, потому что не хотел отпускать парня?— и не только потому, что устал от одиночества. Просто впервые за всё время он почувствовал радость возвращения домой, когда его кто-то ждёт там. Впервые понял, что хочет стабильности. И теперь, когда актёр находился рядом с ним почти всё время, было очень легко воскресить в памяти все те моменты, когда они были вместе.Однако прошлые поступки Анхеля уже нарисовали исчерпывающий портрет его личности. Энрике уже был готов (наверное) простить Анхелю его ложь те несколько лет назад, но что касается Игнасио и того же Беренгера…Как ни странно, свыкнуться с тем, что случилось с Игнасио, оказалось легче, чем ожидал молодой режиссёр. И хотя подобные рассуждения давались Энрике нелегко, он всё же убедил себя в том, что Игнасио был наркоманом. Так или иначе существовал большой шанс того, что для него всё закончилось бы плачевно даже без участия Анхеля…А вот что касается Беренгера, то тут уже было совсем другое дело. Да, Энрике ненавидел бывшего падре Маноло и, наверное, в определённый момент даже желал ему смерти. Однако желать её?— это одно, но собственноручно убить живого человека?— это совершенно другое, каким бы плохим он ни был. И то, что до сих пор не было понятно, виновен ли Анхель в смерти падре или тот действительно попал ему под колёса случайно, давило на Энрике. И если вина за смерть брата лежала на Анхеле частично, лишь в некоторой степени, то за Беренгера его уже ничто не могло оправдать, если молодой актёр действительно совершил умышленное убийство.—?Думаю, лучше сосредоточиться на работе, а потом решать все остальные проблемы,?— пробормотал Энрике.Я подумаю над этим потом.Появление Долорес с огромной тарелкой жареных бананов и яичницей заставило его улыбнуться против воли.