Глава 3 "Антиципация". (1/1)

Сознание как в вакууме – острая точечная боль невидимым кукловодом заводит игрушку: она резко садится, в глазах – лишь темнота и подрагивают белёсые точки – как зернышки шума на экране неработающего телевизора; дышит судорожно, и чувствует, как лёгкие надувными мешочками расширяются и сужаются, как внутри невероятно колет, будто в момент её пронизывают тысячи тонких игл – длинных и насквозь. Тело будто не её: как сломанная статуэтка, как шарнирная кукла, и каждое движение невыносимо, однако она силится с неприятным, в голове закрывает мысленно дискомфорт, но даже свесить ноги с койки, словно какое-то соревнование, не выходит - отдаёт тяжестью. Но ей это нужно: девушка поворачивается и машет головой – зря – в висках постукивает молоточком, гул в голове постепенно утихает: окружающий мир медленно приобретает очертания, оживает вместе с фоновыми звуками, очищая разум, даруя ясность мысли. А дождь, что льёт за стеной, бьёт по стеклу, но для неё – набатом, и она стискивает зубы, жмурится, будто оно поможет прогнать боль.Нужно собраться с силами, нужно продолжать… что?..Клэр оборачивается за звуки ливня и осторожно хватается за голову, убирая упавшие на лоб пряди: чертовщина какая-то; происходящее больше походит на жуткий сон наяву, и ей хочется проснуться, оказаться в своём номере, но – лучше – дома, до событий, приведших к гибели Раккун-Сити, с братом и его фирменным кофе… Однако воспоминание минувших дней вызывает отторжение, и желчь подкатывает к горлу: девушка подавляет желание выплюнуть, сглатывая, но тошнота всё ещё держит в капкане. Она выдыхает и снова бредит взять контроль над собственным ватным телом: рук и ног всё ещё не чувствует, но, держась о шершавую стену, делает шаг, затем - второй: проваленная койка с проступившими через старую грязную ткань ржавыми пружинами остаётся в прошлом. Клэр шипит от собственной беспомощности, но постепенно ей удаётся прийти в норму: к ней возвращается былая координация. Но рано радоваться своей маленькой победе, ведь нога не слушается, и Редфилд чуть снова не падает на матрас, но вовремя цепляется пальцами о решётчатую дверь – та заперта. Её это не удивляет: к сожалению, желание не воплощается в жизнь, и она до сих пор здесь: в грязной, тесной, пахнущей сыростью и экскрементами, клетке, когда напротив неё – стол, заваленный бумагами, документами и пустыми кружками, а позади, на потрескавшейся от времени стене, выбивающаяся из антуража картина, написанная небрежными мазками, а на ней – согбенный человек в красном мундире, опирающийся на трость. Клэр морщится, переводя дух: корпорации не занимать самолюбования – даже среди дерьма и трупов она возрастёт прекрасный цветок, отвлекающий от сути настоящего. ?Umbrella? не оставит её в покое, пока не выпытает информацию до смерти. В лучшем случае, ей удастся избежать участи тех, кого месяцами назад она расстреливала с пистолетов и другого оружия; лучше быть мёртвым, чем ожившим уродом, гонимым простыми рефлексами, желавшими утолить навязчивые экспериментами потребности. Нет-нет-нет! Не для того она проделала весь этот путь, чтобы в итоге подвести себя и брата. ?Крис, я выберусь, я обещаю тебе?.Она приваливается спиной к стене, ощущая её холод, пронизывающий до мурашек: смотрит на руки свои, думая, сколько была без сознания, и что с ней могли сделать сотрудники фармакологической корпорации: заворачивает рукава, подтягивая их к локтям, изучает кожу и не находит ничего – вроде, на первый взгляд, чисто. Редфилд надеется, что всё действительно вторит её мыслям, и снова убирает мешающиеся ей локоны, заправляя их за ухо; суёт руку в карман – по привычке – нащупывая резинку для волос и зажигалку. Ублюдки предусмотрели всё, а вот обчистить девушку не догадались. Клэр ухмыляется; пальцы ломит от простых действий, но она старается победить неприятные ощущения, и быстро – как может – завязывает хвост: так намного удобней. Состояние здоровья постепенно приходит в улучшение.Наконец, вздыхая, она осматривается, пытаясь подметить детали в тюрьме: прямоугольное небольшое помещение, совсем рядом – стол, возможно, надзирателя, и по обе стороны от неё – ещё две камеры, но пустуют. Клэр подходит к решётке, обхватывая прутья, пытаясь взглянуть дальше, по обе стороны коридора – пока никого, и это настораживает. ?Umbrella Corporation? уж точно не отправит её – условного шпиона – на каторгу; они будут действовать жёстче. Редфилд не боится: она выжила в Раккун-Сити, и здесь справится – хочется быть настроенной оптимистично, насколько это уместно, - сбежит, однако сейчас в голове не возникает ни одной дельной мысли, даже окружение не спешит ей подсказать, как действовать. Она одна, в тишине, разрубаемой разве что звуками проливного дождя и раскатами грома, подсвечиваемая иногда вспышками молний, проникающими через маленькие прорези в стене, да и те заварены металлическими прутьями. Девушка снова возвращается в свои бесконечные мысли, несущиеся потоком, и она закрывает на минуту глаза, желает - больше, но её отвлекает скрип несмазанных петель и чьё-то недовольное бурчание. Клэр настораживается, обхватывает пальцами решётчатую дверь, и металл обжигает холодом, всматриваясь в дальний угол, где звенят чем-то – источник звука явно пытается себя рассекретить.Он закрывает двери – судя по громкому копошению – и идёт вперёд, топчет громко по каменным плитам, шурша в руках чем-то; Клэр отходит чуть в сторону, и мужчина, словно не замечая её, проходит за свой стол: садится, разворачивая пакеты – в них завёрнут какой-то сэндвич и яблоки; и к девушке снова подкатывает тошнота. Подобное гастрономическое искушение не вызывает аппетит. Редфилд отворачивается, прокашливаясь в кулак, и оно приносит свои плоды: на неё, наконец, обращают внимание.- О, проснулась, спящая красавица, - его тон весел, словно они – старые закадычные друзья, случайно встретившиеся в баре. – А я-то думал, что ты… того… сдохла.- Не дождётесь, - бросается словами Редфилд.- Ну да, как же! – и хрустит поджаристыми тостами, ещё больше раздражая её. Мужчина не следит за манерами: он ест, чавкает, смакует собственные пальцы, обмазанные соусом, и это зрелище ещё больше вызывает отторжение. Девушке хочется гадко пошутить по поводу лишнего веса, но сдерживает себя, сжимая кулаки: от раздражения надуется ещё больше, как мыльный пузырь, и последние пуговички засаленной рубашки точно не выдержат – отскочат и полетят гальками по всей тюрьме. Странно, но подобные ассоциации даже вызывают облегчение и лёгкую улыбку. – Ты плохо меня знаешь, барышня.- Не думала, что ?Umbrella? так экономит на своих сотрудниках, - разряжает гнетущую обстановку, издеваясь. – Что, модельные красавчики кончились, и они решили нанять какого-то проходимца, вытуренного из ?McDonald's??- Твои шуточки на меня не подействуют, - усмехается, грязными пальцами приглаживая короткие каштановые волосы, а глазки-бусинки выдают истинные эмоции – ему всё же обидно. – Таких, как ты, тут были сотни. И знаешь, где они теперь?- Вы их съели? – она скрещивает руки на груди.- Сука! – он давится крошками и начинает судорожно кашлять; недоеденный бутерброд летит прямо на документы, и надзиратель бьёт себя кулаком по груди, пытаясь справиться с тягостными ощущениями. Спустя минуту у него выходит. – Я лично доложу мистеру Эшфорду, чтобы ты настрадалась вдоволь, мразь! – успокаивается.- Мистер Эшфорд? – переспрашивает Клэр, вспоминая. Словно не верит в слова охранника, но память возвращает к ней эпизоды прошлого: французское подразделение, проникновение в информационный центр, обнаружение интимного для корпорации характера данных и её личный провал. Имя Эшфорда прозвучало перед тем, как она отключилась.- А, ты не знаешь, - ухмыляется он, встаёт с места, указательным пальцем вдавливая в раму картины – очевидно, что на ней остаётся видимый след, - вот он наш – лорд Альфред Эшфорд. Хозяин этого острова и один из директоров ?Umbrella Corporation?. - Очень интересно, - саркастично подмечает Редфилд, вновь всматриваясь в портрет с изображением человека во весь рост, вглядываясь в очертания лица, и они ей неприятны: прилизанные тёмно-пшеничные волосы, смотрящие с прищуром шоколадные глаза, грузный овал лица, тяжёлый подбородок… Человек средних лет худощав – красный костюм висит на нём мешком; словно полностью отдаёт себя работе, и Клэр не нравится то, что она видит – художник слишком хорошо передаёт суть. – Может, ему стоит последовать примеру тех монстров, что создаёт его корпорация? Уверена, ему бы пошла на пользу мутация.- Говори - сколько хочешь, - язвит надзиратель, - тебе и так скоро отрежут язык. Или – что похуже, но…Редфилд оборачивается на мужчину; это его ?но? её несколько озадачивает.- Мы можем договориться, - он облизывает губы кончиком языка, запуская большие пальцы в карманы брюк, перекачиваясь с пятки на носок – как ребёнок, желавший поделиться сокровенным с другом, но решающим заиметь из возможной сделки наибольшую выгоду. Клэр хмурится, ожидая ответа, а тот будто воды в рот набрал, тянет время. – Хочешь знать как?Девушка молчит, вновь обхватывая стальные проржавевшие прутья, коротко кивая в сторону охранника; ей неинтересно, она и так догадывается, к чему он клонит – иной раз не нужно настолько открыто демонстрировать свою потребность в чужой ласке. Такому здоровенному хряку не стоило даже об этом заикаться.- Ты красивая, - стыдливо прячет глаза, смакуя губами, будто боится произнести очевидного, - и я могу тебя выпустить, но ненадолго. Я могу спасти тебя от расправы, если ты этого хочешь?..- Уж лучше сдохну в камере, чем лягу под такого борова, - спокойно отвечает Клэр, пожимая плечами, и реакция возмущения не заставляет себя ждать.Мужчина визжит и хрюкает от недовольства, будто у него перед носом стянули выигрышный лотерейный билет; для надзирателя он слишком эмоционален, и Редфилд весело за ним наблюдать. Столько энергии да в нужное русло – несмотря на большой вес, он достаточно бурно реагирует на её отказ, притоптывая на месте. Но девушка совсем не ожидает, когда он почти в одном прыжке оказывается около её камеры, и она отходит в сторону, пятясь на несколько шагов.- Ну, тогда пеняй на себя! – вздувается жилка на виске охранника.Редфилд не пугает его пустословие. Она не отвечает ему, и надзиратель перестаёт пыхтеть паром ярости – моментально успокаивается – его настроение меняется карточным домиком: и не угадаешь, какая в этот раз выпадет масть.И снова звучит уже знакомый скрип: мужчина вытирает тыльной стороной ладони потное раскрасневшееся лицо, смахивает с себя крошки, заправляет грязную рубашку в брюки, и Клэр возвращается к исходной позиции, смотря в сторону: слышатся крики и ругань, странные звуки – кажется, будто там, совсем недалеко, случается борьба, однако не звучат выстрелы, и девушка не понимает, как это расценивать: хороший ли это знак или нет. Но через минуту ответ на немой вопрос всплывает сам: двойные двери чуть не вылетают с петель, и вооружённые охранники, собранные при полном параде, тащат за собой брыкающегося парнишку: он пытается вырваться, сбежать от них, сбросить путы, но Редфилд качает головой, ибо понимает – попытка тщетна. Что же, теперь ей будет не так одиноко дожидаться своей судьбы в мнимой камере смертников.- Вы не имеете право! – кричит другой, пока его пытаются насильно запихнуть в клетку. – Да вы!.. Да я!.. С него снимают наручники и, взявшись за голову, цепляясь пальцами в виски мёртвой хваткой, насильно толкают внутрь. Редфилд замечает, как её надзиратель опускает рычаги на пульте управления, находящиеся около картины с одним из нынешних директоров ?Umbrella Corporation? - в голове просчитывает возможные шансы на побег. И прячется в тени, пока прибывшие охранники занимаются новеньким.Дверь в камеру захлопывается, отрезая от другого, свободного мира. - Заткнись, Бернсайд! – и ударяет по решётке дубиной. Парень отступает, падая, обескураженный звуковыми колебаниями металла. Клэр хмыкает: нет, всё же стоит рассчитывать только на себя. Но и оставлять парнишку один на один в беде она не собирается. Спасение других – со времён Раккун-Сити – уже привычка.- Да чтоб вас!.. Да я знаете что?!.. Да вы!.. – пытается возмущаться, но с него снова сбивают спесь.- Я сказал: заткнись! – опять припугивают, и сосед через стену, в другой камере, утихает.- Ух, кто-то будет очень доволен такому улову! – потирает в предвкушении руки толстяк-надзиратель. Он салютует остальным военным – судя по форме, - и когда те уходят по коридору, даже не обмолвившись и парой слов, возвращается к двоим заключённым. – Не волнуйся, - он оборачивается к парню, - в этот раз тебе точно не удастся сбежать.- Да чтоб тебя! – и плюёт сквозь решётку прямо в сторону мужчины; не попадает, однако подобной выходкой надзиратель возмущается так же, как и за отказ Редфилд в интимном интересе.- Ты будешь первым, уродец! – снова топчет ногой, возвращаясь за своё рабочее время. - Подавись! – и показывает ему средний палец; Клэр хмыкает: у паренька слишком много амбиций – в их ситуации нужно быть спокойнее.Надзиратель садится за стол, делает вид, что не замечает заключённых. Новенький продолжает играться со струнами нервов, будто специально хочет вывести охранника из себя: бьёт по металлу, прыгает, кидается оскорблениями, и Редфилд самой это надоедает. В попытках спастись, он ещё больше усугубляет их положение. Девушка выдыхает, приваливаясь спиной к стене – всё ещё холодной и шершавой, - подмечая детали окружения тюрьмы, слушает, как бьются и рассыпаются мокрыми осколками капли дождя на противоположной стороне свободы. В голове рождается план – отчасти мерзкий, отчасти рискованный, - но по-другому она видит выхода. И считает, что нужно его претворить в жизнь; сжимает кулаки до белых костяшек, ногтями впиваясь в ладонь – не до крови, но эффект хорошо ощущаем, приводит мысли в порядок. Однако тут же её отвлекают:- Эй! – она поворачивается к источнику голоса. – А ты за что сидишь?- Саботаж, - отмахивается она, будто они говорят о погоде за чаепитием, а не сидят в камерах, ожидая приговора, - а ты?- Диверсия, - отвечает. Почему-то Клэр чувствует в его слове вязкую ложь, липнувшую мёдом. – Не волнуйся, малышка, я спасу тебя. Я уже сбегал из этой камеры раз двести!- Да, конечно, - девушка улыбается; кого ещё спасать придётся – вопрос должен стоять в ином ключе.- Разговорчики! – бьёт ребром ладони надзиратель по столешнице, привлекая внимание.Заключённые замолкают, не решаясь препираться с ним; Клэр осматривает его рабочее место, мысленно разбирает то заваленный мусором стол, то висящий на стене портрет. Отсчитывает в голове время, выжидает, пытаясь сообразить правильную расстановку будущих событий: в углу стоит стеклянный заляпанный графин, на донышке которого есть немного воды – кажется тяжёлым и массивным, и Редфилд предчувствует, как он ей может помочь. Она снова переводит взгляд на охранника, желавшего трапезничать: кусает наливное яблоко, и сок стекает по его рту и подбородку, пачкая униформу. Зрелище неприятное, вызывает отторжение, а в горле снова гадливо печёт, но девушка не желает вестись на поводу у собственных эмоций. Расслабляется – психологически, как может, - подходит ближе к решётке, сквозь прутья опуская руки и улыбается, обращаясь к толстяку:- Эй, как вас?..Надзиратель поднимает голову, чуть наклоняет её: как заинтересованный воробушек, которому кидают хлебные крошки.- Франсуа Село, - и снова хрустит фруктом. Имя отдаёт кислым душком, но Клэр приходится мириться.- Франсуа, - лживо мурлычет она, прижимаясь к прутьям, - я… я подумала над вашим предложением…- И?.. – мужчина расплывается в улыбке; его больше не интересует яблоко. А глаза-пуговички блестят от неожиданности поворота.- Да, я поняла, что вы – то, что мне нужно, - показательно облизывается Редфилд, но на самом деле – от самой себя тошно. – Вы получите то, что хотите. И, возможно, даже больше.Такой расклад неимоверно радует Село; другой, напротив, начинает выступать недовольно. Он не понимает – держит в уме Клэр, отходя в сторону: Франсуа встаёт с места, поправляется, бьёт себя по круглому животу, будто в него вшит гигантский шар для боулинга, довольный тем, как всё переигрывается в его сторону. Надзиратель поворачивается спиной, опускает один из рубильников, и Клэр наблюдает, как решётка постепенно отходит от магнитного замка – скрипит и отворяется – теперь можно выйти. Однако она не спешит – ожидает Франсуа, который, как кстати, сразу же оказывается возле неё, как джентльмен придерживая двери, приглашает её в коридор. Девушка коротко кивает, благодаря, проходит к его рабочему столу, руки держит за спиной, переминается с ноги на ногу, будто действительно жаждет только этого – воплотить грязное чужого мерзкого человека. Село широко улыбается и расстояние между ними преодолевает в два шага, не забыв хлопнуть ладонью Редфилд по ягодице: мерзко, но она держится – нельзя выдавать маскировку. Мужчина грузно опускается на стул, и девушка медленно, словно под пыткой, опускает руки на его массивные плечи.- О, ты решила сразу так? – для сотрудника ?Umbrella Corporation? он слишком глуп. И, не замечая подвоха, снова приступает к еде. – А я думал, что ты сразу?..- Хочу доставить кому-то максимальное удовольствие, - корчится от собственных слов Клэр, мягко массируя и надавливая. – Вы же хотите, чтобы всё прошло на высоте?- Д-д-да-а-а… - давится.- Вот тогда расслабьтесь и получайте удовольствие, - понижает свой голос до шёпота Редфилд.Заключённый, наблюдая подобное, фыркает, явно думает, что она с ума сошла, но меняется в лице, догадываясь обо всём; Клэр молча намекает ему, наклоняя чуть голову, и тот всё понимает без слов, спиной впиваясь в стену – ждёт окончания спектакля, той самой кульминации. А Редфилд справляется с неприятным наваждением, опускаясь с лопаток вдоль позвоночника, присаживается на корточки, пока надзиратель, расслабившись, млеет под чужими прикосновениями. - Да-а-а, вот так, хорошо.- Ох, поверьте мне, дальше – больше, - Клэр ненавидит себя в данный момент, продолжая пощупывать жировые складки через ткань рубашки, надавливать на тело, похожее на желе. – Вам обязательно понравится.- Жду не дождусь…- Прямо здесь, при заключённом?- А ты стесняешься, красотка?- Я люблю экстрим, - поддакивает девушка, а сама хочет себя ударить и сполоснуться под проточной водой.- Я весь твой…Редфилд отворачивается, проходится щипками по спине, удерживаясь одной рукой, а второй медленно тянется к графину, поблескивающим под светом жёлтой лампы; она делает всё, чтобы не выдать себя – пока Франсуа Село удобно располагается на скрипучем стуле, Клэр пальцами цепляется за сколотую ручку, обхватывая. И встаёт медленно на ноги, наклоняясь, томно прошептав:- Сейчас будет очень хорошо…- Да-а, давай, красотка…И Клэр воплощает его мечту в жизнь: замахивается стеклянным графином и ударяет по наклонной, метя точно в висок; мужчина, вскрикнув, падает, осыпаемый стеклянным дождём, мелким крошевом; по щеке кровь течёт к подбородку. Она нокаутирует его, и времени остаётся слишком мало: Редфилд поворачивается к портрету, опускает все до единого рубильники, и синхронно слышатся щелчки – двери размагничиваются, открываются, выпуская на волю невинных преступников. Парнишка, которого недавно посадили, выходит и, подзывая Клэр, кричит:- Бежим! Я знаю дорогу!Устремляется прочь, оставляя её один на один с надзирателем. Редфилд хочет ступить шаг, чтобы потом броситься со всех ног, но неожиданно падает, больно ударяясь животом о каменный пол. Она выгибается, наблюдая, что Село держит её за щиколотку; он тянет её назад, в смертельные объятия, но девушка не желает сдаваться. Под его истерический смех-хрюканье она тянется вперёд, но силы их неравны. И замирает лишь на секунду, когда слышит, как что-то знакомо щёлкает: догадывается – затвор, она на мушке.- Дёрнешься, сука, убью! – дышит он часто, держась мёртвой хваткой за её ногу.Только Клэр не слушается: выворачиваясь, она подошвой ботинка впечатывает надзирателя в подбородок; обескураженный этим, он роняет пистолет, хватаясь на лицо, крича сплошную брань, и Редфилд скоро встаёт на ноги, собирается бежать в ту сторону, куда пропал её товарищ по беде. Он всё это время ждал её; они вместе, рядом – двустворчатые двери, как окно в желаемое настоящее; парень ударом ноги заставляет их открыться, выбегая на улицу: мрачная темнота, дождь не перестаёт лить. Клэр за стеной из воды ничего не может разглядеть; вдалеке её мыслям вторит гром.- Туда! – указывает он и, снова не дожидаясь, бросается в сторону. Редфилд не хочет отставать; но почти сразу же слышит, как за ними включается сирена – теперь весь тюремный комплекс знает об их побеге. Вой приглушает ливень, и девушка оборачивается, замечая, как один из металлических боксов, присоединённых к зданию, открывается, и на них бегут несколько собак – доберманы лают, перебирая лапами, вздыбливая грязь кусками, слюнями истекают в голоде по живой плоти.Псы – заражённые; ?Umbrella? тестирует своих созданий на заключённых.Клэр хватает другого за руку и тянет на себя, боясь обернуться; от дождя одежда мокнет, липнет, утяжеляет – бежать практически невыносимо; но всё это мелочи, а монстры, скалящиеся, приближаются: в их мнимой гонке должен быть один победитель. У них нет оружия, чтобы противостоять им: погода становится вторым врагом, усугубляя сложившуюся ситуацию. Редфилд не разбирает дороги: бежит вперёд, мысленно вторя надеждам на возможное спасение. Очертания размыты, словно на весь мир вылили в момент растворитель: перед глазами пляшут мазки – иссиня-чёрные, разбиваемые белыми каплями дождя. Редфилд щурится, постоянно отмахивается от липнувших на лицо волос; боится обернуться – доберманы-зомби могут быть близко.Но неожиданно в гонке начинает вести не она: парень, вцепившись в кисть, с силой толкает её в сторону, и девушка словно читает его как открытую книгу, словно телепатически они соединены единым планом: тюремный блок окружает сетка Рабица, под ней, у самого угла – металлические трубы, наваленные пирамидой, аккурат под самый вверх: почти что лестница к выходу. И там – единственный участок, незащищённый крученной колючей проволокой. Это их шанс навсегда покинуть эти стены.Парень взбирается по трубам; от дождя и грязи – скользко, и он чуть не падает, но вовремя цепляется за металлические стяжки, поднимаясь быстрее. Клэр сразу за ним: она оборачивается, ступая по балкам, ноги разъезжаются в стороны, но она удерживается на весу; новый знакомый быстро проходит испытание, перемахивает через забор, одним прыжком оказываясь на свободе. Он прилипает к сетке, пытаясь поймать Редфилд, но той препятствия даются тяжелее, чем парню: она почти у цели, но девушка, вскарабкиваясь на новую ступень-трубу, случайно соскальзывает: успевает вцепиться за трос, но под ней металл дребезжит, ведёт себя физически ожившим. Она решается сделать иное: прыгает, хватаясь за необработанные края сетки Рабица, и под ней, звеня, летят балки, одна за другой. Заражённые собаки глупы: ведущие инстинктами, они не успевают отскочить в сторону, и, протяжно заскулив, оказываются раздавленными – Редфилд может лишь об этом догадываться. Дождь стирает кровавую кашицу мутированных трупов.Сирена не унимается, не замолкает: она будет дальше протяжно выть, пока они на свободе. Им нужно бежать скорее. Ливень должен скрыть беглецов от посторонних глаз.Клэр спрыгивает к другому, и они вместе направляются вперёд, под протяжные шумы, в сторону леса, находящегося рядом; деревья должны помочь им, замаскировать… и Редфилд даже не хочет думать о том, что же будет с ними дальше.***Она не знает, насколько сильно они забежали далеко: километры ли или всего лишь несколько метров – загадка; а лес, спасающий от дождя чёрной кроной, не мог дать ответов. Девушку знобит, она промокла, мёрзнет, и обнимает себя за плечи, растирая: глупо это делать под ливнем, но по-другому от вязких мыслей отвлечься не может. Они останавливаются для того, чтобы перевести дыхание; вой сирены стихает – звуки разбивающихся капель её перекрывают. ?Umbrella? обязательно пошлёт за ними: свидетелей редко оставляют в живых, а если и так – только в виде мутированных существ. Клэр выдыхает на свои руки облачком пара: температура ночью опускается слишком низко, а она одета не по погоде. Впрочем, как и её новый знакомый: майка, поверх – тюремная роба с условным номером заключённого, камуфляжные брюки и ботинки на шнуровке… а он будто не чувствует дискомфорта. И, выпрямившись, наконец, успокоив напряжённые лёгкие, обращается к ней – так просто, словно только что они не сбегали из мест лишения свободы, спасаясь от голодных зомби-собак.- А ты круто его… - выдыхает, показывая большой палец. – Но, знаешь, я бы и сам неплохо справился. Тебе очень повезло, что ты встретила меня!- Конечно, - гордости ему не занимать; однако девушка не хочет высказывать ему – не в этот раз. – А… где мы?..- Ты не знаешь? Ну, да, - отвечает он за неё. – Остров Рокфорт собственной персоной. Могу побыть твоим гидом, если хочешь?- Нет, спасибо, - отказывается Клэр, - у меня есть другие планы.- Как хочешь, но я всегда готов к сотрудничеству, - парень выступает вперёд. – Кстати, а тебя зовут?..- Клэр Редфилд, - не видит она препятствий называть своё настоящее имя. – А ты?- Клэр? М-м-м, миленько, - обходит он её стороной, рассматривая, и девушке подобное не нравится. Его взгляд липнет к ней клещом, которого тяжело выдернуть. – А я - Стив. - Хорошо, - кивает она. – Так… ты знаешь, как отсюда выбраться?- Да, малышка. Расслабься, я всё здесь знаю, - улыбается он, отходя от неё всё дальше. – Однако, знаешь, я передумал - у меня есть кое-какие дела, - противоречит он сам себе, трогая за номерной ошейник на шее. Резко меняется в настроении, будто между ними происходит невидимая напряжённая дуэль. - Дела?Он отбегает от неё в сторону, и Редфилд, сделав шаг, окликает его:- Стив?Бернсайд останавливается в нескольких метрах от неё, показательно качая указательным пальцем, цокая языком.- Не ходи за мной, малышка. Не хочу, чтобы ты меня тормозила.- Тормозила?- Может, ещё увидимся, - и, послав воздушный поцелуй, снова убегает прочь, прячется среди деревьев, в темноте, и Клэр не успевает проследить за ним, теряет след. Вздыхает, понимая, что глупо полагаться на стороннюю помощь – может, они со Стивом ещё встретятся, но когда и при каких обстоятельствах – открытый вопрос. Обнимая себя, девушка идёт вперёд, ведясь на собственные чувства, прислушиваясь к шуму за идущим дождём, разбавляемым раскатами грома. Найти бы убежище, переждать хотя бы ночь и непогоду, а потом попытаться вернуться домой. И снова – позже – искать всеми силами Криса. Первоначальная задача – чувствует себя роботом – не меняется.Поднимаясь на горку, шлёпая мокрыми ботинками по влажной земле, она даже не сразу соображает, как раздаётся какой-то грохот и судорожно оборачивается – кажется, будто оно звучит со стороны тюремного блока. Однако за массивом деревьев она не может что-то рассмотреть; но шум совершенно не похож на гром – такой гул, будто бы взорвалась бомба. Клэр сглатывает и, собираясь с мыслями, бредёт дальше, надеясь, что в будущем будет только лучше. Но что-то ей подсказывает, что и в этом она ошибается.Дыма и огня за непогодой ей не видно.