Часть 3. Стрела Камадэва (1/1)

—?Почему ты позволил случиться такому?Вишну приоткрыл один глаз и увидел Шиву, парящего над волнами Предвечного Океана. Вздохнув, Вишну сложил руки в намастэ. Через мгновение он разомкнул ладони и устремил спокойный взгляд на едва приметную рябь, пробегавшую по поверхности первичной иллюзии.—?Даже я бы не смог воспротивиться такому количеству накопленного тапаса. Сын Панду много страдал, и он к тому же один из немногих, кто интуитивно чувствует принципы работы проклятий. Всё-таки он сын Дхармараджа. Не в моей воле было противостоять его желанию забрать проклятие Ашваттхамы.—?Досадно, что ему удалось накопить такое количество энергии,?— нахмурил брови Махадэв. —?Такие события всегда не к добру. Скопление большого количества энергии в одном теле приводит к нестабильности пространства-времени. Уже в нескольких вселенных события пошли не так, как нужно, и исправить это мы не способны. Неужели Триада становится беспомощной? Если так, вскоре мы будем заменены.—?Всё, что ни случается, происходит во благо мира. Наш уход тоже будет во благо.Лакшми продолжала безмолвно массировать ступни своего супруга, однако Вишну ощутил, что нежные пальцы её внезапно задрожали, когда Шива заговорил о возможном конце Триады.—?Они идут сюда,?— переменил тему беседы Махадэв.—?Да,?знаю,?— губы Вишну искривила невесёлая усмешка. —?Кто бы мог подумать, бывшие враги впервые стремятся к одной цели и действуют вместе. Такое я вижу впервые. Не помогла даже иллюзия Индры.—?Что ты имеешь в виду?—?Индра очень хотел сделать своего сына, его братьев и их супругу счастливыми, однако быстро осознал: в его раю они счастливы не будут, им нужно нечто большее, как и кауравам. С другой стороны, узнав, что Юдхиштхира остался в юдоли скорби, пандавы стали бы предпринимать бесплодные попытки ему помочь. Индра сделал всё, чтобы Арджуна и близкие ему люди не страдали. Он поместил рядом с их покоями сад забвения. Аромат цветов заставлял пандавов не думать о прошлом и не терзаться болезненными воспоминаниями. Пандавы стали жить одним днём и радоваться этому. Наверное, это можно было бы назвать фальшивым счастьем, если бы мы с тобой не знали, что все миры?— такая же иллюзия. Нет разницы между настоящим и фальшивым, разве что в количестве иллюзорных слоёв. Сняв верхний слой и увидев лежащее под ним, люди говорят: ?О, я нашёл настоящее!? И не ведают, что все слои?рано или поздно исчезнут. Даже вечный свет?и вечное ничто временны. Только поэтому я не считаю поступок Индры дурным. В данном случае побуждения его были благородными. Но кауравы пришли и разрушили магическую завесу Индры. Теперь пандавы всё вспомнили и точно так же желают найти Юдхиштхиру. Они не сдадутся.—?Что ты им скажешь?—?Правду.—?Всю?! —?в глубине тёмных глаз Шивы падающей звездой промелькнуло удивление.—?Ту, которую им следует знать. Ответов будет не больше, чем заданных вопросов. Но я не думаю, что хоть кто-то из них копнёт чересчур глубоко. В любом случае поглядим, какой из вероятных сценариев начнёт воплощаться.—?Даже сейчас планируешь игру? —?смех Шивы заставил рябь Океана превратиться в высокие волны, и змей Шеша, лёжа на этих волнах, интенсивно закачал тысячей голов.—?Я лишь выполняю свои прямые обязанности.—?И тебя не беспокоит, что иногда игра идёт не так, как ты задумал?—?Я способен наслаждаться любым поворотом событий.—?Даже если Дурьодхана узнает о проклятой стреле Камадэва?Лакшми вздрогнула и перестала массировать стопы своего божественного супруга.—?Если узнает,?— медленно заговорил Вишну после недолгого молчания,?— некоторым дэвам не поздоровится. Я не собираюсь создавать сыновьям Сурьядэва трудности, поэтому не допущу этого.—?Трудности могут возникнуть и у нас, праведный гнев способен на многое. Мы могли бы убрать стрелу, когда Юдхиштхира в молитвах просил о помощи. Однако мы не стали.—?Если бы стрела исчезла, то битва не началась бы. А Дэви Притхви требовалось великое жертвоприношение. Но ничего страшного не произошло. В итоге каждая погибшая в сражении душа обрела благо. И Юдхиштхира стал духовно сильнее. В конце концов, именно он собственной силой разрушил проклятую стрелу навсегда.—?Горе от невосполнимой потери помогло ему,?— печально покачал головой Махадэв. —?А ведь стрела изначально предназначалась не ему.—?Дети расплачиваются за грехи отцов,?— бесстрастно изрёк Вишну.—?А также приёмных отцов и бабушек,?— с ироничной улыбкой добавил Махадэв.—?К сожалению, все члены семьи создают карму для потомков. Но дети способны избежать многого, если будут следовать дхарме. Пока яд стрелы не распространился по его тонким и грубым телам, Юдхиштхира мог сопротивляться проклятию. Он мог приказать себе думать о дружбе или платонической любви, но он сосредоточился на потребностях тела.—?Он был подростком! —?возразил Шива.—?Но он приходился ещё и сыном Дхармараджу, являясь его частью! Он мог сопротивляться действию стрелы, пока проклятие ещё не поглотило весь его разум.—?У него не было столько сил тогда.—?Зато они есть теперь. И ты ещё будешь говорить, что не все события происходят во благо? Юдхиштхира уже освободился от стрелы Камадэва, а после прихода Калки станет полностью свободен и вернётся в Индралоку.—?Но он никогда не узнает, что ту стрелу Камадэв выпустил по приказу его отца.—?Как?! —?неожиданно вмешалась в их беседу Лакшми, поражённая услышанным. —? Неужели Дхармарадж?— виновник случившегося? Или это был царь Панду?—?Оба отца Юдхиштхиры?несут ответственность за страдания сына,?— признался Вишну. —?Но один в большей, а другой в меньшей степени. Хотя как можно измерить степень вреда, причинённого своему же ребёнку? Такое не поддаётся измерению.—?Но как же так вышло? —?не могла успокоиться Лакшми. —?Двое достойных царей стали причиной несчастий Юдхиштхиры?Махадэв и Вишну переглянулись.—?Покажи ей,?— негромко произнёс Шива. —?Пусть узнает правду, которую ни пандавам, ни кауравам лучше не видеть.Вишну раскрыл ладонь. Небольшой шарик выскользнул из его руки, открывая перед взором Лакшми золотой тоннель, ведущий в прошлое.***Яма торопливо шёл, яростно ударяя стопами по чёрным плитам пола, отчего под сводами дворца, расположенного на планете, носящей в Мритья Локе название Сатурн, разносилось раскатистое эхо. Гнев подгонял его, он не мог больше ждать. В покои Шани он ворвался, раскидав в разные стороны слуг, пытавшихся что-то бормотать о времени отдыха господина.—?Ты! —?выкрикнул Яма, заставив Шани проснуться и приподняться на постели. —?На сей раз ты перешёл все границы!!!—?Могу я узнать, чем вызвано твоё недовольство? —?голос Шани казался мёртвым и сухим, лишённым каких-либо эмоций.—?Сегодня мне довелось встретить и приютить душу, совершившую самосожжение от отчаяния. Этот мужчина не выдержал тяжести наложенной тобой кары. Его звали Динеш.—?Он заслужил свою кару,?— ничуть не смутившись, промолвил Шани. —?Он воровал и лгал. Хуже того, среди обманутых им жителей города были и брамины.—?Он пытался спасти жизнь тяжелобольного брата!—?Нарушая дхарму? —?скептически уточнил Шани.—?Для него легче было нарушить дхарму, чем потерять единственную любовь.—?Его любовь сама по себе являлась грехом. Он должен был понести наказание ещё и за это. Возможно, в следующей жизни его душа очистится и не станет более преступать закон.—?Нельзя одинаково наказывать тех, кто лжёт и ворует из алчности, и тех, кто совершает то же ради любви!—?Для грешников любовь становится удобным оправданием. Если я начну смягчать наказание, каждый станет творить, что угодно, прикрываясь любовью. Но истина в том, что дхарма?— превыше любовных и семейных уз. Ничто не может служить оправданием её нарушения.—?Ты никогда не любил,?— холодно сказал Яма.—?Неправда, любил. И люблю сейчас. Маму и Бхадру, Ханумана, Каколя, Ями, Дхамини. И ещё нерождённого сына своего люблю. И тебя, и отца, несмотря на всю боль, которую вытерпел от вас. Но даже ради всех вас я никогда не преступлю своих обязанностей и не нарушу дхарму!—?Но ты не испытывал любви, подобной пожару, потому тебе не понять, что вынес Динеш перед тем, как погибнуть. А ты не помог ему, лишь обрёк на худшие мучения, наложив на него Вакру!—?Это бессмысленный разговор, Яма,?— Шани тяжело опустил голову на подушку. —?Если тебе больше нечего сказать, уходи. Я знаю, что поступил верно. Ты и за тысячу лет, споря со мной, не убедишь меня в обратном.Яма ещё некоторое время стоял и смотрел на младшего брата, словно желая сказать ему что-то, но потом решительно развернулся и вышел.***—?Нет-нет-нет, о Царь Справедливости! Даже не просите! —?Камадэв съёжился, складывая руки возле сердца и умоляюще глядя на Яму. —?Это дурная затея! Меня уже однажды испепелили за то, что я пытался вмешаться в чужие дела, а за помощь дэви Ганге меня прокляли быть нечистым. Если я совершу ещё что-нибудь, уничтожения мне не миновать. Шанидэв будет держать свой взгляд на мне, и вся моя жизнь наполнится неудачами. Прошу, сжальтесь! Не просите меня о таком.—?Но откуда Шани узнает, что с ним случилось? Он получит стрелу во сне, а, проснувшись, не сможет думать ни о чём, кроме вспыхнувших чувств. Когда же урок, который я собираюсь преподать ему, будет усвоен, я уничтожу стрелу.—?Для этого вам придётся подобраться к Шанидэву очень близко! Так близко, что грешно и думать… —?Камадэв затрепетал и умолк, не в силах продолжить фразу. —?Вы же Дхармарадж! Как возможно, чтобы вы сами нарушали дхарму?—?Это необходимо для блага тех, кого наказывает мой брат, не видя разницы между преступлением и ошибкой. Я стараюсь не ради себя, а пытаюсь оградить других от несправедливости. Это моя прямая обязанность.Камадэв всё ещё смотрел на Яму расширившимися от ужаса глазами и молчал.—?Ты сам не раз пускал стрелы в неподходящих людей. Скажешь, нет? Иначе откуда в Динеше вспыхнула запретная страсть? И не только в нём. Сколько на свете людей влюблены в тех, кого любить нельзя! Стало быть, делал то же самое и без моей просьбы.—?Помилуйте, Дхармарадж! Одно дело случайно попасть не в того человека, потому что рука дрогнула, а совсем другое?— совершить преступление намеренно! Да, бывает, моя стрела отклоняется, и кто-то страдает… Но сейчас вы просите меня сотворить беду умышленно.—?Это не беда, а урок, который собирается преподать одному слепому гордецу Царь Справедливости. Почему ты колеблешься? Неужели не веришь в мою праведность? Или не хочешь в будущем получать поддержку от Дхармараджа и самого Господа Сурьи?Камадэв смешался, глядя на решительно настроенного Яму, а потом едва слышно выдохнул.—?Хорошо. Я сделаю это.***Всю ночь Шани провёл в покоях жены, игнорируя требования служанок уйти и подождать снаружи. Как это возможно, если вот-вот родится его первенец? Он должен быть рядом! Пусть Дхамини лежит за плотной занавесью, и ему на неё нельзя смотреть, но он будет держать свою супругу за руку и говорить ей ласковые слова. Он был с ней, пока не услышал плач сына, и сердце его исполнилось гордостью и радостью, когда ему позволили взять его на руки.Роды оказались тяжёлыми, и Дхамини уснула, лишившись сил, едва покормив малыша Манди грудью. Приняв успокоенного сына из ослабевших рук жены и переложив его в колыбельку, Шани сам уснул, приткнувшись щекой к краю детской кроватки, однако сон его был чутким.Он вздрогнул и проснулся далеко за полночь, ощутив едва приметное колебание воздуха со стороны окна. Сладко и терпко запахло цветами, но этот запах не успокаивал, а лишь настораживал. Ибо откуда взяться цветам с незнакомым запахом в покоях его жены посреди ночи? Шани напрягся, не открывая глаз, и вдруг с тревогой уловил характерный шум. Его ни с чем нельзя было спутать: так натягивается тетива… А мгновение спустя стрела вылетела, рассекая воздух. Шани быстро среагировал и успел поймать её прежде, чем она вонзилась… в край колыбельки? В ребёнка? Нет, в него. Стрела летела туда, где всего мгновение назад располагалась его грудь.Шани вскочил на ноги. Ноздри его раздувались от гнева. Сжимая в руке стрелу, увитую странными багровыми цветами, он бросился к окну, не обращая внимания на тревожный вскрик проснувшейся Дхамини, зовущей на помощь слуг.—?Кто здесь?! —?гремел голос Шани в полуночной темноте. —?Кто посмел совершить это гнусное преступление?! —?выглянув из окна, он увидел спешно убегавшего дэва, с ног до головы увитого гирляндами крупных цветов. На лице Шани появилась жестокая усмешка. —?Камадэв… Ничего, я прекрасно знаю, где тебя искать.***Даже в своём цветущем саду рядом с прекрасной, как весна, Рати Камадэв не мог обрести покоя.—?Это было ошибкой… Непростительной ошибкой! —?повторял он, меряя шагами усыпанную лепестками магнолий и цветами жасмина тропинку. —?Зачем я согласился?!Рати пыталась расспрашивать супруга, но тот, как нарочно, не мог ничего связно рассказать. Когда прекрасная дэви уже отчаялась что-либо понять, в их тайную обитель с неба стремительно спустился гигантский чёрный ворон, на спине которого восседал мрачный ездок, облачённый в одежды под цвет перьев птицы. Мужчина был смуглым, черноглазым, с усами и коротко стриженой бородой. Его длинные волнистые волосы развевались по ветру. В диадеме, венчавшей голову, ярко сверкал крупный сапфир. Глаза горели холодной яростью. Спрыгнув со спины своей ваханы, Шани широким шагом приблизился к сжавшемуся от предчувствия близкой расплаты Камадэву.—?Твоё? —?глухо обронил он, показывая богу Любви увитую багровыми цветами стрелу.Отпираться было бесполезно. Цветочными стрелами не пользовался больше никто из дэвов. Супруг Рати судорожно сглотнул и затравленно посмотрел на Шани.—?Дай-ка взглянуть, кто надоумил тебя. Сам бы ты не додумался, мне ли не знать,?— с ласковой улыбкой, от которой у провинившегося божества затряслись поджилки, Шани коснулся пальцами лба Камадэва, и уже спустя минуту лицо Воздающего Плоды Деяний снова приняло суровое выражение. —?Дхармарадж, надо же! —?воскликнул он. —?Так это его затея?!Камадэв уже приготовился к проклятию или к смерти, но внезапно судьба ему улыбнулась. Весь гнев Шани теперь был направлен на Яму.—?Значит, ты решил преподать мне урок, старший брат? Тому, кого сам Шива благословил наставлять на путь дхармы любое существо во вселенной, включая Триаду?! Берегись. Ты высоко замахнулся и теперь дорого заплатишь за содеянное!***Яма открыл глаза, ощутив, будто его что-то толкнуло изнутри. Однако он довольно быстро понял, что толчок был внешним. В него кинули плодом манго, чтобы разбудить. Подскочив на кровати он испуганно уставился на тёмный силуэт, возвышавшийся над ним.—?Шани?!—?Угадал.Голос Шани звучал странно, незнакомо. Он приближался к Яме медленно, словно играя. Движения его выглядели плавными, неторопливыми. Яма тревожно наблюдал за братом, не способный понять, что происходит. Неужели проклятая стрела уже начала действовать, и Шани явился для того, чтобы просить того, о чём деликатно предупреждал Камадэв? Нет, он так быстро не подарит гордецу желаемого. Пусть помучается! Он достаточно мучил других.Внезапно Шани метнулся к нему и молниеносно прижал весом своего тела к постели. В горло Яме вжалось нечто тонкое, но очень твёрдое и прочное. Он скосил глаза и увидел с одной стороны цветочное оперение, а с другой?— острый наконечник. Стрела Камадэва! Но почему Шани держит её в руке и сдавливает этой стрелой ему горло?—?Боишься? —?впервые Яма по-настоящему испугался, увидев, как жутко выглядит в гневе его младший брат. —?Правильно, бойся. Я, возможно, мог бы тебя простить, если бы эта бхутова стрела в погоне за моим сердцем не полетела сегодня в сторону колыбели моего новорождённого сына. К счастью, Манди не пострадал. Однако такую гнусность я простить не могу. Ты заплатишь за свой поступок, жестоко заплатишь! Значит, хотел, чтобы я мучился от любви? Думал, что этим восстановишь справедливость и заставишь меня не наказывать грешников?! Но теперь ты сам получишь то, что уготовил для меня, и даже больше. Какое проклятие ты придумал? ?Сгорать от страсти к брату?? В ответ получишь тройное проклятие. То, что ты придумал, я оставлю неизменным. Ты будешь сгорать от страсти, но не только. Брат, которого ты полюбишь, будет в ответ ненавидеть тебя и никогда не позволит к себе прикоснуться даже пальцем, а ты будешь проклят тем, что наслаждение сможешь получать только от его прикосновений. Ничьи другие касания, включая твои собственные, отныне не удовлетворят тебя!—?Нет,?— в ужасе прошептал Яма, дёргаясь, однако подняться не получалось.—?Да. Я волью свой взгляд Вакра в эту стрелу, и тебя будут преследовать сплошные неудачи. Но, самое главное, как только у тебя родится сын, если, конечно, ты сможешь его зачать хоть с кем-то, учитывая моё проклятие, эта стрела сразу после рождения пронзит его тело, и он станет мучиться от того же самого, исцелившись лишь в день своей смерти. Это тебе наказание за то, что ты подверг моего сына опасности!—?Нет, Шани! Я совершил ошибку, прости меня! —?Яма попробовал сложить руки перед грудью, однако Шани оставался непреклонным.—?Я всегда говорил, что нет разницы между нарушителями дхармы, какими бы причинами они ни прикрывались. Преступление есть преступление, и за него следует ответить. Ты ответишь тем, что пожнёшь плоды своих дурных поступков. Я всего лишь возвращаю тебе назад то зло, которое ты уготовил для меня.С этими словами он с размаху вогнал стрелу в грудь Ямы. Дхармарадж вздрогнул, выгнулся от боли, а потом скорчился на постели, едва сдерживая рыдания. Даже не обернувшись, Шани встал с кровати и покинул покои Ямы.Дхармарадж продолжал беззвучно рыдать, яростно кусая подушку. По его телу растекалось блаженное тепло пополам с адским пламенем. Отныне он был обречён сгорать от любви к собственному брату. К тому, кто всего мгновение назад проклял его.