Глава 13 (1/2)

В понедельник утром Чу проснулась рано, зная, что нужно будет идти на работу. Она лежала в кровати, подперев голову локтем, и смотрела на спящего Люциуса, львиная грива которого разметалась по подушке. Прошлой ночью он вернулся к ней очень поздно. Поэтому, несмотря на все его предыдущие заверения, обедать ей пришлось в одиночестве. Когда Люциус лег в кровать, Чу поняла, что спать ему не хочется, и он оглядывается на нее. Затем, Люциус лениво перевернулся, оказавшись с ней лицом к лицу, в его глазах было желание. Она охотно подчинилась, с одинаковым удовольствием раскрыв объятья и раздвинув ноги.***После того, как Чу аппарировала, Люциус остался в замке один и мысленно вернулся к содержимому подземелий. Ему самому было жутко думать о том, что там находиться. Он не знал, как долго сможет откладывать свой визит в эту комнату. Он чувствовал странное нежелание туда идти, по крайней мере, пока его не позовут.Как будто читая его мысли, черная метка на предплечье потемнела и начала пульсировать, причиняя ему боль. Одеваясь настолько медленно, насколько это было возможно, Люциус отыскал и надел маску Пожирателя Смерти. Он неохотно спустился в подземелья, в комнату, которую освободил предыдущим вечером. Теперь освобожденное пространство занимала гробница из безупречного нефрита; его гладкая, слегка прозрачная поверхность мерцала шелковистым блеском. В свете факелов она казалась бледно-зеленой. У этой гробницы была уникальная особенность: сводчатый проход позволял войти внутрь. Это сооружение было построено не для мертвых, а для еле живого волшебника, отчаянно цеплявшегося за жизнь.

Нефрит – волшебный камень, способный сохранять тело после смерти, этот камень имеет свойство заживлять телесные раны, это источник космической энергии, обладающий силой бессмертия. Нефрит – самый драгоценный из камней, символ красоты и достоинства, это сконцентрированная эссенция любви, символ гармонии, человечности, интеллекта и правосудия. Но все эти свойства могут быть использованы для достижения злых целей теми, кто перешел на темную сторону. Волшебники, практикующие темные искусства, нашли способ вызывать зеркально противоположные свойства, заставляя магию служить их собственным нуждам.

В этот раз нефрит использовался в последней отчаянной попытке сохранить жизнь самому злому человеку, когда-либо жившему на земле. Быстро прогрессирующее ухудшение здоровья Темного Лорда было остановлено. Помещенный в дающую силы гробницу и высасывающий жизнь из Питера Петтигрю, Волдеморт отчаянно цеплялся за жизнь.

Люциус, приблизившись ко входу в гробницу, опустился на колени и стал ждать. Через некоторое время перед ним предстало ужасное существо: истощенное и еле передвигающее ноги, оно тащилось еле-еле, и будь оно не Волдемортом, а кем-нибудь другим, вызвало бы жалость у любого, но только не у Пожирателя Смерти. Люциуса захлестнула волна отвращения, и он не впервые задался вопросом, не будет ли смерть лучшей альтернативой. Существо, которое все меньше и меньше походило на Питера Петтигрю, принюхалось к Люциусу, как это делают животные. Безумные глаза уставились на него с затылка Питера, и высокий, злой голос произнес:– Ты не торопился, Люциус Малфой. Чем же ты был занят? Что для тебя может быть важнее, чем служба мне?

– Ничего, мой господин, – ответил Люциус. – Я сожалею, если заслужил ваше недовольство. Я пришел так быстро, как смог.

Хвост снова фыркнул, что сделало его еще больше похожим на крысу.– Я знаю, почему ты задержался, – с торжеством в голосе сообщил он. – Ты был с женщиной. От тебя исходит ее запах, и запах твоего собственного семени. Что, Малфой, ничего не изменилось, да? Вечный соблазнитель. Расскажи мне, какая она? Молодая и жаждущая ласки? О, эта невыносимая сладость молодого женского тела! А может, она более зрелая и опытная, способная заставить тебя делать это дольше, чем ты когда-либо мечтал? Расскажи мне о ней. Вот ведь незадача – в этом теле ни одна женщина добровольно не позволит мне насладиться собой.

– Да, это была молодая девушка, – ответил Люциус, надеясь, что Волдеморт не станет развивать эту тему дальше.

Однако, голос был настойчив, Волдеморт желал знать кем была девчонка, хотел слышать детальное описание того, чем они занимались. Выслушивая невольный отчет Люциуса, Хвост сунул руку к иссохшему паху и начал поглаживать себя, принуждая Люциуса описывать подробнее.

Люциус, в свою очередь, наблюдал за всем происходящим с ужасом, перебирая выдуманные пикантные подробности, описывая воображаемую женщину, которая была смесью всех тех, кого он знал. Когда Хвост кончил, на обоих его лицах читалось блаженство. Люциус надеялся, что ему, наконец, будет позволено избавиться от этого тошнотворного общества, но Волдеморт повернул к нему свое обезображенное лицо и сказал:- В следующий раз приведи девчонку с собой. Я хочу сам побыть с ней.Приняв это замечание за разрешение уйти, Люциус покинул комнату. Он горячо надеялся, что Волдеморт говорил это не всерьез. Люциус планировал убедить его в том, что это очень плохая идея, о его существовании должно знать как можно меньше людей. Но, если Волдеморт будет настаивать, ему придется позаботиться о том, чтобы найти какую-нибудь женщину для утех Темного Лорда. Люциус подумал, что маггла подошла бы, в деревне их много.

***

С пользой проведя утро на Диагон Аллее, и побывав в запретной секции книжного магазина «Завитки и кляксы», Гермиона зашла в «Дырявый котел», где заметила Билла Уизли, сидящего в одиночестве за одним из столов. Она подошла и спросила, можно ли к нему присоединиться. Билл удивленно посмотрел на нее, очевидно, он пребывал в глубокой задумчивости. Его лицо расплылось в широкой улыбке, что заставило екнуть ее желудок. Билл отодвинул стул, стоявший рядом, и жестом пригласил ее сесть.

Они заказали сливочное пиво и обменялись любезностями. Заметив, что обычно веселый Билл чем-то подавлен, Гермиона спросила:– Ты можешь сказать, что это не мое дело, но, Билл, ты кажешься не очень-то счастливым. Что-то не так?

Билл криво улыбнулся.– Я действительно чувствую себя неважно. Меня только что бросили. Самое худшее то, что я думал, что у нас все прекрасно.Гермиона сразу вспомнила о Гарри и фотографиях, запечатлевших Чу с Люциусом Малфоем.– Мы сейчас говорим о Чу Ченг? – спросила она.