Глава 9 (1/2)
В понедельник Чу наблюдала, как Алан Бодрыми шагами зашел в магазин. Она улыбнулась ему.– Сегодня ты выглядишь веселым.– Да, вчера я весь день провел с Джоном. Ну, ты знаешь, он выступает в группе «Иные». И, угадай, кто сегодня не ночевал дома?– Есть тут один проходимец, – засмеялась Чу, радуясь за него.
Алан пошел снимать плащ. Когда он вернулся, как обычно, с двумя чашками травяного чая в руках, он сказал:– А как ты? Виделась с кем-нибудь из своих мужчин?Он заметил, что выражение ее лица сразу изменилось, и осторожно добавил:–Ну?Она рассказала ему о встрече с Люциусом в саду, о том, как он напугал ее, и о неожиданном романтическом извинении, которое за этим последовало.– Что ты ему ответила? – спросил Алан.– Я сказала ему, что он может прийти сюда в восемь часов.Алан не сильно-то удивился, но выглядел встревоженным.– Ты думаешь, он действительно мог причинить тебе вред?– Честно говоря, мне кажется, что он способен на это. Думаю, он разозлился потому, что не в силах вынести, если его место займет Уизли. Я очень удивилась, что он решил помириться. Полагаю, ему не часто приходилось извиняться.Алан нахмурился.– Чу, дорогая, а тебе не приходило в голову, что это неспроста? Ты сказала, у него какие-то дела с твоим дедушкой? Ты в курсе их дел?– Нет, мне самой интересно. Но, думаю, это должно быть что-то важное. Дедушка не приглашает в гости кого попало. Правда, нет смысла спрашивать у него, он мне никогда не скажет.
– Ну, возможно, Малфой будет достаточно мил с тобой, пока у них общие дела. Но, как знать, что будет дальше? Не смотри на меня так! Неужели ты сама до этого не додумалась?Чу неохотно кивнула.– Ты прав, конечно же. Просто я не могу сказать ему «нет». Даже когда он запугивал меня, я не смогла сказать, чтобы он прекратил. Я все время думаю о нем. Просыпаюсь с мыслями о нем.***
В понедельник вечером, в восемь часов, Чу была в своей квартире. Она сидела на диване и читала японский рассказ «Повесть Генджи».* На ней был длинный традиционный японский халат без рукавов, с воротником стойкой и глубокими разрезами по бокам. Пурпурный китайский атлас местами был украшен вышивкой белого и кремового цвета. Чу знала историю о Генджи очень хорошо, а в книге было полно гравюр, поэтому было не важно, что читала она не внимательно. Чу ждала. Ее рука, державшая книгу, слегка дрожала.Люциус аппарировал неожиданно, с громким хлопком. Он стоял, глядя на нее. Чу обнаружила, что на нем снова надет килт, на этот раз менее официальный, чем тот, в котором он был в замке Глен Мой. Он был без пиджака и кожаной сумки с мехом, рубашка с кружевными манжетами была расстегнута почти до пояса, золотистые волосы на его груди поблескивали в свете свечей. Обычно аккуратная прическа на этот раз была растрепана, Чу подумала, что он сделал это специально. Он был без обуви. Правую руку он держал за спиной. Люциус подошел к ней, присел на краешек дивана и протянул великолепный цветок. Это была одна единственная роза, бутон которой только начал открываться, шелковистые лепестки были такими же черными, как и волосы Чу.
– Символ моего черного сердца, – промурлыкал он, наблюдая за ее реакцией.Она была очарована. Сначала язык трав, теперь ни с чем не сравнимое появление. Она знала, что его слова, несомненно, были хорошо отрепетированным приемом и использовались бессчетное количество раз раньше, но он продолжал ими пользоваться, поскольку знал, что это возымеет должный эффект. Вид кающегося Люциуса заставил быстро биться ее сердце, ведь она знала, что этой ночью он попытается превзойти сам себя. Она осторожно взяла цветок, стараясь не уколоться, вдохнула его пьянящий аромат и бережно положила на стол. Она заметила повязку на запястье Люциуса и спросила, как он поранился.Люциус поморщился и сказал:– Не важно. Это вышло случайно.
Он скользнул взглядом по книге, которую Чу оставила на столе. Затем, приглядевшись, он увидел яркие гравюры с китайскими иероглифами.
– О, – сказал он. – «Повесть Генджи».Чу была поражена.
– Ты умеешь читать кандзи?** – спросила она.
Люциус покачал головой.– Нет, но раньше я видел эту книгу в переводе. Я узнал ее по картинкам. Я смотрю, сегодня ты решила быть как леди Мурасаки?
Чу широко улыбнулась. Какой он все-таки удивительный. Он знал не только, что автором «Повести Генджи» была леди Мурасаки, но и то, что это лишь псевдоним, подразумевающий пурпурный цвет.
– Люциус, ты не перестаешь удивлять меня раз за разом, – сказала она. – Создается впечатление, что ты очень много знаешь. Ты – мой собственный Генджи. А ты говоришь на других языках?Люциус положил руки ей на плечи, притянул к себе и тихо прошептал ей на ухо:– Милая моя, я чрезвычайно искусный лингвист. Хочешь, продемонстрирую?Темные глаза Чу широко раскрылись, когда она услышала такое двусмысленное предложение. Чу откинулась назад и посмотрела в его спокойные серые глаза. Сейчас он поразительно отличался от того страшного человека, с которым она столкнулась вчера. Сегодня же он предлагал ей блаженство, которое она может испытать только с ним. Она почувствовала, как заныли в предвкушении все ее эрогенные точки. В ответ Чу притянула его к себе и начала целовать, выпивая его, зарываясь пальцами в его волосы. Затем ее рука, проследовав вверх по бедру, попала под килт. Когда они, наконец, оторвались друг от друга, Чу сказала:– Знаешь, ты у меня первый мужчина в юбке. Ты мне нравишься в килте, на тебе он смотрится так традиционно, естественно, – она хихикнула. – И доступ намного легче.– Не так ли? А как мне вытащить мисс Ченг из халата леди Мурасаки?
Чу встала и повела его за руку в спальню. Стоя возле кровати, она показала ему спрятанную сбоку застежку. Он осторожно расстегнул ее наряд, и помог ей высвободить руки. Чу слегка выгнулась и ткань соскользнула к ее ногам, оставив ее обнаженной. Она гордо шагнула из лежавшей в ногах одежды, и встала перед Люциусом, уже не стесняясь своей наготы в его присутствии. На секунду Люциус замер, чтобы полюбоваться ей, а затем укутал в объятьях. Она ощутила мягкость его рубашки и шероховатость килта, когда он, прижав Чу к себе, целовал ее лицо и шею, ласкал ее грудь. Он исследовал ее тело руками и языком, пока она раскрыв его рубашку терлась лицом о волосы на его груди. Она почувствовала, как его соски напряглись, когда она тронула их языком.Он взял ее за руку и повел к кровати, усадив на самый край. Чу снова сунула руки под килт, наслаждаясь гладкой кожей его ягодиц, нежно пробежала пальцами вдоль его члена, ощутив его тепло и капельку влаги, выделившуюся из головки.Затем Люциус толкнул ее на кровать.– Тебе так не будет холодно? – спросил он, и не дожидаясь ответа, укрыл верхнюю часть ее тела покрывалом. – Чтобы ты не замерзла, пока я буду занят другим делом, – он хитро глянул на нее.
Затем он опустился перед ней на колени и положил ее ноги себе на плечи. Чу задрожала в предвкушении, когда он провел пальцами по внутренней стороне ее бедер, а потом начал их целовать, постепенно продвигаясь вверх, к щели между ног. Его волосы струились по ее телу. Он вошел в нее пальцем, размазал ее смазку по половым губам. Раздражающе медленно, его язык проник во влагалище и начал двигаться внутри нее, его губы едва касались ее клитора. Чу застонала. Языком он играл на ней, как на музыкальном инструменте. Внутри нее росло напряжение, и она подвинула бедра к нему. Он заставлял ее ждать, и когда ей казалось, что больше она не выдержит, тогда он, наконец, облизал наиболее чувствительную часть, надавил языком сильнее и увеличил скорость движений. Когда Чу достигла пика наслаждения, ее тело сотрясала неконтролируемая дрожь. Она откинула покрывало, радуясь сладкой прохладе, коснувшейся ее тела. Все ее мысли были сосредоточены исключительно на полученном удовольствии, она сжала внутренние мышцы, пытаясь растянуть наслаждение на сколько это возможно.