Глава 2 (1/1)

До прибытия первого подозреваемого оставалось целых четыре дня, которые Фигаро потратил на разбор бумаг в кабинете Паталлиро. Это был ещё не тот дядя, которого он знал и который пустил, обогрел и накормил бы просто так... Этот Паталлиро тёплых чувств пока не испытывал – лишь научный интерес и интерес к Банкорану, с которым Фигаро имел крайне тесную связь. – Вы вообще не похожи, – заявил как-то Паталлиро, пока Фигаро раскладывал тонну бумаги, попутно проклиная медленный научный прогресс. – С кем? – С Банкораном. Фигаро постоянно слышал, что больше похож на Мараиха: цветом глаз, волос и общими чертами лица. От Банкорана внешне досталось не так много — разве что форма носа и рост; зато невозмутимость и рассудительность перешли почти полностью. Сейчас эти черты ясно проявлялись — прошли почти сутки с момента прибытия в прошлое, и надежда и вера в собственные силы помогли взять себя в руки, хотя в ночной тишине гостевой комнаты накатывала грусть и тоска по дому. Паталлиро представил юношу Лукоголовым и Банкорану как своего слугу, родители которого в прошлом служили дворцу, ещё деду Паталлиро. К пенссии они уехали на родину, в Китай, где умерли, подавившись рисом во время прогулки с пандами в бамбуковом лесу, и перед смертью завещали позаботиться об их сыне. Что Банкоран, что его будущий наследник слушали эту историю с таким выражением лица, будто в ней не было ни капли абсурдности. Фигаро, однако, весьма изумился терпению отца – с возрастом оно неизбежно поубавится, но сейчас Джек стойко переносил все колкости и небылицы короля Малинеры. Впрочем, десятилетний ребёнок и взрослый человек в глазах окружающих воспринимаются по-разному, когда творят одно и то же. Конечно, Банкоран не мог не заметить слабое сходство Фигаро с азиатом, на что Фигаро пришлось выкручиваться самому. Джека история о добрых приёмных родителях удовлетворила, и вскоре майор покинул посольство, спеша вернуться на работу. Благо, спрашивать про придуманное Паталлиро имя – Фей Джа Лоу – он не стал. – В досье написано, что это очень важная встреча, но не написано почему, – увидев распоряжение о подготовке к приёму дипломата, заговорил Фигаро, пока Паталлиро смотрел телевизор. – Если я скажу тебе, то будущее может поменяться, – не поворачиваясь, отмахнулся от него король. – Вообще-то это и есть наша цель, – напомнил юноша. – Это трёхстороннее соглашение, но оно будет заключено (а точнее, не будет) здесь, в посольстве. Значит, главная сторона – это Малинера. Посольство выбрано в Англии, а не во Франции – это тоже важно. Скорее всего, ты просто знаешь, что здесь тебя защитит разведка, с одним из агентов которой у тебя достаточно… тёплые?.. – Фигаро на секунду замолчал, подбирая слова, – отношения. – Думай, сколько хочешь. Ты всё равно никогда не догадаешься. – Это связано с Паталлирием? Паталлиро испуганно и удивлённо обернулся. В будущем запасы алмазов Малинеры станут постепенно иссякать, но это не принесёт больших волнений в правительстве, ведь уже давно в шахтах острова найдено вещество с очень высокой теплопроводностью, названное в честь его величества – Паталлирий, или, в более широких и менее раболепных кругах, неоалмаз. Конечно же, гениальный ум Паталлиро не мог остаться без дела, когда записи об этом веществе вдруг вскрылись в ходе его очередной проделки, и первое экспериментальное устройство с этим веществом было собрано уже в 1988. Только к 2006 году Малинера объявила о намерении собирать устройства без систем охлаждения – в них попросту отпадёт надобность; и новость быстро облетела весь свет, поставив на уши каждую страну, спешащую вырваться на первое место в развитии. Фигаро знал всё это и предполагал, что именно Паталлирий стал причиной встречи, и оказался прав. – Будущий я! Держи язык за зубами! – пригрозил Паталлиро небу, высунувшись в окно, а затем хмуро слез с подоконника и сел в кресло. – Да, это встреча из-за Паталлирия и моего гениального изобретения. – Но ты ведь не собираешься его продавать Англии и Франции, так ведь? – В правительстве сидят дураки! Они возьмут моё изобретение, сделают из него ракету и подорвут друг друга к чертям! – Тогда к чему всё? Это ведь не посиделки друзей в кафе – всё-таки серьёзная дипломатическая встреча трёх стран-союзников. Почему не отменишь всё, раз всё равно ничего не собираешься подписывать? – Лукоголовые умеют убеждать. Лукоголовые не умели. Скорее, это Паталлиро умел делать вид, что убеждён, но не расставался со своими тараканами ни на мгновение. Он предпочитал пускать людям пыль в глаза, словно они контролируют ситуацию, а сам дьявольски хихикал, наблюдая со стороны. Фигаро в очередной раз вздохнул. – Я бы хотел попасть на эту встречу. Думаю, на ней должно произойти что-то, что в будущем Лукоголовые расценят как мотив. – Ты теперь официально мой слуга – можешь и поприсутствовать. Вскоре в посольстве началась суета. Подготовка к приёму гостей велась с вечера предыдущего дня, благо, Фигаро в это время был занят в кабинете, поэтому мыть полы и протирать лестницы его бы никто не заставил. Никто, кроме Паталлиро, сыскавшего похвалу от Лукоголовых за выполнение своих обязанностей, которыми на самом деле был занят Фигаро, пока король смотрел сериалы. Естественно Паталлиро не был заинтересован в том, чтобы его ?бумажный? раб отлынивал, прохлаждаясь в коридорах с тряпкой в руках, оттого у юноши к приезду дипломата ужасно болела спина и отекли ноги – стоять во время приёма было совсем неудобно. Вместе с французской делегацией в посольство подтянулись и представители Англии, в рядах которых мелькнул Банкоран. Во время переговоров Фигаро не мог не смотреть на него и получал ответные взгляды, резко отворачиваясь и испытывая тоску. Он бы очень хотел выйти из кабинета и вернуться домой, где его уже ждал ужин, тёплая ванна, любимая видеоигра и родители. Когда Фигаро ненароком подумал, что очень хочет сходить в гости к молодым Банкорану и Мараиху, он обратил внимание на чересчур увлечённого Паталлиро. При рассмотрении оказалось, что бланк договора уменьшился ровно до квадрата, методично превращающегося в журавлика. Выступавший делегат, Реналь Руж, замолк и в недоумении уставился на короля. Присутствующие так же не отводили взгляда от Паталлиро, и Фигаро даже заметил, как нервно дёрнулась маска Лукоголового. Тишина заполняла кабинет до тех пор, пока невзрачный француз не разразился ругательствами. С этого момента в комнате началась буря из брани и крика: Паталлиро отвечал вышедшему из себя дипломату резко и упрямо, заявлял, что никогда и никому не достанется ни право на добычу Паталлирия, ни пониженные налоги на его ввоз в страну; и встреча, которую готовили так долго и тщательно, погасла, будто огонь зажигалки под опущенной крышкой. Банкоран закурил, стоя у окна. В зале совещаний становилось пусто: уходили люди, затихали вдалеке проклятия Реналя, свежий воздух разбавлял духоту запахом сырости с нотками сигаретного дыма. Фигаро стоял возле Паталлиро, пока Лукоголовые провожали гостей, и боялся вновь остаться с Джеком наедине. – Мы не будем за ним следить? – шепнул Фигаро, когда Паталлиро играл с готовым журавликом. – Этот никчёмный дипломат даже держать себя в руках не может. Какие теракты? Глупые Лукоголовые в будущем! Надо будет всех пересмотреть. Фигаро доверял чутью Паталлиро, но дело касалось его родителей, и пропускать мелочи было чревато. С другой стороны, если бы все люди, которых король выводил из себя, затеяли подрывать машины, то Малинера быстро бы лишилась наследника; к тому же Реналь не выглядел очень умным человеком, способным обойти чётко отлаженную охрану Лукоголовых и проникнуть к служебному автомобилю. Дело первого подозреваемого можно было выкинуть в мусорку. – К чему этот цирк? – когда закончилась сигарета, спросил Джек недовольно, вынужденный сорваться на другой край города по просьбе короля. – Чтобы ты приехал, к чему ещё! – радостно ответил Паталлиро и попытался прыгнуть в объятия увернувшегося Банкорана. – С этим Мараихом ты напрочь про меня забыл! – А ты что скажешь? Фигаро понял, что отец обращался к нему, и спешно отвёл взгляд, стремительно краснея. – Л-лукоголовые совершенно не умеют готовить луковый суп, – выдал он невпопад и сделал это с самым серьёзным выражением лица, на которое был способен. Банкоран молча смотрел на него ещё некоторое время и вскоре отвернулся, забирая со спинки стула пальто. – Не беспокой меня по пустякам, – произнёс он напоследок, и дверь за ним закрылась. – Силы Банкорана действуют и на тебя? – задумчиво спросил Паталлиро, а затем испытал отвращение. – Это получается… Он может соблазнить сына? Какая мерзость! Его надо лишить родительских прав! – Нет, тут другое, – поспешил поправить его Фигаро, когда кровь отлипла от его лица. Он сел рядом за большим опустевшим столом и с тоской уставился на дверь. Конечно же, сын Банкорана и Джушенфе или, правильнее будет сказать, сочетание всего лучшего, что было в этих двух прекрасных людях, не мог быть непривлекательным, и потому мысли Паталлиро имели место, однако в реальности всё повернулось по-другому. Так уж вышло, что силы Джека, заставляющие милых молодых людей штабелями падать у его ног, на Фигаро оказывали похожее действие по силе, но не по сути. Фигаро не мог врать отцу. Если тому надо было выпытать из сына правду, стоило посмотреть ему в глаза и задать вопрос, Фигаро сознавался во всём, что задумал и хотел задумать. Благо, Банкоран делал это не так часто, потому что поводов с возрастом становилось всё меньше, а доверия к взрослеющему сыну больше. – А чего краснеешь тогда? – непонимающе спросил Паталлиро. – От стыда, – мгновенно ответил Фигаро. В какой-то момент он понял, что без конкретного вопроса может рассказать отцу любую правду, и факт о невкусном супе был очень кстати – Лукоголовые своё название не оправдывали, и луковый суп получался у них на редкость отвратительный.