Глава 2 (1/1)

Пока Фигаро развлекал себя просмотром телевизора, Мараих спал мертвецким сном. Но даже после пробуждения, наступившего уже под вечер, унылое выражение на его лице пропадать не спешило. Фигаро, хоть уже и поужинал, всё равно сел напротив отца в столовой, выжидающе поглядывая в чужую тарелку. – Так… что теперь? – спросил он, когда приборы оказались сложены. Мараих перед ответом налил в опустевший бокал ещё вина и выпил за раз половину. – Завтра позвоню в несколько мест по поводу жилья: денег у меня не так много, но на первый взнос должно хватить. Пока буду просматривать объявления, поищу вакансии и напишу резюме. Ещё нужно отправить запрос в твою школу о переводе документов, оформить временное гражданство, завести местную карточку и телефонные номера, – перечислял Мараих, иногда поднимая взгляд куда-то вверх, чтобы вспомнить весь список дел. Со стороны могло вовсе показаться, что этот список он составлял не день или два, а добрую половину своей жизни – с того самого момента, как сошёлся с Банкораном. – Мы правда остаёмся здесь… надолго? – Фигаро избежал слова ?навсегда? – оно показалось ему слишком громким. – Фигаро, я понимаю, как тебе сейчас тяжело, – улыбнулся Мараих и, протянув руку, погладил сына по голове. Тот на мгновение отвёл взгляд и вновь посмотрел прямо. – Ты уже взрослый и можешь сам решать где жить. Я правда не хочу, чтобы из-за наших с Банкораном отношений ты поступался своими интересами. Если хочешь продолжать жить в Лондоне – я не обижусь и не буду препятствовать. Просто Банкорана не будет дома целую неделю, и я не хотел бы предоставлять тебя самому себе в этой ситуации так надолго. – О чём ты говоришь? Я и дня не протяну, если буду знать, что ты тут один, – с лёгкой обидой произнёс Фигаро и проглотил слова: ?Потому что Джек в любом случае один не останется?. – Я просто не хочу тебя сильно тревожить. Тем более у меня тут есть Паталлиро. – Паталлиро – это такой себе аргумент… Да и я буду тревожиться сильнее, если останусь жить с папой, – Фигаро закатил глаза, уже представляя свою совместную жизнь с Джеком без Мараиха: он ведь просто сгниёт в своей комнате, не желая показываться на глаза всё новым и новым любовникам. И если кому-то из них взбредёт в голову шальная мысль построить с Банкораном отношения и переехать в его дом, то взрослый ребёнок под боком явно не вызовет восторга. – Давай больше не будем поднимать эту тему: я всё решил и не передумаю. Куда ты – туда и я. – Хорошо, – хихикнул Мараих, растроганный откровением. – Когда ты успел так повзрослеть? – Я просто хорошо ем и задаю много вопросов. Следующий день начался с того, что Мараих заставил лукоголовых принести все свежие газеты с объявлениями и компьютер. Весь день он просидел в комнате, делая заметки и постоянно занимая королевский телефон. Паталлиро, впрочем, был не очень-то против, слишком занятой для звонков и обрадованный отсутствием нытья над ухом. Фигаро пытался помочь с поиском квартиры, но все бюджетные варианты находились далеко от потенциальной школы – вставать пришлось бы очень рано, чтобы не пропустить автобус, а с работой Мараих ещё не определился, так что будет ли у него возможность возить ребёнка каждое утро в школу – вопрос открытый. Фигаро уже начал думать, что совсем не против перевестись на домашнее обучение – какая может быть школа в стране вечной весны, когда целыми днями можно ходить на пляж, купаться и есть мороженое? С другой стороны, такой распорядок дня рано или поздно грозил надоесть… Ближе к ночи объявления уже смешивались в одну мутную картинку, буквы в слова не складывались, а если складывались – то неправильно, и Мараих тяжело вздохнул, откинувшись назад. За окном стемнело, и скоро Мараих заметил, что не слышит шелеста позади. Он обернулся, чтобы увидеть на кровати уже спящего Фигаро в окружении газет: в его руке остался открытый маркер, который вот-вот поставил бы несмываемую точку на носу. Когда Фигаро проснулся, то с удивлением обнаружил в гостевой порядок, а себя – под пледом в полнейшей темноте. Ночник озарил комнату мягким светом, и с третьего раза удалось разглядеть половину двенадцатого ночи на часах. Дворец, тем не менее, спать ещё не собирался: у местного короля так уж сложился график, сутки через двое – двое суток он не спал, а на третьи не выходил из комнаты, пока его истощённый организм не восполнял всю энергию. После таких подходов холодильник пустел на раз, и лукоголовые готовились скормить его величеству всё съестное. При этом Паталлиро, слывший крупными габаритами до шестнадцати лет, к своим двадцати шести весьма вытянулся и вдруг заимел зверский метаболизм. За первое он был обязан отцу, за второе – матери. К сожалению или к счастью, вырос король только внешне, львиную долю характера оставив из детства, раз уж рост и лишний вес оттуда он забрать не смог. Где-то на кухне свистел чайник, и Фигаро, уже выспавшись, страшно захотел чая. Перекатившись по кровати, он сел и нащупал тапки, чтобы выйти на обжигающий глаза свет. Как и следовало ожидать, кухня не пустовала: двое лукоголовых готовились к завтрашнему дню, вынужденные кормить не только прожорливого короля, но и ?мать с ребёнком?. Впрочем, последние ели меньше и неудобств не доставляли, к тому же Мараих у лукоголовых почитался: одни считали его своим кумиром из-за красоты и доброжелательности, другие в своё время успели взять у него несколько уроков физической подготовки, о чём когда-то просил Паталлиро. Фигаро же вызывал у них умиление и ?бабушко-дедушковые? инстинкты, проводя каждое лето в этом дворце. Получив вместо чая кружку какао, Фигаро ничуть не расстроился и лишь спросил, не видел ли кто Мараиха: в соседней гостевой комнате того не оказалось. Лукоголовые задумались, а затем ответили: – Кажется, он ушёл ещё в половине девятого. Сказал, что хочет проветриться и размять ноги. – Три часа назад? Кто-нибудь ему звонил? – заволновался Фигаро, пощупал свои карманы и понял, что забыл телефон в комнате. – Магазины уже закрыты, что он может делать так долго? – У Мараиха сейчас непростое время. Не знаю даже, смог бы я отказаться от отношений, даже травмирующих, которые длились шестнадцать лет? – задумался один из лукоголовых, скрестив руки на груди, а другой активно закивал. – Мараих себя в обиду не даст, да и делать с собой ничего не станет – у него всё ещё есть ты! – Точно! Не будь Фигаро, может, они расстались бы ещё раньше, – поддакивал другой. – В любом случае, виноват Фигаро – не расстались бы, не будь его, и расстались, потому что он есть, – послышался голос из коридора, и его сиятельство король Малинеры осветил кухню своим ликом. Лукоголовые в возмущении застучали ножами. – Фигаро тут не при чём! – Банкоран! Это всё Банкоран, чтоб его! – Ваше величество говорит такие мерзкие вещи при ребёнке! – Вашему величеству давно не мыли рот с мылом! Пока Паталлиро пытался отбиться от ножей лукоголовых черпаком, в холле послышался шум. Входная дверь не скрипела, но была слишком массивной, чтобы открыться тихо и плавно, оттого шорох доносился до ближайших комнат на первом этаже. Фигаро поднял голову от кружки и прислушался, но не уловил звука шагов за разворачивающимся побоищем. И в тот момент, когда половник летел прямо в луковую шляпу, лукоголовый ловко увернулся, и вместо нужной головы на пути Паталлиро оказалось лицо Мараиха. От вложенного усилия он не смог остановиться и уже попрощался со своими ногами, которые ему непременно переломают, однако на запястье крепко сжались чужие пальцы, останавливая нападение. – Что за детский сад на ночь глядя? – спросил Мараих, увидев полнейший беспорядок на кухне и тихо сидящего за чистым столом Фигаро. Тот же облегчённо выдохнул, увидев отца невредимым и почти целым. – Пап? – Да? Фигаро не нашёлся что сказать: в образе крайне не хватало одной детали – длинных рыжих волос, обычно кольцами лежащих на плечах. Теперь это была короткая стрижка до плеч, косая чёлка на левый глаз и по-парикмахерски сделанная укладка, которая к завтрашнему дню сойдёт на нет и выпустит на волю привычные кудри. – У тебя лишай? – предположил Паталлиро, убирая за спину половник. Мараих выглядел вымотанным и сонным, будто выпил несколько таблеток успокоительного разом, потому королю удалось отскочить на пару метров вглубь кухни, чтобы избежать оплеухи. – А! Жвачку на волосы намотал! – В парикмахерской была скидка на вечернюю стрижку, – Мараих грубо остановил разгоняющуюся фантазию, которая вела Паталлиро в дикие заросли собственного сознания, и король остался разочарованным ответом. – Длинные волосы – это красиво, но ухода за ними жуть сколько. Давно хотел это сделать. – Тебе идёт, – подал голос Фигаро, и лукоголовые активно закивали, повторяя его слова. Мараих довольно улыбнулся. – Это правда будет удобнее. – К слову об удобстве, – вспомнил он и вновь обратил взгляд на Паталлиро, сидящего на корточках перед холодильником и нагребающего в тарелку всё съестное. – Мне нужно поговорить с шефом полиции. – Што не фак? – кое-как выговорил король, боясь за сосиску во рту так, будто стоит её взять в руку и она тут же растает словно сон. – Я нашёл объявление о работе. И оно мне подходит, – Мараих вытащил из внутреннего кармана плаща свёрнутый обрывок газеты. Крупным шрифтом в яркой рамке разместилось объявление: Ведётся набор в группу городского патруля. Требования к кандидатам: а) Хорошая физическая подготовка; б) Высшее образование (юридическое); в) Водительское удостоверение любой категории. Рассматриваются кандидаты без опыта работы. По всем вопросам обращаться в полицейский участок по телефону… – Но тут написано, что нужно высшее образование. А ты школу не закончил, – напомнил Паталлиро, увидев объявление. – Да и какая у домохозяйки физическая подготовка? – Может, высшего образования у меня и нет, зато есть связи в местном правительстве, – ответил ему Мараих, и присутствующие перевели взгляд на короля, ожидая, как тот отреагирует. Паталлиро дожевал вторую сосиску и уже откусил ломтик холодного жареного бекона. – То есть по поводу ?домохозяйки? у тебя возражений никаких? – Я действительно в последнее время только и делал, что следил за домом, – очень спокойно согласился Мараих, спрятав руки в карманах пальто. – Банкорана теперь меньше отправляют на опасные задания, большая часть работы стала дипломатической, а я – не нужным. Похожу в спортзал и восстановлюсь – не проблема. К тому же о какой опасности может идти речь на Малинере? Здесь комары людей кусают только с разрешения. Главная мишень негодяев и по совместительству источник проблем – его величество – успешно отводит все беды народа на себя. – Вот я теперь не знаю, мне это льстит или оскорбляет, – закатил глаза Паталлиро, задумчиво поглядев куда-то в потолок. – В любом случае, раз уж ты так настроен, флаг тебе в руки, – согласился он, не имея никаких аргументов против. – Достаньте шефа полиции из темницы, пусть подпишет ему документы, – приказал Паталлиро и поспешил уйти вместе с полной еды тарелкой. – Не думал, что проблема с работой решится быстрее, чем с жильём, – хмыкнул Мараих и наконец снял пальто. Несмотря на тёплое время года, ночи на острове тянули за собой прохладный ветер с моря и заставляли жителей города одеваться теплее, чем днём. Фигаро внимательно следил за разговором и ждал удобный момент, но после ухода Паталлиро понял, что не может выполнить просьбу Джека. Как он себе это представлял? ?Нет, пап! Не нужно устраиваться на работу, ведь решение уйти, которое далось тебе так непросто, из-за которого ты проронил литр слёз, совершенно ничто! Подожди неделю, может, все те унижения, что ты вытерпел за шестнадцать лет жизни с человеком, изменяющим тебе с молодыми юношами, напрочь забудутся, и ты вновь вернёшься в обитель обмана и тревог, в серый туманный Лондон!? Фигаро представил, как бы вытянулось лицо Мараиха, если бы тот услышал даже первые семь слов. Не было веских аргументов, да и сам Фигаро не особенно хотел останавливать отца. Всё-таки перемены вели к лучшему, пусть даже Мараих взаправду через неделю кинется к Банкорану на шею и простит все обиды… По крайней мере, за семь следующих дней он почувствует себя более уверенным и поймёт, что не обязан сидеть на чужой шее и быть содержанкой, не имеющей права злиться на измены. Пока Фигаро задумчиво стучал пальцами по стакану с остывшим какао, Мараих поправлял причёску, глядя на своё отражение в окне, и иногда бросал взгляды на отражение юношеской спины. Тишину хотелось нарушить, но слова не подбирались. Лукоголовые укатились отбирать у Паталлиро взятые по ошибке сырые яйца, и в кухне стало совсем пусто. – Завтра поедем смотреть квартиры, – произнёс Мараих, повернувшись, и Фигаро выпал из оцепенения. – Ага, хорошо, – ответил он и залпом осушил стакан. – Тогда я лягу пораньше. Спокойной ночи. – Фигаро, если ты хочешь, то можешь… – Нет, я же говорил – больше не будем об этом. Я остаюсь с тобой, – Фигаро поднял руку, не собираясь слушать: свою уверенность он пошатнуть не боялся, но боялся посеять зерно сомнения в Мараихе. – До завтра. – Спокойной ночи, – улыбнулся ему Мараих и остался на кухне, опершись обеими руками на подоконник. Часы в холле пробили ровно двенадцать раз.