seventeen: the plan (part I) (1/1)

Ты действительно думаешь, что тебе удастся его поймать? Он как ветер — также неуловим.***От лица Эллиотта. Кто-то явно режет мне глазницы невидимым лазером, не иначе. Смотрю на себя в зеркало в ванной дома О’Брайенов и тру отекший от усталости затылок, разминая мышцы пальцами. Сон — не сахар. Пара часов в придачу с головной болью. А Мелани хорошо меня приложила к стенке, аж мозги будто перевернулись под тяжестью черепной коробки. Меня отделала маленькая девочка. Ха-ха. Моя мать рассмеялась бы, если бы узнала, она всегда считала меня слабаком. Но она не узнает, ведь я никогда не вернусь домой. Я так ненавижу это место, что даже зимние каникулы решил провести в университете. Подальше от родителей, теперь я сам по себе, теперь я независимый. Подальше от Техаса, штата, в котором сосредоточены все мои плохие воспоминания. Подальше от Шона Фрейзера, где бы его ни таскал мир.Черт, а ведь скоро мне на учебу. Я совсем забыл об этом, признаться. Вся эта хрень с "Холодом" настолько сильно меня отвлекла от жизни, что я забыл о многом. Забыл поздравить соседа по комнате с днем рождения... Забыл вернуть в библиотеку книги, которые брал для подготовки к экзаменам. Все это ворвалось в мою жизнь так резко и быстро, что у меня не находится слов, чтобы это описать. Умываюсь холодной водой, чтобы проснуться, после чего поднимаю взгляд на зеркало, в отражении которого серебристо-серые глаза с мешками под ними смотрят на меня в ответ. Рокси всегда нравилось мое свойство хамелеона: цвет моих глаз менялся под влияниям разных факторов. Зачастую они у меня светло-голубые, а этим утром — титановые, цвета ртути. В прибавок в моему от природы "тяжелому" взгляду исподлобья я выгляжу в край изможденным. Впрочем, как и Эрин. Стук в двери, и я отвечаю, что можно войти. — Прости, — Новак хлопает ресницами, отчаянно прогоняя усталость. Мы с ней не спали всю ночь, пытаясь заниматься переводом, и не похоже, что в ближайшие сутки нам с ней светит сон. — Тебе нужно отдохнуть, Эл, — кладет свою теплую ладонь на мое плечо, чуть приопуская голову, чтобы поймать мой взгляд. Я же спешно надеваю очки, чтобы рассеянный силуэт ее лица приобрел более четкие очертания. — Выглядишь паршиво.— Все в порядке, — я не огрызаюсь, отвечаю спокойно, но малость холодно. И дело не в том, что на мое к ней отношение повлияло то, что происходит между ней и Диланом. Просто я такой. Я со всеми разговариваю "прохладно", кроме Рокси. Она знает меня. А я знаю ее. — Ты выглядишь не лучше меня, — это звучит не так, чтобы ее обидеть, а так, чтобы намекнуть, что ей нужен отдых, я сам продолжу разгребать надпись в книге, может, найду что интересное/полезное/важное/судьбоносное. А пока мы с Эрин добрались лишь до характеристики самих скандинавских богов. Я считаю, что этот раздел бесполезен, а вот подруга Дилана напротив, считает, что на этом нужно заострить внимание. — Не меня же со всей дури швырнули в стенку, — она дарит мне слабую улыбку, подбирая в хвост на затылке длинные и темные волосы. — Не меня же чуть не задавило книгами в библиотеке, — в тон отвечаю ей. — Как твои синяки? — Эти проходят слишком медленно, — она берет в руки зубную щетку, выдавливая на ее поверхность небольшое количество мятной зубной пасты. — Я раньше думала, что книгами убить нельзя, что это было лишь в переносном смысле, типа, задавить знаниями, все такое... А теперь я как-то сомневаюсь. — Ладно, я позавтракаю и вернусь к переводу, — хмыкаю, взъерошивая светлые волосы длинными пальцами. — М-м-м, — тянет Эрин с набитым мятной пеной ртом, — я тебе помогу, — сплевывает белые сгустки в раковину, которые растворяет вода. В моей голове мелькает мысль сказать ей, что сейчас я справлюсь сам, ведь отчасти чувствую себя эксплуататором, но, как бы странно это ни звучало, с ней под рукой процесс пошел куда быстрей. Она многое знает, и я даже готов признать, что где-то она умней меня, особенно по части истории и географии. К тому же, она хорошо знакома со славянской культурой, может проводить различные аналогии и все анализировать. Хорошо, стоит еще принять к сведению тот факт, что такая ее помощь сможет, если не вернуть, так хоть поднять какую-то позицию весомости Эрин в глазах Дилана. Она напортачила. Она облажалась. Но она не Шон, который не заслуживает никаких шансов на прощение. Друзья с друзьями так не поступают. — Эллиотт! Щелчок перед глазами — и я прихожу в себя. А я куда-то из реальности выпал? Видимо, да. Эрин обеспокоенно смотрит на меня, пытаясь убедиться, что я в порядке. — Со мной все хорошо, — молвлю резко, на что Новак лишь делает шаг назад, чтобы дать мне выйти. Мне явно нужен отдых. Как и всем нам.А вот "Холоду" нет.[...]Я н в а р ь. Он все-таки пришел. Никаких новостей о пропавших детях. Никаких новостей об отце Рокси. Нормальные люди празднуют начало нового года, новый старт, целых 365 чистых листов, попыток что-то изменить в своей жизни. Для нас четверых январь лишь принес за собой напряжение. В этом месяце "Ледяной монстр" снова заберет с собой одного невинного ребенка, а выяснением этого вопроса Дилан и пытается сейчас заняться. Кажется, ему лучше, хотя кашель все еще душит его горло. О’Брайен хорошо держится, старается не подавать виду, и это так странно — вот уже неделю "тусить" в его доме. Мы с Эрин продолжаем искать в книге что-то важное, но том в восемьсот страниц на норвежском дается нам с ней не очень-то и легко. Я устало поднимаю голову, отрывая взгляд от строчек перевода и переведя его на фигуру в коридоре. Дилан вернулся с улицы, снимает куртку, после чего входит в гостиную, заламывая за головой руки и взъерошивая темные волосы. — Что-то есть? — слетает с его уст, и я понимаю, что это он обращается к нам с Эрин. — Ничего, — Новак отрицательно качает головой. — А у тебя? Друг Эрин поджимает губы, опуская взгляд. Н и ч е г о. Мы все в каком-то тупике. Вот уже несколько дней. Ничего не происходит. Так тихо все вокруг... И эта "тишина" настораживает, заставляет думать, что грядет нечто сильное, серьезное. Все, что нам удалось с Эрин найти за это время, так это лишь толковую информацию про верховных скандинавских богов. Ни слова о "Холоде", он у них явно не был в почете. Зато было довольно интересно прочесть про богиню любви, войны и плодородия — Фрейю, — в честь которой Грин назвала свою собаку. Богиня часто перевоплощалась в животных, а ее любимицами были кошки. Рокси даже пошутила, что в этот раз Фрейя выбрала тело хаски, ведь для нас всех по-прежнему остается загадкой, как собака тогда оказалась на той дороге и спасла девушке жизнь. Ф р е й я. Кажется, родители Дилана вполне тепло приняли живность и позволили ей здесь быть с Рокси. Мелани... Мелани хотела собаку, как-то обмолвился Дилан, и больше о сестре не сказал толком ни слова. — Там так холодно — жесть, — О’Брайен вздрагивает, потирая замерзшие ладони друг о друга. — Я приготовлю чай, — кажется, это единственное полезное что, по словам самой Роксаны Грин, она для нас делает, хотя это не так. Девушка поднимается с дивана, откидывая плед. — Вам тоже ребят? — Мне, наверное, кофе, пожалуйста, — Эрин роняет тяжкий вздох, затягивая темные волосы, собранные в хвост на затылке, потуже. — Э-э-э, — хрипло тяну, прочищая горло. — Мне тоже кофе. — Вам бы поспать, ребята. Хотя бы на день оставить все, — касаясь ладонью деревянной дверной рамы, молвит Грин. — Всем вам, — добавляет она, переведя взгляд с меня и Эрин на Дилана. — Я лучше тебе помогу, — Дилан делает шаг ближе к ней.— Поможешь мне приготовить чай? — Рокси издает смешок, после чего исчезает где-то за стенкой, направляясь на кухню, а Дилан следует за ней. С т р а н н о. Они двое. Что-то между ними не так. Я хмуро просверливаю взглядом лопатки О’Брайена, пока он не скрывается из вида. Что-то не так, как прежде. Я это вижу. Я это чувствую. Если не со стороны Рокси, так со стороны Дилана. Что-то с ними не так еще с того момента, как Барри Хайд был убит в ходе самозащиты. Рокси не захотела обсуждать это со мной или с Эрин, и Дилан тоже... Они оба сослались на то, что нам с Эрин не понять. Правильно, мы с ней никого не убивали, нам не понять, но мы пытаемся... Я пытаюсь быть другом Рокси, как прежде, пытаюсь сделать так, чтобы она мне верила, доверяла мне, ведь я никогда не предавал ее доверие. Что-то между ними изменилось.Меня это настораживает. Меня это напрягает и беспокоит.Нет сарказма в общении. Рокси не пытается отвечать ему грубо, пичкая каждое слово ядом. В эту секунду, когда она предложила приготовить всем чай, меня вдруг захлестнула волна ностальгии. Словно здесь и сейчас я увидел прежнюю Рокси. Доверчивую, милую, м о ю Рокси. "Мою" не потому, что я хочу чего-то большего, более серьезных отношений после стольких лет дружбы, нет. "Моя" она потому, что я больше никому не доверю ее после того, что с ней сделал Шон. С ней и их маленькой "проблемой". Я... Я, наверное/в каком-то смысле/скорее всего, раньше любил ее, я обожал ее. А после всего, что случилось, с ней и со мной, об отношениях не было и речи. Я сам не хотел/не хочу/не буду хотеть. Не после Шона. Не после того, как он... Я не был таким симпатичным, как он. Я завидовал его телосложению, его манере улыбаться и разговаривать. Я был ботаном. Очкариком. Дрыщом. Мускулистыми мозгами под белокурой шевелюрой. Таким теперь (нет, я уже не дрыщ, полтора года занятий в спортзале и карате для самозащиты сделали из меня вполне ничего такого парня, которому девушки оставляют свой номер на салфетке) я нравлюсь одногруппницам, или же общение с моим соседом по комнате сделало меня заметным, даже желанным. Но меня раньше никто не замечал, а Рокси всегда считала меня лишь лучшим другом. Л у ч ш и м, хорошим, добрым и милым Эллиоттом. Лучшим, как и Шона. Эллиоттом, который получил себе бутылкой по голове лишь из-за того, что отказался принимать участие в насилии. Я не смог его остановить. Я не смог помочь ей. Паршивый из меня друг вышел. Но я не допущу, чтобы еще кто-то сделал ей больно. Больше нет.Я должен ей. Эрин отслеживает мой взгляд, а когда я перевожу на нее глаза, она тут же опускает его на свои руки, словно ничего не понимает. Понимает. Видит. Знает. Знает, что между Диланом и Рокси есть что-то. Что-то такое, что ей самой бы хотелось иметь. Я не слепой, я вижу как она на него смотрит. Но я не позволю ему сделать ей больно. Ни ему, ни кому-либо еще. Не снова. Только через мой труп. ***Это так странно, что даже пугает. Дилан не подходит к Рокcане слишком близко, по-привычке держится на расстоянии по крайней мере двух шагов от нее, а внутри девушки все равно все падает куда-то в пятки от паники при виде его легкой улыбки. Не надменной, не ехидной, не саркастичной. Д о б р о ж е л а т е л ь н о й. Это неправильно. Так не должно быть.Это началось именно с той ночи, когда Альберту "захватило" северное сияние, и его губы накрыли ее. Не сразу. До этого он просто на нее смотрел. До этого он просто аккуратно касался подушечками пальцев ее кожи, ее губ, носа, бровей, век. До этого он с ней разговаривал, был нежен. Делал все так, как когда-то Рокси хотелось, чтобы делал Шон. Когда-то. Раньше. До всего.Судорожно вбирает в себя воздух, задерживая малость испуганный взгляд на улыбке О’Брайена. Черт. Раньше на него смотреть было гораздо легче. До... До поцелуя. До того, как пообещал, что не сделает больно. Теперь только этого от него и ждешь, не позволяя ни ему, ни себе повторить то, что произошло той ночью. Даже соприкосновение рук. Рокси каждый раз отходит от него шаг, когда решает, что он стоит непозволительно близко. Дилан не опирается, не спрашивает "почему", но отчетливо замечает ее реакцию. Она не то чтобы негативная, враждебная... Скорее, настораживающая, до боли недоверчивая. Для себя она рассматривает их поцелуй под тем углом, под которым ей комфортно его рассматривать. Нужно изменить тему. Нужно разбавить обстановку. Нужно сделать хоть что-то, чтобы страх перестал искалывать нутро. Он обещал не делать ей больно... И не сделал. Лишь улыбается уголками губ стоит, ничего больше. — Э-э-э, — ее голос немного панически хрипит. — Т-ты... Ты достанешь чашки? — Грин решает таким образом перевести тему, не только разговора, но и мыслей. — Да, конечно, — спешно отвечает ей Дилан, открывая кухонный шкаф и доставая из него четыре чашки. — Ты в порядке? — он бросает на нее хмурый и обеспокоенный взгляд. — Выглядишь очень задумчивой. — Да... — тянет, тяжело сглатывая скопившуюся жидкость, — я в порядке, просто... — Роксана обрывает предложение, не находя стоящих слов для ответа. — Просто... — Дилан подстегивает девушку закончить свою мысль. — Я... Я чувствую себя такой беспомощной... Вы, ребята, все так стараетесь, а я бездельничаю, — она роняет вздох, одаривая Дилана коротким взглядом. — Ты не бездельничаешь, а психически восстанавливаешься после покушения на твою жизнь, — спокойно отвечает О’Брайен, упершись в столешницу пятой точкой и скрестив на груди руки. — Это нормально, Рокси. — Здесь всех из нас пытались так или иначе убить. Ты был со мной тем вечером. Когда Барри Хайд... — Я парень крепкий. После пропажи Мел, я могу пережить все, — при упоминании имени сестры в его глазах вспыхивает крошечный, но различимый огонек боли, поэтому Дилан отчаянно пытается его погасить, дабы пламя не разгорелось сильней. — И ты не небесполезная. — Да? — Грин смеется малость нервно, ставя чайник с водой на зажженную плиту. — Эрин и Эл переводят книгу, пытаясь найти информацию, ты ходишь по городу, не до конца оправившись после заболевания, в поисках малейшего намека на то, кто станет жертвой "Ледяного монстра" в этом месяце. И что же такого стоящего делаю я? — Ты? — уголок его губ приподнимается, растягиваясь в ухмылке. — Ты готовишь нам чай. — Какое великое дело, — Рокси закатывает глаза, переминаясь с ноги на ногу. — Конечно. Без шуток, — он старается стереть с лица улыбку. — Чай — это важная основа каждого дня. Это... Это как спонсор этой зимы. — Ты серьезно? — Вполне, — Дилан пожимает плечами. — Так что твой вклад в это дело абсолютно бесценен, — и все же это звучит смешно. — Ладно, — пора приступать к действительно серьезным вещам, — пока чайник закипает, идем к ребятам, — он коротко облизывает губы кончиком языка, — нужно поговорить. — О чем? — Рокси хмурится, так и не получая ответ на свой вопрос, но все же выходит в коридор вслед за Диланом. ***Он вызывает во мне недоверие. Нет, Дилан не дает повод бросаться на него и бить рожу. Хуже. Он относится ко мне, как к другу (наверное), и эта его улыбка, подаренная Рокси, заставляет меня напрячься. Никакой ревности, не подумайте. Только беспокойство и затаившаяся внутри напряженность. Все, как тогда. Тогда мы оба тоже верили, ни за что в жизни не сказали бы, что лучший друг может быть способен на такое. Но Шон сделал. Нет, я знаю, что далеко не все люди такие, как он, но то, что он сделал... Если я... Если я хоть на миг замечу, если мне хотя бы на секунду покажется (а показаться мне может), что общение с Диланом вызывает в Рокси дискомфорт, я это остановлю. Долгое время, с тех самых пор, я был единственным парнем, кого Грин пускала в круг своего общения. И не в том смысле, что "парень" — как п а р е н ь. Как друг. Как тот, кому она может доверять, и кто ее не обидит. Я не знаю, замечает ли Дилан мой подозрительный прищур или нет, ну да пофиг. Кажется, он находится где-то на другой волне, когда вместе с Рокси возвращается в гостиную. Все мы на разных волнах, но они находятся слишком близко, часто совмещаясь в одну. — Нам нужно поговорить, — улыбка на лице Дилана заменяется привычным напряжением и серьезностью. Такого Дилана я знаю, с таким я познакомился тем днем, у библиотеки. — Давай, — я роняю тяжкий вздох, отодвигая подальше том мистера Кампа, от текста в котором меня уже тошнит. — Пока я был на улице... Я многое обдумал, — О’Брайен прикусывает нижнюю губу, упираясь кулаками в поверхность стола. Рокси просто останавливается рядом, складывая руки на груди.— Когда Мелани пыталась затащить меня на лед, мы шли туда через лес... Когда Рокси только приехала сюда, она видела детей в лесу, то, как они прятались за деревьями, — он поднимает взгляд на меня, но не переводит его на Эрин, когда говорит о ней. — Сразу за библиотекой, где работает мама Эрин, находится все тот же лес, и в день исчезновения Мелани Эрин видела, как моя сестра туда направлялась. Эллиотт, мотель, в котором ты разместился, находится на опушке леса, — он умолкает на несколько мгновений, переведя глаза с меня на Эрин, после чего — на Рокси. — Все сводится к лесу. Вам не кажется это странным? Я хмуро переглядываюсь с Эрин, понимая, что, да, блин, все сводится к чертовому лесу. — Я думаю... — Дилан выпрямляется в спине, складывая руки на груди, как и Рокси. — Я думаю, там обитает "Холод". Где-то... Где-то в лесу. — И каковы твои предложения? Заскочить к "Ледяному монстру" на чай? — со стороны это, скорее всего, выглядит как сарказм, но я сейчас вполне серьезен. Действительно, а что мы будем делать с тем знанием, что весь эпицентр треша сосредоточен не в городе (хотя, во времена Барри Хайда, столицей ужаса был именно сам город), а в лесу? Как нам это поможет? — Не совсем, — Дилан одаривает меня ухмылкой, но взгляд ореховых глаз серьезен. — Мы просто узнаем, так ли это. — Что, организуем поход в лес? — Эрин откидывается на спинке стула, роняя тяжкий вздох. — Сейчас? — Нет, не сейчас, через несколько часов, ближе к вечеру, — бросает Дилан, формируя мысль. — У меня есть план... — он снова делает короткую паузу. — Но я более, чем уверен, что вам он не понравится, ребята.Звучит уже не айс. — Выкладывай, — молвит Рокси. — Ты хочешь, чтобы мы все четверо пошли в лес к нему? — Эрин выдвигает свое предположение. — Конечно нет, — О’Брайен фыркает, — я, по-вашему, настолько глуп, чтобы подставлять и подвергать опасности сразу всех? — отвечает немного резко, заставляя Эрин поникнуть. — Нет. Я бы сделал это сам. Но практика показывает, что, когда ты один, хрень и случается. Поэтому, двое из нас пойдут в лес. И кто-то будет держаться поблизости на машине в случае чего. Пойду я.— Я с тобой, — выдвигаю свою кандидатуру, но Дилан качает головой:— И оставить девчонок одних? Я думал об этом, Эл. Но будет лучше, если ты как раз будешь в машине, держаться не слишком далеко и не слишком близко. Если что, ты — единственная надежда вытащить хоть кого-то из нас, — прав. Он прав. Ведь если действительно что-то пойдет не так... Я смогу. Я... Я постараюсь сделать все, что смогу. — Или... Или меня одного, я пойму, если никто не захочет подвергать себя такой опасности, — Дилан опускает руки вниз, как и взгляд. Я на девяносто девять процентов уверен, что Эрин вызовется пойти с Диланом, но он ей откажет. Найдет отмазку, за которой скроет свое недоверие к ней. — Я пойду с тобой, — я просто пророк. Эрин, наверняка, думает, что сможет обратить это время себе на пользу, общаясь с Диланом. Но он не дает ей шанса, отказывая не в грубой форме. — Не думаю, что это хорошая идея... — парень не заканчивает свою мысль, так как Новак его перебивает:— Дилан, если речь идет о том, что я сделала... О доверии...— Нет, речь здесь совсем не о том, что ты сделала, — не грубо, но холодно. — И не о доверии, хотя, возможно, частично. Ты будешь полезней Элу, поверь. Ты родилась здесь. Знаешь каждый долбаный уголок города, как свои пять пальцев, Эрин, — наконец он смотрит на нее открыто, не избегает ее взгляда голубых глаз. — Если что-то пойдет не так, ты найдешь способ рассказать об этом всем, напечатать в газете, обратиться в полицию, поднять на уши всех. Именно ты вытащишь "Холод" из его уютной зоны комфорта. Слишком долго все о нем молчали.Секунд пять Дилан и Эрин смотрят друг другу в глаза, молча, словно обмениваются лишь мыслями, после чего темноволосая девушка, сидящая рядом со мной, соглашается с его словами: — Хорошо. Я поеду с Элом. Эл. Раньше меня так называли только Рокси и Шон. А теперь... — Остаюсь только я, выходит, — Грин пожимает плечами, не сводя взгляд зелено-карих глаз с Дилана. — Я не могу тебя об этом просить, Рокс, — О’Брайен качает головой. — Это слишком рискованно. — Я не позволю тебе там развлекаться одному, — своим ответом она четко дает понять, что в деле. — Я пойду с тобой. — Я все еще не возьму в толк, почему мы должны сделать это через пару часов, а не завтра с утра? — Эрин вопросительно кивает, хотя, кажется, уже знает ответ. — Потому что "Ледяной монстр" приходит за детьми по ночам, — отвечает Дилан. — Надеюсь, "дома" его не будет, когда мы придем. Советую сейчас оставить все свои дела и лечь поспать на пару часов, в восемь вечера мы начинаем, раз все согласны. Мне это не нравится. Лучше я пойду с Рокси туда. Я. Не он. Я ему не доверяю. Он не дает мне повода для сомнений, но я уже ему не доверяю. Он мне не нравится. Он мне всегда не нравился. Ни его взгляд с прищуром. Ни его манера разговаривать. Он мне НЕ нравится. Мне НЕ нравится эта его странная связь с Роксаной, возникнувшая после их совместного убийства Барри Хайда. Мне НЕ нравится, как он ей улыбается. Т е п л о. Мне НЕ нравится, как она доверчиво стоит с ним рядом. В нем я вижу потенциального обидчика, хотя, зная Рокси, на те же грабли мы оба не наступим дважды. Она все такая же, по-прежнему не умеет различать плохое в людях. А я теперь только это и замечаю, а если и не замечаю, то пытаюсь отыскать. Как в О’Брайене. Он немного похож на Шона Фрейзера. Темные волосы, упрямый характер... Только черты лица другие. У Шона глаза были голубыми, нос прямым и ровным. Широкие скулы, пухловатые губы. Лицо ангела с натурой демона, любящего причинять боль. Взгляни на него, как на Дилана — и не скажешь сразу, что он на такое способен. Не слишком высокий, широкие плечи и грудная клетка, сильные руки с молниями вздувшихся под кожей вен. Такой силы Шону хватило, чтобы оглушить меня и надругаться, пока я был без сознания, хорошо, наверное, что я ничегошеньки не помню, кроме вкуса его губ и удара по голове. Такой силы ему хватило, чтобы Рокси на всю жизнь запомнила каждый миг причиненной ей боли. — Лучше давай я отправлюсь в лес с Рокси, — так будет правильнее. Так будет безопасней. — Так будет лучше и спокойней.— Для тебя? — Дилан вскидывает бровь. Да. Для меня. Мне будет спокойней, если я буду знать, что ты, О’Брайен, будешь от нее далеко.— Для нас всех. — Эллиотт, все в порядке, — Роксана встает на защиту Дилана, и я уже больше не выдерживаю:— Мне не нравится идея того, что вы двое будете в лесу совершенно одни, — срывается с моих уст. Фраза звучит двусмысленно, кстати.— Эл, вы с Эрин будете все равно рядом, я думаю, ничего не произойдет такого, — Рокси в моих словах различает лишь тревогу из-за детей и этого скандинавского божества, побороть которого никак нельзя, по словам мистера Кампа. А вот хмурый взгляд Дилана дает мне понять, что он уловил подтекст моих мыслей. Да-да, это я о них. О том, что он может с ней сделать. Мне. Не. Нравится. Что. Они. Будут. Делать. Это. Вместе. — Эллиотт, все будет хорошо, — Рокси снова пытается меня переубедить, вытащить своими словами из меня тревогу. Не помогает. [...]Семь вечера. За час до того, как мы начнем. У меня болит голова, но пять часов дневного сна выглядят куда лучше, чем за последние несколько ночей. Господи, меня будто палками били, ей-Богу. Ото сна будит меня Эрин, тыкая пальцем в плечо с тихим "Эллиотт". Она не выглядит толком отдохнувшей, но этот дневной сон нам с ней явно пошел на пользу. Я разминаю шею пальцами, вертя головой вправо и влево до легкого хруста в позвоночнике. — Мне все еще не нравится этот план, — шиплю, обувая ногу в ботинок и завязывая шнурки. — У тебя есть план получше? — Дилан заключает свои тонкие пальцы в замок, выворачивая их до хруста в костяшках.— Нет, у меня его нет. Но все наши планы так или иначе накрываются каким-нибудь пиздецом, ты не заметил? — спрашиваю, на что О’Брайен слабо кивает головой, передавая мне термос с горячим чаем. — Спасибо, — забираю металлическую наполненную емкость из его рук, упаковывая к себе в рюкзак. Официальная отмазка для родителей Дилана и брата Рокси, Ронана, — мы вчетвером устраиваем палаточный лагерь в горах этой ночью. Для видимости даже спаковали палатки и спальные мешки в багажник машины Дилана. Мне показалось странным то, что Ронан не особо расстроился, что мы не берем его с собой. Ладно, это я списал на усталость и стресс, ведь мальчик за последнее время многое перенес. С ним будет обмотанная бинтами Фрейя и родители Дилана. Он в безопасности. Пока Рокси помогает Эрин приготовить нам сэндвичи в дорогу, мы с Диланом торчим в гостиной. Я молча шнурую ботинки, а О’Брайен натягивает на себя вязаный красный свитер, закашливаясь. — Я знаю, — он понижает голос, опускаясь на диван рядом со мной. — Что ты знаешь? — перевожу на него хмурый взгляд льдисто-серых глаз, поправляя очки на переносице. — Я знаю, что ты имел в виду, когда сказал, что тебе не нравится, что мы с Рокси будем только вдвоем. Ты имел в виду "нас". — Молодец, — роняю вздох, отводя взгляд на шнурки. Господи, сколько еще можно их завязывать? Они что, бесконечные? — Плюс "пять" за доходчивость. — Послушай, я не собираюсь никоим образом ее обижать. Я знаю... Я... Я вижу, что Рокси тебе очень дорога, и я понимаю, что... — п о н и м а е т? Я фыркаю, перебивая его: — Нет, Дилан, ты не понимаешь. Ты и понятия не имеешь, — наконец-то завязал. — Мы уже разговаривали об этом как-то, не помнишь? — он не отрывает от меня свой карамельно-коньячный взгляд. — Я думал, что этот этап уже пройден. Я же сказал, что не собираюсь делать ей больно. — Раньше между вами ничего не было. Раньше вы не грохали вместе "Злого" Санту. Я не слепой, — ну, формально, я же в очках, — я вижу, что между вами что-то происходит с тех пор. Дилан заикается, наверное, хочет начать все отрицать. — Между нами ничего нет, — бинго. — Ты можешь отрицать это столько, сколько захочешь, Ди. Но на тебя она смотрит так, как давно уже ни на кого не смотрела, — как смотрела когда-то на Шона. И что он с ней сделал? Пнул после всего в живот, самолично "расправившись" с проблемой, которая в последствии вылилась бы в детские крики. Мужики не беременеют. После того, что со мной сделал Шон, остались лишь шрамы на запястье и затылке да отрывистые и скомканные рассказы Рокси о той ночи. Но Рокси... На ней это сказалось намного хуже. Она не сказала никому. Она не обратилась за помощью к врачам. И она так сильно начала худеть... Я не знаю, будет ли у нее возможность попробовать завести ребенка снова. Я не знаю, хочет ли она после всего этого детей вообще. — Мы не... Это... Это из-за Шона, да? — когда Дилан произносит его имя, меня бросает в дрожь. Рокси и я не раз называли три эти проклятые буквы его имени при парне, поэтому нет смысла задавать глупый вопрос: "Откуда ты о нем знаешь?". Знает. Мы ведем себя слишком подозрительно резко с Рокси, когда речь заходит о Шоне Фрейзере. А Дилан один из самых умных людей, которых я когда-либо встречал, поэтому ему не составит особого труда сложить пазлы в картинку. — Он что-то сделал с ней? — ты даже не знаешь, каким ублюдком он был. Таким, каким, я надеюсь, ты с ней не будешь. С ней и со мной. — С тобой? — добавляет, и я отчего-то чисто на автомате начинаю тереть уродливый шрам на запястье сквозь свитер подушечками пальцев. — Это не... — даже не знаю, как мне закончить свою речь: "твое дело" или "то, что расскажешь за пять минут, пока девочки готовят сэндвичи". Так или иначе, голос Рокси разметает все осколки моих мыслей, касаемо этого: — Все готово. Прекрасно. Поднимаюсь на ноги с дивана, когда Грин и Новак заходят в гостиную с упакованной едой. — Сомневаюсь, что у нас будет возможность нормально поесть, но случиться может всякое, — Эрин пожимает плечами, засовывая еду в наш с ней рюкзак. У Рокси с Диланом такой же. И пусть Роксана сказала, что на нее готовить не обязательно, Эрин настояла на том, что так нужно. Все выглядит действительно так, будто мы собираемся в поход в горы. Хах, забавно. — Я пойду прогревать машину, ребят, а вы собирайтесь, — бросает Дилан, выходя из гостиной. Бросаю на него короткий взгляд, после чего застегиваю рюкзак, закидывая его себе на плечо. Эрин снова выходит из гостиной на кухню, чтобы вымыть посуду, и в комнате остаемся лишь мы одни с Рокси. Я бросаю на нее беглый взгляд, а она на мне свой задерживает подольше. — Ты как, Эл, в порядке? — слетает с ее уст. Да, а чего это я не должен быть в порядке? Мы всего-то идем в лес. Кто-то идет, кто-то туда едет. Заглянем к "Ледяному монстру" на огонек, почему бы и нет? Вечеринку там закатим. — Все круто, — издаю смешок, улыбаясь уголками губ. — Не меня же будет носить по лесу в такой холод. — А вам с Эрин было бы полезно, — она отвечает мне в тон. — А то сидите здесь оба безвылазно, — уголки ее губ растягиваются в улыбке. — Кстати, — она делает шаг ко мне ближе, понижая голос, — я заметила, вы, ребята, стали общаться ближе...— Что? — хрипло смеюсь. — Нет, мы просто друг другу помогаем, и все. — Со стороны все выглядит немного иначе, Эл. И не подумай, что я ревную, нет-нет-нет, — улыбается мне, кладя свою теплую руку мне на плечо. — Она... Она мне кажется классной, не смотря ни на что. И я была бы рада, если бы ты... Если бы ты был с кем-то счастлив. — Дилан, как видишь, все еще считает иначе на ее счет, — пожимаю плечами, одарив Рокси взглядом. — Между нами с ней ничего нет. И не то, чтобы мне не хотелось, мне все равно, в принципе. Да и она влюблена в другого, ты сама это видишь. Видит. Все это видят. Даже сам Дилан, наверное. — Ты готова? — А ты? — Что-то вроде.[...]— В горах связь паршивая, — Дилан констатирует факт. — Поэтому, не факт, что телефоны будут работать. Зато у меня есть кое-что получше.У О’Брайена в руках две рации, одну из которых он передает мне, а вторую оставляет у себя. — Это... — принимается мне объяснять, но я его перебиваю: — Я знаю, что это такое, — наверное, с моих уст это звучит слишком резко, поэтому я без промедления добавляю спокойней: — Я знаю, как работает рация, у нас с другом детства были такие, только не такие крутые. Рокси переводит на меня взгляд, вскидывая бровь. Да, Рокс, тот самый друг, о котором ты думаешь. Когда-то он был нормальным другом. Моим лучшим другом...— Тогда прекрасно, — Дилан отвечает мне немного холодно. — Принцип работы ты знаешь. — Знаю. — Тогда придумай себе псевдоним, чтобы мы могли докладывать друг другу о ситуации. Я буду "Орлом", — Дилан терпеливо ждет, пока я дам ответ. — Каждый из вас, на всякий случай, придумайте псевдоним. — Я буду "Лисом", — поджимаю губы в ответе. — "Рысь", — произносит Эрин, и тогда мы переключаем внимание на Рокси.— М-м-м, "Лань", — слетает с ее уст. Вокруг нас на ниточках повисает молчание. Мы молча переглядываемся взглядами, стоя возле заведенной машины Дилана. Медленно падает снег, на улице уже темно, лишь рассеянный свет фонарных столбов слабо освещает местность. — План таков: сейчас мы все вместе доезжаем до окраины города, — думается, что Дилан сейчас закончит фразу примерно так: "и валим-валим-валим нахер отсюда", но мечты часто не дружат в реальностью, — после чего мы с Рокси выходим и заходим в лес. Мы будем держаться от дороги на расстоянии километра, а вы с Эрин будете медленно ехать параллельно нам. Будем каждые пять минут обмениваться сводкой информации. Не только меня же переполняет чувство, что что-то пойдет не так, правда?— Пока все предельно ясно, — отвечаю.— У каждого из вас есть последний шанс отказаться, ребята, — Дилан поджимает губы, одарив каждого из присутствующих взглядом. — Я никого не заставляю, это в любом случае большие риски. Так, что я... Я пойму, если вы... Тошно. Хватит. Сейчас мы команда. Как бы мне не нравится сам план, как бы мне нравилось то, что Рокси останется сама с ним там, в лесу, я не могу отрицать тот факт, что сделать это нужно. — Боже, давайте уже просто сделаем это. Это во всяком случае, интересней, чем ломать голову и глаза над томом на норвежском, которого не знаешь, — слетает с моих губ. Что ж, мои слова становятся окончательным толчком для нас сесть в машину. Нет, уверенности они не придают, они ее не внушают. Но становятся стартом чего-то пугающе-интересного. ***От лица Рокси. Темно, но не так, чтобы ничего вообще не было видно. Небо чистое, без единого снежного облака на нем, лишь большой и бледно-желтый, практически полный месяц да мерцающая щепотка тусклых звезд служат декорациями этого вечера, помимо леса, мирно дремлющего под снежным одеялом. Наверное, весной здесь красиво... До леса нас подвозит Дилан, после чего они с Эллиоттом меняются местами: Дилан, как и я, выходит из машины, а Эрин и Эл занимают передние пассажирские места в Range Rover'е О’Брайена.— Я взял с собой дымовую шашку, чтобы в случае чего дать ребятам понять, где мы, если что-то пойдет не так или мы заблудимся. И еще... Заряда батареек в фонарике здесь хватит на три часа беспрерывной работы, — молвит Дилан, передавая мне в руки светящее устройство. — Будем экономить свет, поочередно используя каждый из фонариков. — Ясно, — согласно киваю головой, ожидая следующих указаний. Парень забрасывает себе на спину наш с ним рюкзак, роняя тяжкий, но тихий вздох. — Как думаешь, как долго мы пробудем там? И... И каковы наши шансы найти то, что мы ищем?— Не знаю, возможно, до утра, — он одаривает меня коротким взглядом, извлекая из широкого кармана куртки рацию, которую пытается настроить на нужную волну. — Я не знаю, найдем ли мы то, что ищем, но попытаться стоит, — отвечает он мне, после чего переключает свое внимание на Шистада. — Когда мы зайдем вглубь леса на сто метров, я проверю связь, так что жди. — Понял, — блондин кивает головой, извлекая свою рацию и включая ее, чтобы настроить. — Ладно... — тихо слетает с уст О’Брайена. — Что ж... Увидимся после всего...Мы не успеваем толком ступить в лес, как Эллиотт окликает Дилана, заставляя того обернуться: — Дилан! — Эл опускает стекло с помощью подъемника и запускает в салон машины холод. Морозный холод, от которого даже дышится больно, поэтому я зарываюсь носом в шарф, чтобы хоть как-то согревать кислород перед попаданием в легкие. — Что? — Удачи, — все, что слетает с его уст, и Дилан молча кивает голой, поджимая губы. Они обмениваются короткими, но многозначительными взглядами, словно без слов пытаются друг другу что-то сказать, будто понимают друг друга по взгляду. Это... Это заставляет меня нахмуриться и ощутить тревогу, оседающую пылью на костях. Шаг в лес. Еще один. Я оглядываюсь назад, различая силуэт машины, в которой сидят Эллиотт и Эрин. После чего перевожу взгляд на Дилана, идущего впереди меня и освещающего фонариком нам путь. Шаг глубже. Я снова оглядываюсь, а силуэт машины виден уже не так отчетливо, как прежде... Лес. От ветра скрипят и шатаются сосны, ветки "стряхивают" снег. Каждый шаг отзывается скрипом от подошвы ботинок. Я шмыгаю носом, стараясь держаться рядом с Диланом, и О’Брайен крепче сжимает фонарик пальцами в перчатках. Останавливается, доставая рацию. — "Орел" вызывает "Лиса". Как слышно? Прием, — произносит Дилан, зажимая подушечкой пальца боковую кнопку. ""Лис" на связи. Я вас слышу. Прием", — от слов Эла в моем нутре начинает теплиться спокойствие. — Отлично. Мы на месте. Через пару минут начинайте медленно продвигаться вдоль дороги. Никуда не сворачивайте. Прием."Понял. Конец связи". — Ты знаешь, куда нам идти? — поднимаю на Дилана взгляд, и парень поднимает его на меня в ответ.— Преимущественно вперед. Шаг у него широкий, но не слишком спешный. О’Брайен освещает местность вокруг фонариком, рассматривая деревья рядом. Что-то во мне падает в пятки, когда я слышу волчий вой. Отдаленный, конечно, но его хватает, чтобы почувствовать, как от напряжения внутренности завязываются в узел. Мы с Диланом обмениваемся взглядами, но, тем не менее, продолжаем идти вперед. Холодно. Вжимаюсь в собственную куртку. Холодный ветер все равно находит участки, куда бы дуть и вызывать ощущение дискомфорта. Гул совы заставляет меня поднять голову вверх, но самой птицы не видно, лишь куча голых веток над головой.— Пожалуйста, давай будем о чем-то говорить, — не выдерживаю просто. Любой шорох во мне отзывается дрожью. — Эта тишина с ума меня сведет. — Хах, — Дилан издает тихий смешок, — как скажешь. Черт. Тему для разговора найти трудней, чем кажется. — Как думаешь, где живет этот "Ледяной монстр"? — прикусываю губу, ощущая, как она трескается на морозе, и во рту сразу чувствуется солоновато-металлический привкус роз. Даже не знаю, мое больное воображение рисует себе деревянный шалаш. Куча шалашей, в которых живут дети и "Холод". Может, они там и всякие жертвенные костры устраивают?Дилан только начинает собираться с мыслью, чтобы ответить, как в рации раздается голос Эла:""Лис" вызывает "Орла", — после секундного шипения на уставленной Диланом и Эллиоттом волне для связи, голос Шистада становится более четким. — Как у вас дела там? Прием".— "Орел" на связи. Все чисто, мы примерно на тринадцать градусов отклонились от вас и идем по диагонали, — отвечает Дилан, поднося рацию к губам. — А у вас как там дела? Прием."Чисто. Едем по дороге вперед. У тебя здесь есть какая-то музыка? От скуки здесь подохнуть можно. Прием". — Глянь в бардачке, там должны быть несколько кассет. "Рысь" знает, где. Прием, — "Рысь". Боже, мне требуется пара секунд, чтобы понять, что речь идет об Эрин. "Лань". Мой псевдоним этим вечером — "Лань". "Нашел, спасибо. Конец связи". — Ледяной замок, — молвит Дилан, как только связь с Эллиоттом прерывается. — Ч-что? Где? — я уже и забыла, что о чем-то спрашивала.Дилан смеется, после чего отвечает более развернуто: — Ты спросила меня о том, каким я себе представляю дом "Холода". Ледяным замком. С острыми шпилями и кучкой мертвых людишек на вахте. Ледяными садами и вымершим, пустым и заснеженным лесом вокруг. — Твое представление его дома куда лучше моего, — я смеюсь, и Дилан растягивает уголки губ в улыбке. — У тебя красивый смех, Рокси Грин, — его слова приводят меня в легкий шок. Нет. Не легкий. Сильный. Ему... Ему нравится, как я смеюсь. Больно. Он обещал не делать мне больно, помни об этом.— С-спасибо, — отвечаю лепетом, чувствуя, как щеки начинают пылать жаром, и это отнюдь не от мороза. Нужно... Нужно сменить тему, чтобы не говорить о "нас". — Как... Как ты вообще оказался в Канаде?— Хм... — Дилан не сразу дает дельный ответ. — Мы с семьей переехали сюда два года назад, после того, как моему отцу сделали операцию из-за межпозвоночной грыжи. Я не был в особом восторге, конечно, что мне пришлось бросить школу и ребят из команды по футболу. — Ты... Ты занимался футболом? А я не знала... — одариваю его удивленной улыбкой. — Я мог даже на стипендию рассчитывать в колледже. Думал, с футболом будет связано мое будущее. Да, а теперь оно связано с расследованием, скандинавскими богами, пропавшими людьми и еще с бог знает чем. — А в хоккее я не мастер, даже на коньках толком стоять не могу, так что всякий спорт медленно "уплыл" из моей жизни. Кроме бега. Убегать от козлов и от всяких мертвых детишек, пытающихся меня убить, я просто ас, — он говорит о довольно серьезных вещах, но все равно мне подмигивает. — Пытаюсь представить тебя в футбольной форме. — Неа, — смеется, — образ загадочного, странного типа, подозревающего всех вокруг, мне нравится больше. Боже, что случилось с тем королем вечеринок? — он задает сам себе риторический вопрос, и я вопросительно вскидываю бровь. — Не смотри так на меня, да, это мое криминальное прошлое, — демонстративно закатывает глаза, цокая языком. "Король вечеринок"? Дилан? Представить его отжигающим на танцполе со стаканом пунша в руке мне еще сложней, чем подающим надежды футболистом. Дилан ведь... Не такой. Он хмурый, он сложный, у него в голове столько необъяснимых процессов, столько теорий, касаемо всего. Но "король вечеринок"? Это что-то новенькое. Обычный, просто обычный парень с кучей друзей на Facebook и подписчиков в Twitter. Как сильно людей может изменить одно маленькое происшествие? — Как будто ты никогда не ходила вечеринки.— Ходила. Только меня в них все парни считали "своим чуваком", по-дружески толкая в плечо. Спасибо Эллиотту. Он сделал из меня пацанессу. Эллиотту и Шону. — Да ладно, — Дилан недоверчиво качает головой. — Да ты и сейчас как пацанесса, без обид. Маленькая, хрупкая, мужественная, сильная, но пацанесса. — Никаких обид, — я опять смеюсь. — Я, между прочим, носила сарафаны и юбки, а не джинсы. И волосы у меня были темными и длинными. — Я знал, — Дилан щелкает пальцами, ловя момент. — Что ты знал? — Я знал, что волосы у тебя от природы темные. Он... Он думал о моих волосах? Думал обо мне? О н о б е щ а л н е п р и ч и н я т ь м н е б о л ь. Он... Он думал об... Стоп. Я слишком много думаю. Паникую не из-за чего. Между нами шаг. Он спокойно идет рядом, не набрасывается, ни к чему не принуждает. В с е х о р о ш о. Ты справишься, Рокси. Скажи что-то хорошее и ему. — А я и не догадывалась, что ты был таким, эм-м-м, веселым. Хотелось бы мне познакомиться с тем Диланом.— Тот Дилан заговорил бы тебе зубы и успел бы выесть сетчатку глаза в считанные секунды, пф. Что ж, тогда разница между "этим" Диланом и "тем" невелика. В день нашего знакомства он начал меня бесить еще с первых секунд, с первого его слова. Где моя раздраженность теперь, когда она так нужна? Почему я общаюсь с ним так легко, словно мы д р у з ь я? — А твою семью что сподвигло сюда переехать? — вопрос с уст Дилана слетает быстрее, чем он успевает понять, что спросил о м о е й с е м ь е. Отец пропал, а мать в другом городе, никак не может вернуться домой из-за погодных условий. — Прости, — его улыбка на губах улетучивается, заменяясь серьезностью. — Прости, можешь не отвечать... Но я хочу. Я хочу кому-то рассказать. Я хочу кому-то рассказать обо всем. — Нет-нет, все хорошо. Все в порядке. Мы переехали сюда практически сразу после того, как к нам вернулся отец... Когда я была еще девочкой, он от нас ушел, но не к другой женщине, не подумай... Просто для него это были сложные времена. Проблема с работой, похороны нашего деда. Многое навалилось. Не выдержал и не смог найти поддержку в нашем лице и ушел, — я роняю тяжкий вздох. — Но мы говорили о том, как я сюда приехала, верно? Ну и скандал я предкам закатала, ох. Ронан тоже не был в особом восторге, но адаптировался, вроде. — Прости меня еще раз, — он извиняется, глядя мне в глаза и поджимая губы.Я лишь качаю головой и улыбаюсь. Потому что я больше ни на кого не злюсь (кроме Шона). Потому что я безумно хочу, чтобы мои родители вернулись, и я обещаю дать всем нам еще один шанс. Даже себе. Шанс быть нормальным человеком, пережившим ад, но выжившим, поднявшимся с колен и идущим дальше.— Как ты познакомилась с Эллиоттом?— Признаться, я уже и не помню. Это было так давно... Мы дружим с детства. А как вы с Эрин познакомились? Черт. Дерьмо. И знаю же ведь, что для него она больная тема, и все равно спрашиваю. — Мы... Мы начали общаться не сразу, — я знаю, он на нее все еще злится, но я не могу отрицать то тепло в голосе, когда он говорит о ней. — Ее отец помогал моему, и потом как-то всю семью Новаков пригласили к нам ужинать. Мы с Эрин были одноклассниками, как и сейчас, но общаться хорошо стали только после... — Дилан не заканчивает фразу, так как где-то в горах раздается грохот, словно что-то падает, скатывается, валится вниз. Что это было? Дилан бросает на меня короткий, но напряженный взгляд расширенных от неожиданности глаз, после чего принимается спешно связываться по рации с Эллиоттом:— "Орел" вызывает "Лиса". Прием. Тишина. Лишь помехи на волне. — "Лис", "Рысь", ответьте. Это "Орел". Прием. ""Рысь" на связи", — наконец мы слышим голос Эрин и облегченно вздыхаем. — Вы это слышали? — я задаю вопрос, ответ на который мне дает запыхавшийся Эл: "Мы это видим. Своими глазами. И пытаемся уехать отсюда". — Ч-что? "Лавина. Она заваливает дорогу. Прием". — Это... Это все он... Он... Он знает, что мы здесь... — Дилан шепчет, приходя к ужасающему умозаключению. — Эл, "Ледяной монстр" знает, что мы здесь! Возвращайтесь назад. Быстро! Возвращайтесь в город! — приказывает Дилан. "Черта с два мы вас там оставим! — отвечает ему Шистад. — Мы поедем в обход. Расстояние между нами будет примерно в четыре... — связь барахлит, помехи на линии слышны лучше, чем голос Эллиотта. — Четыре километра! Направляйтесь к..."— Куда? "..." — "Лис"! Куда нам направляться? "Озеро!"В то время, как Дилан пытается наладить связь с Эллиоттом, я достаю из кармана свой фонарик, принимаясь рассматривать местность. Снег под ногами хрустит, а в горах раздается еще один оглушающий грохот, от которого, кажется, даже кости внутри начинают звенеть и вибрировать. Отхожу от О’Брайена на несколько шагов вглубь леса, заприметив что-то странное среди деревьев впереди. Щурюсь и подхожу ближе, делая луч света в фонарике более мощным. — Что за?.. — остаток фразы замерзает на моих губах, как вода при минусовой температуре. Силуэт окутан снегом, "порхающим" вокруг него. Вместо волос странные отросли, а кожа настолько тонкая и, кажется, синяя, что видны кости. Высокий, сильный. Выше человека. У меня не хватает словарного запаса, чтобы описать, что на нем надето, странный материал, будто сделан из снега. Но привлекают больше всего меня его глаза. Глаза, чей взгляд, по легендам, смертоносен. Глаза, что светятся в темноте двумя неоново-хрустальными радужками. Глаза, цвет которых у нормальных людей не может быть. Стеклянные. Злые. "Холодные". "Его" глаза. "Холод".— Д-Дилан? — мой голос дрожит и сипит, я спешно пячусь назад к О’Брайену, замечая, как существо принимается немедленно идти к нам навстречу. — "Лис"! "Лис", прием! — связь обрывается, на линии остаются лишь всяческие шумы и помехи.А "Ледяной монстр" наконец показал себя, и с виду он еще страшней, чем о нем рассказал мистер Камп или описывают в книге. И он идет сюда. Если быть краткой, то мы в жопе. Дерьмодерьмодерьмо!— Дилан, беги! — мои голосовые связки разрывает собственный крик. Два широких шага-прыжка, и я уже рядом с парнем, со всей мощи и силы, впиваюсь пальцами ему в ткань куртки на плече и принимаюсь тащить за собой. Он коротко оглядывается, после чего резко уходит влево, ведь на то же самое место, где двумя секундами раньше было его тело и голова начинают падать ветки с замерзшими и острыми сосульками на них. — Твою мать! — он ругается, все пытаясь схватить меня за руку, и едва ли наши руки цепляются друг за друга, как ему приходится меня отпустить, а мне отпрыгнуть вправо. — Осторожно! Я вскрикиваю, оглядываясь. Мне практически нечем дышать, воздух здесь такой холодный и сухой, как будто температура упала еще на десяток градусов. — Дилан!Их маленькие ручки везде: обхватывают каждый столб, за которым они скрываются. "Его" шпионы. "Его" дети. Они здесь! Они все здесь!Тяжело. В боку колет. Парень сильно закашливается, едва ли не падая, поэтому я перехватываю его руку и больше уже не позволяю ему меня отпустить. Он быстрее, он сильнее, он выносливей. Я его торможу. Я не могу... Мне слишком тяжело. Я не могу. Я не... — Рокси! — Дилан отчаянно выкрикивает мое имя и, шипя, пытается поднять меня на ноги, когда я падаю, спотыкаясь об торчащий корень соснового дерева, скрытый под шаром снега. Я кашляю шумно и отрывисто дышу, сплевывая снег, попавший мне в рот. Снежная масса прилипла к коже на лице, попала в глаза, попала за шиворот. Я практически ничего не вижу, только чувствую, как Дилан тащит меня. Свет фонарика "бегает" из стороны в сторону, так и не фокусируясь на чем-то одном. И даже так О’Брайену удается рассмотреть что-то впереди, располагавшееся через узкую горную реку.— Рокси... Рокси, смотри, там хижина! Там хижина!— Я не могу... Я больше не могу... Я больше не могу бежать... — едва выдавливаю из себя, жадно хватая ртом воздух. — Еще чуть-чуть! Рокси, еще немного! Его холодные ладони в перчатках касаются моих щек, стряхивая снег, и я встречаюсь с Диланом взглядом. — Смотри, там дом! Но нам нужно перейти реку! Слух цепляет шум воды, и я с ужасом смотрю на сильное течение. Да меня унесет нафиг! — Нет... Я не... — Я буду тебя держать! Крепко-крепко! Но мы должны это сделать, понимаешь? У нас нет другого выбора! Рокси, я буду тебя держать. — Т-ты... Ты не отпустишь мою руку? — от холода мои зубы начинают стучать. Мои глаза слезятся, но я не отвожу от Дилана взгляд. — Я ни за что тебя не отпущу! Верь мне! Верь мне, Рокси! — он прикладывает все усилия, чтобы меня переубедить, и в конечном счете я киваю головой. Его ладонь сжимает мою крепко, мне даже кажется, что он мне сломает пальцы. Дилан заходит в воду первым, и глубина реки оказывается ему по колено. Он судорожно дышит от холода, и я чувствую, как он начинает дрожать. Господи, я не смогу. Мне еще никогда не было так холодно. С моих уст слетает сиплый хрип вперемежку со сдавленным стоном, когда лодыжки и икры будто пламенем обжигает. Холодно. Мне так... Мне так холодно. Джинсы вымокают за секунду, а вода проникает в ботинки. Течение. Оно все время сбивает с ног, но чужая рука уверенно тащит меня вперед. — Дилан! — кричу, едва ли не плача. — Я тебя держу! Шаг за шагом. Мои зубы вот-вот сотрутся в порошок. Течение воды сильное, сбивает с ног даже Дилана. Мне еще никогда в жизни не было так холодно, как сейчас, в эту минуту. Н и к о г д а. Наконец перебравшись на ту сторону реки, Дилан, обессилев, падает на снег, а я падаю на Дилана, кашляя. Его шумное и горячее дыхание касается моего подбородка, орехово-шоколадные глаза широко раскрыты и смотрят на мое лицо. Я кое-как переваливаюсь на бок, делая тяжелые вдохи. Мои легкие сейчас напоминают морозильную камеру, это как персональная Антарктида под ребрами. Мы пытаемся перевести дыхание, обмениваясь взглядами. Дилан кряхтит, приподнимаясь на локтях, и взгляд его падает на другую сторону реки, на берегу которой стоит "Ледяной монстр" с чем-то вроде посоха в костлявой руке. Ледяные глаза смотрят четко на нас, не отрываясь, но реку "Холод" не переходит. Как и дети, медленно подходящие к нему, выходя из гущи леса. Лишь останавливаются рядом, так же глядя в нашу сторону. ***Снежная Лавина продолжает заваливать дорогу позади Range Rover'а, за рулем которого сидит Эллиотт. Парень сильнее жмет на педаль газа, в то время, как Эрин Новак, сидевшая рядом, не прекращает попытки связаться с Рокси и Диланом. — "Рысь" вызывает "Орла". Прием. Повторяю, "Рысь" вызывает "Орла"! Тишина, лишь помехи. — "Орел"! "Лань"! Есть там кто? А ответа не следует. — Черт! — нервно ругается Эрин, ударяя кулаком по собственной коленке. Эллиотт бросает на девушку взгляд, чтобы отрегулировать чистоту волны, немного прокрутив колесико. — Это из-за лавины. Они не слышат нас из-за лавины, она перебивает сигнал! — Шистад спешно пытается отрегулировать связь, из-за чего ему приходится отвлечься и перестать следить за дорогой. И лишь высокочастотный крик Эрин заставляет его резко поднять взгляд и начать тормозить. — Эллиотт, там олень!Прямо по центру дороги стоит рогатый олень, который в ужасе отскакивает от машины, но поздно. Эл резко сворачивает влево, напрягаясь и шумно набирая в легкие воздух. Машину заносит, управление теряется, и Range Rover со всей дури въезжает в огромный сугроб утрамбованного снега. От мгновенной смерти Шистада и Новак спасают пристегнутые ремни безопасности, но сильный удар от столкновения лишает их обоих сознания: девушка ударяется головой об дверцу, а парень бьется лбом об руль. Мотор глохнет, фары тухнут. Лишь тихая музыка в магнитоле продолжает играть. Над лесом висит желтоватая луна, небо чистое-чистое, без единого облака. Завывает ветер, Скрипят деревья. Волчий вой. Да, что-то определенно пошло не по плану.