Глава 13. Тучи сгущаются. (1/1)

Джеймс проснулся очень рано, хотя был выходной день. Он еще полчаса провалялся в кровати, надеясь хоть часок подремать, но сон как рукой сняло, и, наконец, парень встал. Джеймс оглядел спальню: никто еще не проснулся. Поттер чувствовал себя на редкость умиротворенно. Сейчас он ощущал только свои эмоции. Но ему недолго оставалось наслаждаться покоем, ведь как только просыпался Гарри, заклятие, наложенное Глазом Морганы, сразу начинало действовать, и Джеймс снова чувствовал за двоих.Сегодня был Хэллоуин, и Поттер радовался тому, что праздник совпал с выходным. Джеймс даже подумывал, не подшутить ли над своим сыном и не порезать ли свою руку, чтобы тот проснулся от боли, но осознав, что не хочет проходить весь праздник с перевязанной рукой, передумал. В заклятии был один нюанс: когда один спал, другой не ощущал его эмоций и наоборот, но это не касалось ощущений, вызванных другими факторами, как, например, боль от пореза.От нечего делать Джеймс оделся и пошел в гостиную. На лестнице он услышал голоса Гермионы и Лили, они тихо переговаривались. Поттер подумал, что они опять обсуждают занятия и хотел было к ним выйти, пока не услышал обрывок из разговора:- ...он совершенно меня игнорирует, может я сделала что-то не так?- Не забивай свою голову всякими глупостями, Роуз. Твой парень тебя безумно любит.- Но…- Никаких ?но?, – произнесла Гермиона тоном, не терпящим возражений. – Он наверно устал, да и не успевает попросту. Нас совершенно завалили занятиями, а Джейсон еще и записался в команду по квиддичу. Ты представь, какая эта нагрузка.- Да, наверно, ты права, - согласилась Эванс, хотя по голосу было слышно, что она сомневается.- Вот увидишь, когда он войдет в темп, то все у вас наладится. Так что выбрось всю эту чушь из головы и пойдем прогуляемся. Сегодня чудесное утро, а свежий воздух тебе как раз не помешает.Как только девушки ушли, Джеймс спустился в гостиную. Он чувствовал себя виноватым из-за того, что игнорирует свою девушку, но по-другому не мог. Поттер ни за что не позволит этому случится вновь, по крайней мере до тех пор, пока они не придумают, как снять чары камня. Джеймс считал абсолютно аморальным то, что его сын испытывает то же, что и он. Нельзя ребенку чувствовать то, что делают его родители в постели.За завтраком Мародеры, да и все остальные, были на удивление веселыми. Даже Снейп этим утром не казался таким противным, как обычно. Во многом все это бурное веселье было вызвано предвкушением Хэллоуина, и то, что сегодня не было занятий, только увеличивало праздничное настроение. Но, увы, радоваться пришлось не долго…Когда Джеймс и Гарри покончили с овсянкой и взялись за тосты, в Большой зал влетели совы.Джеймс по привычке посмотрел вверх, ища свою сову, но потом, вспомнив, что он не в своем времени, вновь принялся намазывать тост клубничным джемом.Гермиона мигом взялась за чтение ?Ежедневного Пророка?, и с каждой прочитанной строчкой ее лицо становилось все мрачнее и мрачнее.- Что пишут? – спросил Гарри, наклоняясь к Гермионе, чтобы заглянуть в газету. Та без лишних слов подвинула ее ближе к Поттеру. И опять с каждым прочитанным словом Гарри становился все более хмурым.- Они не могут… - пробормотал он, не веря тому, что только что прочитал. – Гермиона, они же ведь не могут?..- Видимо, могут, - произнесла девушка, с мрачным выражением лица.- Что случилось? – обеспокоенно спросил Рон, переводя взгляд с Гермионы на Гарри и обратно. Они выглядели мрачнее тучи. Джеймс вопросительно посмотрел на сына, он чувствовал, что случилось что-то плохое. Затем Поттер посмотрел на других ребят, каждый, кто прочитал ?Пророк?, сидел с не менее мрачными лицами, чем у Гарри и Гермионы. Праздничного настроения как не бывало.- Хогвартс снова будут инспектировать, - наконец произнесла Гермиона.- Как?! – воскликнул Рон. – Фадж что, с ума сошел?! Ему нужно с Вы-знаете-Кем воевать, а он инспекции проводит!- Пойди это ему скажи, - мрачно ответил Гарри.- А кто будет инспектировать? – спросила Джинни, которая за все утро не произнесла ни слова. Мародеры только заметили ее. – Надеюсь не Жаба?- Об этом ничего не сказано.- Ну Фадж же не полный дурак? – с надеждой спросила Джинни. – Он же не станет вновь назначать ее инспектором? После всего, что случилось...- Джинни, Фадж висит на волоске. Он понимает, что ему недолго осталась сидеть в кресле Министра Магии. И он всеми силами пытается сохранить свое место. Хотя инспекция не самый лучший вариант, чтобы вернуть доверие волшебников, – печально произнесла Гермиона.- Что касается меня, то я попрошу родителей забрать меня домой, - сказал Рон, потирая шрам на руке – подарок Амбридж, которого удостоились все участники ОД. – Все равно Амбридж не даст нам учиться по-человечески. Да и к тому же, я не выдержу ее кровожадное перо.- Люди, вы, конечно, извините, что прерываем вашу дискуссию, - сказал Сириус. – Но можно узнать, что за инспекция? Не забывайте, мы тут первый год учимся.Рон, Гермиона и Джинни вкратце обрисовали Мародерам ситуацию и ввели их в курс дела. И только тогда они поняли, почему все так помрачнели.- Знаете что, - произнес Гарри через некоторое время, и выражение его лица напугало Мародеров, такого стального блеска в его глазах они еще не видели. – Пусть только Амбридж попробует вернуться. Мы устроим ей незабываемое возвращение.- О, я в этом участвую, - сказал Рон в предвкушении новых приключений.- И я, - вставила Джинни. – Да и думаю, Фред с Джорджем будут рады помочь нам, учитывая, как они ее ?любят?.- Хоть, я это и не одобряю, - пробормотала Гермиона, - но я согласна. Надо задать ей жару.- Похоже, ОД вновь начнет свою деятельность! – радостно воскликнули Симус, Дин и Невилл, которые тоже слушали разговор ребят. – Да, и мы тоже с вами.Мародеры растерялись. Они не знали, что делать, что говорить. Но все же, все они дали согласие на участие в бунте против Амбридж. Джеймс понял, что вместе с сыном пойдет даже в ад. Лили же согласилась из-за Гермионы, потому что знала, что только что-то серьезное могло толкнуть ее на это. Сириус ни за что бы не отказался от новых приключений, а Ремусу просто не оставалось другого выхода, как не последовать за своими друзьями. Бедные Мародеры даже наполовину не понимали на что они только что подписались.- Отлично, - воскликнула Гермиона, а затем чуть тише добавила, - Предупредите всех остальных участников ОД, чтобы время от времени поглядывали на свои галлеоны. Возможно, скоро мы назначим место и время первой встречи.Ребята радостно закивали и как ни в чем не бывало вернулись к своим делам.***- Гарри, ты идешь на ужин? – спросил Джеймс, войдя в спальню.Мальчик сидел на окне, и настроение у него было не самое лучшее.- С тобой все в порядке? – обеспокоенно спросил Джеймс. Он чувствовал всю ту бурю негативных эмоций, которые бушевали в душе его сына: начиная от грусти и тоски, кончая злостью и болью.- Со мной все нормально.- Ты врешь, - констатировал Джеймс, подходя ближе. – Я же вижу, что что-то коробит тебя.Гарри промолчал. Он не знал, говорить или нет. Но он чувствовал, что Джейсон искренне за него беспокоится, и в этом чувстве нет ни капли фальши. Поттер удивлялся своему другу, все чувства, которые тот испытал к нему, были искренние. Он желал Гарри только добра, что порой сбивало его с толку. Он уже и не верил, что на свете существуют такие люди как Джейсон. И временами был даже рад, что чувствует его. Бедный Гарри, он не имел ни малейшего подозрения, ни малейшего понятия, что Джейсон – это Джеймс. А его отец отдал бы все, чтобы сказать сыну правду, и только слово, данное Дамблдору удерживало его.Джеймс уже хотел было оставить Гарри одного, как тот произнес:- Сегодня годовщина их смерти…- Что? – тупо произнес Поттер.- Сегодня годовщина смерти моих родителей, - повторил Гарри, и столько грусти, столько тоски было слышно в его голосе, что у Джеймса невольно слезы на глаза навернулись, хотя и то, что он ощущал эмоции сына, тоже способствовали этому.Подумать только, сам Джеймс Поттер готов сейчас расплакаться. А ведь он всю жизнь смеялся над парнями, которые из-за чего-то плакали. Он считал слезы слабостью, а мужчины не должны быть слабыми. Какой же он был кретин! Ведь в мире существует такая боль, которую не выдержал бы никто. Ведь есть боль намного сильнее физической. Боль, которая разрывает душу. Боль, которая пронизывает человека до мозга костей и которая калечит его похуже круциатуса. Как боль ребенка потерявшего родителей… Да что он вообще мог знать о жизни, если учесть тот факт, что у него было все. Он никогда не испытывал нужду, он никого не терял. И он еще смел над кем-то смеяться! Смел считать кого-то жалким, а ведь жалок он сам…Сейчас он смотрел на сына и испытывал такую боль, от которой все его нутро разрывало на части. И с этой болью не сравнился бы никакой круциатус. Эта боль была настолько сильной, настолько всепоглощающей, что дыхание перехватывало, а слезы на глазах обжигали сильнее раскаленного железа, и горло сжималось так сильно, что ты не мог даже пискнуть.Джеймс сполна прочувствовал все то, что испытывал Гарри. Никогда еще их связь не была сильнее, чем в эту минуту, когда соприкоснулись их души. И Поттер невольно начал уважать своего сына.Ведь он чуть не сошел с ума, когда испытал это ужасающее чувство, и продолжалось это какое-то мгновение, а Гарри жил с этой болью всю свою жизнь. Джеймс удивлялся, как его сын вырос, выстоял и не сломался. А ведь рос он в ужасной обстановке. Ох, будь сейчас рядом Дурсли, они бы испытали на себе все непростительные заклятия разом, до того Джеймс ненавидел их в эту минуту.- Прошло уже 15 лет… - пробормотал Гарри. – А я все наивно надеюсь, что увижу их. Надеюсь, что они вернутся ко мне. Придут, заберут от Дурслей. Но их нет. Они никогда не вернутся. Их нет! Они лежат, закопанные под землей и больше ничего не чувствуют. Им все равно, что их сын живой… Скажи, Джейсон, почему жизнь так жестока? Почему у одних есть все, а у других ничего? Где, где, черт возьми, справедливость? Мне не нужны были ни деньги, ни слава. Ничего. Только мама и папа.Джеймс сел рядом с сыном. Он ничего не говорил, а только слушал. А тот говорил и говорил без умолку. Как будто что-то прорвалось в его душе… Как будто словами он хотел выплеснуть всю ту боль, которую он держал в себе столько лет.Они забыли про ужин, в это мгновенье они забыли про весь остальной мир. Существовали только Гарри и Джеймс.Как же он хотел утешить своего сына, как же он хотел рассказать ему правду. Сказать, что его мама и папа рядом. Но Джеймс не мог - проклятое слово, данное Дамблдору! Сейчас он проклинал весь мир, и только слезы от бессилия и боли катились по его щекам. Все, что он мог сделать, - это обнять своего сына, обнять с такой силой, что у него руки судорогой сводило, а у Гарри ребра трещали. Но они не чувствовали физической боли, так как их души болели намного сильнее.- Прости, - глухо пробормотал Гарри.- За что?- За то, что ты увидел меня таким. Я не должен был показывать свою слабость, - Гарри попытался вырваться из стальной хватки Джеймса, но тот удержал его- Это не изменит моего отношения к тебе. И никто никогда об этом не узнает. Даю тебе слово.- Спасибо, - пробормотал Гарри и уткнулся носом в плечо Джеймса.- Не за что... Просто дай выход своим эмоциям и тебе станет легче. А я… я буду рядом.Поттер чувствовал, как его рубашка мокнет от слез сына, но молчал и только сильнее обнимал его, и укачивал в своих объятиях.