Глава 31. (1/1)

К семи часам приехали три доктора на легком веселе. Вру, Кох был трезв, как стеклышко. Весь дом наполнился светилами науки, так, что мне было даже дышать неловко было в их обществе. И борясь с собой каждую минуту, я внимательно слушала споры о эффективности Коховского медикамента. В прошлый раз он с треском провалился. Так, что по слухам довел бедного врача до слез. Еще бы… Любой на его месте был бы расстроен, и это еще слабо сказано.И наконец, ровно в восемь часов вечера, Роберт встал возле меловой доски и начал.—?Добрый вечер. Каждому из вас известна цель этого сбора здесь. —?людей было, на удивление, немного. Штук девять, не учитывая меня и Сэма с Уильямом. Все тут же замолкли, едва загрохотал голос врача. —?Я изобрел лекарство, которое изменит этот мир! Спасет сотни людей. Мы наконец-то приручим туберкулез и справимся с этой белой чумой. —?он сделал паузу, а все захлопали. —?Туберкулин 2. Состоит на основе клеток, которые выработаны у людей, которые переболели туберкулезом. Клетки всасываю в себя бактерию, образовывая фагасом вокруг нее, а затем лизосомы разъедают ее. Таким образом, мы побеждаем болезнь. Я проводил тестирование на кроликах, а затем на людях. Результаты положительные.—?Доктор, Вы уверены? В прошлый раз Вы тоже говорили, что лекарство готово, но это привело к большой смертности. Пользы было ноль для тех, кто выживал. —?Рудольф Вирхов. Кох говорил о нем, разбивающий в пух и прах всех своей критикой, являясь одним из лучших патологоанатомов этого времени и бывшим учеником Роберта. На эту фразу последний замешкался.—?Вся наша жизнь сводится к риску. Медицина стоит на крови, а все мы не больше, чем палачи. —?вырвалось у меня, и я тут же закрыла свой рот пока не ляпнула что-то еще. Твою мать, что же из меня все время что-то вырывается?! Почему я такая несдержанная? Теперь абсолютно все в комнате обернулись ко мне и уставились, как на жирафа по середине улицы.Я внутренне вжалась в себя, но виду не подала.—?Палачи? —?переспросил Рудольф.—?Именно. —?уверенно выдаю я, хотя все внутри меня кричит: ?Стой! Хватит! Не надо!?, но этот речевой понос невозможно остановить. Если уж понесло то, пиши пропало. —?Будто на ваших руках нет крови. Неважно кого?— животных, людей.—?Кто Вы?—?Ассистент доктора Сэма Бристона. Я его ученик.—?То есть Вы еще не врач? —?послышались перешептывания, а внутри я просто сгорала.—?Нет, но если вы думаете, что сужу с высока то, вы ошибаетесь, я понимаю… Недавно, у меня умер пациент с открытой формой туберкулеза и последней стадией. У нас против этой болезни, только санатории, диета, да, малина с кориандром. Как палки против льва. Пока у нас каменный век, и лучше хоть что-то, чем ничего.—?Доктор Бристон, Вы поручаете пациентов медицинскому ассистенту? —?так, а вот Сэма не трогайте, не позволю.—?Да, я не практикующий. По факту мы занимаемся добродетельностью, потому что помогаем тем, кто не может обратиться к врачу. Да, нам платят иногда, но…—?А что в этом такого? Считаете, что я глупая? —?молчи, дура, молчи. Мужчина опешил, будто я задела его за живое. —?Да, я не такая опытная и умная, как вы, но мне и не столько лет.—?Что ж… —?он поправил очки. —?Резонный ответ. Приглашаю Вас в свою мастерскую. Мы проведем вскрытие, и я поделюсь с Вами знаниями, которыми обладаю сам.—?Благодарю. —?я поклонилась, а Кох продолжил повествование. Сердце стучало настолько быстро, что заглушало племенную речь Роберта, которого видимо вдохновленного моими словами. Но, к сожалению, это была чистая правда. Выздоровление пациента?— это лишь верхушка айсберга то, что скрыто от остальных глаз, утопает не в воде, а в крови. Всегда есть вторая сторона то, что не показывают обществу или то, о чем все знают, но стараются молчать. Сэм легко приобнял меня, он улыбался. При чем так тепло, что меня буквально бросало в жар. Он гордится мной. Больше всего на свете, я хотела именно того, чтобы Бристон гордился мной, и никогда не жалел о том, что приютил меня.Презентация закончилась, и все как-то разбрелись по компаниям, допивая шампанское.—?Простите, как Вас звали? —?ко мне подошел Рудольф.—?Кира.—?Приятно познакомится. Я Рудольф Вирхов. —?я протянула ему руку, которую мужчина пожал.—?Взаимно.—?Признаться честно, меня поразила ваша уместная и правдивая дерзость. —?говорил он,?— Еще 50 лет назад женщины не имели права лечить, но теперь другие времена.—?Это плохо?—?Нет. Я уверен, что это правильно. Иначе мы много теряем. Мир и так против нас. Создает такие ужасные вещи, как дифтерию, холеру, бешенство… Мужчины и женщины должны работать сообща, чтобы победить болезни. По мимо этого, благодаря материнским инстинктам, женщины прекрасные врачи. —?он прошелся рукой по густой бороде. —?Сколько вам лет?—?21.—?Еще совсем юная… Эх, молодость, столько всего впереди. Я вижу, что у вас страсть к медицине.—?Я задумалась о том, чтобы подать документы в университет в Нью-Йорк.—?А в каком направлении Вы хотели бы работать?—?Прошу, на ?ты?. —?мужчина, на мгновение задумавшись, кивнул. —?Даже не представляю…—?Ну, ничего, до этого еще далеко. Я живу на противоположном конце города. Я так понимаю вы с Бристоном приезжие. —?я соглашаюсь. —?Как долго вы тут будете?—?Еще один день…—?Тогда, как ты смотришь на то, чтобы уехать прямо сейчас, а завтра вечером ты приедешь обратно. Проведем вскрытие и обменяемся опытом. —?он шутливо подмигивает.—?Если я тут больше не нужна то, я буду благодарна. —?я жестом прошу подождать и нахожу Сэма. —?Я могу поехать сейчас? Я тут еще нужна? —?он наклоняется к Коху и тихо спрашивает, но я слышу этот вопрос.—?Он нормальный? Я могу дочь к нему отпускать? —?это вызывает, как у меня, так и у Роберта улыбку на лице. Глаза Бристона слегка блестели, от пары рюмок пропущенных в баре.—?Да, все будет в порядке. —?говорит старый друг.—?Едь. —?я обнимаю его на прощание и в знак благодарности, а потом иду переодеться. Надев свои любимые штаны и кожаную куртку, выхожу к ждущему меня в холле доктору.—?Ты готова?—?Да. —?попрощавшись со всеми гостями, мы выходим на улицу и идем к конюшне. Альма тут же поднимает голову, когда я прихожу и дожевывает сено, которое осталось во рту. Пятнадцатилетний паренек Рик стал готовить лошадь для доктора, а я сама стала седлать свою. Не люблю, когда кто-то посторонний их трогает.Наконец-то мы садимся по коням, и трогаем в сторону дома Рудольфа, легкой рысью.—?Вы с Америки? —?разрезает тишину, вступившей в силу ночи, доктор.—?Да.—?А почему Бристон не практикует? —?логичный, но тяжелый для меня вопрос задает мой спутник.—?Ну… Если кратко, его прогнали. Одна шишка города, в котором он лечил, была недовольна работой доктора, и воспользовавшись своим положением просто выгнал, опозорив. Вины Сэма не было. Ребенок был на последней стадии пневмонии. За помощью обратились слишком поздно…—?К сожалению, так и есть. —?сказал Вирхов.—?Ага… —?всю дорогу мы говорили в целом о бытие современного мира. О том, что возможно, совсем скоро мы шагнем далеко вперед. Время не стоит на месте, как и прогресс. Совсем недавно у нас не было обычных лампочек, которые сейчас кажутся таким обычным делом. Они есть в каждом доме, даже в самом бедном. Что говорить про такие вещи, как электричество и телефон? Может быть, когда-то это войдет в нашу повседневную жизнь и укоренится настолько, что людям будущего будет тяжело представить мое сегодня. В Берлине уже нет наездников?— кареты, извозщики, но ни одного человека верхом. Ох, эта цивилизованная Европа. Больше тема медицины не поднималась, вплоть до порога чистой мастерской. Внутри было холоднее, чем на улице, так, что меня бросило в легкую дрожь, или это был мандраж.—?Видела ли ты когда-то труп? —?спросили меня, прежде, чем открыть одну из ячеек, в морозильной камере. Я утвердительно кивнула.Тогда доктор потянул за ручку, выдвигая длинную полку, на которой лежал голый труп мужчины. Я помогла перенести тело на стол, где мы уже приступили к своему мясницкому делу. Я надела перчатки, которые мне протянул Вирхов и проведя скальпелем в указанном месте, я подняла скальп вверх, оголяя белый череп. Кожа затылка шлепнула по передней губе некогда живого человека, а мое сердце быстро забилось.Странное чувство. Мне не страшно, не противно и не брезгливо, просто это так… Непривычно? Когда стреляешь из дробовика, то потом места ранения превращается в кашу. Поэтому внутренности я видела кучу раз, но сейчас все было по-другому. Это было что-то сакральное. Затем доктор распилил теменную кость и поручил вытащить мозг, то с чего все начинается. Моя рука со скальпелем нырнула в череп, отделяя головной мозг от спинного и вытаскивая наружу. Послышались чавкающие звуки, словно пихаешь ладонь в желе. Он был холодным и скользким, при чем настолько, что чуть не выпал.—?Хуже не будет. —?посмеялся патологоанатом. Вообще шутки врачей?— это отдельный вид искусства, которому посвятить книгу нужно. Они такие мрачные, но такие реальные. —?А теперь режь.—?Как? —?он задумался.—?Как картошку для жарки, кругляшками.—?А! —?усмехнулась я. Теперь я поняла почему сравнение охотников за головами с фермерами рассмешило Сэма. Я положила орган на стол, и, примерно, по сантиметру в ширину начала разрезать.—?Он умер от инсульта. —?говорит Рудольф, указывая мне пальцем на белую звездочку растекшуюся по правой височной стороне. —?Это некроз. Ткани не получили свой кислород, потому что в ближайший сосуд попал тромб. Ну такой сгусток крови.—?А… —?протянула я.—?А сейчас будет самое интересное. —?говорит ученик Коха, и прочерчивает линию, вспарывая брюшину. Комнату наполняет запах свернувшейся крови, не до конца разложившейся пищи, набитых кишок. Все это смешивалось с тяжелым ароматом формалина. У меня закружилась голова, и чтобы не подавать виду, что подкашиваются колени, я оперлась на стол. Меня не просто затошнило, я едва сдержала рвотный приступ. —?Тебе не хорошо? —?спросил внимательный учитель.—?Простите, я очень ярко чувствую запахи.—?Открыть окно?—?Да, пожалуйста. —?Рудольф указал мне на стул и пошел к форточке. Кислые слюни наполняли рот, чтобы сберечь слизистую, если мой желудок все же не выдержит и извергнет свое содержимое.—?Все в порядке. Не думай, я не вижу в этом ничего зазорного. В первый раз я вообще потерял сознание.—?Это не первый раз. —?выдавливаю я. —?У меня правда острое обоняние.—?Все в порядке. Я понимаю. —?в мои руки ложится стакан с прозрачной жидкостью. —?Выпей. Это вода с лимоном. Щелочь заглушит кислоту во рту и притупит рецепторы запаха. —?я залпом осушила стакан и через пару минут мне действительно стало легче.—?Давайте продолжим. - говорю я, вставая со стула.—?Ты готова?—?Да. Точно. Извините.—?Тебе не за что извиняться. Все хорошо. С чего хочешь начать?—?Давайте все по порядку. —?мы осмотрели сердце. Затем печень и почки, прошлись по всей желудочно-кишечной системе. Я подмечала все новые и новые детали человеческого строения и анатомии. Мы не заметили, как за окнами, почти под потолком давно встало солнце, а чириканье проснувшихся птиц попадало в уши по мимо рассказов друг друга. Рудольф увлеченно делился со мной своими открытиями и наблюдениями, давал мне вдоволь работать с телом и даже подпускал к микроскопу, где демонстрировал образцы собранных материалов и свою коллекцию.Я не чувствовала усталости вплоть до того, как Вирхов не обратил внимание на время.—?О, Боже! Уже 6 часов вечера. Во сколько у вас паром?—?Сколько отсюда до дома Коха? Час? —?мужчина утвердительно кивнул. —?Тогда я еще успеваю. Все в порядке.—?Мы, как раз закончили. У тебя есть вопросы?—?Пока нет, но думаю, что я едва выйду за дверь, и они появятся… —?призналась я.—?Тогда держи. Пиши по любой теме. Я помогу тебе. Если возникнут проблемы с подачей документов, я их решу. Только скажи. —?он протянул мне бумажку, на котором был написан адрес.—?Спасибо большое. Чем я могу Вас отблагодарить?—?Просто стань хорошим специалистом, и помоги в борьбе с болезнями. —?Вирхов улыбается.—?Это тоже тебе. —?он протягивает книгу?— ?Патологоанатомия. Справочник.?—?Спасибо. —?не совладав с эмоциями, я обнимаю учившего меня доктора, еще раз благодарю, он провожает меня до коновязи, и распрощавшись, я спешу в дом Роберта.Pov Артур.—?Да-да. Тебе письмо. —?говорит клерк, и я забираю его быстрее, чем успеваю ответить.?Привет,Они заставили меня! Заставили написать статью в местную газету по поводу медикамента, и к тому же, пойти лично, и договориться с главой, чтобы ее выпустили раньше самой конференции. Если честно, то это не самое странное, что происходит. Они все посходили с ума! Сэм и Роберт… Оказывается, что Уильям учился с ними, просто жили в разных корпусах. Видимо молодость решили вспомнить… О, Боже… У меня уже голова кипит. Кажется, что из них ненормальная я.Попали в небольшую передрягу, по дороге к дому Роберта. Какой-то мужик хотел нас ограбить, но я не позволила. Никто не пострадал.Если честно, Германия мне не очень нравится. С Америкой ничего не сравнится. В городе никто не ездит верхом, а только пешком или на каретах. У людей нет хвостов и ушей, но у них очень странный язык. Понятия не имею, как можно было придумать такие слова… Друг Сэма ради шуток научил меня немного, я вроде даже что-то запомнила. Люди тут и вправду другие, они не носят оружия, очень порядочные и спокойные.Обязательно нужно тебя покатать на пароме, чтобы было время не только перезаряжать оружие, но и насладиться видом.Вся моя связь с лошадьми, насколько я помню, из-за мамы. По ее линии, кто-то завез в Америку большое количество новых пород, помню, что раньше, когда я жила с родителями у нас было очень много коней. Штук 12 точно. Может быть, даже, кто-то занимались разводом. Короче, это все оттуда.Очень рада слышать, что у тебя и с тобой все хорошо. Говоришь беспокоится не нужно? А я буду, и ты не переубедишь меня. Шон прав, ты профи, и мне приятно слышать, что ты занимаешься законной деятельностью.Я тоже скучаю по Джеку, по тебе и по Сэди. Не знаю почему, но Сэди очень мне нравится, как человек. Ей действительно нужно еще немного выждать прежде, чем присоединиться к вам, а так она станет отличным помощником. Верная, преданная и честная. В следующий раз обязательно дождусь ее. И про бактерий тебе расскажу. Поймешь ты все, даже не сомневайся. Ты умный.А по поводу долгов… Штраусу не нужно давать деньги тем, кто не в состоянии их вернуть. Если одалживать то, богачам, хотя им редко нужны финансы. Долги нужно возвращать, но… Не так, наверное. Вот допустим, представь себя на их месте. Ты работаешь, как можешь, но дела немного не идут, у тебя семья. Жена, дети и все хотят кушать. Всем нужно одеваться, мыться и жить. Ну, такие базовые потребности, но ты не справляешься. Одалживаешь, в надежде, что у тебя на этот раз все получится, но не выходит, а потом приходит такой дядька?— Артур Морган, избивает и требует деньги, которых у тебя нет.Это не благотворительность, это понимание, что все имеют право на ошибку. Одно дело, когда ты знаешь, что человек утаивает от тебя. Но если попросту нечего отдавать… Будь добр к людям, и добро к тебе вернется.Если тебе нужен мой совет то, остановись. Неправильно все это. Я коряво высказала мысль о том, что нужно забирать только у того, кого есть, но не у того, кого нет. Но надеюсь ты меня понял. Дело не в законе, а в человечности. Все имеют право на ошибку, и это не делает из нас уродов. Это жизнь, никто не знает, как правильно. Надеюсь ты никогда не окажешься в ситуации, где все против тебя. Но ты должен понимать, что такое тоже бывает. Пока мы живы, пытаться выжить не плохо, это правильно.Подумай об этом, Артур. Всегда ставь себя на место других.Кира.?