36. Смейся, когда больно (1/1)

Я проснулась, вдыхая сильный запах табака. С трудом разомкнула веки, уже зная, что увижу. Экко сидела на своей кровати, скрестив ноги, и курила очередную сигарету?— уже не первую за эту ночь, плавно перетекшую в утро. Я тяжело вздохнула, понимая, что, как и в случае с зависимостью Джеремайи от виски, я не смогу побороть вредные привычки моей подруги. Но одно дело?— одна-две сигареты в месяц, а другое?— вторая пачка за последние двадцать четыре часа. Она не могла курить так много без причины, значит, была чем-то очень расстроена.—?Не хотела будить,?— отреагировала Экко, видя, что я уже проснулась.—?Не страшно… —?отмахнулась я, хотя с радостью поспала бы еще.Утро наградило меня тошнотой и головной болью, хотя их не должно было быть. Хотелось как можно дольше держаться подальше от этих ощущений. Но теперь от них не убежишь. На прикроватной тумбочке уже заботливо стоял стакан с водой, а рядом?— таблетка. Экко знала, что нам это понадобится, собралась в поездку на совесть.Мы остановились в дрянном старом отеле, по которому бегали крысы, а в кровати наверняка завелась пара клопов, но в принципе, здесь было миленько. Никто нас ни о чем не спросил, только поинтересовались, какой нам дать номер?— с одной двуспальной кроватью или с двумя отдельными. И я выбрала второй вариант. Чувствовала, что не смогу лежать с ней в одной постели после того, что она сделала. Перед взглядом так и стоял нож, вошедший в глазницу того человека с дороги. Я давно должна была перестать обращать внимание на насилие, но все равно не смогла окончательно убить в себе человека. Это должен был сделать кто угодно, но только не она…На стенах нашего номера висели репродукции картин Ван Гога, что было неожиданно для такого места. Сами стены покрыты старыми полосатыми обоями, зеленый цвет которых почему-то меня успокаивал, хотя раньше ощущение спокойствия возникало только от оранжевого. Все здесь не походило на обезличенность белых стен в отеле, в котором я жила раньше, и уж точно это не походило на мою комнату в бункере. Ради такой уютной атмосферы вполне можно было потерпеть неудобства.Экко номер не нравился, но мы не стали его менять?— лучше попросту не было.—?Ты куришь все больше,?— вслух заметила я, запивая таблетку. Одной наверняка было мало, но Экко тщательно контролировала все лекарства, которые я принимала. После того случая, когда я случайно выпила слишком много, и чуть не умерла.Экко игралась со своей зажигалкой, продолжая задумчиво смотреть в черную точку на стене. Кажется, ее кто-то прожег до нас?— было любопытно, как так вышло. Отели хранят так много тайн своих постояльцев… Какими он запомнит нас? Просто как двух девушек, почти женщин, которые заехали отоспаться на одну ночь, или как кровавых убийц, которые оставили на дороге машину с двумя трупами?—?Знаешь, где сейчас Джеремайя? —?поинтересовалась она и скривилась. —?С Брюсом. Опять. Сегодня-завтра покажет ему свое лицо.Это ее тревожило? Из-за него она так много курила?—?Ну, это не плохо,?— я пожала плечами. Босс уже терпеть не мог тональный крем, и постепенно использовал все более и более светлые тона, видимо, желая, чтобы к этому постепенно привыкли. Ему надоело скрываться, он хотел дать себе волю, но не желал отпугивать Брюса. Если бы тот узнал, что случилось с Джеремайей, вряд ли стал бы ему доверять. Но рано или поздно правда все равно должна была выйти наружу. —?Как только Брюс, наконец, поймет, какой босс на самом деле, он от него сбежит. Брюс?— нормальный человек, в отличие от нас.—?Я так не думаю,?— продолжила она тем же стервозным тоном. Раньше Экко никогда так со мной не разговаривала. Она едва контролировала себя.Зажигалка щелкала слишком громко, заставляя меня вздрагивать. Я снова вздохнула, видя, что мои слова вряд ли убедят подругу. Оставив в сторону стакан, который до этого крепко держала в руках, чуть не раскрошив своими пальцами, я подошла к ней и прилегла на край кровати, стараясь устроиться так, чтобы нам обеим хватило места. Было не очень удобно, зато я могла смотреть на Экко снизу-вверх и видеть ее лицо.—?Брюс?— не Анна,?— попыталась образумить ее я.И чуть не скривилась от воспоминаний?— множество заживо горящих тел, крики и адское пламя, которое отражалось в глазах Джеремайи, когда он с явным наслаждением смотрел на страдания своих же приспешников. Вот кто был истинным дьяволом во плоти. Экко была такой же. Да и я не сильно от них отстала, однако пытки и убийства не приносили мне никакого удовольствия.Иногда, чтобы выжить, сострадание и человечность нужно отложить на самую дальнюю полку. Предательство?— единственный способ не превратиться в самую настоящую злодейку и не шагнуть в пропасть, откуда уже не будет возврата.—?Они с Джеремайей просто сотрудничают,?— продолжила я, видя, что она не собирается мне отвечать. —?Но Брюс не любит сумасшедших. Стоит ему узнать правду, он с легкостью откажется от всех нас.—?О, он откажется,?— ее губ коснулась пугающая улыбка. Взгляд?— озлобленный, жесткий, непреклонный, как обещание немедленной расправы. Я нахмурилась, внимательно следя за ней из-под опущенных ресниц.В последнее время мы не так много разговаривали по душам, и она никогда не делилась со мной своими планами. Все чаще она начала куда-то уходить, когда никаких заданий от Джеремайи не поступало. Он не интересовался, где она ходит, но если бы вдруг я, а не она, решила бы уйти без предупреждения, он бы устроил мне ту еще взбучку.Джеремайя больше не просил меня следить за ней, а сама я делать этого не собиралась, понимая, что у нее могут быть свои секреты. Без нее было тяжело. Хотя, даже когда она была рядом, она не останавливала Джеремайю, и он мог делать со мной все, что хотел. И делал. Я к этому даже привыкла.—?Что бы ты ни задумала… —?предостерегающе протянула я.Нам не нужны были проблемы, а по ее тону было очевидно, что она отнюдь не желала Брюсу Уэйну добра. Пусть я и понимала, почему Экко на него взъелась, я ее не поддерживала. В конце концов, Брюс ни в чем не был виноват. Мы и так его обманывали, а он такого отношения к себе не заслужил. Ну почему Джеремайю угораздило влюбиться именно в него?! Не мог кого попроще и похуже найти?— …я это сделаю,?— неумолимо припечатала Экко. Я нахмурилась еще сильнее, не в силах сдержать своего недовольства. Она опустила взгляд и, увидев мою реакцию, смягчилась. Ее рука сразу же оказалась в моих волосах и несильно потрепала их, успокаивая. Хотя я понимала, что улыбка на ее лице?— всего лишь маска, мне нравилось играть в дурочку, которая легко на это купится. —?Если в этом будет необходимость, конечно. Ты ведь ему не скажешь, правда? А я не расскажу ему, что ты задумала.Это прозвучало не так, как раньше. Теперь она будто была твердо уверена в моих намерениях. Возможно, это была только умелая игра, кто знает. Я ей поверила.Наши взгляды пересеклись. Какое-то время между нами велась невидимая борьба, но я знала, что проиграю. Ей я всегда проигрывала.—?Если ты знаешь, что я хочу сделать… —?но откуда она могла знать? —?…почему не останавливаешь меня?Я отвела глаза, стараясь скрыть, что она нашла брешь в моей броне. Весь мой план развалится в одну секунду, если Экко кому-нибудь о нем расскажет. А он и так был не достаточно надежным. По сути, я просто надеялась на удачу, а не предпринимала какие-то конкретные действия. Поэтому меня и было невозможно вычислить. В тех записях, которые я снова начала вести, не было ни слова о том, что крутилось у меня на уме. Сами записи были насквозь фальшивыми, и я перестала понимать, зачем я их вообще веду.Экко взъерошила мне волосы, устраивая на голове полнейший беспорядок. У меня не было ощущения, что она хочет навредить мне, даже несмотря на то, что она потянула за пряди слишком сильно, сжав пальцы. Нет, она точно не злилась на меня. Мне не давало покоя, как много она могла знать… Ее руки пахли никотином?— вся она пропиталась им, и я больше не чувствовала запаха ее духов. Это была чужая, незнакомая Экко, но я все так же тянулась к ней как к единственному человеку в этом мире, кто мог подарить мне тепло. Иногда я проклинала себя за свою слабость, но ничего не могла поделать. Слабые места были у всех нас, и это делало нас обычными людьми.—?Ты никогда не вставала у меня на пути,?— ответила она спустя долгое время молчания. Я постепенно начала впадать в дрему, чувствуя, что она не собирается причинять мне вред. —?И я не буду. Все это?— только твоя ответственность.Я расслабилась, чувствуя, как напряжение окончательно отпускает все тело, позволяя дышать свободнее. Конечно, во всем, что может произойти, будет только моя вина, и я не хотела втягивать ее во все это. Мне просто нужно было увезти ее как можно дальше от взрывов, в место, где мы могли бы начать новую жизнь. Но чем больше проходило времени, тем сильнее Экко менялась в худшую сторону?— или же раскрывалась, показывая истинное лицо,?— и я все сильнее сомневалась, была ли я права в желании спасти ее. Ведь, вполне вероятно, спасать уже было некого.Сдаваться я не собиралась, и в этом порыве было много эгоистичного: я не представляла, как буду жить без нее. Она была права: это я несчастна, и это я недовольна жизнью. А ее все вполне устраивало?— помимо того, что один ни в чем не повинный юноша притягивал к себе все внимание Джеремайи. А ведь я предупреждала босса, что нельзя играть на чувствах людей, нужно определиться: либо Экко, либо Брюс. Но стал бы меня слушать тот, кто считал, что всегда прав.Больше мы не обсуждали, кто и что из нас собрался сделать. Услуга за услугу: я не слежу за ней, она не следит за мной. Я понимала: Брюс успел ей насолить, но его она трогать не будет. Нет, она не боялась возможного гнева Джеремайи. Экко не собиралась делать ему больно своими действиями (хотя в некоторых случаях он подобное поощрял), она же все-таки любила его. Что она тогда задумала? Я решила не пытаться в этом разбираться. Это только ее дело. Сложно было бы представить, как Экко теряет голову и поступает необдуманно?— скорее, как в порыве ревности царапает машину соперника, бросает тухлые яйца ему в окно и все в том же духе. Это не должно было быть что-то серьезное, так я тогда думала. Признаю, это моя ошибка: я недооценила уровень ее недовольства происходящим.Я медленно встала, чувствуя, как хрустят суставы, и направилась в ванную, желая привести себя в порядок. Всю косметику пришлось с себя смыть, а новую наносить не хотелось. Поэтому вид у меня снова был болезненный, как будто я вот-вот упаду замертво. Еще и этот синяк под глазом… А Экко, наоборот, выглядела так, будто собралась пойти на прием у королевы. Даже не приложила к этому особых усилий. Сногшибательная и опасная красотка, которой не стоит переходить дорогу?— вот, кем она была.—?Я тут подумала,?— заговорила Экко преувеличенно бодрым голосом, когда я вернулась. —?Мы можем переждать пару дней в другом городе, пока здесь все не уляжется после взрыва зданий. А потом вернемся обратно. Как тебе идея?Я уже почти свыклась с мыслью, что она никуда со мной не поедет. Что делать дальше я, правда, не особо понимала, ибо сдаваться не любила и версию, что она откажется со мной ехать, даже не рассматривала. И это дало свои плоды?— Экко не только выслушала меня, она даже приняла мою сторону! Неважно, что она согласилась покинуть Готэм всего на пару дней. Потом я могла уговорить ее остаться еще на несколько, а потом еще, и еще, пока она совсем не передумает возвращаться.—?Правда? Боже, Экко, ты?— чудо! —?я крепко обняла ее, быстро забыв обо всех опасениях и страхах. Она убила на моих глазах человека? Ну и что, он это заслужил. Догадалась о том, что я собиралась сделать? Так она же не расскажет об этом Джеремайе. И все равно, что такого она там задумала. Главное, что потом мы уедем, и никто о нас больше не увидит. —?Нам надо собрать вещи! Мы будем предупреждать Джеремайю? А где мы будем жить? Мне так не терпится оказаться отсюда как можно дальше… Экко, у меня прямо гора с плеч.—?Позвоню Марку,?— ответила на все это она, беря в руки телефон. На дисплее высвечивался вызов от Джеремайи, но она равнодушно сбросила его. Мобильник оповестил о нескольких пропущенных, но она как ни в чем ни бывало начала набирать Марка. —?Думаю, он сможет временно приютить нас в своей берлоге, а там посмотрим.—?Экко… —?я ошарашено смотрела на нее. —?Ты что, только что скинула Джере…—?Тсс,?— она приложила палец к губам. —?Дааа, Марк, привет, это я. Нет, на этот раз не по поводу нового сезона, но спасибо, что пригласил… Не отвечай ему,?— отвлеклась она от разговора, когда увидела, как я проверяю свой телефон и вижу входящий звонок от босса.Я с иронией посмотрела на нее. И нажала на зеленую кнопку.—?Не потрудишься объяснить, что происходит? —?услышала я уже знакомый холодный голос. Если бы рядом не было Экко, которая бросила на меня осуждающий взгляд и ушла разговаривать в другой угол комнаты, чтобы не мешаться мне, я бы, наверное, растерялась и затряслась бы. А так?— ну подумаешь, босс позвонил семь раз, а я только на восьмой ответила. Не убьет же он меня за это. —?Где вы находитесь?—?Мы ездили в клуб Уличных Демонов,?— честно ответила я. —?Туда нередко заходят люди Джерома, решила проверить, не замыслил ли он чего. Все чисто. Уличные Демоны больше с ним не сотрудничают. Сейчас мы в отеле, всего в паре миль от бункера. Прости, Джеремайя, мы, кажется, перебрали, так что полностью отрубились. Неделя выдалась нелегкая. Мы тебе нужны?Босс спокойно относился к тому, что мы с Экко иногда могли пропустить стаканчик-другой, особенно после того, как поймаем кого-нибудь особенно буйного. Вот и сейчас он особо возмущаться не стал, хотя я и понимала, что он был зол на нас за то, что мы его проигнорировали. На Экко это совсем не было похоже: видимо, они снова успели поссориться, пока я не видела.—?Были. Но теперь я сомневаюсь, можно ли вам хоть что-то доверить.Несмотря на то, что тон оставался спокойным, я чувствовала недовольство Джеремайи и начала мысленно копаться в голове, пытаясь понять, что сделала не так. Вслух же спросила только:—?Что случилось?—?Брюс обнаружил, что сумма за продажи генераторов так и не была перечислена на счет в полном объеме. Если он пойдет дальше, то раскроет наш обман. А теперь вопрос к тебе, Ника: почему деньги не были перечислены?Я перевела взгляд на Экко. Обычно все финансовые вопросы лежали на мне, но именно продажу генераторов она пообещала взять на себя. В чем дело? Что мне ему ответить? Не подставлять же ее. Пришлось импровизировать.—?Возможно, какая-то ошибка. Я разберусь,?— выдала я стандартный в таком случае ответ.—?Ты знаешь, что я с тобой сделаю, если ты не уладишь эту проблему в ближайшие два с половиной часа?—?Да,?— покорно ответила я.Он повесил трубку. Я вновь посмотрела на Экко, которая к этому моменту перестала говорить по телефону. Она посмотрела на меня в ответ, и взгляд у нее был такой… Словно она прекрасно знала, в чем дело, только не хотела говорить. И почему она была так довольна? Мне вот ни капельки не весело. Взяв себя в руки и стараясь сохранить лицо, я невозмутимо доложила ей о случившемся, надеясь, что она хоть как-то прольет свет на щекотливую ситуацию. Но она с этим особо не спешила.—?Я просто забыла,?— пожала она плечами.—?Он дал нам всего два с половиной часа! —?заметила я возмущенно, сжимая мобильник. Мне хотелось рвать и метать. Снова она играла роль беспечной простачки, только со мной-то этот маскарад зачем?Назревала ссора, и я едва сдерживала себя, чтобы не начать ругаться. Все можно было разрешить и мирным путем, главное, чтобы она перестала валять дурака.Опять у меня возникло ощущение, что я нахожусь в одном помещении с абсолютно незнакомым мне человеком. Последние события изменили не только меня, но и ее тоже. Вблизи Джеремайи она еще старалась сдерживаться, но стоило ему исчезнуть из поля зрения, она начинала чудить. Даже когда он это замечал, то не останавливал ее, как будто считал ее поведение самим собой разумеющимся. И вот теперь Брюс не досчитался денег.Босс и так трясся над этими своими генераторами, он ведь оплатил часть из них из своего кармана. Последние предметы роскоши продал, считая, что они ему больше не нужны. К его банковскому счету имел доступ не только он, но и мы с Экко. И на кого в первую очередь падают все подозрения? Разумеется, на меня.—?Успею,?— ответила Экко равнодушно, вновь превращаясь в серьезную версию самой себя.Улыбка исчезла как с лица, так и из глаз, тон превратился в холодный и жесткий. Подруга начала кому-то названивать, и не позавидовала я тем, кто с ней в этот момент разговаривал. Иногда она говорила обманчиво-мягко, иногда?— агрессивно, и от ее голоса холодок бежал по коже даже у меня. Через какое-то время я поняла, что быстро такие дела не делаются, и решила занять себя чем-то полезным. Показав ей знаками, что собираюсь за покупками, я надела куртку, проверила карманы и пешком направилась в ближайший магазин.Все небо было скрыто за тяжелыми темно-серыми тучами, а ветер ерошил волосы, заставляя вздрагивать от холода. Вроде синоптики и обещали потепление, но готэмская погода решила меня не жалеть. Глядя на дурацкие полосатые гольфы, которые оставляли значительный участок кожи открытым, я жалела, что предпочла безумный внешний вид комфорту. Правда, жалеть я начала гораздо раньше, когда только села на мотоцикл и поняла, что еще чуть-чуть, и мои ноги будут скованы льдом. Но какая теперь разница, раз ничего уже нельзя изменить. Я попыталась вернуться в номер как можно быстрее.Если бы Брюс ничего не сказал и сам бы полез все проверять? Было бы хреново. А если бы не заметил? Не думаю, что Экко могла что-то забыть. Она придерживала деньги для своих целей, и теперь я об этом узнала. А Джеремайя в случае чего винил бы меня. Вернувшись с покупками в номер, я включила телевизор, смотря его без звука и ожидая, когда Экко договорит. Пакет с завтраком положила рядом с собой, а сама бездумно пялилась в экран, перелистывая телеканалы. На одном из них наткнулась на очередное интервью.На этот раз, в качестве гостя был не только Джеремайя, но и Брюс. С любопытством послушала бы, о чем они там говорят, но не хотела доводить Экко. Поэтому только мазанула взглядом по двум подтянутым фигурам. Оба статные и неулыбчивые, оба черноволосые, они сидели на одном диване довольно близко друг к другу. Джеремайя чуть наклонился вперед к телеведущему, опершись локтем о колено, внимательно слушал, что тот говорит. В отличие от него, Брюс казался напряженным, он явно пытался всем что-то доказать. Светлые, словно сделанные из стекла глаза Джеремайи из-за качества камеры казались еще более пугающими, и сам он походил на инопланетное существо, которое пришло в наш мир для того, чтобы поработить его.Люди правда верили, что это линзы. Всего лишь часть его имиджа, ничего особенного. И благородная бледность, которая благодаря тональному крему не казалась неестественной, тоже. Да, Боже мой, очень многие люди сочли его внешность пусть и довольно экзотичной, но привлекательной?— он даже успел поучаствовать в паре фотосессий, что было просто уму не постижимо.Я не могла долго на него смотреть. Даже изображение на телеэкране внушало мне ужас. Эти глаза постоянно смотрели на меня, пытаясь вывести на чистую воду, эти пальцы сжимали крепко мои запястья, подчиняя своей воле. А я?— смотрела ему в глаза. Я?— улыбалась. Я?— просила, чтобы ударил снова.И?— шла навстречу дикому зверю, прекрасно понимая, что буду растерзана.Равнодушно переключила канал. Руки мои не дрожали, на лице не отразилось ни одной эмоции. Он?— Зло, но такое привычное, что уже и не страшно. Каждый день рядом с ним давался все легче, потому что уже ничем не мог меня удивить. Даже когда Джеремайя просил выдрать ему ноготь, а затем дергался, вздыхая не столько от боли, сколько от наслаждения. Только причиняя ему боль, я могла быть ближе к нему. И только позволяя ему причинять боль мне, я доказывала, что он может мне доверять.—?Было бы здорово, если бы ты мне объяснила, что сейчас произошло,?— попросила я максимально доброжелательным тоном, увидев краем глаза, что Экко закончила переговоры, и включила звук на телике. Подруга села рядом со мной, забирая из заранее протянутой руки булочку с клубничным джемом. Упаковку гранатового сока я поставила между нами, и никто, разумеется, не собирался пользоваться стаканчиками. У нас их и не было.Сама я вгрызлась в готовый сэндвич, ощущая привкус резины. Не самое лучшее место мы выбрали для остановки, это однозначно. По местным новостям вовсю вещали о найденном грузовике и об обнаруженных рядом следах от мотоцикла. Мы были далеко не за пару миль от бункера, а вот от места преступления?— очень даже.—?Произошел… сюрприз. Который, видимо, придется раскрыть раньше времени,?— с явным сожалением заметила она.А затем невозмутимо откусила от моего сэндвича. Раньше меня бы это развеселило, но сейчас я не была настроена шутить. В общем-то, и никогда не была. Время не то.—?Какой еще сюрприз? —?насторожилась я. —?Экко, все это очень серьезно. Я не понимаю…Она снова откусила здоровенный кусок. Мужик из рекламы колбасы внезапно посмотрел прямо на меня и заговорщески заговорил, словно мог видеть меня с той стороны экрана: ?Ваш друг ест вашу еду? Не проблема! Просто ударьте в него несколько раз этим ножом, и ваша жизнь станет лучше!?. Он протягивал мне нож, безумно улыбаясь, в то время как Экко невозмутимо ела свою булочку и не замечала моего состояния.Я сжала виски. Это должно было пройти. Ничего страшного. Такое бывает. Нужно только переждать…Ты снова сопротивляешься мне? Ты должна всегда слушаться меня, Ника. Без меня ты?— никто. Делай, как я говорю, и все будет хорошо…Пожалуйста, не сейчас. Уйди.В телевизоре показывали счастливую семью, и у всех них были льдинисто-голубые глаза, обращенные в мою сторону.—?Я рассматривала вариант прикупить квартиру в Метрополисе,?— продолжала Экко, и я едва могла вслушаться в то, что она говорила. —?Залог попросили заранее, пришлось взять часть суммы, которая предназначалась для покрытия счетов за генераторы. Сейчас же агент перечислил на счет Уэйн Энтерпрайзис счет за продажу моей квартиры.—?Что ты сказала? —?переспросила я, хватая ртом воздух и смотря в сторону так, чтобы она не смогла разглядеть выражение моего лица.—?Я продала квартиру, чтобы ты смогла переехать в Метрополис… Ника, что с тобой?—?Так ты ее не снимала? —?поинтересовалась я, стараясь поддержать обычный разговор, но чувствовала, что не справлялась. О чем она говорит? Какая квартира, какие генераторы? Почему так болит голова?..—?Нет. Ника?..Я вскочила и, схватив телефон, спешно начала набирать номер. Подойдя к окну, я прижалась к холодному стеклу, стараясь унять дрожь и выровнять дыхание. Гудки громко отдавали в ушах, причиняя еще большую боль, и я скребла ногтями по оконной раме, безжалостно ломая их. Экко последовала за мной, но не успела меня остановить.Как только он поднял трубку, я отчаянно прошептала:—?Джеремайя…—?Надеюсь, ты уже все сделала, Ника? Иначе…—?Джеремайя,?— повторила я осипшим голосом. Экко встала позади меня, положив руки на плечи, но я едва ли могла почувствовать что-либо, кроме боли, которая распространилась по горлу и сжимала легкие, не давая возможности дышать. —?Ты… мне… нужен… Ты… нужен… мне… Джеремайя…—?Успокойся,?— приказал он. Голос его больше не был холодным, и я вслушивалась в него, как будто только в нем могла найти спасение. —?Вдохни глубже. Давай, сделай глубокий вдох… —?я подчинилась, полностью ему доверяя,?— …а теперь выдох. И еще раз. Вдох… Выдох.Поначалу я не могла ничего сказать, только дышала, как он говорил. Джеремайя был терпелив. Он сколько угодно мог ждать.—?Я так больше не могу… —?с трудом проговорила я, чувствуя, как боль постепенно отступает, и я могу дышать полной грудью. Экко крепко прижала меня к себе, не давая пошевелиться. Знала, что в такие моменты я могла навредить себе. —?Ты… другой ты в моей голове…—?Я же сказал, я разберусь с этим,?— раздраженно заметил он. —?Потом.—?Скажи еще что-нибудь…—?Ника, мне некогда.—?Пожалуйста…—?Ты разобралась с проблемой?Я пыталась привести в порядок дыхание, откинувшись назад. Одной рукой Экко продолжила удерживать меня, а другую положила на лоб. Кажется, у меня моментально подскочила температура. И подобное случалось уже не в первый раз. Я могла симулировать все, что угодно, но именно это, черт возьми, было реальностью.—?Ника?—?Да. Все улажено. Джеремайя…—?Возвращайтесь в бункер и забирайте свои вещи. Взрыв запланирован на послезавтра, основное будет вывезено ночью. И я надеюсь, такое больше не повторится, Ника. Не заставляй меня разочаровываться в тебе.Стоило послышаться гудкам, я сжала телефон в руке, а затем, насколько мне позволяла скованность движений, бросила его в закрытое окно и закричала. Экко зажала мне рот и потащила к кровати. Грубо опрокинув меня на нее, она навалилась сверху, опутывая меня руками и ногами, вновь не давая мне кричать. Я билась в ее руках, но она была сильнее, и постепенно я выбилась из сил. Она ничего не говорила, просто удерживала меня, пока я не успокоилась. Мне так хотелось плакать, но я не могла, и от этого голова болела еще сильнее.Постепенно ее рука соскользнула с моего рта, и она начала осторожно гладить меня по голове, рукам, плечам, шее. Я перестала дрожать, только издавала тихие нечленораздельные звуки, уткнувшись лицом ей в ключицы и согреваясь ее теплом. Кто-то из персонала постучался узнать, что происходит, и, зайдя без приглашения, увидел нас в обнимку.—?Вон,?— приказала Экко, не собираясь вдаваться в объяснения, и незваный гость тут же исчез, словно его и не было. —?Ника, мы же договорились,?— устало проговорила она куда-то мне в макушку. —?Когда тебе плохо, ты сразу говоришь мне. Его нельзя отвлекать по пустякам.—?На этот раз было по-другому,?— не согласилась я, икнув. —?Он сказал мне убить тебя.Ее рука замерла.—?Тогда тебе стоило напасть,?— спокойно заметила она. —?Ты бы проиграла и успокоилась.—?Может быть…Я втянула носом воздух, вдыхая аромат ее духов, едва ощутимый за запахом никотина. Это всегда меня успокаивало. Я не могла так рисковать, нападение на нее мне совсем бы не помогло, наоборот, я почувствовала бы себя только хуже. Нет, в этот момент мне было необходимо услышать именно его голос, только его. И это уничтожало, потому что показывало: без него я не справлюсь. Как я собиралась жить дальше, если при приступах так отчаянно в нем нуждалась?—?Ненавижу его,?— прошептала я, собирая руками складки на ее рубашке. Осознав, о чем мне говорил Джеремайя, я резко подскочила:?— Черт, нам надо спешить. Он там, наверное, все вверх дном перевернул. Нужно собрать вещи. И перевезти их… —?я на мгновение замолкла, вспомнив кое-что еще. —?Но ты продала свою квартиру, да? Куда все твое девать?..—?Ничего я не продавала,?— фыркнула она. —?Придержала деньги, чтобы босс позлился. Просто подумала, что версия с квартирой в Метрополисе тебе понравится больше.Мне снова хотелось кричать.Вместо этого я улыбнулась, как будто ее слова были хорошей шуткой.***После долгого напряжения у меня время от времени случался внезапный подъем настроения. Мозг старался сохранить остаток нервных клеток, заставляя меня чувствовать себя чуть лучше, чем раньше.Я не могла предугадать, когда я буду чувствовать себя отвратительно, желая залезть в бочку и закрыться в ней от всего мира, а когда весь мир внезапно расцветет для меня яркими красками, и все будет казаться уже не таким безнадежным. Моменты болезненной веселости на деле были ничем не лучше, чем долгое пребывание в тоске и ненависти ко всему живому. Нет, они были ужасны, потому что были до тошноты искусственными. А еще?— совершенно недолговечными.Долгая поездка отрезвила меня и заставила забыть те неприятные ощущения, которые у меня возникли при очередном приступе. Как будто я могу совершить что-то непростительное, и только его голос может меня остановить. Стоило мне успокоиться, я поняла, какую ошибку совершила?— показала свою очевидную зависимость тому, кому она была не нужна. Теперь нужно было встать себе на горло и попытаться вести себя как обычно. А это не так уж и просто, если учесть, как часто он менял правила игры.Стоило нам пройти несколько поворотов в лабиринте, как мы наткнулись на множество полупустых коробок, расставленных тут и там, а так же мешков с мусором, куда Джеремайя, очевидно, складывал то, от чего хотел избавиться. Неизвестно, когда именно он начал работу, однако время зря он не терял. И теперь мне оставалось надеяться, что он еще не успел избавиться от самого важного. Иначе мой план было бы невозможно воплотить в жизнь. И почему я не подумала об этом заранее?!Приступ окончательно прошел, и я уже вполне могла держать лицо, как будто была совершенно здоровым человеком. Основываясь на опыте прошлого, я поняла, что для начала стоит переодеться и хорошенько вымыться, прежде чем предстать перед Джеремайей. Даже если бы мы ни разу не пересеклись за день, мне нужно было быть готовой ко всему. Поэтому, распрощавшись с Экко, я быстро юркнула к себе, целенаправленно идя в ванную комнату. Мне было все равно, что я могла успеть еще тысячу раз испачкаться, мне был просто жизненно необходим душ.Чего я не ожидала, так это того, что вместо горячей воды будет литься едва теплая. Джеремайя явно что-то намудрил, но так было даже лучше. Прохладная вода бодрила, и я справилась со всеми процедурами гораздо быстрее. Закалила свой дух! Уже хорошо. Надев привычную белую рубашку и черную юбку, я уложила волосы, чтобы все было идеально, спрятала привычные синяки за чокером и накрасилась, скрывая недостатки и подчеркивая достоинства своего лица (которых практически не было). На глаза пришлось надеть новые линзы, хранящиеся в физрастворе. Терпеть не могла этот процесс, зато в них было гораздо удобнее, чем в очках. И я начала казаться себе… красивее, что ли.Когда я была готова, я осмотрела свою комнату, размышляя, что мне нужно забрать с собой. В общем-то, вещей у меня было не так много, в основном, только одежда. И мне совершенно не во что было все это упаковывать. Я решила одним разом поймать двух зайцев: попросить у Джеремайи коробку или пакет, куда можно было бы сложить все свои пожитки, и заодно проверить, где он хранил свои планы. Конечно, на деле многое приходилось запоминать, и с моим состоянием это было довольно тяжелой задачей. Но на один из планов я уже смотрела столько раз, что запросто могла его воспроизвести по памяти. Мне нужно были более весомые доказательства вины Джеремайи, а не только карта, сохранившаяся в моей голове. И за этими доказательствами еще нужно было сходить.Рука привычно потянулась к тому месту, где обычно лежала рация, когда я поняла, что Джеремайя ей больше не пользовался. Особенно в такой день. Если ему что-то было от нас нужно, он включал громкую связь и передавал по ней свои требования. Рации перестали иметь какой-либо смысл, когда Джеремайя переселился в свою квартирку неподалеку от Уэйн Плаза. Я в том месте была все один раз, и то только на пороге, но могу сказать, что это были настоящие королевские палаты, целый дворец, а не квартира. Хотя, конечно, мне так могло казаться только потому, что сама я ютилась в однокомнатной квартирке в далеко не элитном районе Готэма. Новый дом Джеремайи ни в какое сравнение не шел с бункером, но самого босса это не смущало, а значит, и меня не должно было.Дойдя до кабинета, я постучалась, но мне никто не ответил. Вбив нужный код и воспользовавшись карточкой, я вошла внутрь и… увидела Джерома. Он сидел ко мне полубоком, разговаривая с каким-то человеком, и не обращал на меня никакого внимания, как будто не слышал. Я начала напряженно размышлять, как мне его победить, если у меня с собой не было оружия. Уже с некоторой обреченностью встав в боевую стойку, я агрессивно прошипела:—?Джером, какого ху…И тут он резко обернулся, посмотрев на меня таким презрительным взглядом, что я сразу же осознала свою ошибку. Присмотревшись, я поняла, что он был слишком бледным для Джерома, и волосы у него были не совсем нужного цвета, хотя в полутьме этого можно было даже не заметить. Что-то мне подсказывало, что придется полоскать рот мылом. Хотя нет, для Джеремайи это как-то слишком мягко. Скорее, он затолкает мыло мне в глотку и заставит полностью его сожрать.Второй человек оставался в полутьме, и, к своему удивлению, в самом темном углу я обнаружила третьего. Он был связан по рукам и ногам и громко мычал, пытаясь привлечь мое внимание. Такое зрелище не было чем-то из ряда вон выходящим. Привыкаешь, если видишь такое почти каждый день. Поэтому я нарочито равнодушно мазанула по нему глазами и вернулась к Джеремайе. Осматривая окружающую обстановку, я пыталась понять, от какого именно дела я его оторвала. И не собирался ли он попросить у меня помощь.—?Прощу прощения, босс,?— поправилась я, пока еще не было поздно. —?Выглядит очень похоже.Второй мужчина был мне незнаком. Он переводил взгляд с меня на Джеремайю и обратно, но было видно, что ему совершенно плевать на происходящее. Я заметила, что весь рабочий стол был заставлен различными бутылочками, кистями, красками, и незнакомец медленно смешивал различные цвета на своей руке, стараясь добиться одному ему известного оттенка. Делал он это скорее из скуки, чем по необходимости. На столе так же лежало несколько фотографий Джерома, по которым мастер и восстанавливал облик безумца. Очень интересно, где они их откопали. И можно ли будет забрать одну в свою коллекцию.—?Как ты догадалась? —?насмешливо поинтересовался Джеремайя, а глаза смотрели внимательно, цепко.Голос у него был точь-в-точь как у Джерома, и это сбивало с толку. Я на мгновение решила, а не схожу ли я с ума. А может, Джером просто пытается меня одурачить? Но нет, босс очень хорошо научился подделывать голоса?— как свой собственный, когда еще не был отравлен ядом безумия, так и голос своего брата. Он не мог вот так просто обвести меня вокруг пальца.Его выдавал не только взгляд, но и некоторая скованность. Джеремайя медленно встал и неторопливо подошел ко мне. Излишне прямая спина, отсутствие дрожи?— в отличие от него, Джером пребывал в вечном движении и просто не мог усидеть на месте. Джеремайя рассчитывал каждый свой шаг, его энергия редко выходила наружу.Вот он уже стоял напротив меня, возвышаясь и заставляя смотреть снизу-вверх?— Джером же всегда наклонялся к собеседнику, который был ниже, для того, чтобы видеть его глаза. Я начала разглядывать Джеремайю внимательнее, раз он мне это позволял и вроде был совершенно не против того, что я оторвала его от дел.Увидев еще несколько отличий от Джерома, я решила озвучить их все. Как будто только и ждала момента, когда смогу блеснуть своими способностями и вниманием к деталям, и теперь пыталась выслужиться перед ним, перечисляя все недостатки его грима. Это просто была интересная игра, в которую мы играли, вот и все. Я и не задумывалась, зачем боссу был нужен этот маскарад.Или просто не хотела знать.—?Ты забыл смыть тушь для ресниц, они у тебя все еще черные,?— первым делом заметила я. Джеремайя хотел стать полностью черноволосым, поэтому прибегал к таким ухищрениям. Но когда он один раз накрасил брови, я сразу же отбраковала этот вариант. Потому что с такими бровями он, по моему мнению, походил на слащавого педика (не в обиду слащавым педикам). А ему это надо? К моему облегчению, тогда он послушался меня. —?Губы не обветренные и не искусанные, а еще слишком красные для Джерома. Шрамы располагаются немного неправильно… Но не думаю, что кто-то заметит такую мелочь. Тон кожи слишком светлый. Неплохо бы нарисовать веснушки. Твои волосы… Ты попытался растрепать их, но они все равно лежат слишком правильно. Для Джерома. И их цвет… что это за краска?—?Одноразовая. Вымывается сразу же,?— ответил он. У Джеремайи явно улучшилось настроение с нашего последнего разговора. Или он просто смеялся над моими попытками ему угодить. —?Дальше?Так как он стоял достаточно близко, я чувствовала аромат его парфюма, смешанный с его собственным запахом, который едва ли можно было скрыть. Хотя, что-то мне подсказывало, что только я со своим чувствительным носом могла его почувствовать. А еще собаки, но таковых поблизости не наблюдалось.—?Твой… запах,?— я глубоко вдохнула воздух. —?Джером не пользуется одеколоном. И… это грим так пахнет, да?—?Пудра, латекс, тональный крем,?— перечислил он, пожав плечами. —?Запахи камера не передает. Есть что-то критичное?Я осмотрела его одежду. Он подобрал ярко-желтую рубашку, похожую на ту, что я один раз видела на Джероме, коричневый галстук и клетчатый жакет в тон. На ногах?— клетчатые же брюки темно-малинового оттенка, которые Джером надел бы только в том случае, если бы во всем мире не осталось бы ничего другого, и то вряд ли. Ярко-синие ботинки с красными мысами вообще не вписывались в образ, потому что принадлежали самому Джеремайе. Их камера видимо тоже не передает.—?Брюки никуда не годятся,?— сразу же заметила я. —?Старайся сняться по пояс. И я настаиваю на веснушках… —?я привстала на цыпочки, вглядываясь в его лицо. Он смотрел на меня в ответ даже с некоторой толикой любопытства, как будто впервые видел. Линзы он подобрал слишком темные, но это, опять же, потом можно будет списать на игру света. Джеремайя с человеческими глазами мне нравился гораздо больше. Хотя бы не так сильно отталкивал. —?Нужны синяки под глазами. Волосы…—?Поправь их, Бэмби,?— попросил он, выдав смешок, и подмигнул. —?Чтобы было, как надо.Секунда?— и он превратился в Джерома, улыбаясь и притягивая меня к себе. Я вздрогнула и замерла, не зная, что мне предпринять: попытаться вырваться или оставить все, как есть. Его рука покоилась на моей спине, и сам он наклонился ко мне, чтобы я легко смогла дотянуться до его головы.—?Не делай так,?— глухим голосом попросила я, выставляя между нами руки и не позволяя ему прижать меня к себе еще сильнее. —?Пока у тебя не очень-то получается его копировать.—?Правда? —?почти промурчал он. О Боже, он что, действительно считал, что Джером так себя ведет? Я успела перехватить его руку раньше, чем она опустится ниже, и со всей силы наступила ему на ногу, понимая, что больно ему не будет, но зато хоть отрезвит немного.—?Джером заслуживает нож под ребра,?— с непроницаемым выражением лица заметила я, сделав полшага назад. —?Что будет, если я вас случайно перепутаю?Он вновь усмехнулся, становясь самим собой.—?Мне стало интересно,?— безэмоционально проговорил он, расправив плечи,?— как ты отреагируешь на это. Иногда у меня создается впечатление, что Джером тебе нравится.—?Неудивительно для человека, который решил, что я пытаюсь отбить у него девушку,?— фыркнула я.Понимала, что нарываться не стоит, но всякий раз, когда видела Джерома, говорила то, что думала. Несмотря на то, что передо мной стоял, очевидно, не Джером, часть моего мозга воспринимала его именно так. Теперь я понимала, что чувствовала Экко, когда Джером ею управлял при помощи чипа.Помимо ощущения опасности, от Джерома всегда исходила такая сильная энергетика… Которая совершенно не ощущалась в Джеремайе. Кого он хотел обмануть? Ни эти шрамы, ни этот низкий голос с хрипотцой, ни этот наряд не делали из него Джерома. Он все еще был собой… и все еще мог заставить меня сожрать мыло. О худшей перспективе я решила вообще не думать.Я осторожно протянула к нему руку и медленно погрузилась в его шевелюру. Из-за того, что Джеремайя хорошо следил за собой, его волосы на ощупь были мягче, чем у Джерома, что в данной ситуации было не очень хорошо. Поняв, что одной руки тут будет не достаточно, я протянула вторую и начала то ли делать ему массаж головы, то ли выдирать волосы. Зато конечным результатом была довольна, как никогда.—?Отлично,?— прокомментировала я. —?Теперь ты почти Джером.Джером с движениями, взглядом, запахом и голосом Джеремайи и слоем неестественной краски на волосах. Если бы он попытался выбраться в люди в таком виде, его обман быстро бы раскусили. Хотя… притворялся же он мистером Уайльдом какое-то время. Но Брюс стал что-то подозревать, и боссу пришлось радикально менять имидж, делая вид, что так и надо. Лучше притворяться человеком со странностями, чем признаваться в безумии. Однако сейчас Джеремайя совсем не выглядел сумасшедшим. И даже не вызывал отвращения.Если ты работаешь на Джеремайю, то должен привыкнуть к тому, что иногда он делает странные вещи. И лучше не спрашивать его, зачем. Хотя образ Джерома ему понадобился явно не для костюмированной вечеринки, а значит, нужно было разузнать у него, что за видео он собрался снять. К сожалению, этот человек не доверял почти никому, и полезную информацию из него приходилось вытягивать по крупицам. Иногда попытки узнать правду могли стоить душевного здоровья. Или даже жизни. Время поджимало, а он мне так и не выложил в подробностях весь свой план (ну естественно, на что я вообще надеялась). Они с братцем были на удивление упрямыми и скрытными личностями.—?Раз уж ты здесь… —?протянул Джеремайя самым хриплым голосом из всех возможных, но перестарался, из-за чего ему пришлось кашлянуть и заговорить нормально. —?Проконтролируй, чтобы мое превращение было доведено до совершенства. Не хотелось бы, чтобы такие же глазастые, как ты, заметили неточности. Познакомься, это мистер Холдер,?— представил он меня мужчине, который перестал играться с красками и посмотрел на нас. —?Профессиональный гример. Сегодня он помогает мне в этом нелегком деле.Мистер Холдер вяло кивнул. Он был непривычно тих, как будто был таким же пленником, как и тот связанный мужчина, сидящий в углу. Глаза гримера покраснели и слезились, и было не понятно, проблема ли в свете настольной лампы, который его слепил, в резком запахе ингредиентов, которые он использовал для работы, или в банальной простуде. Сам он был человеком небольшого роста?— чуть выше меня,?— худощавым, с непропорционально большой для такого тела головой, которая уже начала лысеть. Мужчине можно было дать лет сорок, а то и больше. У него был такой отсутствующий вид, словно его нисколько не интересовало, что происходит вокруг. Он просто выполнял свою работу.—?Очень приятно,?— кивнула я. Запоминать Холдера смысла не было?— он ведь не работник на постоянной основе. Люди Джеремайи приходили и уходили, нанятые кто на день, кто на два, и только самые надежные подписали контракты?— не менее жесткие, чем тот, что когда-то был предложен мне. —?А вон тот кто? —?кивнула я на угол. Неизвестный вновь замычал, еще не понимая, что я не буду ему помогать.—?А, этот… —?Джеремайя не удосужил того даже взглядом, садясь на свое место и подставляя лицо гримеру. Мне пришлось встать рядом, наблюдая за тем, как Холдер макает спонж в тональную основу и наносит его на лицо босса, стараясь сделать его чуть менее бледным. —?Помощник мэра. Я убью его на камеру, чтобы Готэм понял всю серьезность моих намерений. Точнее, намерений Джерома, разумеется. Можешь поиграть с ним, если хочешь.Меня передернуло от этих слов, но внешне я оставалась спокойной. А вот помощник мэра попытался еще сильнее забиться в угол, стоило ему это услышать. Теперь он смотрел на меня в ужасе. Да плевать мне на тебя, дурень… Кем бы ты там ни был. Все равно тебя уже не спасти, раз ты сам не смог его задобрить.Неужели Джеремайя действительно собрался убить его? Такое происходило редко.—?Вообще-то… —?я склонилась к боссу, видя, что он краем глаза следил за мной,?— я хотела бы поиграть с тобой,?— мои руки оказались на его плечах, но он не сопротивлялся. Холдер все так же ни на что не реагировал, осторожно нанося на лицо босса новый слой грима. —?Сразиться в зале в последний раз. Только ты и я.Как и всегда, я не успела отреагировать. Он оттолкнул руку Холдера и, резко повернувшись ко мне, схватил меня за горло, притягивая ближе и вглядываясь в глаза. Пришлось схватиться за него, чтобы не упасть. Что ж, кажется, я не угадала с его настроением. В хорошие дни он обожал, когда я так делала. А вот мне всегда было противно, так что даже хорошо, что я ошиблась. Играть его подстилку было неприятнее всего. С ролью палача я справлялась лучше.—?Я попросил следить за работой гримера, а не донимать меня, Ника,?— сквозь зубы проговорил он, сильнее сжимая пальцы. Я начала задыхаться. —?Но, так и быть, если ты настолько сильно хочешь сразиться со мной, сначала победи Экко. Я дам тебе на это время. А сейчас, пожалуйста, следи за тем, что делает мистер Холдер. Тебе все ясно?—?Да,?— прохрипела я, и он меня отпустил.Дальше я просто смотрела, как постепенно Джеремайя окончательно принимает облик Джерома, и как на его лице начинают появляться мелкие точки веснушек одна за другой. Даже забыла, зачем первоначально к нему пришла. От скуки иногда оглядывалась, потирая шею. Теперь я заметила и камеру, и сдвинутые в сторону шкафы и стол. На стене, где раньше висела большая зеленая доска с пометками, теперь красовалась здоровенная надпись ?ha-ha-ha? с острозубой ухмылкой, которую везде оставляют последователи Джерома. Босс собирался снимать прямо здесь, тщательно выставив освещение так, чтобы позже нельзя было угадать место съемки.—?В чем провинился помощник мэра? —?поинтересовалась я, не выдержав. Просто так Джеремайя на убийство никогда не шел. Я прекрасно помнила, что он заставил меня пережить, когда я убила человека из жалости.—?Разве Джерому нужны причины для того, чтобы убивать? —?последовал ответ.Нет, но ты и не Джером.—?Как ты это сделаешь? —?снова попыталась я, хотя и знала, что он не любил, когда я задаю много вопросов.Он редко одобрял мой интерес к его делам, но становиться бессловесной тварью я не собиралась. К тому же, это ему тоже не нравилось. Его было не понять?— а значит, и не угодить на все сто процентов.—?Ножом. Будет много крови, потреплю зрителям нервишки,?— вновь усмешка вкупе с хрипотцой. —?Никто и не подумает, что это я. Джером заявляет, что подорвет и сведет с ума весь город. И тут появлюсь я, уговаривая его дать людям время на эвакуацию. В перестрелке он погибает, и никто не может выяснить его планов, людям приходится спешно уезжать, они ведь не знают, какие здания взлетят на воздух. А когда все утихает, я отстраиваю город заново. Отличный план, как думаешь?—?Превосходный,?— согласилась я. Наконец-то хоть что-то новенькое! Сколько ни подслушивала и ни подглядывала, мне не удавалось узнать больше, и вот теперь он сам выдал свои намерения. —?В той версии, что ты сообщил Джерому, было непонятно, как ты собирался остаться на хорошем счету у Готэма, уничтожив значительную его часть. Значит, Джером умрет?—?Приятное дополнение к основному плану,?— Джеремайя пожал плечами. —?Готэм вздохнет спокойно, когда его не станет. И ты тоже, не так ли?Он снова меня проверял, я это чувствовала. Возможно, он знал меня даже больше, чем я сама, и если бы имел намерение заглянуть глубже, то раскусил бы в два счета. Мое неоднозначное отношение к Валеске, однако, было очевидным с самого начала. Он перестал быть тем, кого я мечтала найти и раздавить, потому что место главного врага занял совсем другой человек.Во время переговоров я смотрела на Джерома скорее как на неведомую зверушку. А еще… как на возможного союзника против его брата. Я даже расстроилась, когда Джером перестал нам пакостить. Если даже его Джеремайя сумел подмять под себя, что говорить обо всем Готэме? Люди верили Джеремайе, и они с радостью позволили бы ему все, что угодно. Даже посредством взрывов погубить множество жизней?— он ведь понимал, что без крови так или иначе не обойдется? Для него все эти возможные жертвы были лишь пушечным мясом; фундаментом, на котором он собирался воздвигнуть свой новый дом. Город в виде лабиринта?— подумать только! Лишь такой безумец, как Джеремайя, мог придумать такое.И я должна была строить восхищенные глазки и говорить, как все это чудесно. Хорошо хоть мы видеться с ним стали нечасто?— это меня и спасало. Терпеть его целыми днями, практически двадцать четыре часа в сутки, просто нереально. Упаси Господь, если он существует, от такого ?счастья?.—?Да, всем станет только лучше.Мистер Холдер, наконец, закончил свою работу, и Джеремайя вновь повернулся ко мне, вглядываясь мне в лицо.—?Не слышу энтузиазма в твоем голосе. —?Да что ты прикопался к моему голосу… —?Зачем ты пришла?—?Оу,?— я сделала вид, что только вспомнила. И начала говорить более официальным тоном. Так до конца не определилась, как мне с ним разговаривать. —?Надеялась, Вы сможете поделиться несколькими лишними коробками. Вы же сказали мне собрать вещи. И еще… Если Вы еще не уничтожили наши рисунки…—?Какие рисунки?—?Ну, мы рисовали с Вами, помните?Он явно не помнил.Чем больше проходило времени, тем сильнее он отдалялся от прошлого себя и все больше превращался в совершенно незнакомого, чужого и холодного человека. Мистер Уайльд никогда мне особо не нравился, но, при всех его недостатках, он не был настолько жестоким и равнодушным по отношению к другим. Или просто я была слишком высокого о нем мнения.—?Помните, как сказали нарисовать несуществующее животное? У него была шея и голова жирафа, туловище крокодила, лапы тигра… —?он нахмурился, припоминая, и я продолжила:?— А еще Вы злились, что ни у Вас, ни у меня почему-то не получались нормальные овцы, хотя, казалось бы, что может быть проще?..—?Можешь не продолжать,?— отмахнулся он и, уже не слушая меня, направился к пленнику.Схватив напуганного помощника мэра за шкирку, Джеремайя вместе со стулом потащил его к тому месту, где специально было выставлено освещение, и поставил его так, чтобы тот сидел прямо напротив камеры.—?У меня нет времени на твои глупости,?— бросил босс мне. Даже с идеальным гримом он слишком был собой, чтобы кого-то одурачить. —?Можешь покопаться по шкафам, но если я услышу хоть один посторонний звук, ты вылетишь отсюда с разбитым лицом.Акты насилия с его стороны были не редкостью, чтобы этим меня пугать. Да он и не пугал, скорее, просто констатировал факт. Вот оплошность?— а вот наказание за нее. Удивительно, ему действительно было плевать, заберу ли я с собой что-нибудь лишнее. Главное, чтобы просто ему не мешала. А он и правда в некоторых случаях не видел дальше своего носа. Кто я такая, чтобы этим не воспользоваться.—?Так точно, босс,?— спокойно ответила я, принимая его условия, и принялась тихо выдвигать ящики, радуясь, что они не издавали лишнего шума.Когда мистер Уайльд вышел из тюрьмы, он уничтожил много документов, но, к счастью, среди них не было ничего важного. В шкафу он хранил немало записных книжек, в которые вносил различные наблюдения из жизни. Хотя я с большим удовольствием все это прочитала бы, у меня было слишком мало времени. Что ж, Джеремайя хотя бы не старался спрятать особо важные документы, зная, что они будут уничтожены вместе с самим бункером. Отложил для себя лишь то, что ему еще могло пригодиться. Это значительно облегчало задачу.Я невозмутимо копалась в его вещах, параллельно слушая, как Джером-майя угрожает городу полным уничтожением. И в подтверждение своих намерений убивает помощника мэра. Слыша булькающие звуки, я продолжила откладывать все, что хочу забрать себе?— между нашими рисунками, которые он и правда не стал выбрасывать, я сложила старые схемы генераторов, в том числе ту, на которой было выведено слово ?бомба? со знаком вопроса. А еще записную книжку с его мыслями, которая привлекла мое внимание множеством непонятных схем, спрятанных внутри.Честно говоря, внешне я никак бы не отреагировала, даже если бы Джеремайя рядом кого-то насиловал. Потом ему, конечно, все бы выговорила (ну или попыталась, в зависимости от того, успела я записаться к стоматологу или нет), но останавливать бы не стала. Знала, что это бесполезно. Джеремайя?— не Экко, он творил все, что хотел, и очень редко прислушивался к моему мнению, считая, что я ничего не понимаю. К счастью, раньше он только пытал. Теперь же еще и убивал, но как бы от лица Джерома, а не от своего собственного. Главное, чтобы не заигрался в брата и не начал считать убийства нормой. Потому что я и так едва находила в себе силы, чтобы оправдывать для себя его действия и держаться.Я услышала, как Джеремайя подбирается ко мне, но не предала этому значения. Если бы начала волноваться и суетиться, он бы что-нибудь заподозрил, поэтому я просто продолжила свое занятие, хотя, в принципе, уже нашла все, что искала.Когда я начала открывать очередной ящик, Джеремайя резко захлопнул его, прищемив мне руку. Я, шипя от боли, попыталась вытащить ее, но Джеремайя не давал, удерживая ее в одном положении и с интересом следя за моими действиями. На одежде и лице?— капли крови, во взгляде?— безумие, и губы изогнуты в пугающей улыбке, изуродованной бутафорскими шрамами. Передо мной стоял не только Джеремайя, но и Джером тоже. Они оба.—?Отпусти меня,?— прошипела я, стараясь своими силами высвободить руку. Но это было все равно, что пытаться вытащить руку из-под пресса. Можно было распрощаться со своими пальчиками.—?Весь кабинет себе забрать собралась? —?поинтересовался он таким отвратительным слащавым тоном, непонятно кого пытаясь передразнить. Ну уж не Джерома точно. —?Я заметил, ты питаешь нездоровую любовь к моим старым вещам. Что мне еще тебе отдать? Свою одежду?—?Тебе все это все равно уже не нужно. А мне?— память,?— не стала сдаваться я, мысленно молясь, чтобы он не начал проверять, что именно я для себя отложила. Пусть думает про меня, что хочет, главное, пусть даст забрать свои чертежи.Его, видимо, куда сильнее интересовала я, чем то, что я делаю. Желание причинить кому-нибудь боль слишком отчетливо читалась в его глазах, и я понимала, почему. Он только что убил человека, но это не принесло ему никакого удовлетворения. Гораздо больше он любил медленно причинять боль другим, а не быстро прерывать чью-либо жизнь, почти не доставляя жертве страданий. От понимания этого не было легче. Холдер по-тихому вышел из кабинета, не желая во всем этом участвовать, и единственным человеком, который у Джеремайи находился прямо под рукой, была я. Замечательно.Боли всегда было так много, что постепенно она начала казаться вполне терпимой. Джеремайя, наконец, отпустил меня, и я начала усиленно ею встряхивать, стараясь сдержать слезы. Получать еще и по лицу не хотелось. ?Ублюдокублюдокукблюдокублюдок?,?— проговаривала я про себя. Обычно это помогало. Какими только словами я его про себя не называла. Наверное, все это читалось на моем лице, но он только хмыкнул. И резко прижал меня к себе, так, чтобы я почувствовала…—?А я соскучился по тебе, Ника,?— заметил он. —?С Брюсом так не поиграешь. Увы, он не поймет. С Экко тоже не получится. Не те ощущения. Только ты позволяешь мне так обращаться с тобой,?— продолжая удерживать меня одной рукой, другой он начал водить пальцем по моей щеке, как делал это когда-то давно. Тогда я думала, что он просто впадал в транс, но на деле он уже в то время был Джеремайей. —?Иногда мне так сильно хочется тебя сломать, что я едва сдерживаюсь. Не для этого же я тебя создавал, верно? Я почти закончил…Я прижимала поврежденную руку к себе, одновременно с этим стараясь выдержать между нами дистанцию, но это было невозможно. В голове я просчитывала все возможные варианты дальнейшего развития событий. Большую часть приходилось отметать?— например, попытку его задушить или избить до смерти, потому что в моем положении они были маловероятны.—?Я слабая, но не беспомощная,?— заметила я, глядя ему в глаза. —?Со мной будет не так весело. Я тебя не боюсь.—?Моя девочка… —?довольно протянул он.А потом схватил меня за волосы и резко потянул вниз, заставляя встать перед ним на колени. Я знала, чего он хотел. Но я еще не настолько сошла с ума и потеряла достоинство, чтобы делать это.—?Ты переходишь границы,?— спокойно сказала я, чувствуя, как его хватка в моих волосах усиливается. —?Хватит втаптывать меня в грязь. Я не одна из тех кукол.Он склонил голову, прищуриваясь. Хоть я и знала, кто он, мне сложно было не видеть в нем Джерома. Потому что кто, как не Джером, может поступать так. Не Джеремайя… всегда собранный, сдержанный, даже когда обезумевший.Мне было легче говорить с ним, когда он был в таком виде, но я не знала, послушает ли он меня. В итоге, если не буду отбиваться, сама же буду виновата. Он только поощрял, когда я старалась дать сдачи, поэтому иногда мне удавалось не злиться на него. Я вымещала на нем всю свою обиду и успокаивалась, и в итоге мы оба расходились довольными. Но сейчас я не была уверена, что дотерплю до этого. Однажды он не остановится…—?Ника-Ника,?— он вздохнул, покачивая головой, словно был разочарован, и отпустил меня. Ну слава Богу. —?Мне показалось, ты сама хочешь этого. Ну что ж…Ему постоянно что-то казалось. Иногда я размышляла, а не живет ли он исключительно в мире собственных больных фантазий. Наверное, так и было. Но не мне об этом говорить.—?После такого ты просто обязан со мной сразиться,?— с нажимом проговорила я, поднимаясь. Опустила голову, чтобы он не смог прочесть вспышку ненависти в моих глазах. Пошатнулась, но устояла на ногах. Что за день-то такой… —?Иначе наживешь себе врага.Уже нажил.Он сделал вид, что не услышал.—?Ты собираешься еще сниматься сегодня? —?поинтересовалась я, сбрасывая с себя омерзение и вновь вглядываясь в его лицо, надевая на себя маску его верной и невозмутимой помощницы.Наверное, какая-нибудь психичка могла счесть его сексуальным: эта улыбка до ушей, огонь в глазах, подтеки чужой крови, жар, исходящий от его тела. О да, кто-нибудь да отдался бы такому красавчику, еще не отошедшему от убийства. Я же могла думать только о том, насколько он отвратительный, мерзкий?— не только эта личина, но и он сам. Его слова и поступки были отвратительны, и он все хуже чувствовал грань.Для того, я, наверное, и была ему нужна?— тянула его назад, к нормальности, при том, что и у меня самой давно уже сбился моральный компас. Я не была священником, чтобы направлять на путь истинный, я не была Брюсом, чтобы он слушал каждое мое слово. Я действовала из последних сил, и он не всегда ценил это. Я прекрасно понимала, что все это зря, что я лишь ненадолго торможу его. Что будет, когда останавливать его будет уже некому? Справится ли с этим Брюс? Я сомневалась. Нет, все пойдет по накатанной, и уже скоро убийство не будет казаться ему чем-то зазорным, как и тирания. Он захватит весь Готэм и заставит ему подчиняться, а меня уничтожит, как неугодную.Готэму стало бы легче, если бы из него исчезли оба Валески. Но я не собиралась уподобляться им, насыщая свою жажду крови. Даже его я пыталась образумить, но он с легкостью побеждал меня раз за разом. Теперь я не видела в пытках и убийствах ничего ужасного, не останавливала его. Слепо подчинялась всем его приказам, смотрела на людей, с которыми он общался, как на низших созданий, не стоящих внимания. А самое главное, продолжала позволять ему слишком многое. Когда мои попытки втереться к нему в доверие привели к тому, что я наплевала на саму себя и позволила так с собой обращаться?—?Думаю, на сегодня я закончил,?— ответил он, вытягивая меня из задумчивости.—?Отлично.Я потянулась к нему и начала осторожно снимать наложенные на него ?шрамы?, которые неохотно отрывались от его лица неровными кусками. Я посчитала, что Джеремайе вредно так долго находиться в чужом образе. Мало ли, что он еще захотел бы сделать.Джеремайя смешно морщился, но не шевелился, пока я не закончила свое дело. Затем он достал платок и начал тщательно вытираться.—?Куда он пошел? Мистер Холдер? —?скучающим тоном поинтересовалась я. Не хотела, чтобы по бункеру шлялись всякие незнакомцы. Я даже не была уверена, можно ли ему было доверять, хотя в ином случае Джеремайе не позволил бы ему даже на милю приблизиться к своему дому.—?Думаю, он не захотел стать свидетелем неприятной сцены и принял самое разумное решение.Я взяла в руки все рисунки и чертежи так, чтобы Джеремайя не смог разглядеть в этой стопке ничего подозрительного. Закончив вытирать лицо, он прямо при мне начал вытаскивать линзы из глаз. А это выглядело гораздо страшнее, чем пытки и убийства, поэтому я отвернулась.—?Все еще хочешь устроить последний бой? —?спросил он.Я кивнула, хотя слабо представляла, как могу драться с поврежденной рукой. Джеремайя подошел к пульту управления и, воспользовавшись громкой связью, попросил Экко явиться в тренажерный зал и сразиться со мной. Я не могла поверить, что он серьезно решил так поступить со мной. Никогда раньше он не перекладывал свою прямую обязанность подставить свою наглую рожу под мой кулак кому-то другому.—?Вы закончили? —?спросил мистер Холдер, заглядывая к нам. Он еще и код от кабинета знал, прекрасно. Но как Джеремайя мог дать ему карточку?—?Вполне,?— согласился Джеремайя. По его лицу прошла судорога?— верный признак того, что он попытался проявить эмоции, но мимика не позволила.Холдер невозмутимо прошелся к столу и начал убирать все свои баночки в чемоданчик, Джеремайя же незаметно проскользнул мимо, выдвигая один из ящиков. Я наблюдала за тем, как он молча достает пистолет, взводит курок и стреляет в гримера.?Это было обязательно???— хотелось спросить мне.—?Убрать его? —?вслух спросила я. Он покачал головой.—?Иди,?— он кивнул на дверь. —?Тебя ждет Экко.И я пошла, прижимая к себе стопку листов, которую он так и не удосужился перепроверить. Делая вид, что не доверял никому, на деле он все-таки верил, что я не буду ему вредить. Краем глаза я увидела, как он склонился над трупом и обмакнул пальцы в крови. И постаралась поскорее выскочить из кабинета, не желая видеть, что Джеремайя собрался делать дальше. Сбежать не получилось.—?Подожди,?— резко приказал он, разглядывая свои пальцы. —?Подойди ко мне.Я повиновалась, встав рядом с ним. И нисколько не удивилась, когда он провел окровавленными пальцами по моим губам, вырисовывая на моем лице нечто наподобие улыбки. И улыбнулся сам?— теперь у него это почти получалось, пусть и как-то слишком криво и дерганно.—?Теперь можешь идти.Напоследок я все-таки смогла незаметно забрать одну из фотографий, лежавших на столе. Не знаю, заметил ли он это. Я и сама о ней забыла, быстро впихнув ее между рисунками.Стоило мне оказаться в коридоре, как я постаралась быстро стереть всю кровь краем рукава. Ну вот, фиг потом отстираешь… Но до ванны я бы не дотерпела. Одно дело?— рисовать улыбку своей собственной кровью, и совсем другое?— кровью мертвеца. Я успела отвыкнуть от этого, в последний раз Джеремайя в порыве безумия измазывал меня кровью так давно... Но она всегда была рядом. Не знаю, как меня не стошнило. Привыкла, наверное.Прийдя в свою комнату, я шлепнула все документы о стол, и руки непроизвольно начали шарить по поверхности в поисках такого необходимого пузырька. Потом я вспомнила, что успокоительного мне в ближайшее время точно не видать, и ударила кулаком по столешнице, намеренно причиняя себе еще большую боль. Не очень умно, зато действенно.Быстро переодевшись, я пришла в зал. Экко уже была там и отжималась на мате?— видимо, от скуки. Больше там заняться было нечем: тренажеры Джеремайя либо перевез в свою квартиру, либо продал. Увидев меня, она сразу же поднялась, разминая плечи и руки. Кажется, она собралась взяться за меня всерьез. Но я не была уверена, что готова к такому.У Экко было множество преимуществ передо мной: она была в более хорошей физической форме, лучше дралась, ей легче давались нападения на других людей. Я прекрасно понимала, что это задание?— издевательство со стороны Джеремайи. Победить Экко очень сложно, но даже если бы я это сделала, то драться в состоянии полуфарша еще с кем-то не представлялось мне возможным. Он просто хотел отделаться от меня.С другой стороны, почему нет. Если я хотела поумерить свою злость, спарринг с Экко тоже мог подойти. А потом… нужно было собрать вещи и попрощаться с бункером. Он больше не сможет стать ничьим домом.—?Нападай,?— без вступлений начала Экко, встав в боевую стойку.Я вспомнила все упражнения?— мне нужно было возненавидеть своего соперника, и не важно, кто именно был передо мной. Теперь Экко была моим врагом, хоть и временно, и все силы нужно было направить на то, чтобы победить ее. При этом ни в коем случае нельзя было терять голову от ярости?— это делает тебя слишком невнимательным, а значит, шансы на победу уменьшаются.Я оценивающе посмотрела на нее?— так, будто видела впервые. Возненавидеть Экко было трудно, поэтому я начала оценивать ее исключительно как помощницу Джеремайи. Она знала обо всем, что происходило, но никогда его не останавливала, хотя ее он слушал гораздо охотнее, чем меня. По крайней мере, раньше. Она была безжалостным убийцей, такой же, как он, и ее поступки должны были раздражать меня так же, как и его. На первое время этого было достаточно.Куда бы я ни целилась, она предугадывала каждый мой удар и с легкостью отбивала. Сначала поддавалась, не ударяя в ответ и давая мне возможность реабилитироваться. Из-за этого злиться на нее было сложно, и наш бой походил скорее на обычную тренировку. Видя, что даже на таком простом уровне я, имея одни лишь свои кулаки, никак не могу ее победить, она просто подрезала меня и, когда я упала, не давала мне встать, нанося один удар за другим.Может, это и был его план. Он хотел, чтобы для разнообразия она меня избила, а не он, и не за что-то, а по моей личной иницииативе. Я была не из тех, кто сдается и просит пощады, даже когда это действительно необходимо. Несколько раз я почти скинула ее, но она была сильнее, и, усевшись сверху, она начала четко прицеливаться только в лицо. Ребра и бока болели, сил в руках не хватало, чтобы заставить ее отстраниться. Я начала смеяться, а в перерывах между приступами смеха?— кашлять кровью, и так до тех пор, пока она не начала смеяться сама и не легла рядом на мат, закинув на меня руку.—?Люблю, когда ты смеешься от боли,?— заметила она. —?Это очень редкое качество. Достойное.—?Джером тоже смеется,?— заметила я. —?Только он тебе не нравится.Она сразу же нахмурилась и заехала мне в многострадальный бок, нисколько не сдерживая силы.—?Он всегда смеется,?— мрачно заметила она. —?Что бы ни произошло. Это не достоинство, это идиотизм.—?Это не идиотизм,?— я фыркнула. Говорить было больно, смеяться?— еще больнее, но мне плевать. —?Это?— безумие. Все мы безумны: ты, я, Джеремайя…—?Мы?— нормальные,?— не согласилась она.Я повернула голову, вглядываясь ей в глаза, и широко улыбнулась.—?Правда что ли?Спустя несколько мгновений она улыбнулась в ответ и, к моему облегчению, снова рассмеялась, но уже тише, чем в первый раз.—?Нет. Конечно же нет.Она поднялась и помогла мне встать. Если бы не она, я бы, наверное, вообще не смогла подняться. И вздумалось мне устроить все это прямо перед сборами. Как я буду укладывать вещи?.. Избиение Джеремайи здоровенной битой пока откладывалось на неопределенное время. Очень неопределенное…Она осторожно прикоснулась кончиками пальцев к моей щеке.—?Больно?—?Ничего не выбито, и ладно,?— я ускользнула от прикосновения и тяжело вздохнула. —?Теперь я чувствую себя столетней старухой. Не поможешь мне собрать вещи?Она покачала головой.—?Мне нужно идти. Прямо сейчас. Прикрой меня, если что.—?И что мне ему сказать?Я не была согласна с таким положением вещей. Она мне нужна! К тому же, фантазии у меня не настолько много, чтобы придумывать различные отговорки. Я старалась говорить Джеремайе правду, раз уж свою преданность ему предоставить не могла.—?Придумай что-нибудь.Она быстро исчезла, прежде чем я смогла ее остановить. Все в этом месте шло наперекосяк. За что, спрашивается?.. Я не знала, куда она направлялась, но помнила о ее делах.Джеремайя был бы не доволен, если бы узнал, что она от него что-то скрывала. Но прикрывать ее не пришлось?— в тот день он нами совершенно не интересовался. Неизвестно, что он в итоге сделал с трупом, но я и не уверена, что хочу знать. Возможно, растворил его в кислоте. Он и такое мог.Пришлось тащиться за аптечкой и самой себе помогать, но это было уже привычным делом. Подходишь к такому ненавистному зеркалу, пару минут уговариваешь себя в него посмотреть, затем все-таки смотришь, отгоняя своим злобным взглядом тени по краям, а затем обрабатываешь раны антисептиком, предварительно смыв всю кровь… Теперь я выглядела хуже некуда, и никаким макияжем это уже было не скрыть. Плевать?— я ведь не собиралась идти на конкурс красоты. С другой стороны, уважение среди других людей явно понизится. Еще бы, когда у тебя такая рожа, никто не поверит, что ты на деле хоть что-то из себя представляешь. Вот если бы к ней прилагался труп врага?— тогда, возможно, смотрели бы с уважением. Прежде, чем позвонить в полицию.Закончив, я со вздохом приступила к следующему делу, которое не терпело отлагательств.Я наткнулась на небольшой склад пустых коробок и взяла парочку, представляя, как потом придется все это тащить до машины своими силами. Которые были на исходе. Ничего не хотелось делать?— только лечь и не шевелиться. Если бы у меня было больше времени, именно так я бы и поступила. Чувство вселенской усталости постепенно опускалось на меня, поглощая все эмоции, и я начала действовать на автопилоте, перестав ощущать боль. Вещей у меня было не так много, так что я управилась гораздо быстрее, чем рассчитывала, пусть многочисленные ушибы и тормозили весь процесс.Так как я не знала, когда вернется Экко, я решила собрать и ее вещи тоже. Их было еще меньше, чем моих, поэтому это было не сложно. Разбирая ее одежду, я нашла в глубине шкафа коробку, содержание которой моим глазам явно не предназначалась. И я не про ту, в которой лежал ее личный переносной набор с пыточными приспособлениями, хотя и он мог бы вызвать у меня вопросы, не используй я такой же сама. Нет, я о коробке с более пикантным содержимым. Как пользоваться этими вещами, я не знала. И слава Богу… Определенно, стоило все-таки сначала позвонить ей и спросить, требуется ли ей моя помощь. Но отступать было поздно.Моему любопытству не было предела, поэтому я без зазрения совести открыла еще одну коробку. В ней находились все мои рисунки, которые я когда-либо ей дарила. Даже те, которые у меня забирал Джеремайя. Сердце сжалось, и я непроизвольно потянулась к ним, вытаскивая их на свет. Экко в машине, Экко в больнице, Экко за столом, ЭккоЭккоЭккоЭкко. Я даже не предстааляла, насколько много ее рисовала. Это походило на одержимость. И все же, то, что она сохранила мои рисунки, приятно грело мое самолюбие.Я была готова нарисовать для нее сколько угодно! Вот только… я взглянула на руку и сжала ее в кулак. В последнее время у меня почти не выдавалось возможности порисовать. Джеремайя всеми силами делал так, чтобы я самовыражалась как можно меньше.Ублюдок.Последняя коробка обнаружилась в самом низу, там, где ее никто бы не стал искать, особенно, если бы не знал о ее существовании. Я наткнулась на нее чисто случайно и медленно вытащила, предвкушая что-то интересное. Каждая коробка была сюрпризом, подарком на Рождество, пусть и не моим, и мне не терпелось узнать, что же внутри. Осторожно поддев верхнюю часть, я приподняла ее и заглянула в коробку.В ней оказалось множество черно-белых фотографий, явно шпионского толка. Поместье Уэйнов с разных сторон, машина Брюса, он сам, его дворецкий, Кошка. Квартира неподалеку от Уэйн Плаза с точной датой и временем?— когда Джеремайя туда ходит, когда к нему приходит в гости Брюс. И снова Кошка?— в незнакомых мне местах. Я смогла узнать только одно, потому что нам категорически воспрещалось там появляться: это был клуб Сирен, на которых, как Селина когда-то сказала, она работает. Альфреда было меньше, чаще он встречался на фото рядом с Брюсом. Зачем Экко все это было нужно? Я не понимала.?Ты обещала ей не лезть в это?,?— строго сказала себе я и аккуратно сложила все на место. Вскоре все коробки лежали около кровати. Больше мне здесь нечего было делать. Как и в бункере. Как и в Готэме. Прийдя в свою комнату, я осторожно села на кровать и задумалась, стоит ли мне вообще ждать последних переговоров с Джеромом или лучше сразу идти в участок. Подумаешь, нет полных данных. Не так это было и важно.Увы, я не могла доверять самой себе. Со мной вечно что-то происходило, из-за чего я оказывалась в уязвимом положении. С психотерапевтами об этом не поговоришь, лекарства далеко (не говоря уж о том, что они скорее калечили, чем лечили), а Джеремайя даже не собирался помогать мне с моими проблемами. Еще бы, он ведь был так сильно занят! Со всем приходилось справляться самой. Но не всегда это приводило к положительному результату.Я взглянула на свои руки. Покрытые множеством шрамов и свежими ранами, со сломанными ногтями, они подрагивали, как бы намекая, что мне стоит оставить их в покое. Но благодаря соку безымянного растения, которое я теперь называла просто деревом Айви, они перестали болеть, поэтому я уверенно достала коробку карандашей и бумагу. Специально не упаковывала их, чтобы можно было хоть немного расслабиться. Обложившись подушками, я осторожно устроилась на мягкой кровати и, положив чистый лист поверх большой книги, лежавшей на коленях, занесла над ним карандаш.Я откровенно боялась рисовать, зная, что с такими руками и с такой головой (очевидно, не совсем здоровой), у меня вряд ли что-то получится. Медленно нажала на поверхность листа, но вместо ровной линии получила кривую. Грифель раскрошился, оставляя на бумаге пыль и все портя. Я упрямо попробовала еще раз. Не получится нарисовать человека?— плевать. Пусть выйдет хоть что-то?— ровное, не ровное. Я никогда не рисовала шедевры, чтобы так сильно переживать об идеальности рисунка. Я вообще никогда хорошо не рисовала, Экко просто мне льстила. Хотела для меня лучшей жизни, а получилось, что получилось. Не будет у меня ничего хорошего. Не теперь, когда я так изменилась. Стала монстром. После этого невозможно вернуться назад.Я пробовала снова и снова, пока не переломала большую часть карандашей. Точилку я с собой не брала, а вставать за ней не было сил. Просто сидела, смотрела на нервные точки и линии на бумаге, которые даже отдаленно не напоминали то, что я задумывала. Скомкав уже не первый лист, я со злобой бросила его в конец комнаты. Я больше не могла рисовать?— ни людей, ни животных, ни теней, что всегда были рядом. Я. Больше. Не могла. Рисовать.Поддавшись отчаянию, я заметалась на кровати, крича без звука и плача без слез. От меня больше ничего не осталось. Ничего. Кто я такая? И кому я?— такая?— нужна? Карандаши разлетелись по полу, сброшенные яростной рукой, а я смотрела перед собой, пытаясь добраться до того, кто сидел внутри меня и управлял мной.—?Это все из-за тебя… вас обоих,?— шептала я. Если бы кто-нибудь увидел меня в этот момент, то решил бы, что я окончательно спятила. Возможно, так и было. —?Уйди, уйди из моей головы, вы все уйдите. Прочь!Я сжала голову, словно желая раздавить ее. Его голос всегда был моим собственным, я знала это, но мне было легче обвинять его, чем себя. Ведь я знала, на что иду, когда поддавалась и играла свою роль.Я уйду, когда ты перестанешь нуждаться во мне.—?Ты мне не нужен!Тишина.Злость предала мне сил, и я, поднявшись, добралась до коробки, в которую сложила фотографии. Пришлось все перевернуть, потому что конверт с ними лежал на самом дне, как и все мои записи. Высыпав все фото на кровать, я начала быстро перебирать их, пока не нашла нужное. Схватив фотографию, я попыталась разорвать ее, но фотобумага была слишком плотной, поэтому мне удалось лишь слегка ее надорвать. Глядя на серьезное лицо мистера Уайльда, я устало опустилась обратно на кровать.—?Я делаю это… ради нее, ради людей, ради себя или… —?я невесомо провела пальцами по его изображению,?— …ради Вас?Естественно, никакого ответа снова не последовало. Как я от всего этого устала.Повернув голову в сторону стола, я посмотрела на рисунки, которые выудила из ящиков мистера Уайльда. Вскоре я уже перебирала их, с легкостью отличая, где заканчивались мои неровные линии и начинались его аккуратные наброски. Его рука чувствовалась везде. Возможно, я действительно так и не смогла до конца его отпустить. И пыталась справиться с ним, обращаясь к Джеремайе. Так глупо. Я должна была сделать это сама.Клочки бумаги летели на кровать один за другим, и я громко смеялась, изгоняя из себя все чувства, кроме этой болезненной, сумасшедшей веселости, которая причиняла только больше боли и заставляла вновь кашлять кровью. Смейся, когда больно. Смейся, когда больно. Всегда смейся, когда больно, смейся, чтобы было больнее, смейся…Я привязалась к тебе, как тупая псина, а ты сдох, и теперь я смеюсь, и буду смеяться всегда, и ты не сможешь меня остановить, не сможешь, потому что надо смеяться, когда больно, надо…Смех оборвался сразу же, как только я разорвала последний наш совместный рисунок. Теперь я держала в руке фотографию Джерома, на которой он смеялся, глядя в объектив. Казалось, что он смотрел прямо на меня, видел меня, знал, что со мной происходит, и одобрял тот путь, который я выбрала. Мне не нужно твое одобрение, Джером. Фотокарточку с ним разорвать оказалось на удивление легко.Хотя я больше не могла рисовать, у меня все еще получалось неплохо писать. Буквы выходили неровные и выводились тяжело, голова работала с трудом, из-за чего я по пять минут сидела над каждым предложением, да и рассказать мне было особо нечего. Я ведь мало что помнила из недавних событий.?А что мне еще остается,?— подумала я, сжимая в руках одну из тетрадей. —?Что остается…?.