Глава 1, в которой молодая орчанка обдумывает житье (1/1)

Минчимаа сидела на широкой кровати, подобрав под себя ноги и уронив руки на колени. Впервые она была в такой растерянности и не представляла, как поступить. Что можно решить, когда с трудом собираешь себя из осколков? А с ней произошло именно это. Минчи почти не помнила того дня, с которого, кажется, прошла вечность. Десять дней, долгих, как дни Богов…Они были на выезде с товарищами по работе, делали фотограммы видов гор для журнала. Природа, палатки, почти пикник! А потом зазвонил чакш[1]…Минчимаа не помнила, что было дальше, ей рассказали ребята. Кажется, она выскочила из палатки и заметалась, сама не понимая, куда бежит, а потом упала у костра, закричав безумным криком, от которого ее друзья в первый миг остолбенели, а потом бросились поднимать ее, укрывать одеялом, о чем-то расспрашивать… Нет, она не помнила. Не было ничего, кроме голоса бабушки: ?Несчастный случай… Твоей матери и господина Ханумана больше нет… Минчи, детка, Билчит и Хануман отправились к Господу Тэнгри!?.Остальное тоже было словно в тумане. Спасибо сестрице Прит и ее брату Бобби, друзья детства не подвели, встретили разбитую известием подругу на станции телепорта, Бобби поймал извозчика. Минчи сидела в экипаже как неживая. Спасибо им и госпоже Наим, матери Ханумана, взявшей все хлопоты на себя, хотя ей-то было, наверное, тяжелее всех. Дальнейшее вспоминалось обрывками: толпа народу, плачущая бабушка Шенне в белом покрывале, застывшее от горя лицо деда… Какие-то родичи, которых она не видела невесть сколько лет, а то и вовсе никогда… Жрецы, поющие гимны над двумя погребальными кострами, призывая луноликого и прекрасного Бога ванаров?— для обоих супругов, ибо сказано, что жена идет за мужем в обитель его Божеств…Маленькая Арьян… Сестренка, которую Минчимаа тоже видела всего два или три раза. Арьянчечек?— ?священный цветок? на древнем языке предков, пришедших с северного континента под разноцветными бунчуками из конских хвостов.?Я знаю, кто ты! Ты моя Отважная Сестричка! Так говорит папа…?.…Арьян бьется в рыданиях, умоляя бабушку убрать с портретов родителей белые траурные гирлянды. Не получилось даже соврать ей, как обычно лгут в таких случаях детям: ушлая дочка инспектора городской стражи, достойная своего отца, умудрилась спрятаться и подслушать все, что взрослые не желали ей говорить.?Я все знаю, не ври мне, я слышала! Они говорили: Билчит и Хануман умерли, и жрецы придут совершить обряды!?.В первый миг девушка думала, что поладить с девочкой не удастся вовсе: Арьян почему-то вбила себе в голову, что это сестра виновата, что родители ехали встречать Минчи, когда случилась эта проклятая авария… какие только бхуты искусили Ханумана купить новомодный магмобиль, кому он был нужен!Больше всего Минчи хотелось спрятаться и забыться, но пришлось еще и слушать нотариуса, сообщавшего, что почтенная госпожа Билчит пожелала оставить старшей дочери все принадлежащее ей имущество, включая деньги, украшения… и ресторан ?Красавица Паталы?. Мамин ресторан! Ее творение, созданное ее руками, ее заслуга и гордость.Минчимаа помнила то ослепительное чувство счастья, когда Хануман тайком от жены прислал ей фотограммы и кристалл с записью: маме все удалось, у нее получилось! Она смогла, вырвалась, выломилась из клетки, в которую заключали женщину древние традиции орков, помноженные за века на обычаи Джамбудвипы! Недурная получилась пощечина ?добродетельному? обществу, так жаждавшему растоптать Билчит сперва за развод, а потом за ?скандальный? второй брак с ванаром.Занятно… Милосердный Бог северных стран грозил тяжким гневом тому, кто зарывал в землю дарованный Им талант, джамбийский Бог Возмездия держал в Своей обители особый филиал ада для уклонившихся от Предназначения, но женщин все это словно не касалось. Напротив, вступив в брак, она обязана была навечно забыть обо всех своих прежних стремлениях и дарованиях, которыми наградили ее Небеса, ведь это могло помешать беззаветному служению семье! На исторической родине от орчанок никогда не требовалось подобного самоотречения, они жили куда свободней…Должно быть, Боги решили наградить Билчит за все, что ей пришлось вытерпеть в жизни. Ибо инспектора Ханумана, не иначе, послала Своей преданной Богиня-кормилица Аннапурна: Минчи прекрасно понимала, как баснословно повезло маме со вторым мужем, а ей самой с… отцом, да. Ибо инспектор Хануман заслуживал этого звания куда больше, чем ее родной папаша, укативший в Великую Бриттию и заведший себе там новую семью, пока законная жена, как велят традиции, преданно ждала его дома. Да о чем говорить, если даже его родители?— бабушка Шенне и дедушка Кежиккей?— коротали старость в доме брошенной сыном невестки и ее нового супруга? Окажись Хануман замшелым традиционалистом, вряд ли у Билчит была бы возможность раскрыть миру свой восхитительный дар, но он понял и поддержал жену. Нет, у мамы не было никаких магических способностей. Но то, что она создавала с помощью своих специй и пряностей… было волшебно!Вновь спасибо бабушке Наим, которая следила и за рестораном, пока семье было не до него… Визит в ?Красавицу Паталы?, когда Минчи наконец собралась с духом, тоже стал испытанием. Там все дышало присутствием матери, девушке казалось, что сейчас она услышит родной голос… но были лишь украшенный гирляндой портрет на стене и люди, которых Минчи даже не знала по именам. Это Арьян была здесь своей…?Гита-джани[2], сестрица Сайлык, чем вы угостите меня сегодня? —?А что ты хочешь, малышка? Скажи, и мы все сделаем. Ты ведь наш самый почетный гость! —?Приготовьте что-нибудь, что готовила мама,?— просит Арьян. —?Я так давно не ела ничего приготовленного ею…Красивая немолодая джамбийка и кругленькая орчанка лет тридцати веселыми голосами заверяют, что все будет в лучшем виде… отводя взгляды, чтобы девочка не заметила слез…?Смотри, Минчи,?— Наим с грустной улыбкой перелистывает меню. —?Билчит назвала блюда в честь своих дочерей! Смотри: ?Пакоры Арьян?, ?Раджма Чавал Минчимы?… Она часто говорила, что одна половина ее жизни зовется Минчимаа, а вторая?— Арьянчечек… Она создавала это место для вас. Если ты уедешь, кто унаследует его? Подумай, случайно ли ты выбрала себе работу, заставляющую тебя носиться по всему миру? От кого ты бежишь? Хватит бегать, Минчи, возвращайся домой!?.Выматывающий душу разговор оборвал звонкий, негодующий голос Арьян: ?Что за ужасный суп? Он совсем не такой, мама готовила лучше! Сестрица Сайлык ничего не умеет!?. Возмущенная сестренка вопила на весь зал, Гита-джани и официанты готовы были сквозь землю провалиться, как и выскочившая на крики младшая повариха. Сидевшие за столиками немногочисленные гости удивленно оглядывались. Компромиссы?— положить в суп сливок, добавить специй,?— были Арьян решительно отвергнуты. С ее точки зрения еда была ужасна, и девочка не хотела ее есть. Спешно предложенное взамен обжаренное в масле земляное яблоко-алу[3] также ее не устроило. Арьян хотела суп-палак[4], приготовленный ее матерью, и не желала слышать ни о чем другом. Богиня ведает, сколько в этой истерике было разочарования ребенка, осознавшего, что его уже не накормят материнские руки, а сколько объективной действительности…А действительность, что хуже всего, и впрямь была объективной: выяснилось, что Сайлык, подражая всеми любимой хозяйке, бросала в кастрюлю соль и специи ?на глаз?. Но если богатый опыт и интуиция Билчит порождали таким образом шедевры, стряпня молодой орчанки повергала завсегдатаев в печальное изумление. Минчимаа устроила поварихе такой разнос, что сама испугалась, не слишком ли была резка. Бабушка Наим заверила, что ничуть, потому что расслабившийся под мягким руководством мамы персонал нуждался в хорошей взбучке. Однако это не решало главной проблемы. Получившая нагоняй Сайлык метнулась на кухню и приготовила новую порцию супа-палак, который можно было есть, но…—?Все равно это не так вкусно,?— печально сказала Арьян, покачав головой. —?Совсем не похоже на мамин!Попытка поговорить с персоналом и решить, что делать, не принесла плодов. Да, бабушка Наим здраво посоветовала проверить печь, сестрица Сайлык?— свежесть закупаемых продуктов, тетушка Гита?— сделать втык фермерам-поставщикам, чтобы в следующий раз не подсовывали просроченную молочку. Надо, кто ж спорит. Минчи даже не возражала, чтобы почтенный мастер специй Хуршид покупал их не в фабричной развеске, а целыми, и молол сам в соответствии с предписаниями своих предков, двенадцать поколений совершенствовавшихся в этом ремесле. Но в итоге-то что? Ведь по большому счету дело было не в овощах, куриных крылышках, и даже не в специях.Лишившись золотого сердца и золотых рук своей хозяйки, ?Красавица Паталы? превратилась в пустой сосуд, из которого невозможно кого-то насытить. Разочарованные гости возвращали тарелки с едой, оставляя в книге отзывов записи, далекие от приятности. Не хотелось даже думать, что произойдет, когда в очередной раз явится с проверкой комиссия по рейтингу. Репутация ресторана, любовно созданная госпожой Билчит, грозила рухнуть в один день и не дожидаясь ночи. Окончательно добила Минчи возмутительная сцена, когда Сайлык и мастер Хуршид сцепились как кошка с собакой и принялись на повышенных тонах выяснять, кто виноват в том, что посетителям разонравилась еда. Какой толк обвинять друг друга?А главное, ей, Минчи, что ей теперь со всем этим делать? Она никогда не занималась ресторанами. И маленькими девочками, положа руку на сердце, тоже. Но для Арьянчечек можно нанять няню, а тут? Минчимаа и стряпать-то не умеет. Утром попыталась приготовить сестренке завтрак… так нахальная малявка, попробовав результат, прямо спросила старшую сестру, как та вообще выжила, уехав из дома на далекую Тамраварну[5], ведь это Минчи, а не ей, Арьян, нужна нянька.Пожалуй, самым здравым решением было бы продать ресторан, оставив эти средства на воспитание и образование сестры. Минчи уедет и продолжит работу в журнале, как раз сейчас намечается важная командировка, а кто лучше нее сделает фотограммы храмов древней Кемт? Ей хорошо платят, она сможет посылать семье деньги…—?Минчи, конечно, тебе решать, но ведь… это была мечта твоей мамы! Она создавала его ради тебя! —?голос бабушки Наим звучит устало и печально. —?А как же те, кто здесь зарабатывает себе на хлеб? Что будет с ними?—?Что ты говоришь, Минчи? —?Гита роняет на стол тарелку с зеленью. —?Ты продашь ресторан?—?Канья[6] Минчи, вы говорите это из-за того, что я поссорилась с мастером Хуршидом? —?срывающийся голос Сайлык звучит так испуганно и жалобно. —?Я извинюсь! Мастер Хуршид, пожалуйста, простите меня за вчерашнее! Я платила за обучение сестре из этих денег. Родители нашли мне жениха… Он согласился, потому что я имею доход от работы поваром, но если ресторан закроют, он откажется от меня… Я не смогу выйти замуж! А мастер Хуршид? Кто возьмет его на работу в его годы? Канья Минчи, я сто раз извинюсь! Только скажите, пожалуйста, скажите, что вы пошутили!—?Я уж устроюсь как-нибудь,?— вздыхает Хуршид. —?У меня есть участок в деревне, туда и уеду. Но душа госпожи Билчит утратит покой, если дело ее жизни будет продано…—?Он не только твой, Минчи,?— уже не скрывая слез, плачет Гита. —?Он и наш тоже! Мы столько работали!Минчимаа обводит беспомощным взглядом всех, стоящих вокруг. Не только Гита, Сайлык, Хуршид… Два парня-официанта, уборщики… Что она может сделать, кроме как просить у них у всех прощенья?Девушка провела ладонями по лицу. Жаль храмов Кемт, но они стоят уже тысячи лет?— так подождут и еще. Хватит с ее совести и одного предательства. А если она сейчас уедет?— будет уже два.—?Где ты так поцарапалась, Арьян? —?Я подралась с Меглой! Знаешь, какой он вредный? Он издевался и говорил всем в классе, что я сирота! —?Нет, Маленькая… Ты не сирота, пока у тебя есть твоя Отважная Сестричка…Бросить девочку на няню и троих стариков, отделываясь денежными переводами?— это уж точно не выход. Хватит уже бегать, Минчи! Возвращайся домой! А что делать с рестораном… там будет видно.На кровати рядом звякнул чакш. Минчимаа привычно вычертила пальцем условный знак. Зеркальце прояснилось, явив тетю Саар, супругу дяди Падан-оола, брата мамы. Минчи попыталась припомнить, видела ли его на похоронах… Вроде был. Тэнгри Всевышний, только Саар ей сейчас недоставало для полного счастья!—?Минчи, дитя мое! —?радостно запела Саар. —?Мы с твоим дядей хотели навестить тебя, я боялась, что ты уже уехала, и мы не застанем…—?Намасте, тетя Саар! —?Не сказать, чтобы Минчимаа любила свою ушлую, хитрую тетку, но вежливости, увы, никто не отменял. —?Обстоятельства изменились. Я не уезжаю.—?Почему? —?кажется, тетушка, ?опасавшаяся? отъезда племянницы, была не очень-то приятно удивлена. —?У тебя хорошая работа, карьера. Минчи, ты могла бы попросить нас! Мы бы с твоим дядей с радостью позаботились об Арьянчечек!—?Что же вы не приехали раньше, тетя Саар? —?без особого интереса спросила Минчимаа. В том, что тетка с радостью позаботится об Арьян, а паче всего?— об ее имуществе, можно было не сомневаться. Что ж, тетушка Саар хочет, чтобы Минчи уехала? Значит, остаться?— наиболее правильное решение. Должно быть, это знак свыше. Девушка попыталась вспомнить, кто из Богов в качестве вестника посылает стервятника, но так и не сумела. А жаль, ведь надо бы поблагодарить…Почувствовавшая настроение племянницы Саар разливалась райской птицей о том, как разрываются сердца у них с дядей с того мига, как они узнали, что Минчи решила отказаться от своей выгодной работы на Тамраварне ради заботы о сестренке. Интересно, как они об этом узнали, если Минчимаа сообщила тетке о своем решении только что? А ведь дядя Падан-оол так гордился племянницей, работающей в престижном тамранском журнале! К чему такое самопожертвование? У Минчи своя жизнь. Она молода и когда-нибудь выйдет замуж. Так в чем проблема? Ведь они с мужем могли бы взять Арьян к себе… или, еще лучше?— самим переехать в особняк Ханумана… Кстати, муж уже нашел покупателя на ресторан, цена будет самая выгодная! Неразумно поручать такое дело Бобби, он верный друг, но еще так молод и неопытен, а вот дядя…Минчимаа внезапно поняла, что даже не злится. Ей было смешно.—?Вы кое о чем забыли, тетя Саар,?— остановила Минчи поток родственной заботы. —?Я не наивная Билчит, которую вы когда-то убедили отказаться от ее доли наследства в пользу вашего мужа. Спасибо за хлопоты. И за то, что помешали мне совершить величайшую ошибку в моей жизни.Сунув чакш в карман блузки, Минчи поднялась и вышла из спальни в обширную гостиную. За столиком, накрытым к чаю, сидели бабушка Наим, сестрица Прит и Бобби в своем неизменном тюрбане почитателя Неведомого Бога.—?Бабушка, у меня хорошие новости,?— улыбнулась девушка. —?Во-первых, я остаюсь здесь. Не на время. Насовсем. Во-вторых: я изменила решение. Я не буду продавать ресторан ни за какие деньги. Мы еще поднимем ?Красавицу Паталы? на такие высоты, каких здесь раньше не видели. Ради мамы. Я не позволю нам проиграть! Поэтому, в-третьих… нам нужен нормальный шеф-повар.—?Ну наконец-то, хорошие новости! —?всплеснула руками бабушка Наим. —?Вот теперь я узнаю свою Минчи, во всеоружии встречавшую все трудности! Так бы сразу.—?Бабушка, если вы видели, что я не права, что же вы не остановили меня? —?улыбнулась Минчи, усаживаясь на подлокотник бабушкиного кресла.—?Я пытался! —?робко встрял Бобби. —?Но ты ж никогда не слушаешь! Решила в прошлый раз?— и уехала в свою Тамраварну. А я, между прочим, скучал. Очень скучал! Я стал так одинок…Минчимаа мысленно вздохнула. Только жалоб давнего поклонника ей сейчас и не хватало. Бобби был для нее другом детства, одноклассником. Почти братом. Да, именно так. Разве она виновата, что не испытывает к парню никаких чувств, кроме сестринских?—?Перестань, опять ты за свое,?— выручила подругу Прит. —?Тут серьезный разговор.—?Верно,?— согласилась госпожа Наим, протягивая внучке чашку ароматного жасминного чая,?— и дело не только в поваре. Уж на что Билчит была замечательным поваром, но она совершенно не разбиралась в том, что делать с деньгами: сколько потрачено, сколько сотрудникам выдали зарплаты авансом…—?Это не проблема, с этим-то я как раз разберусь,?— заверила Минчимаа. —?Меня больше волнуют дурные отзывы о ресторане. Клиенты уходят и не возвращаются. Это никуда не годится. Кстати, комиссия приходила? Какой отзыв они написали?—?Да пошлет их Луноликий в адские миры на тридцать тысяч йоджан ниже нашей Паталы! —?воздела руки Наим. —?Их отзыв был ужасен, я даже повторять не хочу. Потом сама посмотришь.—?Тут у меня есть идея! —?вновь вмешался Бобби. —?Прит тебе не говорила? Я теперь пою во время богослужений. Меня уже во всей Патале знают! Последнее время стали приглашать не только на службы, но и на вечеринки, и свадьбы. Что если нам устроить в ресторане живое пение? По четвергам, например? Будь уверена, народ в очередь встанет, чтобы послушать, как я пою! И даже не говори о деньгах!—?Но Бобби… —?осторожно перебила Минчимаа, задумавшаяся как раз об этом приземленном вопросе. В остальном идея была очень даже неплоха. —?Я действительно не уверена…—?Минчи! —?голос и просветленный лик юноши исполнились праведного негодования. —?О чем ты? Как я могу взять с тебя деньги? Да лучше… сними туфлю и ударь меня ею сто раз, чем я стану слушать от тебя такие слова! Какие денежные счеты могут быть между парой влюбленных?Ответить Минчимаа не смогла, поперхнувшись чаем. Она давно привыкла к обыкновению молодого барда путать вдохновенные фантазии с реальностью, но временами дело заходило слишком далеко. Хоть бы Бог Любви поскорее просветил Бобби, что сейчас он поклоняется совсем не той богине.—?Братик, когда ты наконец повзрослеешь? —?вздохнула Прит.—?Вот именно,?— согласилась бабушка Наим. —?Вернемся уже к насущному. Люди приходят в ресторан отведать вкусной еды. И если ее не будет, не будет и дела, сколько бы Бобби ни пел… или даже не плясал. Если мы не сумеем вернуть ?Красавице Паталы? тот вкус, что ушел со смертью Билчит…—?Вот в этом и есть главная трудность,?— вздохнула Минчи, отставляя чашку. Где взять шеф-повара, который мог бы сравниться с мамой? Кто не просто готовил бы, как она, а подобно ей любил бы аромат своей кухни и каждый оттенок вкуса, как Бобби свои песни, как художник?— рождающуюся картину? У кого были бы такие же волшебные руки…—?Намасте! —?весело раздалось от дверей. На пороге возникла сияющая Арьян с пакетиком какой-то снеди, что продают на улицах. —?Смотрите, что у меня есть! Это очень вкусный бхел, и достался мне почти даром. Лавочник был очень добрый.—?Он отдал тебе бхел даром? —?удивилась Минчи, заглядывая в кулек. На вид угощение никаких подозрений не вызывало. Видала она на уличных лотках бхел и пострашнее.—?Не совсем даром, я заплатила за него стеклянным шариком,?— уточнила сестренка.—?Стеклянным шариком? —?поразилась Прит. —?Как такое возможно? В наши дни тебе бесплатно воды из реки не зачерпнут.—?Ты права, такие вещи не к добру! —?ужаснулся Бобби. —?Помяните мое слово?— это был маньяк! Где он? Клянусь, я сломаю руку, которой этот злодей всучил свой мерзкий бхел невинному ребенку! —?парень с видом кшатрия, уходящего в бой, подхватился с дивана и вылетел за дверь, лишь на мгновенье обернувшись на пороге:?— Арьян! Будь сильной!—?Я сильная! —?кивнула девочка, проводив Бобби скептическим взглядом, и осторожно уточнила:?— Он рехнулся?—?Он всю жизнь такой,?— вздохнула Минчи. —?Арьян, да не ешь ты этот бхел! —?она хлопнула сестру по руке. Пакетик опрокинулся, рис и овощи рассыпались по столику.—?Что ты наделала? —?возмутилась девочка.—?Минчи права, мало ли что туда могли подмешать? —?поддержала подругу Прит. —?С чего бы лавочник раздавал свой товар просто так? Может, у него овощи протухли, а он забил вкус специями и надеется сбыть? А то и вовсе отрава какая, или наркотики, сейчас каких только преступников ни развелось.—?Вот-вот, иные и детей крадут,?— согласилась бабушка Наим. —?Похищают их! Небось и этот лавочник такой же. О Луноликий Бог, да сгорит огнем его лоток, да сгниет его рис, да заведутся тараканы в его специях!Возмущенная Арьян притихла и испуганно захлопала глазами.—?Господь Тэнгри! Бабушка, Прит, прекратите,?— Минчи притянула растерянную сестренку к себе и крепко обняла. —?Она еще маленькая, зачем вы ее пугаете? Вы хотите, чтобы в ней навечно поселился страх? Все не так плохо, Арьян. Просто на будущее: не разговаривай с незнакомцами и ничего у них не бери.—?Ну что, братец, поймал маньяка? —?поинтересовалась Прит у брата, сконфуженно возникшего на пороге.—?Нет,?— сознался Бобби. —?Видимо, этот преступник услышал мой голос и сбежал. Но он еще познает мой гнев! Пусть только появится здесь еще раз! Он точно не уйдет живым!Минчи и Прит дружно хихикнули.—?А бхел, кстати, был очень вкусный,?— с сожалением вздохнула Арьян. —?Минчи, между прочим, я несла его тебе. А ты его уронила.—?Если в следующий раз захочешь бхел?— попроси у меня или бабушки, не покупай на улице,?— попросила Минчимаа. —?Иди, переоденься и поможешь мне. Мы будем искать нового шеф-повара. Настоящего, чтобы вся Патала сбежалась бы попробовать его блюда, и наш ресторан бы прославился. Такого, который готовил бы как мама.Арьян задумалась.—?Тогда почему бы нам не нанять того парня, который продал мне бхел? —?выдала она неожиданную идею. Бабушка и Прит изумленно уставились на девочку, чудом не уронив чашки.—?Арьян, ну что ты говоришь… —?Минчимаа не знала, смеяться или плакать. Она уже успокоилась и не думала о коварных маньяках, приманивающих жертв на дармовой бхелпури. Должно быть, парень просто-напросто недавно открыл свое дело и пытался привлечь покупателей, только и всего. Но нанимать его? —?Согласна, может быть, он готовит очень вкусный бхел. Но нам-то нужен настоящий шеф-повар. Который сможет приготовить любое джамбийское блюдо, а еще бриттийские, румийские, чинские…—?А где мы будем его искать? —?озадачилась Арьян.—?По объявлению,?— улыбнулась сестра.__________[1] Чакш?— (от санскритского глагола, означающего и ?говорить?, и ?видеть?) магическое зеркальце, аналог смартфона[2] Джани?— [??? /jani/ f. —?женщина; жена, супруга]?— джамбийское обращение к замужней даме[3] алу?— земляное яблоко, корнеплод, аналогичный земному картофелю[4] палак?— растение, аналогичное земному шпинату[5] Тамраварна?— южный материк, аналогичный земной Австралии[6] Канья?— [????? /kanyā/ /kanyA/ f. 1) девочка; девушка 2) дочь]?— джамбийское обращение к незамужней девушке