Глава четырнадцатая. Жаркие летние ночи, середина июля (1/1)

Он вдруг понял, что это лето будет замечательным. Оно и было замечательным. И розово-золотые утра, и теплые дожди, и запахи, витавшие в зашторенных комнатах. И птица. Они увидели ее однажды на спинке скамейки под дубом. Красивую и яркую, как игрушка, полосатую, с оранжевым хохолком и кривым клювом. Все лето было как та птица. М. ПетросянНареПроснувшись, я возбужденно поднимаюсь с кровати и осматриваю пустую комнату. Память отрывками кидает меня в самые ужасающие, но в такой же мере прекрасные детали прошлой ночи. Дыхание затаивается, пытаясь не спугнуть каждую бегущую перед глазами расплывчатую картинку. Вот я изо всех сил тру глаза, смывая испорченный макияж, а вот вся измокшая бегу по мокрому песку к тёмной незнакомой фигуре у океана. Дальше все идёт более туманно, так что я прищуриваю глаза, сосредотачиваясь. Дождь остужает горячую кожу, а рука Гедиза впервые касается шеи. На розовых щеках покалывают его поцелуи, тяжелые вздохи греют целованные губы. На спине ещё ощутимы его пальцы, а пряди у лица до сих пор пахнут горько-древесным ароматом.В порыве эмоций ступаю большой шаг к двери, но, опомнившись, хватаю телефон. Странно, но от него ещё ни одного звонка или сообщения. Такая мелочь ранит мою чувствительную душу, но я стараюсь не думать об этом, а сконцентрироваться на всем масштабе ситуации. Во-первых, все стены между нами рухнули, а это значит, что с того момента, как дождь упал на губы вместе с его поцелуем, вся моя жизнь меняется бесповоротно и окончательно. Такие изменения больше пугают меня, нежели радуют, ведь я не знаю, что именно принесет мне эта любовь, свалившаяся на меня как снег на голову. Возможность счастья с ним кажется более правдоподобной, чем разбитое сердце, а потому я уверена в нем на все сто процентов. Но как это будет? Гедиз будет приезжать в Америку, чтобы увидеться со мной? Все это выглядит слишком нереально, но одно мне кажется точным: он сможет сделать меня счастливой как никто другой. Все мои дальнейшие попытки продумать будущее заканчиваются неудачей больше из-за того, что я не могу адекватно мыслить. Вся моя жизнь была продуманной до последней детали. Думала, главной задачей моего существования является устроить жизнь Мелек, но сейчас просто… неизведанность. Большие и запутанные джунгли, через которые провести меня сможет лишь Гедиз. Это делает меня настолько уязвимой, что глаза уже вот-вот заблестят слезами. Где он, когда так мне нужен?Решив, что мне не нужна его помощь в попытке взять себя руки, я иду в ванную. Изображение в зеркале приводит меня в приятный шок. Губы напухли, глаза сверкают, а щёки румяные, будто мороз притронулся к бледной коже. Принимаю душ, как бы мне не хотелось смывать все его поцелуи и прикосновения. На секунду думаю, что все это сон. Еще мокрые вещи, скомканные на полу, убеждают меня в обратном. Именно в них я была вчера одета. Привожу себя в полный порядок и, захватив спортивную сумку с вещами, выхожу из отеля.На улице парит, несмотря на всю серость и легкий холод, пробирающий кожу сквозь ткань одежды. Осматриваю парковку в поисках своей машины, но ее, конечно же, нет. Раздраженно вздыхаю из-за своей халатности и уже тянусь к телефону, как немного поодаль от стоянки замечаю… свою машину. Когда он успел? Роюсь в сумке и на самом дне нахожу ключи. Перед поездкой заглядываю в зеркало заднего вида и поправляю спутавшиеся волосы. На мне синий брючный костюм с белыми кроссовками. Мне нравится, как я выгляжу сегодня. Я стала какой-то другой. Кажется, другие тоже это заметили. Вот доказательство: когда я приезжаю на работу, Хлоя восторженно осматривает меня с ног до головы, не говоря ни слова. Не я одна помню, что было вчера, а потому становится ужасно стыдно за те слезы у клуба. Благо, сегодня она оказалась достаточно деликатна, чтобы не расспрашивать про ночь, что, кстати, совсем на неё не похоже.Я слишком занята своим внутренним состоянием, чтобы разъяснять настроение других, так что просто влетаю в свой кабинет, раскидываясь на кресле и раскладывая свой завтрак, который захватила в одном из кафе по пути в офис. От Гедиза все ещё нет звонка, но я не решаюсь позвонить первой из-за сжатости перед ним. Его уверенность и радостная улыбка в чистых глазах, когда мы сидели у камина, смущала меня настолько сильно, что я до сих пор краснею от одного воспоминания. Как он держал меня у себя на коленях, как гладил шею, как укрывал одеялом, расцеловывая обжигающими губами все лицо без остатка?— все это вызывает у меня сдавленную улыбку. Как теперь смотреть ему в глаза?Вплоть до вечера читаю принесённые ещё утром моим секретарем документы, но каждый раз приходится перечитывать одно предложение по два раза. Вычитанные слова все время норовят смешаться с моими далекими мыслями. Поднимаю глаза на окно, в надежде увидеть серую картину после дождя, но вместо этого там во всю горит оранжевое солнце, что наводит меня на странное чувство. Будто я сижу тут около двух дней, не срывая взгляда от монитора компьютера. Меня пробирает злость, пусть и маленькая. Я сломала все свои стены, которые старательно строила годами, и все ради него. А тут он даже позвонить не может! Глубоко вздыхаю, прокручивая пальцами по вискам. Нет, он про меня не забыл…Входная дверь широко открывается, и с прибрежным ветром ко мне в кабинет вбегает тяжело дышащий Гедиз.?— О… —?Выдыхает он, застывая взглядом на моем грустном лице.Резко встаю со стола, распахнув глаза. Невольно задерживаю дыхание, осматривая всего и полностью. Кажется, что во всем мире не найти человека идеальнее. Во мне равно играет гнев, только вспыхнувшая влюблённость и тоска. Бросает то в жар, то в холод. Ещё несколько часов назад я была намертво приклеена к нему, и так уязвимо искала защиту в сильных руках. И он её давал… Давал даже больше, чем я просила. Щёки кидает в краску, а в глазах темнеет?— вот как влияет на меня одно его присутствие.?— Здравствуй, Наре. —?Вижу, как он пытается сдержать улыбку, но хорошее настроение Гедиза ничуть не передаётся мне. —?Все хорошо? —?Его голос подрагивает, а улыбка падает. —?Тебя кто-то обидел? —?Делая три шага, он вплотную прижимается ко мне, руками обволакивая лицо. Я опять ощущаю разлетевшиеся бабочки у меня в животе.?— Не понимаю, почему ты такой спокойный? О чем ты думаешь? Я тут с ума сходила, а тебе будто бы все равно… —?Неуверенно выговариваю я.?— Ну-ну… Ты значишь для меня больше, чем что-либо другое.?— Знаю… —?Уже чувствую наплыв эмоций, бьющиеся через край. —?Я хочу тебе верить. Но я не могу! Не могу…?— Как же мне может быть все равно? Ты хочешь сказать, что я спокойный? Смотри. —?Он берет мою руку и прикладывает к груди. Ощущаю быстрые и сильные толчки сердца. —?Это я. Все во мне.Этот звук самое лучшее, что мне приходилось слышать. Ещё две недели назад я могла только мечтать о том, чтобы услышать стук его сердца. А сейчас сама могу скрыться у него в объятиях. Вот так. Прижавшись щекой и испытывая тепло его рук у себя за спиной.?— Прости, я заставил тебя волноваться. У меня были кое-какие дела.?— Какие дела??— Если все будет хорошо, то уже скоро увидишь. Обещаю, тебе понравится.?— И? Когда ты успел привезти машину??— Я не ложился. —?Оправдывается он, и меня тут же пробирает волнение.Раньше я не интересовалась, выспался ли он. Меня это просто не заботило. Как это могло меня не заботить?! Такого отвращения к себе я ещё не испытывала.?— Где ты нашёл ключи? —?Спрашиваю я, хотя на самом деле мне абсолютно все равно. Я концентрируюсь только на его касаниях.?— В кармане твоего платья.?— А почему ты мне ничего не сказал??— Если помнишь, ночью ты была занята немного другим. Не хотел тебя отрывать, тем более, что мы оба были слишком… растеряны, скажем так. А ты и подавно.?— Точно! —?Пытаюсь скрыть улыбку, ткнувшись носом в грудь, но Гедиз специально отдаляется, чтобы заглянуть в глаза. —?Хоть говорить научилась!?— Поехали. Я обещал тебе, что повезу тебя в одно место. Ты собрала вещи??— Да, вот они. —?И я, захватив сумку, делаю шаг к выходу. Гедиз останавливает меня, гордо взяв за руку.?— Мы же теперь… в отношениях. —?Несмело говорит он. —?Ты не должна ходить одна.В животе опять все скручивается. Это так приятно, когда ты идёшь за руку с любимым человеком. Все вокруг меняется и озаряется светом. Я будто вхожу в новую жизнь.ГедизМоя ладонь немного вспотела, но я и не думаю отпускать её руку. Лишь мы выходим на улицу, как меня останавливает знакомую интонацию голоса.?— Быстро же ты вернулся. —?Радостно щебечет Хлоя, но улыбка стирается с первым же взглядом на сомкнутую с Наре руку.?— Я пойду в машину. —?Наре испуганно отдаляется от меня, недоверчиво покосившись на девушку возле меня.Нет, только не сейчас. Не тогда, когда я только начал привыкать к Наре. Все хотят разлучить меня с ней. Хотя, может, я себя слишком накручиваю, но это не отменяет того факта, что она сейчас достаточно далеко от меня, чтобы я спокойно мог скучать.?— Поговорим??— О чем нам говорить? —?Парирую я, мимоходом нажимая на кнопку разблокировки машины. Вижу, как пристально Наре смотрит на меня даже с десяти метров.?— Эх-х… Не надо было говорить. —?Проигрышно вздыхает Хлоя, отворачиваясь.?— Сделай вид, что не говорила.?— Нет. Тогда бы это значило, что мы об этом говорили, но не до конца. —?С новым запалом возражает она.?— Это значит, что мы не должны затрагивать эту тему. Точка.?— Не понимаю, что в этом плохого. Тем более, что я все знала. И ещё я думала, что мы друзья.?— Мы друзья…?— Так тогда ты мог бы рассказать мне обо всем, начиная с той драки. Что это было??— Ничего особенного. У нас вышло небольшое недоразумение.Знаю, что ?небольшое недоразумение? на самом деле большая причина, по которой на моем лице до сих пор красуются синяки, но не буду же я рассказывать, что Реми решил разболтать всем о том, о чем говорить ни в коем случае нельзя. А если и разболтает, то только девушке, стоящей сейчас рядом со мной. Девушке, которая сумела стать мне другом за такое короткое время.?— Значит, все случилось так, как я тебе и говорила. Одного твоего взгляда на неё достаточно, чтобы понять, что у вас все горит. Тут все слишком очевидно, ты уже не скроешь. Ты так на неё смотришь… как будто в любой момент готов вскочить и защитить ее от пули. А она стала более хрупкой, я никогда не видела ее такой.?— Это плохо??— Нет, так должно быть. И ты другой с ней.?— Мы просто…?— Влюблены. Это видно. С самого начала было видно.Мы обнимаемся. Так чудесно знать, что у тебя есть друг. Настоящий друг, который готов поддержать тебя в любую секунду. Готов разделить с тобой и грусть, и счастье. Никогда бы не подумал, что дружба, возобновившаяся после стольких лет, может быть такой крепкой. Не могу с собой ничего поделать, но в мечтах уже формируются картины, как она… Нет, я слишком далеко захожу. Ничего не могу с собой поделать.?— Ты в порядке? —?Сочувственно сгибаю брови.?— Буду, если скажешь, что даёшь добро на организацию…?— Нет. —?Решительно отказываясь дослушать её, я махаю головой в знак отрицания.?— Соглашайся. Давай! Приедут твои коллеги, в том числе и Санджар. Пожалуйста, не будь таким упрямым. Я все устрою так, как должно быть.?— Тебе необязательно спрашивать у меня разрешения. Хочешь?— делай.?— Ты придешь? Ты придешь, куда ты денешься. Обещаю, не подведу. О, будет потрясающе.Точно, будет потрясающе. Прилетит Санджар, а это как ни на есть кстати, потому что я уже горю желанием поставить все точки над ?и?. А почему же только Санджар? Если придёт он, то вслед за ним адвокат. Ничего общего с ним я иметь больше не хочу.?— Знал бы ты, как я счастлива, что у вас с Наре все получилось. А ты подлец! —?Хлоя шуточно бьет меня по плечу, а я кривлюсь так, будто мне правда больно. —?Ты, последний трагик, ввёл меня в заблуждение, мол, у меня безответная любовь! А как же, именно безответная. Я знала, что она к тебе неровно дышит. И это замечали все вокруг, а вы нет. —?Издаю смешок, когда она теребит моими волосами. —?Все, иди к ней.Кивнув на прощание, направляюсь к машине пружинистой походкой. Быть счастливым такое длительное время мне ещё не удавалось.?— Поехали? —?Запрыгиваю на сидение, заводя мотор, но ответа так и не слышу.?— Вы с ней такие хорошие друзья. —?Наре отворачивается к окну.?— Мой самый лучший друг?— это ты. Этого ничто не изменит. —?Она резко раскрывает напряженные глаза, что вызывает у меня смех. Кажется, что её уязвимое состояние со вчера никуда не делось. —?Понимаешь, нам совсем бы не подошел такой расклад как у других. Было бы потерей для наших с тобой отношений, если бы мы захотели видеть в друг друге только… любимого человека, а не друга. Вся ценность твоего отношения ко мне, или наоборот, моего к тебе, упала и не поднялась бы.?— Да… это правильно,?— соглашается Наре, а потом резко лицо омрачается недовольством. — Но не меняет того факта, что вы с ней очень близкие друзья.?— Ты ревнуешь меня? —?Неуверенно спрашиваю я. Этот вопрос показался мне слишком глупым, так что я заранее знал, что она скажет. Наре никогда не будет меня ревновать.?— Да,?— Наре смеётся со своей же наивности,?— я тебя ревную!Не знаю, что за последние сутки могло не сорваться с её губ такого, что бы не привело меня в радость. Сумасшедшую, выливающуюся за края души, способную вызывать слёзы счастья. И эти глаза. Мы сидим порознь, перекидываясь двузначными взглядами. Под закатным солнцем её лицо выглядит необыкновенно красиво. Вчера Наре только несколько раз удостоила меня своими глазами, и каждый раз это были полные жизни и радости глаза. Пусть даже такие испуганные. Сегодня же я мог в полной мере испытать на себе это новое чувство. Чувство, когда я могу не скрывать слов, мучительно выжидающих быть услышанными больше года. Чувство, когда Наре не прячет свою любовь. Да, именно любовь. Мне ещё не приходилось улавливать эту новую интонацию в нежном и неуверенном голосе. Видеть искорку незнания в светлых глазах, когда я впервые накрыл её губы своими. А что уж говорить про этот румянец? Неужели я для неё так небезразличен, что щёки полыхают огнем даже при одном моем присутствии??— Не смотри на меня так.?— Как? Так, будто я по уши в тебя влюблен??— Да. Ты всегда на меня так смотрел. И мне это нравилось.?— Тебе это нравилось?Свой ответ получаю в глазах. Мы смотрим на друг друга, не отрываясь. И не думаем отрываться.17 февраля, 2020?— Разве у тебя нет дочери, с которой ты должна быть рядом??— У меня есть друг, с которым я должна быть рядом. Кроме того, ещё рано. Моя дочь в надежных руках. Ты не переживай.?— Хорошо…В этой машине тесно. Очень тесно, душно и неимоверно жарко. Шесть секунд. Ровно шесть секунд Наре не сводит с меня глаз. Режет сердце своей легкой улыбкой. На яблочках щёк багрят малиновые пятна, и я не могу не начать мечтать, что причиной тому я. Ах! Почему этому причиной не я, а бездушный мороз снаружи машины?! Почему явления природы хотят отнять у меня и это?! Но меня это не волнует. Шесть секунд растягиваются в вечность. В темную, глубокую пучину, в которую я добровольно вступаю. Сдаюсь. Готов пасть перед нею, молить о пощаде, просить, чтобы эти глаза смотрели на меня бесконечность. Почему сердце бьется так сильно? Почему я не могу отвести глаз?! Нет, Гедиз. Не смотреть. ?Не смотреть??— повторяю в мыслях как клятву, которую я нарушил уже миллион раз. И как все самое прекрасное, это столкновение притупляется. Я отворачиваюсь и, понимая всю трагедию своей безответной влюбленности, проклинаю себя.Думал, это сломает меня. Да, это сломало меня. Это доставляет мне сладкую пытку, особенно, когда сейчас, в тесной, душной, неимоверно жаркой машине, наше столкновение глазами приобретает новый, окончательный вид. Шесть секунд. Не сводим… даже не думаем сводить глаз. ?Смотреть??— подсказывает сознание. А что самое главное, её сознание говорит о том же. Я знаю об этом. Даже сейчас, без слов, мы можем общаться одним лишь зрительным контактом и знать, что перед глазами всплыла одинаковая картинка.?— В тот момент я хотел тебя поцеловать.?— Так целуй.Наклоняюсь к ней, зарывая руку в волосы, и нежно целую, обхватывая нижнюю губу. Чувствую тепло, исходящее от её щёк, ресницы, подрагивающие у моего лица, и глубокие вдохи, изменяющие привычные движения плечами до неконтролируемо частых.?— И на этот раз тебе придётся пристегнуться. —?Шепчу ей прямо в губы, не открывая глаз.?— Нет. Я хочу, чтобы это сделал ты.В такие моменты главное?— не терять самообладания. Я уже знаю, что значит его потерять, а именно со вчерашнего вечера. Когда волны, сдерживающие свою силу внутри меня, со всей мощи прорвались наружу, заливая все избытком эмоций. Это было будто во сне. Я не мог пошевелиться, стал зависимым от её дыхания у себя на груди, почувствовал, с каким новым энтузиазмом моё сердце может отдавать удары, когда утонченные пальцы впервые касаются моего лица. Я начал заново открывать самого себя. Признаюсь, приятнее открытия человек совершить не сможет. А что ещё прекраснее, так это потерять самообладания в часы сладкой слабости. Ни один вид спиртного напитка не действовал на меня так, как Наре. Вокруг все плыло, расслабленность доставляла удовольствие, веки невольно смыкались — я находился в сознательном сне. Так вот если потеряю это же самообладание прямо здесь?— мы останемся в машине до ночи. Знаю, она тоже была не напротив, но у нас есть ещё так много времени, чтобы терять самообладания раз за разом, пока не надоест. Надоест ли? Нет.Мы были уже на середине нашего пути, как Наре заинтересованно прилегла к окну. Что-то так сильно привлекло ее внимание, что даже я не мог не узнать причину любопытства.?— Что это тут такое? —?Наре провела ускользающий объект светящимися от нескрываемой радости глазами, после чего смотрит на меня.От центральной дороги вела ещё одна, неровная, уводящая в лес. В последний момент я увидел указатель, так что без проблем мог определить, что это.?— Не знаю. Вроде конюшня или ещё какая-нибудь чепуха.?— Конюшня? —?Теперь голос вспыхивает ещё большим азартом.Нет, прошу. Только не это…?— Надо будет съездить. Ты не против?Вот черт.?— Съездить на конюшню? —?Добрым, простодушным тоном спрашиваю я, будто не знаю, о чем именно идёт речь.Пожалуйста, скажи ?нет?. Пожалуйста, скажи ?нет?. Она достаточно долго молчит для того, чтобы в душе успела закрасться надежда на отрицательный ответ, так что…?— Да! —?Как ребёнок восклицает Наре, довольно улыбаясь.?— Я… я не…Я ещё ни разу в жизни не сидел на лошади, да и не собирался садиться, но, если она хочет… Да, блин. Если она хочет, я сделаю это.?— Конечно съездим. Обещаю.?— Жаль, Мелек не с нами. Когда ты только приехал, она была такой счастливой.?— Что, правда? —?При упоминании о Мелек я выравниваюсь.?— Правда. Она привязалась к тебе, Гедиз. У нас с ней есть хобби: мы любим ездить верхом. Был такой день, когда мы собирались на конюшню перед ее отъездом, и она хотела, чтобы ты пошёл с нами.?— Я тоже ее очень люблю! Раньше не мог выразить, потому что это было бы странно, но сейчас я говорю тебе. —?Я будто за пару секунд излил Наре все то, что так мучало меня все эти месяцы. Я хотел с ней поделиться, и вот сейчас Наре услышала. —?Всегда хотел, чтобы она была моей дочерью.?— Ты хотел этого??— Я мечтал об этом.?— Гедиз… она может стать. —?Долгое молчание нависает в машине, но потом она уверенно продолжает:?— Теперь может. Да она и так очень похожа на тебя, разве ты не заметил??— Брось. Она точная копия тебя.?— Снаружи, может быть, но внутри?— ты.?— И чем же мы похожи? —?Шутки ради спрашиваю я.?— Вы оба верите тем, кого любите.Впервые она говорит мне об этом так прямо. Мне нравится, я даже почувствовал жар на щеках.?— Когда мы сможем ее забрать??— Боюсь, Санджар не отдаст ее до конца лета. Придётся потерпеть ещё полтора месяца… Что мы будем делать дальше, Гедиз??— Просто дай мне время. Нам время.Все происходит настолько быстро, что в голове не вкладывается. Нужно столько всего решить, обдумать, поговорить с родными, в конце концов. Интересно, как на эту ситуацию отреагирует мать. Про Мюге и думать не хочу, я точно знаю, что она скажет. Ничего, привыкнет.Дальнейший путь мы сидим молча, играя с руками друг друга. Солнце постепенно скрывается за горизонтом, и уже скоро небо покроют уютные для глаз сумерки. Моя левая рука разместилась на руле, а правая гладит её запястье. Маленькая рука Наре помещается в моей ладони, а тонкие пальцы поочередно касаются моих.?— Хм,?— Наре издаёт тихий смешок, припрятывая свои очи в подоле своего синего пиджака.?— Что??— Ничего. —?Она опять улыбается.?— Ну что? —?Кидаю секундный взгляд на девушку (мою девушку), но в темноте высоких лесных деревьев, нависающих над извилистой дорогой, я едва мог увидеть её счастливое лицо. Лишь пара светящихся глаз выделялась на фоне зелени за окном.?— У тебя тёплые руки.?— У тебя такие же.Да, мы наконец смогли ощутить то тепло, которое скрывали долгое время. Чувствовать это тепло было необходимо для нас как воздух. Первые прикосновения рук обозначают наше первое подсознательное общение. Контакт на неуловимом для других уровне. Пока это общение совсем безобидное, чистое, полное страха перед неизвестным, но таким желанным. Оно связывало нас, когда мы только узнали о чувствах друг друга, но не могли найти подходящих слов, чтобы описать всей бури эмоций, которую выдерживали внутри. Да, внутри все кипело, сходило с ума, в то время как снаружи мы спокойно, ласково старались найти подход языком тела. И с каждым днём сможем узнать все больше и больше.Мы подъехали к загородному дому, который очень точно вписывался в окружающую обстановку. Одноэтажное здание, выполненное в коричневых тонах с большими пейзажными окнами, располагалось на небольшом подъёме и открывало вид на озеро в лесу. Несмотря на то, что от города мы находились достаточно далеко, в воздухе все равно чувствовалась привычная для тропиков влага.?— Как тебе? —?Наблюдаю за Наре, которая с интересом изучает окрестности.?— Это…?— Не наш дом. —?Заканчиваю и в то же время уточняю ее ответ. —?Я арендовал для нас на два дня.?— Это хорошо. —?С улыбкой выдыхает она. —?Я должна быть в отеле в воскресенье, чтобы в понедельник быть на работе.?— Как пожелаешь! —?Восклицаю я, попутно забирая из ее рук сумку с вещами.Мы ещё не до конца решили вопрос наших отношений. Что таить: мы даже не обсуждали, как именно поступим дальше. Все это сейчас настолько важно, насколько безразлично. Больше всего мне хочется быть с ней, не задумываясь о последствиях. Да и какие последствия могут быть? Если подумать, только мой скорейший переезд в Америку, а так… Санджар. Он узнает. И меня это совершенно не волнует. За этот год он сильно изменился, в глазах читался оттенок опустошения и проигрыша. Чем быстрее с этим покончу, тем лучше для меня, Наре и Мелек.?— Гедиз, очнись. —?Она возвращает меня в реальность, и я отмечаю, что мы уже давно на крыльце дома.?— Это место похоже на наши места.?— Наши места??— Ну да. Одно в Мугле, а другое здесь, в Майами.Вид тут и правда чудесный. По синему небу плывут темно-сиреневые и серые облака, заграждая собой разлившуюся в самом низу горизонта розово-желтую полосу. От созерцания меня отрывает Наре, прислонившаяся ко мне всем телом. Она смотрит на меня снизу вверх, наверное, ожидая, что я посмотрю на неё. И я опускаю подбородок, окидывая самого милого человека ласковым взглядом.?— Значит, это наш первый уикенд??— Да. Наш уикенд. —?Повторяю эту фразу в ее же исполнении. Английский у неё приятный для ушей, турецкого акцента почти не слышится, а если и проскальзывает, то с картавой буквой ?Р?. В ответ на мое передразнивание Наре тянет руку к моей кепке, закрывая ею лицо. —?Да что такого! —?Она лишь улыбается, а я продолжаю, поправляя головной убор:?— Хотел дать нам время привыкнуть к этому. Понимаешь, ещё вчера я дышать нормально не мог, я не знаю, что со мной. Хотя, знаю, но не суть… Это так непривычно и странно, что до сих пор…?— Просто поцелуй меня. —?Наре прерывает мой бессмысленный поток речи, и я, не теряя ни секунды, невесомым поцелуем накрываю ее уста.Даже не знаю, как описать все наши поцелуи. Я никогда так не целовался, даже представить себе не мог, что такое может быть. Но если и описывать, то чувствуется это приблизительно так: по позвоночнику бежит ток (и это ещё не сам поцелуй, а только реакция на ее просьбы), в горле застывает ком, дыхание то сбивается, то прекращается, руки потеют, голова идёт кругом, и это только в первую секунду поцелуя. Чем дальше это заходит, тем сложнее мне держать себя в руках, тем более что я никогда не позволял себе даже на каплю переусердствовать. Каждое соприкасание с ее губами?— это что-то воздушное, совсем не ощутимое, до боли нежное и в то же время страстное. Это может показаться непонятным для других, но да: мы не могли даже притронуться к друг другу без волнения или страха, а, исходя из этого, и поцелуй был особенным. Говорите, что это неправда, но я готов поспорить, что таких чувств, как мы, в этом мире не питал никто.?— Что ты делаешь со мной? —?Шепчу ей на ухо, и Наре ещё сильнее обнимает меня.?— То же, что и ты со мной. Стояла бы так вечность.?— Для этого я и привёз тебя сюда. — Обнимаю ее одной рукой и веду внутрь дома. —?Ты проголодалась? Днем я привез продукты, так что могу что-нибудь приготовить.Если честно, я не очень силен в приготовлении еды, но в крайнем случае могу найти какой-нибудь рецепт в интернете, и проблем, думаю, не будет. Наре обхаживает кухню с барной стойкой у окна, после чего переходит в просторную гостиную и плюхается на диван.?— М-м… Нет, Гедиз. Ты не будешь готовить. Я тоже хочу что-нибудь сделать для тебя.?— Ты уверена? —?С сомнением вглядываюсь ей в глаза. —?Мы можем просто заказать доставку и…?— Нет-нет! Я уверена. Иди, я сделаю что-нибудь.?— Мне нужно поработать на компьютере. Я буду на улице, хорошо?..?— Иди уже! Давай, все будет прекрасно. Обещаю.Хоть я и пытался сосредоточиться на работе, меня все время сбивали мои же мысли. Когда я не с ней, голова работает как обычно, но стоит мне даже почувствовать ее присутствие за спиной, я улетаю во вселенную своих уже сбывшихся мечт. И это нисколько не надоедает. Правда, ни разу. Это похоже на сказку, из которой мне больше никогда не выбраться. Она меня больше не отпустит.?— Гедиз! —?И получаса не прошло, как Наре с явным волнением зовет меня в дом. Резко вскакиваю с садового кресла и что есть силы бегу к ней. —?Иди же!?— Что случилось? —?Влетаю на кухню, пытаясь привести дыхание в норму.?— Я хотела сварить пасту, но у меня не получилось! Смотри, она вся прилипла ко дну. Что теперь делать? Я не хотела… Я не виновата, я не знаю, как так получилось! Я всего лишь с Мелек по телефону… Не смейся с меня! Почему ты смеешься?! Гедиз!?— Я-то думал, почему так вкусно пахнет на всю округу. А это ты решила открыть итальянский ресторан. Поделитесь, пожалуйста, в чем ваш секрет? —?Прикусываю губу, сдерживая смех, но глаза выдают меня.?— Не издевайся с меня. Что нам теперь делать? —?Наре подходит к плите и, недовольно пыхтя, пытается снять кастрюлю с огня.?— Тш-ш… Спокойно. Не трогай это, оставь. —?Я беру ее руки в свои и целую в пальцы. —?Позвоним в службу доставки,?— провожу ладоней по лицу, скрывая улыбку,?— не переживай. Что заказать?Я знаю этот ее взгляд. Наре смущенно улыбается, отводя глаза в сторону, что приводит меня в чувство радости. Да все, что она делает, приводит меня в восторг!?— Ну, я очень люблю суши, но можем и другое заказать, если ты не любишь.?— Отличная идея. Сегодня едим суши… —?Я прикрываю динамик телефона и язвительно шепчу:?— Я попрошу, чтобы не клали соевый соус.?— Не понимаю, о чем ты. Пойду уберу.Со спешкой называю адрес дома и устремляюсь за ней. —?Вместе уберём.Странно было называть это уборкой. Брызги воды из крана украсили нашу одежду мокрыми пятнами, а волосы были влажными, будто мы только убежали из-под дождя. Убежали из-под дождя… Воспоминание прошлой ночи врезается в нашу голову, и мы сконфуженно переглядываемся. Это стоило того. Видеть, как щеки горят плохо скрываемым счастьем и тело изо всех сил пытается держаться от меня на расстоянии, но, проиграв обреченную битву, льнет ко мне. Неуверенно, со страхом в глазах и живым, колотившимся сердцем. Что я делаю с ней? Вот, что делаю. В такие моменты ни на каплю не сомневаешься в том, что Наре испытывает ко мне не просто симпатию, а влюблённость. Настоящую влюблённость, которую в полной своей силе осознать не может. Пока.?— Пойду… переоденусь… —?Шелестит своими вдохами у меня на груди, а потом уходит, захватив сумку.?— Твоя спальня там, за поворотом, если тебе это интересно. —?Кидаю напоследок и в ответ получаю подушку в голову. —?Ты не спрашивала, поэтому я уточнил!?— Ты сомневаешься во мне? —?Эхом звучит игривый голос, после чего исчезает за грохотом закрывшейся двери.Нашла… В этом доме только одна спальная комната, коим образом я вынужден буду спать на диване. Но это не проблема, диван большой, даже для такого длинноногого болвана как я. Тема, которая касалась нашего с ней сна, пока была строго закрыта. Слишком уж это для меня интимно. Я даже мысли не допускаю о том, чтобы уснуть с ней на одной кровати. Страшно. Мне страшно ложиться с ней спать так же, как и вчера было страшно обнимать и целовать. Но как только она попросит об этом, позволит провалиться с ней в глубокий сон, прижимаясь телами, я лягу. Как это будет прекрасно: наши ноги переплетутся, руки сомкнутся, ее голова будет прижата к моей груди, а веки будут смыкаться, последним увидев любимое лицо. Наре сделает меня только счастливее, если это произойдет.Пока она переодевается, я сбегал за своим ноутбуком. Решил, что отличным завершением дня будет просмотр какого-нибудь фильма. Искать не стал, может, у Наре хочет что-то своё. Мимолетно заглядываюсь на часы: ее нет уже достаточно долго. Раскидываюсь на кресле, глядя в потолок и постукивая правой ногой четкие ритмы по паркету. Вскоре в этот ритм вклиниваются чужие, а если точнее, родные шаги. Узнаю эти шаги из миллиардов других. Наре выглядывает из-за угла стены, скрестив руки в локтях. Приподнимаю верхний корпус и осматриваю ее, обращая внимание на мельчайшие детали. На ней был легкий белый свитер под горло, серый кардиган и… Я закусываю губу, переводя глаза на окно. Чёрные легинсы. Да, Наре в домашней одежде?— как отдельный вид искусства.?— Почему я не видел этот кардиган раньше? Он сидит на тебе даже лучше, чем моя кожаная куртка. —?Не могу сдержать умилительной улыбки.?— Лучше, чем твоя кожаная куртка, на мне сидеть ничего не может. Я ее взяла, кстати… а что это? —?Она указывает на монитор, служившим единственным лучом света в темноте.?— Кхм… —?Нервно прочищаю горло. —?Подумал, ты захочешь посмотреть со мной… фильм. Посмотрим??— Да… да! —?Некоторое время помявшись, она довольно запрыгивает на диван.Мне смешно, что ее уверенность непостоянна. Она появляется только тогда, когда Наре находится от меня на ?безопасном? расстоянии. Иначе это не назвать. Нам опасно быть возле друг друга, ведь когда это происходит, мы теряем контроль. Полностью.?— Что будем смотреть? —?Курсором открываю поисковик, ожидая ее ответа.?— Не знаю… а что ты хочешь??— А что ты хочешь??— Наре… просто назови свой любимый жанр. —?Смеюсь я, взъерошивая волосы.?— Я люблю фильмы ужасов. —?Помолчав, тихим голосом говорит она.?— Фильмы ужасов?! —?В шоке раскрываю глаза. —?Разве тебе не страшно?Она меня не перестанет удивлять с каждым разом. Да она просто невероятная! Я таких ещё не встречал! Как может такое хрупкое создание (которое еще вчера пугалось каждого моего вдоха) любить кровавую резню или что-то в этом роде.?— Нет, не страшно. Мне нравится это с тех пор, как… Уже долго нравится, все в порядке. —?Наре наперед предсказывает мой вопрос: ?Ты в порядке???— Хорошо, давай посмотрим… —?Прячу глаза в экране.?— Нет, ты так просто не отделаешься. —?Наре отрывает мою руку от мышки. —?А ты что любишь смотреть??— Ну… романтические комедии или драмы, наверное. Что-то такое.?— Гедиз! —?Она взрывается разливающимся по дому хохотом. —?Я так и знала. Я так и знала, что ты любишь смотреть это!?— Почему ты смеёшься? Это лучше, чем твои вампиры с привидениями.?— Правда?.. Ну хорошо, давай смотреть. Какой фильм твой любимый? Вот давай его и посмотрим.?— У меня нет любимых фильмов. Но если выбирать один, то ?Дневник памяти?.?— М-м… Я уже чувствую запах сладкого попкорна и слез. Слишком сопливо, я даже по названию чую.?— Да как так можно… —?Переворачиваюсь на бок, а именно в сторону Наре. —?Хотел бы, чтобы у нас было так же, как в том кино. И вообще, я думал, всем женщинам нравятся такие фильмы.?— Но я не все, Гедиз.?— Я знаю… Ты не все. —?Изо всех сил сдерживаю себя, чтобы не придвинуться к ней и не поцеловать. Это трудно. Адски трудно. —?Так какой твой любимый фильм??— ?Звонок?.?— Нет… нет, Наре. Мы не будем это смотреть. Даже не проси. У меня уже мурашки. Ни за что не соглашусь.Думаю, не секрет говорить, что я согласился. До последнего противился, но как только она посмотрела на меня своими до жути милыми глазами, все предубеждение упало. Ну как я могу ей отказать? Также, не могу не заметить, что на середине фильма я не выдержал и выключил это краткое пособие для остановки сердца, и Наре, на удивление, не стала включать его обратно. Наверное, ей надоело слушать мои тихие, глубокие вздохи, которые хоть как-то сдерживали мое раздражение. Перед тем, как мы решили посмотреть мое кино, я вышел на улицу и забрал нашу еду. Заказал я немало и не прогадал: Наре съела все почти сама. У меня душа радуется, когда она кушает. Не знаю, как это работает, но я чувствую это уже во второй раз. Первый был тогда, когда мы решили съездить в ресторан. Вспоминая все наши прогулки теперь, когда все тайны рухнули, я смотрю на них с другой стороны. Все это время… Всегда. Она всегда меня любила. Разве могу я вот так просто поверить в это? Сколько времени мне понадобится, чтобы свыкнуться с этой мыслью?Я наблюдал за ней с самого начала фильма. Точнее, не наблюдал, а откровенно пялился, не отрываясь. На кино я почти не отвлекался, если не брать в счёт то, что в ушах слабо отдавали голоса актеров. Улыбался, когда она смеялась в смешных моментах, и нахмуривался, когда она грызла ногти на моменте кульминации. Когда в конце фильма она начала рыдать, громко всхлипывая, я прижал ее к себе. Боже! Что это за чувство, черт возьми?! Мы всего лишь лежали, обнимаясь, но у меня в животе все изворачивалось, будто я впервые обнял девушку. Наре плакала и терлась головой о мою шею, а я вытирал ее слезы, стараясь сдержать волну радости.?— Ну, как тебе? ?Слишком сопливо?? —?Цитирую ее слова, лукаво улыбаясь.?— Нет, я не х… хочу, чтобы у нас так было. —?Запинается она, дуя губы. —?То есть хочу, но без этих писем. Пожалуйста, только без писем! О… он писал ей так долго! Гедиз!?— Нет, писем не будет. Обещаю. —?Приглаживаю ее волосы и закрепляю кратким поцелуем в голову.Волосы у нее пушистые, мягкие, часто путаются, пахнут сладостью и каким-то шампунем с парфюмом. Этот запах официально становится моим любимым.Аккуратно потягиваюсь, чтобы не сдвинуть Наре, и тянусь к телефону. Полночь подтверждается луной, которую серой дымкой покрывали продолговатые тучи. Я бы, конечно же, хотел просидеть с ней вторую ночь подряд, даже не хотел, а пылко желал, но Наре нужно выспаться. Моя идея сопровождается ее прерывистым из-за слез зевком, и я твёрдо решаю отнести Наре в постель.?— Все, кто-то уже зевает… Закрываем кинотеатр. Давай я отнесу тебя…?— Нет, я еще не хочу спать… Гедиз. —?Тянет Наре, прикрывая рот рукой.?— Уже поздно. Давай…Сонные, зелёные глаза заманивают меня в омут, прячущий меня от привычного течения времени. Только она умеет так смотреть на меня. Гипнотизирует, не отрываясь. Ее взгляд заметно изменился с тех пор, как Наре призналась мне. Стала беззащитной, совсем хрупкой, когда я хоть пальцем притрагивался к ней. По-моему, так и должно быть. Ей всегда нужна была забота, а мне всегда нужно было эту заботу отдавать.?— Давай ещё немного посидим… посмотрим кино, поговорим. Не будь таким правильным.?— Это я правильный? Так вот, что ты думаешь обо мне.?— А что думать? Ты слишком идеален для этого мира.?— Ерунда, я…?— Нет, не отрицай. —?Она прикладывает палец к моим губам, но тут же отрывает его. —?Извини.?— Ох уж эти твои извинения… —?Беру ее руку в свою и возвращаю палец в обратное положение, целуя прямо в подушечку.?— Хорошо, я пойду спать, но у меня есть условие… —?Наре трёт заплаканные глаза, придвигая лицо ко мне. —?Поцелуй меня, пожалуйста.Кажется, она разволновалась, потому что резко отодвинулась, делая несколько глубоких вдохов. Думает, она просит у меня слишком многого… Для меня каждый наш поцелуй как дождь среди иссохшей пустыни. Мог бы, целовал ее, не отрываясь. И когда она сама просит меня, когда мне не нужно спрашивать заветного разрешения, я просто… таю. Мышцы то напрягаются, то расслабляются, давление то подскакивает, то падает. Надеюсь, что этот период, который бывает только на начале отношений, не закончится. Больше всего мне не хочется привыкнуть. Да и как я могу привыкнуть? Нет, это невозможно. Только не с Наре.?— Я не делаю тебе одолжение, Наре. Я тоже очень хочу тебя поцеловать. Даже больше, чем ты думаешь. —?Стараюсь сделать взгляд проницательным и серьезным, чтобы внушить ей доверие ко мне. Молчание Наре заставляет меня продолжить:?— Мы должны об этом говорить. Не сразу. Я понимаю, что это трудно. Нам обоим хочется не обсуждать эти темы, потому что это слишком… личное. Позволь мне научить тебя всему. Просто не стесняйся меня.Мне хотелось, чтобы она стеснялась меня. Мне это нравилось, и даже невольно принуждало тело покрываться мурашками. Но я понимал, что для Наре это не здорово. Ей некомфортно, она чувствует себя скованно, не может выразить, чего ей хочется, и поэтому я должен указать именно на это. Наре задумывается, бегая глазами по своим же согнутым коленям.?— Могу я тебя кое-что спросить, только хочу, чтобы ты ответила мне абсолютно честно??— Да…?— Ты скучала по мне этот год? Не важно, знала ли ты о своих чувствах, просто ответь.?— Ты мне снился. Почти каждую ночь, если не каждую. Думала, я проживу в этих страданиях всю свою жизнь. Но ты мне снился, и где-то в глубине души я начала понимать, что что-то не так. Мне сразу становилось легче, ты как будто глоток воздуха в моей жизни. Так что да, я очень скучала по тебе.С меня срывается вздох облегчения и улыбка. Знаю, что она видела ее, и все равно, что экран давно потух и перешёл в режим сна.?— И я скучал по тебе. Так сильно. —?Говорю я с оттенком грусти, вспоминая последние месяцы без неё, в особенности и прошлое лето.?— То, что с тобой произошло…?— Нет, давай не будем это вспоминать.?— Я должна знать. Ты сам говорил, мы должны как можно больше обсуждать.?— Что ты хочешь знать??— Как так получилось, что ты начал пить??— Как начал, так и закончил.Эта тема для меня щепетильна до такой степени, что я невольно отстраняюсь от Наре. Мне не хочется об этом говорить, это освежает все плохо затянувшиеся раны. Но голос Наре действует на меня лишь положительно. Она?— единственная, кому мне хочется рассказать. И хочу я рассказать не только об этом, но и о другом плохом, что застало меня в одиночестве.?— Гедиз…?— Когда курс лечения окончился, мне полегчало, но не настолько, чтобы я смог расслабиться. Сначала это было в незначительных количествах, и я делал большие паузы. Но чем дальше заходило, тем мне труднее стало себя сдерживать. Это шло по нарастанию, но потом как-то устаканилось, и я немного отошёл от этого. Наре, я пил не ради забавы. Это не такой себе приём разбавить или очернить мой характер. Я просто человек. Как другие. Вот и все. Наверное, я быстрее бы поправился, если бы знал причину твоего отъезда, но ты решила скрыть. Почему ты скрыла от меня?По ее дыханию я сообразил, что она отходит от истории с моей бывшей вредной привычкой. Да, история не из самых приятных, но жизнь не всегда идеальна. Даже у таких ?идеальных? людей, по словам Наре.?— Мне было стыдно. Ты предупреждал меня, но я не послушала тебя. Поэтому не хотела говорить… Очень испугалась. Думала, все позади, но нет. Это с самого начала было ложью. Глупо было во что-то верить. А знаешь, с какой-то стороны я рада, что все сложилось именно так. Ведь я никогда его не любила, сейчас я понимаю это. С тобой у меня совершенно другие чувства, несравнимые с той детской дружбой. У нас только все началось, я не успела изучить это как следует, но то направление, в котором мы двигаемся, мне нравится. В этом мире я никому не доверяла так, как тебе. —?Она глубоко и нервно вздыхает. Именно так, как вздыхает человек перед чем-то очень важным. —?Я люблю тебя.?— Наре, я так сильно тебя люблю. —?От ее слов в глазах предательски пощипывают слёзы.Значит, так суждено было. Я должен был испытать ту жестокую боль, чтобы сейчас быть на вершине. Я счастлив. Впервые за долгое время просто счастлив. Наре принесла в мою жизнь боль, разочарования, а потом подарила целый мир. Внесла краски, которых так не хватало. Я знаю уже столько всего, и дело тут не только в отношения с девушками, но и других важных вопросах жизни: любовь, дружба, семья, черные и белые полосы. Но с Наре я чувствую, что смотрю на все эти вещи под другим ракурсом. Оказывается, в нашей истории учить буду не только я, но и она. Мы оба отдадим свои знания, взамен получая неизмеримое счастье.?— Иди ко мне. —?Тяну ее за руки к себе, и через миг она сидит у меня на коленях, руками обвивая шею. Чувствую ее напряжение, оно ещё долго никуда не денется. —?Чего ты хочешь??— Хочу, чтобы ты поцеловал меня.И мне больше ничего не надо. Во мраке слышны лишь звуки моих поцелуев на щеках. Простилаю мягкую линию, двигаясь к сжатым губам. Немного наклоняю голову, чтобы плавно впиться ей в губы. Когда Наре отвечает на поцелуй, я отрываюсь, как это у нас бывает, чтобы не испугать ее. Лунное сияние туманом серебрит ее лицо, помогая разглядеть все знакомые черты. Каждую микроскопическую веснушку, упавшую на спинку носа шоколадной родинкой, каждый перелив цветов, который чередовался снежно-белыми тонами по периферии округлого лица и розоватыми пятнами на щеках. Незаметная улыбка прикрывает мои глаза, усыпляет заметную нервность Наре. По телу вновь идёт знакомый ток, который приходит только тогда, когда Наре рядом. Остужаю ее щеку своим дыханием, но, через мгновение, совсем неожиданно для меня, Наре продолжает поцелуй. Медленно, как строчка закруглённым курсивом по верхней губе. Ее пальцы нерешительно зарываются в мои волосы, и я откидываюсь на спинку дивана, ослабляя поцелуй. Я даже не знал, что такой невесомый поцелуй как у нас можно ослабить. Я почти не касаюсь ее губами, рву собственные возникнувшие порывы краткими паузами. Я рву?— она клеит. Припадает к горячим устам, ласкает своей щекой мою, ищет тёплые руки, готовые в любой момент ютить ее в своем укрытии.?Жаркие летние ночи в середине июля,Когда мы оба бесконечно теряли над собой контроль,Сумасшедшие дни, огни города,Ты играл со мной, как с ребенком.Будешь ли ты по-прежнему любить меня,Когда я перестану быть юной и красивой?Будешь ли ты любить меня,Когда у меня не останется ничего, кроме истерзанной души?Я знаю, ты будешь,Знаю, ты будешь по-прежнему любить меня.Я видела мир, разукрасила его огнями, как свою сцену,Общаюсь с ангелами напрямую, наступили новые времена,Жаркие летние дни, рок-н-роллТы играешь на своих концертах для меня одной,И я до конца позналаТвое красивое лицо и волнующую душу? ?— Ты удивительная… сводишь меня с ума. —?Выливаю все свои чувства тихим бормотанием. Вполголоса, вплетая в речь своё же дыхание. —?Твой сильный, но одновременно хрупкий характер. Невероятно. Я хочу быть твоим. Я так долго ждал тебя, Наре.?— Я мечтала о тебе.Она мечтала обо мне. Наре мечтала обо мне. Привыкнуть к таким словам от неё будет нелегко.?— Я выполнил твое условие??— Более чем. ?Меня ещё никогда так прекрасно не целовали?. —?С нотой усмешки произносит мою же фразу Наре, а потом медленно зевает.?— Все, ты уже на ходу засыпаешь. Идем.Встаю с дивана и на миг пытаюсь восстановить равновесие. В темноте левой ногой задеваю кофейный столик и тихо чертыхаюсь, чем вызываю у Наре придавленный смешок. Аккуратно беру ее на руки, и она занимает своё нагретое место у сердца. Обожаю, когда она прислоняется головой ко мне. Видимо, слушает стук сердца. Впервые я так подумал, когда мы первый раз обнялись, но сразу же развеял эту мысль над озером, не придавая ей значения. Обычно то, что кажется нам бессмысленным, является правдой.Прохожу через маленький коридор, доходя до двери ее спальни. Ещё не был там, хоть и перед тем, как заехать сюда с Наре, был в самом доме. Плечом отворяю приоткрытую дверь и ищу кровать. Что-то черное и одновременно белоснежное выделяется в синей темени, и я сразу понимаю, что это кровать. Мои руки отпускают ее неподвижное тело, укладывая на двуспальной постели.?— Спокойной ночи. —?Укрываю белым воздушным одеялом, целуя в лоб.?— Спокойной ночи… —?Наре зевает, переворачивается на бок, и больше я ее не слышу.Вот так, спустя долгие месяцы разлуки, в эту жаркую, июльскую ночь, я впервые уложил Наре спать. Мечты сбывались с нереальной скоростью. С такой, что просто дух захватывало.Вы правы, такую ночь не то, что нельзя, просто невозможно проспать в кровати. Представьте себе, сколько бы мыслей я потерял, крутившихся в голове и не дающих покоя ни на минуту. Таким образом, я встретил рассвет один, прокладывая приблизительный план моей жизненной тропы с Наре. Представлял, какой счастливой станет моя жизнь, если в неё войдёт Наре. Она уже в неё вошла. По-особенному, пропуская на порог запах дождя с привкусом алой крови.Я просидел на улице до тех пор, пока солнце не заняло свою устойчивую позицию в небе, отгоняя серость и рассветную пелену сумрака. Слышится шорох в кустах и деревьях?— ветер насвистывает свою мелодию, пробуждая природу ото сна. В симфонию оркестра округи вклинивается пение птиц. Наступил новый день.Первым делом я приготовил Наре завтрак. Это было нетрудно, если не считать тех случаев, когда я чуть не уронил сковородку на пол. Хорошо, что есть интернет. Иначе мне бы пришлось заказывать еду на дом, а я хотел впервые приготовить Наре что-нибудь вкусное. Да, именно вкусное. Я уверен в этом, потому что перед тем, как понести ей тарелку с едой, попробовал кусок одного, как это называют здесь, ?панкейка?, и мне понравилось. Это лучшее, что я когда-либо готовил.Хоть уже и было девять утра, Наре ещё не встала. Я мысленно обозвал себя, что ворвался в комнату без стука, ещё и со словами: ?Не смотрю, не смо…?. К счастью, она не проснулась от моей непредусмотрительности, а лишь перевернулась на бок. Хотел бы я просто уйти, оставив ей какую-нибудь записку, мол, буду в спортзале, но… нет. Не хочу уходить. Я подхожу к ней с той стороны кровати, на которой она лежала, и, приоткрыв рот от волнения, наблюдаю за тем, как она спит. Во сне она выглядит такой спокойной, такой безмятежной. Веки подрагивают вместе с черными ресницами, губы сложены бантиком, грудь размеренно вздымается и опускается под одеялом. Непривычно видеть ее такой тихой: со мной ее сердце бешено колотится, глаза или быстро моргают, или открываются во всю ширину, или прикрываются, находясь с моими на одном уровне. Хочу прикоснуться к ее лицу, но останавливаюсь. Не могу. Без согласия не могу.Я не лучше, если подумать. При ней изображаю из себя сильного, способного на здравое мышление независимо от состояния. Ничего подобного. Стою над нею спящей, и застывает ком в горле. Внутри все полыхает, рушится свирепым ветром, и я не могу ничего с этим сделать. Лицо становится таким серьезным, даже каменным. Я в смятении. Куда делись мои привычные грубость, озлобленность и готовность устроить скандал на любом удобном для меня случае? Исчезают без следа, пропускают на свое место заросшие терновником черты характера. С каждой секундой, осторожно, без усилий, Наре учит меня давно забытому.Встаю на колени перед ней, дабы оказаться на одном уровне. Облизываю пересохшие губы, не отрывая глаз. Так и просидел бы с ней, пока не проснется. Не могу, может испугаться.В доме есть маленькая комната, чем-то напоминающая спортзал: одна боксерская груша и беговая дорожка. Отправляться на пробежку не лучший вариант: так я оставлю Наре одну. Таким образом, час из этого утра я потратил на спорт.Прерываюсь, потому что даже спиной чувствую ее присутствие. Не знаю, как это действует, но мне нравится.?— Ты уже встала? Доброе утро. —?Ласковая улыбка освещает лицо. Пробую подойти к ней ближе, но Наре отходит назад.?— Доброе утро… —?Ее заспанные глаза в замешательстве рассматривают меня.?— Прости. —?Надеваю футболку, и только сейчас Наре без страха делает один шаг.?— Нет, ты красивый. —?После этих, как мне показалось, необдуманно, но искренне сказанных слов, Наре теряет всю свою уверенность. —?Я не это хотела сказать… Нет, хотела, но…?— Я понимаю. Не объясняй. —?Смеюсь я. —?Ты поела? Было вкусно? Я старался, но, наверное, тебе такое не нравится, или вообще…?— Мне было очень вкусно. Спасибо. —?Теперь очередь Наре смеяться. —?Обнимешь меня?Один шаг?— я крепко обнимаю ее. Слышу напряженные вдохи, которыми она пытается сдержать волну эмоций. Не то, что я привык к ним, но зато понимал, что это будет частью наших отношений до тех пор, пока я не научу Наре любить.?— А что там у тебя в ноутбуке? —?Она пытается выглянуть из-за моей спины.?— Подожди-подожди! Тебе пока нельзя смотреть. Сюрприз. —?Быстро перекрываю путь, и Наре сердито хмурится.?— У тебя постоянно от меня секреты!?— Это не секрет, Наре. Это сюрприз. —?Повторяюсь я и заправляю ее волнистую прядь за ухо.?— Что будем делать сегодня??— Не знаю, как ты, но я планирую поспать хотя-бы до обеда.?— Ты что, опять не ложился? Почему меня заставил?Невинно поднимаю руки вверх и сжимаю губы. —?Потому что у тебя глаза слипались. Видела бы ты себя вчера.При напоминании о вечере воздух заметно нагревается. Мне так показалось.Все последующее время я потратил на работу. В порту без меня настоящий переполох, а управлять им по телефону не самое легкое занятие. Впервые задумываюсь о возможности поставить на должность директора кого-то из моих знакомых. Трудно отдавать, можно сказать, второй дом в чужие руки, но по-другому порт не заработает. Тем более, если в моих мыслях отдаленно мелькают мысли о переезде, нужно обдумать этот вопрос тщательно, перебирая все варианты. Да, кажется, вариантов нет. И какое же окутывает меня облегчение, когда я понимаю, что из знакомых подходящего человека не находится. Кое-какое время смогу не думать об этом. Мне нужен надёжный друг, которому я смогу довериться. Такой пока в мою жизнь не приходил.Все это время, когда я был занят, Наре наблюдала за мной со стороны, согнув ноги в коленях на кресле у телевизора. Мне нравилось осознавать, что ее глаза пристально следят за каждым моим движением, даже таким незначительным, как зарывание руки в волосы или частое моргание, когда глаза уставали от экрана. Хочу уже отложить компьютер, но вспоминаю, что семья давно ждет меня дома. Проклятие. Как я мог забыть об этом? Точно, знаю, как мог забыть.?— Посиди здесь. —?Перед уходом глажу Наре по голове, а потом в судороге набираю номер матери, выбегая из дома.На улице знойная жара. В такую погоду лучше из дома не выходить и вовсе, но я не хочу беспокоить Наре. Спустя один гудок на меня сыпется встревоженный крик мамы.?— Гедиз? Это ты, сынок?! Гедиз, где ты? Что случилось? Все в порядке? Ну же, ответь мне, прошу тебя!?— Как я отвечу тебе, если ты сама за меня отвечаешь? Все хорошо, я остался в Америке.?— Ай-й! Прекрати это! Почему ты остался? Почему ты не перезвонил, мы с Мюге как на иголках! Мы следили за твоим самолетом по сайту, он прилетел в Стамбул ровно в срок. Думали, у тебя есть там дела, но нет. Ты решил не предупредить нас, и чуть не довел до инфаркта. Совсем не жалеешь мои нервы, у меня возраст уже не тот.?— Пожалуйста, прости меня, мама. У меня были причины, скоро ты сама все узнаешь.?— Почему я не могу узнать сейчас? Что-то важное??— Даже не представляешь, насколько, мам… Это не по телефону.Неожиданно для меня, она молчит достаточно долгое время, будто вспоминает что-то. Я уже испугался и хотел продолжить, но она меня прерывает:?— Мюге все рассказала мне, сынок.?— Так, все, я понял, что тайны между братом и сестрой становятся общественным достоянием во взрослом возрасте.?— Она переживает за тебя, у тебя нет права осуждать ее за это. И меня тоже. Я должна знать первая, я твоя мать.?— Хорошо, но давай не будем это обсуждать. Я уже говорил, что это не телефонный разговор.?— А как ты хочешь обсудить это со мной? ?Что-то важное??— это она??— Она. —?Сдавленно произношу я, напрягая тело. Мне совсем не нравится говорить о таких важных вещах в трубку телефона. —?Я приеду. Мы приедем. И сможем серьезно поговорить об этом.?— Хорошо, но я хочу, чтобы ты знал, что не позволю своему единственному сыну уехать. Я до сих пор на тебя злюсь, Гедиз. Ты заставил меня переживать, еще и эта ситуация меня не сильно радует. Мне нужно подумать. Не забывай звонить мне чаще и помни, что я люблю тебя. —?Голос моей мамы становится непривычно серьезным.?— Я тоже тебя люблю. —?Только и успеваю ответить я, но слышу лишь краткие гудки.Этот короткий разговор не мотивирует меня, а утомляет. Теперь еще больше хочу спать. Пытаюсь скинуть это все на общую усталость из-за недостатка сна, но подсознание твердит о настоящей причине моего изнурения.?— Знает? —?Тихий голос сзади заставляет меня обернуться.?— Знает… —?Вяло отвечаю я, потирая лицо ладонями.Когда забираю руки, Наре уже стоит возле меня вплотную. Вижу борьбу в ее глазах притронуться ко мне, и вариант ?не коснуться? выигрывает, что толкает меня на муку.?— Гедиз, ты хочешь спать… Идем… ты поспишь, пожалуйста. —?Тембр становится ласковым, успокаивающим. Мне хочется нырнуть в ее волосы, гладя лицо пальцами. —?Я буду с тобой.?— Тебе не будет скучно??— Нет! Мне никогда не скучно с тобой. Помню, как я впервые увидела тебя спящим в твоем номере. Тогда, когда ты отвез меня к себе. —?При отчетливой картинке, которая прояснилась в моей памяти, я улыбаюсь. Она наблюдала, как я сплю. —?Мне нравилось смотреть на тебя. И я не из тех, кто будет будить тебя всевозможными способами, чтобы просить развеселить велосипедами или еще какой-нибудь ерундой.?— Велосипед?— это отличная идея. —?Задумчиво потираю подбородок. —?Но сегодня у меня немного другие планы. Хочу повести тебя в одно красивое место.?— Соглашусь, но только если ты поспишь хотя-бы пять часов.Сначала я в полусидящем положении смотрел на Наре. Она пристроилась возле меня таком расстоянии, которое могло бы легко исчезнуть, стоит мне поворотиться во сне. Но сон никак не приходил, хоть я уже давно лежал на диване, беседуя с ней на будничные темы. Но потом Наре неуверенно придвинулась ко мне, вопросительно заглядывая в глаза. Ее рука потянулась к моему лицу.?— Ты… можно?В ответ я кивнул, и тонкие пальцы начали водить линии на моих щеках. Немного прерывисто, нескладно, как робот, но очень нежно и пугливо. Протягиваю Наре свою руку, и как только она отвечает тем же, пальцы сплетаются. Я засыпаю.К вечеру, когда мы поужинали едой, заказанной на дом, (она до последнего убеждала меня в том, что она и сама все сделает) мы, не теряя ни секунды, отправились к тому самому месту. Я точно рассчитал время так, чтобы к приходу сумерек мы могли пойти туда. Именно в это время дня там должно быть по-особенному прекрасно.Место представляло собой гущу зелени, которая окружала небольшое озеро. В сиренево-синюю воду бусами свисали ветви, плотно набитые листьями. Эти же листья, шелестевшие на темных деревьях, играли свою мелодию тихими струнами на сумеречном свету. Отчаянным пением птиц лес наполнялся живостью, несовместимой с глухими, синими тонами. Такое время суток для нас с Наре приобрело особый смысл, ведь именно в темноте мы могли не бояться своих же движений или слов. Быть такими, какими мы есть, найти мочь любить, смотря в бледные лица, скрытые в сапфировом мраке.Мы сидели на низко посаженной, толстой ветке, которая, скорее всего, была схожа на разветвление ствола. Холодно не было, я бы даже сказал, что было довольно тепло, но на ней все равно была моя куртка. Ноги свисали, невольно качались в расслабленном состоянии. Одной рукой Наре придерживала пакет с наливистыми темно-красными черешнями и часто ныряла туда пальцами, выбирая одну из ягод.?— Боже, мы потеряли столько дней… —?С улыбкой выговаривает Наре, рассматривая небо, которое почти полностью было зарисовано черными силуэтами крон деревьев. —?Почему ты не дал мне знак??— Почему мы шепчемся??— Не переводи тему. Почему ты не дал мне знак? —?Она лениво толкает меня в грудь.?— Я давал.?— Почему ты не дал мне знак? —?Повторяет она, все так же шутливо брыкаясь.?— Я давал.?— Ну, когда? —?С вызовом спрашивает она.?— Да Наре, прекрати. Я давал тебе миллиард знаков. Просто целое небо знаков. Да и как бы ты отреагировала, если даже не понимала, что любишь меня??— Например??— Например… помнишь, как мы плавали с тобой в том озере? Ты притронулась к моей татуировке за ухом, но потом быстро отобрала палец. Я вернул его обратно. Вот так… —?Я беру ее руку в свою и прикладываю к тому самому месту. —?А ты так потом отреагировала, будто я пристаю к тебе.?— А еще??— Я все время пристегивал тебя, когда ты оказывалась в машине. Хотел быть к тебе ближе. Я всегда стоял возле тебя настолько близко, насколько позволяла ситуация. Когда мы первый раз обнялись, я еле удерживал свои руки. Они тянулись к твоему лицу. Я не сводил с тебя глаз с самого приезда. Помнишь, когда у нас было первое собрание? Вот тогда я почти не отвлекался на других. Смотрел только на тебя… Постоянно смотрел. Пытался найти любой повод оказаться рядом. Накидывал на твои плечи что-нибудь теплое, чтобы ощутить твое дыхание. —?Мое лицо наклоняется к ней, зарывается в волосы.?— Когда я проснулась у тебя в номере?..?— Я понес тебя к себе специально. Да, я не хотел тебя будить, но больше всего не хотел разлучаться даже на ночь. Наре, я делал все это только для тебя. Если начну перечислять прошлогодние моменты, не хватит и ночи. Потому что могу описывать каждую секунду бесконечно.?— А когда ты задержал на мне свой взгляд? Год назад, когда я приехала на наше место. Ты сидел в машине и пытался прогнать меня. Я запомнила. —?В ее словах я легко прочитал упрек.?— Не злись, ты знаешь, мне было нелегко. Но что касается тех взглядов, я засекал. Ровно шесть секунд, но они растянулись для меня в час. И ты отвела глаза.?— О, прости… прости… —?Наре смотрит вниз, сосредоточенно обдумывая каждый из этих моментов. Кажется, теперь, когда все знаки кажутся настолько очевидными, она не может найти себе места.?— Нет, ничего страшного. Просто я тогда решил, что ты намеренно это сделала. Не знаю… решил держать дистанцию, что ли. А потом ты…?— Нет. Давай не будем говорить об этом. Представим, что потом я просто исчезла, а ты нашел меня.?— Но это ты нашла меня.Она и вправду нашла меня. Нашла среди пустоши, совершенно одного, без умения любить, и вознесла к небу за одно мгновение. А я нашел ее. Нашел среди остатков легенды, всю разбитую и раненую, подарил всю ту заботу, о которой даже не подозревал.?— Можно поцеловать тебя? —?Спрашиваю я, зная, каков будет ответ.?— Да, пожалуйста…?Господи, когда я попаду в рай,Позволь мне забрать с собой своего мужчину.Когда придет его время, скажи мне, что ты разрешаешь.Скажи мне это, если можешь.О, это изящество. О, это тело.О, при виде его лица, я хочу веселиться.Он?— мое солнце, и я сияю ярко как бриллиант??— ?Young and beautiful??— Lana Del ReyМы сгорали до пепла в каждом поцелуе, подаренном нам за каждый день страданий. Мы растворялись в теплом летнем ветре, когда вместе прогуливались по песку. Целую неделю. Небо покрывалось бронзовым закатом, потом растворялось во мраке, и мы учились у друг друга любви. Мы утопали в лунном сиянии, когда наблюдали за звездами.?— Теперь твоя очередь.?— Что??— Ты веришь мне??— Да… Поверила. Сошла с ума.Вера помогает мне открыть ей свой мир. Хочу, чтобы она увидела, как прекрасна жизнь. Без слез, без грусти?— таким мой мир становится рядом с ней. Наре так неуверенно узнавала его, делала первые шаги с моей помощью. Она сказала, что он был как будто за каменной стеной. Когда ей было страшно, когда она пряталась за моей спиной, я выводил ее вперед себя, открывал ей глаза, и их сразу же слепило от всей красоты, открывающейся перед нами. Мы гуляли по городу, были ослеплены буйством красок, мешались в толпе других людей. На машине рвались по шоссе: Наре не успевала рассматривать меняющиеся картинки за окном, восторженно дышала и радовалась как ребенок.Был день, когда наш путь был слишком долгим. Она недовольно пыхтела, ерзала по сидению и ворчала. Ей не нравилось, что я всегда все держу в тайне. ?Это сюрприз!??— Поправлял ее я, и Наре ничего не оставалось делать, как дуть щеки. Но когда под ночь мы приехали на то самое тайное место, ее злость исчезла без следа. Катером мы проплывали по озеру, которое было освещено ?мелкими звездами??— так она шептала, когда чуть ли не всем корпусом свисала с нашего маленького судна. На самом деле это были светлячки, потухающие ровно в тот момент, когда мы были слишком близко. Так мы плыли, пока перед нами не открылся громадный водопад, пасмами спускающий целые груды воды. Наре даже забыла о моем существовании, все внимание было приковано к окружающим ее видам. Так я постепенно учил ее тому, что мир не такой жестокий, каким она его представляла. Учил тому, что даже самая грустная легенда в мире не стоит смерти.