1. Cycle Unknown (1/1)

Ящерица смотрела на него со смесью недоумения и любопытства, однако нападать не торопилась. То ли была сыта и вконец разленилась, то ли вид растерзанной и насаженной на копьё сотоварки отбивал всякое желание иметь дело с настолько агрессивной добычей.Бестия мирно нежилась на выглянувшем из-за дождевых облаков солнышке, вяло помахивала хвостом и наблюдала за чужой трапезой у подножия бетонной стены, обильно разукрашенной поблёкшими от времени и дождя граффити.Наконец, Охотнику это надоело.– Чего уставилась? – ощерился он, поднимая заляпанную в крови морду и дожёвывая вырванный из контекста кусок. – Свали и дай пожрать спокойно.Рептилия, конечно же, ни слова не понимала. Как и вся окружающая флора и фауна, независимо от степени разумности оной. Даже его естественные сородичи, пару раз встреченные по пути, и те лишь издавали набор странных звуков, моргали и мяукали. Приходилось общаться жестами.?Ты не смотри, что они не разговаривают на нашем языке. Поверь, твои сородичи очень умные и смышлёные, хоть и необразованные, – уверял хозяин. – Если дать им время, они построят цивилизацию. Которая развалится так же, как и предыдущая!?Неизвестно, что раздражало красного слизнекота больше: специфичный юмор создателя или же поведение себе подобных.Охотника боялись и уважали. Может, чувствовали перед собой нечто чужеродное, искусственное. Но, скорее всего, всё было проще: вид хищного собрата, с аппетитом уминающего больших страшных ящериц, ввергал мирных слизняков в священный ужас. На попытки поделиться с ними пищей те сразу же поднимали ложнолапки и отчаянно мотали головами, в ответ протягивая фрукты, червей и летучих мышей.Охотник не понимал, как можно насытиться такой едой. Что ему этот несчастный летун? С таким метаболизмом можно сдохнуть от голода, если питаться одними корешками да мухами. А голод обострялся с каждым днём, становясь неутолимым. Возникало ощущение, что он ест и пьёт за двоих, если не за троих, и ощущение сытости приходило лишь со второй освежёванной добычей.?Это нормально. Твой организм, скажем так, перестраивается, ему нужно больше пищи?.Ящерица продолжала пыриться на красного слизнекота, который, в свою очередь, всё более хищно поглядывал на ящерицу. Завтрак закончился, а обед так и напрашивался прямо в зубы, вальяжно развалившись: бери – не хочу.Нашарив на земле первую подвернувшуюся проржавевшую жестянку, Охотник выпрямился, прицелился – и запустил её в стену. Ящерица переполошилась, от неожиданности кувыркнулась и полетела вниз, с противным хлюпаньем приземлившись на гору хлама. Зашипела, поднимаясь и целясь в сторону агрессора, выдернувшего копьё из обглоданного трупа и плотоядно облизывающегося: ещё еда!Однако нажраться до отвала Охотнику в этот цикл было не суждено: планы нарушила громадная тень, несвоевременно накрывшая бывшую вокзальную платформу. Пришлось оперативно метнуться в сторону, скрываясь под металлическим навесом. Ящерица помчалась было следом, но тут же затрепыхалась в лапах спикировавшего на неё стервятника.Охотник печально смотрел, как его обед улетает в неизвестность.?Придётся пить чай?.Последнее время Охотник всё чаще вспоминал, что и в какой манере комментировал его создатель. Отдельные ремарки рыбками проскакивали в голове, всплывали ехидными символами. Скорее всего, это были просто собственные мысли, в последние циклы внезапно обрётшие необычную ясность и чёткость. Скорее всего, он просто скучал по своему покровителю, несмотря на то, что приступы безграничного обожания к хозяину то и дело сменялись приступами столь же безграничного раздражения от него же. Всё равно, вдали от дома было как-то непривычно и неуютно.В любом случае, смысла горевать об упущенном обеде не было, пора идти дальше. Хотя последние циклы интервалы между дождями становились всё больше, у Охотника не так уж и много времени, чтобы стоять на месте и ждать, пока дождь здесь прекратит лить вообще. Но сейчас главное – это в целости и своевременно донести посылку до пункта назначения.Он начинал завидовать своим глуповатым диким собратьям, единственной заботой которых было набить брюхо и переждать ливень. Например, потому что знал, откуда приходят смертоносные дожди – и именно поэтому не был бы столь рад внезапно рассеявшимся облакам у родного цеха.Впрочем, там, куда он направлялся, хлестало раз в пять сильнее, и он бы не сильно переживал, если бы источник этих дождей внезапно отключился – туда Пяти Галькам и дорога! Священного благоговения перед другими итераторами Охотник не ощущал, а к Пяти Галькам и вовсе испытывал безотчётную, но нарастающую неприязнь, поднимающуюся откуда-то изнутри.На первый взгляд у Охотника не было явных причин злиться на практически незнакомого итератора, да и хозяин не демонстрировал каких-либо негативных эмоций к тому напрямую. Однако Пять Галек навредил Смотрящей на Луну, что явно было воспринято уже не столь безразлично.Настолько, что Охотник теперь двигался прямо к эпицентру бури, чтобы проверить, жива ли Луна, и оказать посильную помощь, если да. Что-то подсказывало, что будь хозяин в состоянии вылезти из своей металлической шкуры, он бы и сам это сделал, да конструкция не позволяла.Что ж, причины недолюбливать Пять Галек определённо были. В противном случае слизнкот бы мирно дрых дальше, периодически вылавливая паразитов, заводящихся в системах хозяина, а не шёл бы в неизвестность.Закинув пока ненужное копьё за спину, Охотник направился дальше по намеченному маршруту.Шёл уже чёрт знает какой цикл с того момента, как он покинул родные края, а последний наблюдатель помахал ему ворсинками. Не покидало тревожное ощущение, что с ним прощались навсегда.Он ещё никогда не уходил настолько далеко от цеха своего итератора. Даже на землю редко спускался: там было промозгло и постоянно лил дождь. Нет, не так – Дождь.Экзистенциальная угроза всему живому, Дождь был худшим проклятьем этих земель, но, вместе с тем, их благословением: когда начнётся засуха, большей части жизни придётся уйти из обжитого края, как это случилось на дальних окраинах, где когда-то обитала Щепка Соломы. Охотник знает: ходил туда, сопровождаемый наблюдателями – проверить то, чего не могут проверить вездесущие глаза итератора. Облака у цеха почти расступились, лишь всё ещё мелко моросило, в напоминание об ужасных штормах, смывающих всё на своём пути. Было сложно перебороть привычку прятаться в первую подвернувшуюся шахту, но дождь не усиливался, а вскоре и вовсе прекратился. Забравшись в пустующий цех, Охотник пробирался по нему, на каждом шагу удивляясь чистоте и порядку в чужой обители. Там же, в центральной комнате, до которой едва добрался, он впервые увидел мёртвого итератора – точнее, её безжизненную куклу на обесточенном манипуляторе.То был первый раз на памяти Охотника, когда создатель не стал сыпать ехидными комментариями. Лишь пару раз повторил завершающие строфы известной мантры, после чего надолго замолк, будто что-то обдумывая.Однако уже на следующий цикл Нет Значимых Забот вёл себя как ни в чём ни бывало: вслух с чувством зачитывал питомцу тот бардак, что поднялся в меж-итераторских чатах, и сам радостно подливал масла в огонь в анонимных чатах. Никакого уважения ни к мёртвым, ни к старшим, ни к памяти предков – в общем, всё как обычно, в своём репертуаре.Начинало казаться, что неожиданно сдержанная реакция итератора на окончательную смерть Щепки просто приснилась.Никаких данных из систем умершего итератора извлечь не удалось ни им, ни последующим визитёрам от других итераторов. Последние логи были максимально будничными, словно Щепка Соломы просто мирно отключилась, а её системы послали ?тройное подтверждение? лишь по какой-то нелепой и страшной ошибке.?Наше существование – само по себе ошибка. Не заморачивайся, малыш, лови своих мышей?.Охотник был бы рад не заморачиваться и дальше. Но что-то изменилось с того самого момента, как…Он не помнил. Из памяти словно выпал цикл-другой, может, больше. Когда он проснулся, всё вокруг казалось одновременно и пронзительно-знакомым, и странно-необычным. Он держал в лапах переформатированную мушку – точно зная её содержание до последнего ключа сброса, и знал, куда ему надо идти и зачем. Спустился из цеха, ни на секунду не задумываясь, что делает и почему, только отстранённо удивляясь необычной ясности восприятия. Мир будто обрёл… новый смысл?Мир стал другим, но Охотник никак не мог понять, что именно изменилось. Всё – и ничего. Но что-то внутри с любопытством смотрело по сторонам, жадной губкой впитывая разницу восприятия.Он шёл по шпалам давно поросшей железной дороги, по которой, по уверению его хозяина, некогда ходили гигантские транспортные механизмы. Некоторые из них стояли брошенными тысячи циклов назад прям посреди дороги, а около станций и вовсе скапливались целые кладбища машин. Конечно, эти жестяные банки были не такими большими, как цех итератора, но всё равно огромными. И, как и всякий уважающий себя крупный заброшенный объект, поросли во всех смыслах буйной флорой, обзавелись не менее буйной фауной, а также их разномастными гибридами, охотно пожирающими друг дружку.Природа за окраинами родного региона просто радовала глаз, но чаще – желудок. Местное зверьё явно привыкло лакомиться дальними сородичами Охотника, не подозревая, что добыча может не просто засветить копьём в глаз и убежать, но и сама не против отобедать другими хищниками.От них не убудет. Они просто проснутся вновь.***Он ни разу не пробовал проверять Цикл на себе самом. Конечно, как и у любого другого существа в этом мире, у Охотника было смутное ?предвосхищение?, особенно ясно встающее перед глазами, когда он находился на волосок от смерти – и лишь в последний миг выскальзывал из её стальной хватки. Омерзительное чувство повтора ситуации, как заевшей мантры, перерастающее в моментальную реакцию на ещё не возникший, но уже предчувствуемый раздражитель.За той вентиляционной трубой скрывается мимик.Поворот, поворот, ещё один – направо не заходи, там тупик.Преследующее чувство падения с огромной высоты, когда камешек выскальзывает из-под лапы и улетает вниз, за край уступа.Глухой удар в уши – и резкое пробуждение от дурного сна. На дне маленькой каморки, под грохот раскрывающегося механизма.Должно быть, это всё и были отголоски Цикла.Охотник не проверял. У него были задачи важнее, чем испытывать свой инстинкт самосохранения, ускоренным сердцебиением закладывающий уши, когда на него пикировал королевский стервятник, у самого хвоста клацали зубы красного ящера, а над головой с лязгом пробегали птицы-ножницы. Да и мокнуть под Дождём, приносимым с соседских территорий, тоже не особо хотелось. Этот Дождь и так приходил к нему во снах, смертоносным градом обрушиваясь на многострадальную землю.По мере приближения к цели штормило всё сильнее и чаще.***Первый приступ настиг на полпути к грозовому горизонту, внезапный и удушающий, как хищное растение, секунду назад казавшееся безобидной палкой. В первое мгновение Охотник даже решил, что действительно проморгал мимика у себя за спиной. Судорожно дёрнулся, пытаясь отбиться копьём от пустоты. Не удержал равновесие и прокатился вниз по склону, собрав весь мусор по пути.Будто на мгновение перекрыло дыхание, в глазах потемнело и Охотник на пару секунд потерял сознание. Может, то было переутомление: он сбился со счёту, как далеко он ушёл. Может, банально не хватало еды: последние циклы он просыпался с чувством зверского голода. Может, заразу подцепил: мало ли что он жрёт и где ползает его добыча, какими паразитами заражена.Но больше такого не происходило, и он успокоился.До первого пробуждения посреди Дождя.Проснулся он внезапно, от панического ощущения, будто захлёбывается в гнойных массах. Дышать было тяжело, практически невозможно. Слизистый покров будто высох, органы вибрировали, а голова раскалывалась. Страшные ощущения длились всего несколько секунд, и схлынули так же внезапно, как и накатили.Возможно, это всё было лишь очередным кошмаром. Возможно то был очередной оборот Цикла, а Охотник на самом деле умер где-то по пути – и проснулся снова, как от дурного сна.Точно можно сказать одно: что-то шло не так. Неправильно.Охотник лежал в тесном, холодном и плохо вентилируемом блоке, смотря в бетонную стену перед собой. Механизмы не торопились открываться: за стенами убежища всё ещё хлестал ливень.Дожди лили не просто долго, а очень долго. Как говорил хозяин, до нескольких суток по старому счислению, пре-итераторской эры, когда дождь был всего лишь дождём. Как и любое другое существо из тех, что сотни циклов эволюционировали в сложившейся экосистеме, Охотник смутно чувствовал эту длительность – пару раз в детстве он даже пытался ?перебодрствовать? Дождь. Без особого успеха, конечно же.Находиться в бодрствующем состоянии во время Дождя не имело особого смысла. Проснёшься всё равно вовремя: такой лязг затворов кого угодно поднимет, да и внутреннее чутьё всегда безошибочно определяло начало нового цикла.До него было далеко, но почему-то Охотник не мог заснуть вновь. Тревожно ворочался на холодном полу, переворачиваясь с бока на бок, прижав к себе пульсирующий зелёным нейрон – единственный источник освещения в каморке.Это было… странно. Никогда раньше Охотник не просыпался из спячки преждевременно, и уж тем более – так.Только закрыв глаза и начав сползать в сон, он просыпался снова. Не покидало параноидальное чувство, что в один прекрасный цикл он может не проснуться вообще. Вроде, никаких веских оснований думать так не было, однако мысли раз за разом стекались к этому беспричинному страху, что если он уснёт, то может не проснуться. Это противоречило здравому смыслу.Это противоречило самому предчувствию Цикла.Внутри было что-то постороннее. Что-то беспокойно ворочалось около сердечного сосуда, мешая спать. В голове беспорядочно метались, как бегающие от стены к стене нейромушки, странные мысли, кажущиеся чужими, не своими. Непонятные, слишком быстрые, складывающиеся в случайные последовательности символов, вспыхивающие и загасающие перед глазами.Медленно, будто всё ещё находясь в полусне, не чувствуя ничего под лапами, он поднялся, смотря в бетонную стену, опираясь на ту верхними конечностями.Стена была вся в бегающих символах, которых – он мог поклясться! – здесь буквально только что не было. Сложно уследить хоть за одним: те двигались, появлялись и исчезали со скоростью, во много раз превышающей скорость красного ящера. Наконец, удалось ухватиться за один символ, возникающий всё чаще и чаще, заполняющий собой всё.?Ошибка?.А потом навалилась тяжёлая слабость, и Охотник медленно сполз обратно на пол, проваливаясь в сон обратно. Померещилось на короткий момент, будто он всё ещё в родном цехе, засыпает под весёлое мурлыканье марионетки-интерфейса итератора, что-то себе считающего в своих ?параллельных потоках?, одновременно с десятками открытых чатов.Всё было хорошо.Оставшееся время до конца Дождя Охотник мирно спал, не слыша, как натужно скрипит прижатая к груди нейромушка. Ему снилось, как он разделывает выловленную в кустах сколопендру, жирную и вкусную.Пусть на короткое время до пробуждения, он был абсолютно счастлив.Тем временем?Нет Значимых Забот не отвечает уже циклов тридцать, если не больше, – с этого сообщения стартовал изрядно поредевший за последнее время локальный чат. – Последний раз жаловался на проблемы со связью. Теперь у него везде висит автоответчик с этими дурацкими смайликами. Во внешних чатах его тоже не видно не слышно?.?Двадцать… двадцать восемь одновременно отключившихся анонимов, – ядовито отметил Семь Красных Солнц. – Дай угадаю наверняка, чьи учётки?.Некоторое время назад ему прилетела зашифрованная посылка, в панибратском тоне рекомендующая ?тщательнее утилизировать своих курьеров, а то после них эхо мяукает?.Это был уже верх наглости и цинизма – и предел его, Семи Красных Солнц, терпения.К сожалению, выставить Нет Значимых Забот из личного чата было не так легко, как из закрытой группы. И пяти минут не проходило, как тот возвращался снова под другим псевдонимом, а заблокировать все зеркала было попросту нереально: те плодились быстрее, чем оживший гной у Пяти Галек, возмущающегося в личке, что ?вымывать – бесполезно!?Наверное, Семь Красных Солнц был в этот момент единственным, кто обрадовался внезапно и надолго заглохшему источнику идиотских шуток. Как там было? ?Наблюдатели прогрызут породу, пока вся банка не рухнет в Пустотное Море??Он был бы не против, чтобы этот клоун провалился в Пустотное Море вместе со своей банкой. Чисто проверить, не останется ли после того ?эхо мяукать?.?Боюсь, останется, – кисло пошутила Бесподобная Невинность. – Если хотите знать моё мнение, я бы так не экспериментировала. А то придётся ещё слушать это “мяуканье” вечно. Хотя я не возражаю слушать его вечно, но предпочту слушать живым. Если же без шуток, меня его отклик беспокоит. Его датчики рапортуют о снизившемся до критического уровне потреблении воды и полной остановке систем очистки?.?Так у него этой воды полно же, никто не забирает?, – скептически отметил Семь Красных Солнц.?Больше никаких данных с его коммуникационного массива. Он самый дальний из нашей группы, мои наблюдатели до него не дотягиваются. Чисто в теории, до него могли бы дотянуться наблюдатели Пяти Галек, но это очень маловероятно…??Оставьте вы уже Пять Галек в покое. Ему не до вас сейчас?.?Можно курьера отправить, посмотреть что случилось?, – предложила Невинность.Семь Красных Солнц передёрнул пластмассовыми плечами.?Обойдётся, слишком много чести?.?Я отправлю, – решил Ветер. – В том регионе безопасно, мои справятся, и мне ближе?.Насколько Семь Красных Солнц мог вспомнить, ?безопасно? означало, что последнее время поблизости стабильно околачивалась не столь давно выведенная их сотоварищем крайне агрессивная зверушка, поедающая всё, что двигалось и могло быть сожрано. Эта злая собака, а точнее, кошка, редко показывалась за окраиной своего региона, и вспомнить внешний вид чужого питомца Семь Красных Солнц не смог. Да и не особо хотел. Мало ли какой фигней страдает этот клоун и чем он там себя развлекает, давно игнорируя Проблему, как ?не имеющую смысла??Помимо всего прочего, добираться до очень удобно расположившегося в ?самом безопасном регионе? итератора было само по себе нетривиальной задачей, потому как требовало идти в обход региона Пяти Галек, после чего ещё долго шагать по пересечённой местности, контактирующей буквально со всем дерьмом этого мира.?Ну, успехов тебе в этом начинании?, – наконец пожелал Семь Красных Солнц.В конце концов, как бы ни раздражал сотоварищ, он был одним из них, и его смерти никто не желал – с них и так достаточно умерших за последние циклы. Они все находились в одной раскачивающейся и протекающей лодке, разделяли одну проблему на всех.Одну Великую и всё ещё Нерешённую Проблему.