Глава 2.2 (1/1)
А теперь мне стоит попросить у вас прощения за некоторую сумбурность моего повествования, но пересказывать то, о чем вам и так уже известно несколько раз на всевозможные лады я не стану, потому что, вы и без моего сбивчивого и неуверенного рассказа отлично помните, что случилось дальше. Я действительно попытался исполнить данное мной обещание, по крайней мере, сделал первый (и мучительно тяжелый) шаг, дабы довести его до полного претворения в жизнь. Разумеется, мне пришлось переступить через себя, заглушив голос стеснения, который, как впоследствии оказалось, был не чем иным, как голосом разума. Но, как бы то ни было, я сумел пригласить к себе Сью итеперь пребывал в мучительных рассуждениях на тему… как освободить наш небольшой дом от присутствия родителей сегодняшним вечером хотя бы на пару часов.Однако, возможно, дуракам действительно везет (и я имею ввиду сейчас отнюдь не себя, а того, кто дал мне моё неблаговидное поручение), потому что судьба опять решила всё за меня, тем самым облегчив мне задачу и отяготив мою совесть новым грузом.
К моему великому удивлению, когда я окончательно высохший, но всё ещёдурно пахнущий, добрел до нашего чистенького белого домика с синей черепичной крышей, открыл дверь своим ключом, так как на истошный писк дверного звонка никто не отреагировал, внутри дома не оказалось никого. Обычно к этому часу мама уже возвращается с работы, готовит ужин, поджидая меня и папу. Так было всегда, но только не в тот день.
И именно четырнадцатого мая, ровно в шестнадцать часов двадцать пять минутдома меня поджидала одна лишь записка, нацарапаннаявторопях маминой рукой черной шариковой ручкой на небольшом прямоугольном листочке в клеточку, который она, вероятно, вырвала около часа назад из своего бежевого блокнота в толстом переплете под кожу. Та знаменательная записка гласила: ?Ушли в театр, не беспокойся. Будем поздно. Курица в духовке, гречка на плите? Подпись: ?Мама и папа?. Такая уж у мамы была привычка – она всё делала не только от своего имени, но и от имени отца, потому что именно она принимала все главные решения в нашей семье, едва посоветовавшись с папой, который лишь безразлично пожимал плечами ей в ответ. Поэтому я без труда догадался, кому принадлежала и эта спонтанная идея просветительного похода. Однако это всего лишь один из миллиардов предлогов, под которыми судьба скрывает свои невидимые ниточки, за которые она дергает нас, точно искусный кукловод. А может, то была её незримая рука, которая двигает черно-белые фигурки по клетчатой доске, то делая ход в нашу пользу, то объявляя нам шах и мат. Итак, это был шах. Было ли мне страшно? Нет, скорее волнительно, непростительно сильно волнительно. Я так боялся предстать перед Сью в самом своём идиотском обличие, что никак не мог справиться с дрожью в коленях. Что хуже того – мои ладони совершенно вспотели, и были теперь на ощупь точно липкие и скользкие слизняки. Возможно, я и преувеличиваю, но когда мы столь возбуждены, черты окружающего мира неизменно приобретают самые резкие очертания, и мы начинаем различать каждую крошечную волосинку на руке и каждый причудливый завиток на старомодных обоях. Вот так и я примечал каждый нервозный скачок минутной стрелки огромных часов с мощной деревянной подставкой и надоедливым маятником-гипнотизером. Я не знал, когда она придет, а только догадывался. Другое дело, что я был полностью уверен в собственной догадке, как будто знал всё наверняка. Бывает ли такое? Без сомнений, я получил великолепную возможность в этом убедиться, о чём вам сейчас и поведаю. Итак, как я, собственно говоря, и предполагал, в семь часов сорок восемь минут наш писклявый дверной звонок вновь подал свой пронзительный голос, нарушив умиротворяющую тишину, успевшую установиться в доме за последние несколько часов. Тогда-то я и испытал на себе, что такое настоящий ужас, порождаемый одним лишь волнением без каких-либо инородных примесей и образований. Но мне необходимо было хотя бы частично взять себя в руки, поэтому я волей неволей поднялся из-за письменного стола и медленно-медленно пробрел в прихожую через весь дом. Спустя мгновение я повернул холодную металлическую ручку двери под всё столь же пронзительный аккомпанемент визжащего звонка. Тогда дверь со скрипом отварилась и моему взору предстала она: в своих капроновых чулках, синей джинсовой юбочке и белой блузке на маленьких пуговичках. Ангельские локоны были отброшены на спину одним резким движением, а туман её серых глаз пронзил меня чувствительнейшей иглой презрения. Это был мат.?Ну, и чего так долго? Сколько ты мне прикажешь ещё здесь ждать? Я между прочим уже собиралась уходить? - выговорила мне Сью, не переставая посверкивать глазами, обстреливая меняэтими серебристыми молниями.?Прости? - только и пробормотал я, не в силах выдавить больше ни единого слова.?Пф, тоже мне, джентльмен нашелся. А ещё говорят, что ты воспитанный мальчик. Ничего подобного – такой же оболтус, как и все? - чрезвычайно критично заметила девочка, с грохотом скидывая туфли на каблуках. Только тогда я заметил, какая же она на самом деле низкая и хрупкая – совсем ещё ребенок, но с фигурой зрелой девушки.?Извини меня? - промямлил я в свое оправдание.?Извинения не принимаются. Лучше скажи мне, что тебе есть, чем мне заплатить? - оборвала меня на полувдохе Сью, решительно прошествовав вглубь дома.Я мрачно поплелся за ней, окончательно упав духом и лишившись последних крупиц самоуверенности.?А где у тебя уборная?? - вскинув светлую бровку, неожиданно затормозив на месте и повернувшись на носках, вопросила девочка.?Там дальше, вперед по коридору? - слегка опешив от такой резкой смены хода её мыслей, ответил я.?Благодарю? - церемонно поклонилась мне Сью и скрылась за белой дверцей. Надо отметить, что я прибывал в несколько зачарованном состоянии. Представлял ли я её другой? Более грубой, глупой, неотесанной? Менее женственной, манерной и очаровательной? Нет, отвечу я вам: она оказалась именно такой, какой я ожидал её увидеть, а, может, даже и лучше. Ведь никакие предположения и фантазии не могут сравниться с оригиналом – настоящей Сью: девочкой с лицом ангела и дерзкими замашками дьявола.
Мои размышления прервал безапелляционный шум смывного бочка, а затем звук бегущей воды и, наконец, грохот отворяемой двери.
?Порядок? - прокомментировала Сью, одергивая короткую юбочку, которая слегка задралась сзади, кокетливо приоткрыв для обозрения намек на резинки чулок.?Ээ, ну, может, пойдем ко мне в комнату?? - собрав всю волю в кулак, выдавил я.?Вообще-то я туда и шла? - задрав кончик миленького носика, бросила мне Сью.Тогда япрошел вперед и распахнул перед ней дверь в мою маленькую скромную комнатку, окна коей были занавешены плотными темно-синими шторами, которые тогда были полностью задернуты, из-за чего внутри было практически совсем темно.?Как-то тут у тебя мрачновато? - философски заметила Сью, со скрипом бухаясь на кровать, подпирающую стенку.?Ну, как уж есть? - не достаточно внятно и уверенно отвечал я.Сью перевела стальной взгляд с детских обоев, украшенных россыпью спортивных машинок и футбольных мячиков (ох уж эти родители) на меня, и мне тут же захотелось провалиться под землю от холода её глаз.Повисло неловкое молчание, а взгляд Сью из обжигающеледяного превратился в нетерпеливо вопросительный, но, не услышав ответа на свой безмолвный вопрос, стал раздраженно скучающим. ?Прости меня, но я не знаю, с чего начать. Понимаешь, я никогда раньше… ну, ты понимаешь…? - нелепо забормотал я, чтобы хоть как-то прервать эту ещё более нелепую и зыбкую тишину, воцарившуюся под сводами моей слишком темной и синей ?усыпальницы?.?Ты о чём?? - округлив глаза, и, захлопав пушистыми ресницами, спросила Сью.?Ну, об этом, о, ну… о сексе? - призвав всю свою отчаянно пытавшуюся улизнуть храбрость, которая у меня была в дефиците, пояснил я.?Чтоо?? - протянула девочка, краснея от негодования и ускоряя темп хлопков ресниц.?А разве тебе не за это все платят?? - набравшись решимости (или дурости), спросил я.?Да, как ты смеешь говорить такие вещи? Кто тебе вообще такое сказал? Нахал! Идиот! Неудачник! Да, с тобой действительно ни одна нормальная девчонка за просто так не переспит!? - взорвалась Сью. Она резко вскочила с кровати, так что матрас в последний раз издал мученический скрип, и влепила мне звонкую пощечину. Мою щеку тотчас охватиложаркое пламя оскорбленного достоинства и поруганной чести.?Где мои деньги, придурок?? - всё также (или даже ещё страшнее) сверкая глазами и излучая ненависть в чистом виде, крикнула девочка. ?Вот? - я безропотно протянул ей купюры, выуженные из кармана брюк.
?Прощай? - буквально плюнула мне в лицо Сью, послав при этом финальную порцию огня своими пылающими глазами в бархатном обрамлении.
Затем она развернулась на сто восемьдесят градусов и быстро зашагала по коридору. А я, не обращая внимания на боль, почему-то ринулся за ней, в то время как она пересекла практически весь дом.
Сью удалось за какую-то долю секунды достигнуть прихожей, ни разу не перепутав направления или поворота, моментально всунуть ножки в туфельки и скрыться за дверью, не забыв при этом, хлопнуть ей как следует на прощанье, оставив меня в немом оцепенении восхищения. Вот так и произошло моё знакомство с этой чудесной малышкой: Сью.