Глава 5 (1/1)

И тут окончилась долгая, дождливая осень. Коричневые лужи покрылись льдом, мокрые чёрные деревья заискрились от инея. Часто, просыпаясь, Элис видела за окном падающий снег. Более того, он не таял, долетая до земли, а ложился! И улицы Чикаго - ладно, пусть не улицы, но хотя бы парк - превратились в рождественскую открытку. Начался декабрь.Ежегодно журналы сравнивали рождественское оформление Чикаго и Нью-Йорка. Оба города в подготовке к празднику стремились перещеголять друг-друга ёлками, фонариками, гирляндами и инсталляциями. Побеждал то Чикаго, то Нью-Йорк - хотя Нью-Йорк, конечно, чаще. Но в этот раз, Элис была совершенно уверена, победит Чикаго.Не было ни одной улицы, которая не обзавелась бы снопами остролистов, прикрученных к фонарным столбам зеленой проволокой, или цветной гирляндой из блестящей фольги, или хотя бы типографским плакатом. В их с Джейкобом любимом Хилтон-парке все деревья светились, обвитые гирляндами из цветных лампочек. Тут и там стояли снеговики из искусственного снега в шапочках и шарфиках. На всех аллеях появились красно-зеленые прилавки, за которыми продавцы в шапочках Санта-клауса продавали кофе, пончики и карамельные трости, и все эти аллеи вели к зимнему сердцу Хилтон-парка - огромной рождественской ёлке, на вершине-которой светилась большая ярко-красная, прямо-таки советского вида, звезда.?В этот раз ёлку, видимо, наряжал какой-то коммунист.? - прокомментировал Джейкоб, глядя на неё. Но лучше всего были, конечно, витрины. Они блестели, светились, горели, мерцали. Они переливались всеми цветами радуги, начиная от изумрудно-зеленого до фиолетового, от жемчужно-розового до канареечно-желтого. В витринах ангелы и феи, коты и гномы. Одну витрину оформили в стиле трагедии ?Сон в Летнюю ночь? (что было странно), другую - в стиле франшизы о Джеймсе Бонде. На манекене третьей витрины было платье, сверху донизу расшитое звездчатыми кристаллами. А ещё на одной в зимнее поле мчался единорог со светло-голубым рогом. В пасти он держал большой подарок в ярко-красной обертке.Джейкоб терпеливо простаивал с Элис перед этими витринами по пол-часа, хотя он и не интересовался ими так, как она. Но он был рад доставить ей удовольствие... к тому же им всё равно теперь надо было больше ходить. Мисс Уир приняла его с радостью. Не то чтобы она была в восторге от того, чтобы поставить вместе с одной из своих хороших танцовщиц человека, который в своей жизни не сделал ни одного тура вальса... но хватило одного просительного взгляда Элис, и мисс Уир согласилась. Преподавательница вообще сомневалась, что Элис вернется на занятия, но она вернулась - а значит, со всеми остальными мелочами можно было смириться. Джейкоб и Элис занимались вместе уже две недели. Было не больно-то удобно ездить в предместье Чикаго трижды в неделю, но ведь помимо того они большей частью болтались без дела - а значит, можно и потратить сорок минут на дорогу. К тому же оно того стоило. Элис с похвальным энтузиазмом вспоминала забытое, спрашивала о результатах смотров и нагоняла поперечный шпагат. А Джейкоб повторял за ней и медленно осознавал, что сделал правильный выбор.Он оказался сообразительным и проворным - он понимал большую часть указаний мисс Уир с первого раза. Он оказался гибким - уже к концу первой недели у него почти получался продольный шпагат на правую ногу. Он оказался изящным - даже путая шаги или сбиваясь с ритма, он не терял достоинства в фигуре. Элис с удовольствием поглядывала в зеркала, когда они танцевали... ну, или пытались. А потом Джейкоб заболел. Случилось это в холодный день десятого декабря, когда они пошли посмотреть на красные грузовики.Элис питала крепкую сентиментальную привязанность к этой родившейся из рекламы традиции - колонне грузовиков с логотипом ?Кока-кола?. Впервые она увидала проезжающие алые грузовики, сидя на плечах у отца - ей было пять. И с тех пор она ни разу не пропускала их. Стоя на краю улицы с взволнованной толпой, она смотрела вдаль, надеясь раньше других увидеть мерцание лампочек... Между тем ?колу? она не очень любила, предпочитала ?спрайт?.И вот первый грузовик вынырнул из-за угла, и толпа восхищенно завопила, а с ними и Элис. Джейкоб тоже издал звук, который, впрочем, не очень походил на радостный вскрик. Он вообще был подозрительно тихим с тех пор, как они вышли из дома, и тот час, что они ждали грузовики. Элис бы непременно обратила на это внимание, но она была занята красными грузовиками. Для неё они означали, что наступает Рождество. Хотя её родители умерли, Рождество всё равно наступило. Это было совершенно естественно, но для неё - чудесно. Наконец грузовики проехали, и толпа, помедлив, принялась расходиться. Элис возбужденно дёрнула Джейкоба за руку:- Правда, классно было? Мне даже газировки захотелось! Может, зайдём в ма...Джейкоб вдруг покачал головой и не своим голосом пробормотал:- Нет, Элис. Пойдём, пожалуйста, домой. - Домой? Почему?- Я замерз. Элис пригляделась к нему и наконец-то увидела, что он непривычно бледен, и что губы у него странного цвета, чуть ли не... голубые? А между тем он был одет в тёплое пальто, кожаную кепку и плотные брюки. Но когда Элис взглянула на его ноги, она содрогнулась.Джейкоб был из щеголей - не просто так у него в комнате стоял огромный гардероб. Он был набит деловыми костюмами, рубашками, свитерами, брюками и джинсами. Отдельная секция была предназначена для носков и галстуков. А внизу хранилась внушительная коллекция обуви. Обуви Джейкоб уделял особое значение, ведь если остальная одежда была, скорее, демократичных брендов, то его мокасины, оксфорды, лоферы, монки и другие великолепные туфли были от люксовых марок. Все они хранились в своих коробках, тщательно завернутые в папиросную бумагу, все они были безупречно хорошего качества... и, как правило, не слишком тёплые. Впрочем, для Чикагской зимы их было достаточно. Но тогда, пятого декабря, ударил мороз - было минус пятнадцать градусов по цельсию, даже объявили штормовое предупреждение. Но Джейкоб его проигнорировал. Надев оксфорды на тонкой подкладке, он отправился вечером с Элис поглядеть на рождественский караван. - Балда, ты почему мне не сказал, что вот-вот от обморожения умрешь?!- Жалко было тебя отрывать...- Бежим домой скорее, тебе надо в горячую ванну! Ты пальцы-то чувствуешь?Джейкоб слегка поморщился и не стал отвечать. Это явно означала, что он не то что пальцев - он ступней-то не чувствует. По дороге они договорились, что зайдут как можно тише, не включая света. И что Джейкоб быстренько пройдёт в ванную, а Элис сунет его демисезонные ботиночки подальше, достанет зимние ботинки на меху, которые ему и следовало надеть, и поставит их возле табуретки, чтобы Донна не убила сперва его, а потом и Элис - за компанию. У них в итоге всё получилось. Ключ не скрипнул, половицы не взвигнули и не выманили Донну и Уолта из супружеской спальни, откуда доносились их голоса. Элис поставила у скамеечки зимние ботинки на меху и даже припорошила их снежком, который налип на оксфорды. Джейкоб же закрылся в ванной. Вышел он оттуда весь розовый, тёплый, и Элис понадеялась, что всё обойдётся.Увы, не обошлось. Джейкоб рано отправился спать, но при этом едва сумел встать вовремя к завтраку. За едой он почти ни к чему не притронулся. Руки у него были холодные, а на щеках горел нездоровый румянец. Донна быстро это заметила.- Сынок, ты хорошо себя чувствуешь?- Нет, я чувствую себя плохо. - сипло отозвался Джейкоб, глядя в тарелку с кашей. Далее последовали обычные мероприятия - кровать, чай с мёдом и лимоном, тёплые одеяла. Но они не помогли. К вечеру температура поднялась до 38,7 по Цельсию, у Джейкоба окончательно пропал голос, зато появился очень сильный кашель, отзывающийся болью в груди. Он не мог лежать спокойно, то садился, то даже вставал на колени, опираясь на руки. Пришлось вызвать врача, а тот вызвал скорую помощь. С леденящим сердце ужасом Элис следила, как Джейкоба положили на носилки и снесли вниз. С ним в больницу отправилась Донна. Уолт и Элис остались дома с Жозефиной. Та подала обед из сарделек, риса и ветчины, но они почти ничего не съели. Сидеть за столом только вдвоём было неприятно и неловко. Мало-помалу наступил вечер. Элис уже собиралась позвонить Донне, но тут заскрипела дверь прихожей. Это была Донна, бледная, несчастная, с размазанным макияжем - и Джейкоб. Он нетвердо держался на ногах, но всё же держался. На плечах у него было одеяло. Снова укладывая сына в кровать, женщина объясняла, что да как. Рентген показал воспаление лёгких. Тем не менее лишь небольшая часть лёгкого была затронута - и именно поэтому врач разрешил им вернуться домой. Вообще-то он настаивал, чтобы Джейкоб хоть на несколько дней остался в больнице, но и Донна, и Джейкоб стали уверять его, что дома ему обеспечат не худший, даже лучший уход, чем в больнице. Их напор был таков, что врач уступил. При этом он особо отметил, что Джейкобу придется соблюдать постельный режим как минимум месяц. Месяц.Это было само по себе неприятно - заболеть перед самым Рождеством - но тут проблема была серьезнее. Дело в том, что всех четверых пригласили на знаменитый Рождественских прием Розбуров в их поместье ?Афина?. Да-да, тех самых миллионеров, что были членами американского бомонда уже больше ста лет. Прием этот устраивался каждый год и был мероприятием колоссальным. Выступления оперных певиц и комиков, блюда от мишленовских поваров, танцы, беседы. Ему посвящали длиннейшие репортажи в журналах, обсасывали каждую подробность, начиная от туалетов всех гостей и заканчивая формами укладки салфеток. Даже тот, кого не слишком интересуют светские мероприятия, не отказался бы заглянуть туда, дабы разок окунуться в атмосферу кричащей роскоши. А Джейкоб любил светские мероприятия. Он не слишком верил, что никуда не пойдет, пока длился декабрь. В глубине души он полагал, что если будет старательно лечиться, то вскоре ему станет намного лучше - настолько, чтобы отправиться к Розбурам. А потому он усердно принимал лекарства, давал делать себе уколы, без продыху пил молоко с мёдом и вставал только в туалет. Но его усилия успехом не увенчались. Вечером, накануне приёма, одетая Донна заглянула к сыну. Тот, слегка пошатываясь на слабых ногах, выбирал себе костюм из длинного ряда в гардеробной. Рядом уже стояли коричневые оксфорды и коробочка с галстуком. Женщина дотронулась до его плеча и мягко сказала. - Джейкоб, ты не можешь пойти. Ты ещё очень болен, а если ты пойдёшь куда-то на праздник, то тебе может стать намного хуже. И гостей ты заразишь.- Мне уже намного лучше! И дабы никого не заразить, я надену маску.- Нет, Джейкоб. Ты не пойдёшь.- Я пойду. Я ведь уже даже не кашляю! И температуры у меня нет.- Думаешь, я твоих штучек не знаю? Кашель ты просто сдерживал, а на градусник дул. - Что за...- Перестань, Джейкоб. Мы не можем так рисковать. - А приходить в составе трёх человек вместо четырех можете? Мама, это будет невежливо! Я просто в уголке посижу, мама! И не буду есть мороженое, и сяду от гостей подальше, чтобы их не заразить...- Не говори глупости, Джейкоб. - Я не говорю глупости! Ну тогда я не останусь там на ночь, а только на вечер, вернусь сегодня же...- Прекрати, тебе говорят! - голос Донны отвердел. - Марш в постель! Почти шестнадцать лет, а ведешь себя как шестилетний.- Нет! - завопил во весь голос Джейкоб. - Я поеду, я поеду на прием!- Черт подери, не волочь же мне тебя в кровать? Лёг и укрылся! - Что тут за диспут у вас? - в комнату вошёл Уолт, уже надевший парадный синий костюм. На ходу он пытался завязывать галстук.- Я поеду, папа! Я поеду к Розбурам!- Что за глупости? Хочешь на этот раз уже точно лечь в больницу? В кровать, и без разговоров!! Напора с двух сторон Джейкобу было уже не выдержать. А потому он сделал единственное, что оставалась - зарыдал злыми слезами. Увидев, что сын лёг в кровать, Донна тут же смягчилась. Она попробовала было потрепать Джейкоба по волосам, но тот сердито натянул одеяло на голову.Элис отлично слышала всё происходящее - она стояла за дверью. Сердце у неё болело. И когда Донна и Уолт тихонько вышли из его комнаты, она вдруг легко приняла решение - хотя она была уже полностью одета и наряжена. Более того, это решение показалось ей самым что ни на есть естественным, и она даже не знала, как могла до того думать иначе. - Детка! - увидев её, Донна улыбнулась и подошла ближе. - Ты отлично накрасилась, только вот тени над левым глазом немножко... Такси будет через двадцать минут.- Я не еду. - выдохнула Элис. Лицо Донны вытянулось. - Что? - Я не могу поехать. - Дорогая моя, не шути так. Конечно, ты должна поехать! Это ведь Рождество, необходимо развеяться, особенно тебе. К тому же леди Розбур очень хотела видеть тебя... Элис поморщилась:- Нет, Донна. Передайте ей привет от меня... но я хочу на этот раз остаться с Джейкобом.- Так я и думала. - женщина крепко сжала ей руку. - Послушай, Элис, ты не обязана... не думай, ради бога, что он всерьёз страдает, он просто капризничает...- Но я действительно хочу остаться дома. Я не смогу без Джейкоба веселиться.- Что?! С какой бы стати?- Я серьёзно. - А как же твоё платье?!Элис покосилась на зеркало в конце коридора и увидела в нём себя - всполох газового огня. Да, они действительно выбрали новое платье и к этому приему. На этот раз оно было из голубого бархата. Донна одолжила Элис свои очаровательные серьги из аквамарина.Но и тут Элис твёрдо сказала:- Я сохраню его для другого дня. - Господи, да что опять? - Уолт снова оторвался от галстука, который он так и не смог завязать.- Она не хочет ехать! - простонала Донна. - Из-за Джейкоба.- Что?! - поперхнулся мужчина. - Да ты шутишь!- Нет, Уолт, не шучу. Я останусь дома. - Душа моя, перестань. Элис медленно, но твёрдо покачала головой.- Нет, нет, я не поеду. И не только из-за Джейкоба. Я вообще не очень-то люблю светские приемы. Я бы охотно поехала снова к дедушке Тромби, или к кому-нибудь ещё... хоть бы к Мег. Или к Ричарду и Линде! Но я не хочу ехать к леди Розбур. - Поедем и к дедушке, только не сейчас. Сейчас нас ждёт леди Розбур.- Нет! - в голосе Элис начали появляться умоляющие нотки, она стала уставать от этого разговора. - Прошу вас! Тут нет никакой проблемы. Было бы хуже, если бы мы вдруг взяли с собой кого-нибудь ещё... - А что же я скажу леди Розбур? - сдаваясь, сказала Донна.- Что я подцепила от Джейкоба простуду, потому что играла с ним в ?монополию?, вот и всё. Уолт медленно провел рукой по лицу.- Ладно!! - почти рявкнул он. - Господи, ты правда как сестра Джейкоба...- Потому что он меня столько же проблем? - весело улыбнулась Элис.- Нет! Нет, но... ладно, неважно. Оставайся, раз ты так уперлась. Кошмар какой, не праздник, а мечта! - Спасибо вам за понимание. Уолт даже не стал отвечать. Элис бегом бросилась к себе и принялась раздеваться. Тёплые чулки она сунула в ящик гардероба, платье повесила на вешалку, а сережки бережно уложила в бело-розовую фарфоровую мисочку, что стояла возле зеркала. Ей овладело такая усталость и облегчение, будто она вернулась целой из путешествия в Нигерию - или избежала визита к зубному врачу. Послышался стук в дверь, и заглянула Донна:- Детка, такси будет через пять минут, как раз чтобы почистить зу... - начала было она, но увидев, как Элис стирает с лица макияж, примолкла. Элис ожидала, что теперь Донна разозлится. Что будет ругать её за упущенную возможность, за упрямство, глупость, или даже за неблагодарность... Однако мать семейства смотрела на неё с нечитаемым выражением. - Постарайся действительно не заразиться от Джейкоба, договорились? - сказала она наконец, и в её голосе угадывалось ничто иное, как благодарность.- Но ведь я до того не заразилась! - ответила Элис. - А ведь сидела с ним с утра до ночи.Это была истинная правда. С того дня, как Джейкоб слёг, она уходила из его комнаты только на ночь или на завтрак, обед и ужин. Она ставила ноутбук ему на колени и убирала его обратно на письменный стол, читала вслух и болтала с ним, успокаивая его - больной Джейкоб был очень раздражителен. А если он ненадолго засыпал, измотанный, она так и оставалась рядом. В горячем лице Джейкоба было нечто загадочное и притягательное. - Ну хорошо. Счастливого тебе тогда вечера. Мы вернемся часам к шести утра, ты будешь ещё спать... надеюсь.- Буду, конечно.- Прекрасно. - Донна снова кивнула ей - тяжёлые агатовые серьги заколебались у неё в ушах - и вышла. Элис последовала за ней в прихожую.Уолт облачался в роскошное кожаное пальто, и вид у него был мрачный. Увидев Элис, он помрачнел ещё сильнее, но ничего не сказал. Донна надела лёгкую дубленку из телячей кожи, накинула на голову капюшон, отроченный мехом, и они ушли. Элис осталась одна в тишине. Была половина пятого, и в квартире уже сгущались сумерки, делала её ещё уютнее, чем при свете. Пахло полиролью и эфирным маслом, которое горничная распыляла раз в неделю, при уборке. Элис медленно двинулась вперед по коридору, легонько касаясь пальцами стен, комодов, ваз с цветами и картинных рам - словно лаская дом, к которому привыкла за столь короткое время. А он словно дремал в безлюдной полутьме, готовый при одном щелчке переключателя проснуться и словно повернуться лицом к Элис. Но она не очень хотела его будить. Пока ей было и так хорошо.Думая, она пришла в итоге в гостиную и села на диван. Два широких окна светились в сумраке, словно аквамарины - зимнее небо бледнело медленно. На стене тикали часы. Приглядевшись, Элис разглядела свою фигуру в экране телевизора. ?Сегодня девятнадцатое декабря. - подумала она. - До Рождества пять дней. Мои мама с папой... умерли три месяца назад. Их больше нет. Но при этом Рождество вот-вот наступит. И я всё ещё здесь. Я в порядке. Я не сдаюсь. Это стоит отметить.?С этой мыслью она подошла к полкам, уставленным дисками. Там она нашла на полу пилотный переключатель, нажала на кнопку - и ёлка, стоявшая в углу, озарилась огнями. Она возвышалась почти до потолка, и её пушистая хвоя выглядела почти как настоящая. На ней висело не меньше трех ящиков ёлочных игрушек из стекла и пластика, дерева и бумаги, а парочка - даже из глины. Элис очень развлекалась, когда они все вчетвером наряжали её. Ей особенно нравились шарики необычных цветов - например, один был целиком пурпурный, другой - белый с золотыми узорами, ещё один - из прозрачного зеленого пластика, а один большой переливался всеми цветами радуги. Ёлку обмотали тремя разными гирляндами с фонариками, и теперь она светилась, как салют на День независимости. ?Как жаль ёлку в Нэрн-хаус. - подумала Элис. - И игрушки. В этом году им суждено провести Рождество на чердаке.?Она вспомнила о любимых новогодних украшениях дома. Больше всего ей нравился блестящий синий шарик - ничего особенного, современный пластик, но как он ярко мигал среди ветвей! Ещё она любила большого розового слона с попонкой на спине, всего в разноцветных блёстках. Им его как-то подарили гости отца. Родители были в ужасе, а вот Элис слоник очень понравился... ей было лет девять тогда.- Ну и чудище. - сказала леди Кейт, когда последний гость откланялся. - Это такие-то делают в Швейцарии? А мне казалось, там у людей хороший вкус. - Действительно, милая. - лорд Оскар поставил слона на свою большую ладонь. - Может, я Тому не нравлюсь на самом деле? Это подарок для врага, а для друга. Подумай только, он мог привести сыру, шоколада, или, например, гербарий в рамке - я такие по телевизору видел. В самом деле, я даже боюсь его дома оставлять... а вдруг он проклят?- Может, отдадим его Армии спасения? - Ну, а что скажем Тому?- Что он разбился...Элис не могла больше этого слышать. Она кинулась вперед и с воплем ?Нет!? прижала ёлочную игрушку к себе. Острые блёстки чуть царапали ей ладонь. А стекло было такое тонкое...- Что - нет, дорогая? - мать посмотрела на дочь большими синими глазами.- Мне очень, очень нравится этот слон! Мама, не разбивай его!- В самом деле? - удивился отец.- Ах, глупышка, да мы не разбивать его собрались, а кому-нибудь другому отдать... - Не отдавайте! - указательным пальцем Элис провела по хоботу слона. - Ну пожалуйста... Я его сама вешать буду. С минуту родители удивленно глядели друг на друга, а потом отец забавно сморщил нос:- Слушаем и повинуемся, о принцесса Элис! Теперь этот слон - ваша собственность по праву...Воспоминание было таким ярким, что Элис показалось - сейчас голоса родителей по-настоящему зазвучат в комнате.Мало-помалу стемнело окончательно. Аквамариновое небо стало сапфировым, а потом и агатовым. Ёлка сверкала в темноте, как безумная. Элис плакала. Как можно было смириться с тем, что она не будет в этом году праздновать Рождество дома? Не поставит ёлку на старом месте, не нарядит её в любимые игрушки, не будет печь печенье в их кухне?!На мгновение Элис захотелось вернуться домой, поскорее достать с чердака ёлку и всё остальное и водрузить её на положенное место, возле камина... Девятнадцатое декабря - время ещё есть. Но потом она поняла, что если бы села на кресло в своей гостиной, у своей ёлки, но при этом рядом не было бы родителей - она бы немедленно умерла. ?Здесь всё-таки лучше.? - подумала она, и мало-помалу её слёзы иссякли.Как всегда после приступа плача, ей стало одиноко. Но Джейкоб спал, и она ни в коем случае не стала бы его будить. Увы, она была одна... Элис уже собиралась включить хотя бы телевизор - и вдруг вспомнила, что в квартире есть ещё один человек. Неловко встав на ноги, Элис двинулась на кухню.Уже издалека послышалось множество разных звуков. Шум раковины, говор радио, стук ножа, а всё вместе покрывало мягкое урчание посудомоечной машины. Элис потянула на себя стеклянную дверь и осторожно заглянула внутрь.Огромная кухня была полна движения, и создавал его один человек - кухарка Жозефина. Она летала от раковины, где промывалось филе осьминога, к столу, где горой лежали овощи, а от стола - к разделочной доске с грудой орехов. Духовка светилась оранжевым, и от неё шёл тёплый дух запеченого мяса. На огромной плите булькала кастрюлька, источая запах куриного бульона с травами. Тем не менее, как бы Жозефина ни была занята, она увидела Элис сразу же.- Мисс Элис? - со всегдашним спокойствием заметила она.- Добрый вечер, Жозефина. - Вы не уехали с мистером и миссис Тромби?- Да. Я решила... я так решила.- Вот как? Понимаю. - Жозефина коротко усмехнулась. - И... хм... может, я могла бы вам помочь?Тут Элис испугалась, что кухарка посмеется над ней, или даже отошлёт из кухни - а как иначе? Она ведь раньше и словом с ней не перемолвилась, а тут вдруг предлагает помочь? Бедная богатая девочка заскучала! - а Жозефина просто усадила её возле стола, вручила ножик-скребок и миску, полную моркови и картошки.- Чищенную картошку - в кастрюлю с водой, а морковь - на доску. - пояснила она. Ошеломленная Элис кивнула и взялась за дело. Мало-помалу ей стало намного легче и спокойнее. В кухне было так уютно! Пахло цыплёнком, ноги удобно упирались в перекладину на ножках табурета, а наточенный скребок легко срезал кожуру. - А что вы готовите, Жозефина? - спросила она, наконец.- Студень из морепродуктов - на Рождество, из орехов будет соус для рождественского гуся, цыплёнка в духовке - вам завтра на обед, а картофель и морковь я замариную, мисс Донна просила отдельно. - А какие ещё блюда будут на Рождественский ужин? - Бисквитно-виноградный торт с кремом, мягкие конфеты из шоколада, вареные креветки под чесночным соусом с петрушкой, тарталетки ассорти... - Ух ты! Жозефина, колдуя над орехами, искоса посмотрела на Элис:- А что готовили у вас дома на Рождество?- Таких блюд не было, но мама готовила гуся с фаршем внутри, как у Диккенса, а ещё красное, желтое и зеленое желе - как светофор...- Желе - это очень просто. Не хотите, чтобы я такое сделала, мисс Элис?Элис покачала головой:- Нет, нет, лучше не стоит. Потому что... ну... - Хорошо, мисс, хорошо. Элис почистила последнюю морковь - и овощи тут же исчезли в большой кастрюле. Вместо них перед Элис появились омлет и горка поджаристых гренок. Она не видела, как Жозефина их готовила. - Покушайте. Вы же не поехали на праздничный ужин. Или, если хотите, я налью вам супа для мистера Джейкоба. Правда, он немного жидкий...- Нет, нет, Жозефина, спасибо! - Элис жадно впилась в верхнюю гренку. Та была остренькой, отдавала луком и чесноком. Элис мигом смела омлет и гренки. Едва тарелка опустела, перед ней поставили чашку чая и кусок бисквита с земляничиной сверху.- Спасибо огромное. - с набитым ртом сказала Элис. - Знаете, я вас прежде не благодарила... а ведь я всегда жду еды с нетерпением. Прошу прощенья.Кухарка пожала плечами:- Я всё понимаю по тарелкам. После моей еды тарелки всегда чистые - а лучше поблагодарить повара невозможно.- А вы на многих местах работали, Жозефина?- На многих. Я повариха сорок два года своей жизни из шестидесяти двух.- Ух ты! Скольких же людей вы повидали! Вы могли бы написать множество книг. На лице кухарки мелькнула короткая улыбка:- Может быть, и могла бы. - А знаете что? Вы ведь похожи на Агату Кристи. - сказала Элис и вдруг поняла, что это правда. Конечно, все представительные пожилые дамы с седыми волосами похожи друг на друга, но во взгляде Жозефины действительно была та же самая спокойная ирония, что у знаменитой писательницы. Снова улыбка, уже длиннее:- Таких комплиментов мне ещё не делали. - Жозефина...- Да?- Были ли у вас любимые места работы?- Полтора года я готовила одному полковнику... и ещё был художник, богатый наследник. Предостойный юноша. Я бы не сказала, что он был особенно даровит, однако большую часть суток проводил с карандашом и кистью в руке. Он мог спокойно всю оставшуюся жизнь провести на диване, но он твердо решил стать художником - и деньги свои тратил на краски и на помощь другим художником. И платил щедро. - А здесь? А здесь вам хорошо?Ту Элис осеклась: это был слишком уж наглый вопрос, слишком...Однако Жозефина всё с тем же спокойствием ответила:- Бывали места получше. - Мне нравятся Уолт и Донна. - призналась Элис.- Да? - Да! Чтобы быть симпатичным, необязательно быть идеальным. Даже наоборот. Святоши всегда мне были противны. Тут Жозефина рассмеялась. - Честное слово! Между тем Жозефина поставила на поднос плошку с супом, тарелочку с тонкими хрустящими тостами и ломтиками варёного яйца и стакан чая. Сбоку, на салфетке, лежал шприц.- Это для Джейкоба? - оживилась Элис. - Давайте я всё отнесу... и укол ему сделаю!Кухарка подозрительно сощурилась:- А вы умеете? - Ну да! Меня мама учила!Помедлив, Жозефина кивнула.- Что же, несите. Но чтобы укол сделали! Я ведь знаю, вы заодно.- Что верно, то верно! - Элис счастливо рассмеялась. - Мы заодно. И потому я точно сделаю ему укол. Он очень хочет выздороветь. Крепко-накрепко прижав поднос к себе, Элис поспешила к Джейкобу.В его комнате было темно. Джейкоб лежал, уткнувшись лицом в подушку - Элис слышала его хриплое дыхание от самой двери. Она поставила поднос на один из столиков и нежно прикоснулась к его плечу:- Джейкоб, проснись. Пора поесть и сделать укол.Джейкоб заворчал и уже собирался натянуть одеяло себе на голову, как вдруг понял... Он раскрыл воспаленные глаза и жадно уставился на Элис. Никогда она ещё не видела на его лице столько эмоций. Тем более не видела такой радости - недоверчивой, почти жалобной.- Элис, моя Элис, ты не уехала на праздник? - хриплым шёпотом спросил он.- Нет, Джей, я не уехала.То, что зародилось в первую встречу и в первую ночь, и набирало силу многие последующие дни, проведенные бок о бок, сложившееся из многих вещей - мелких, но бесценных - наконец вспыхнуло пурпуром с золотом и расцвело. Горячими руками Джейкоб обвил талию Элис:- Элис, я... я тебя люблю. Не знаю, как это получилось. - И я тебя люблю. Я не знаю, что я бы без тебя делала. Как бы я без тебя справлялась. И дома, и с учебой, и на улице... и в танцах!- У нас был прекрасный дуэт, правда?- Почему ?был?? Он есть! Он будет!- Что я нагоню после такой долгой болезни?- Всё, конечно! И продвинешься дальше! О Джейкоб, милый...- Моя Элис. - нежно повторил Джейкоб и припал к её губам. Элис целовалась до того пару раз, и ей даже понравилось, но теперь те поцелуи казались ей фикцией. Не было ни того упоения, ни того счастья, ни того волнения, что начиналось где-то в горле и заставляло трепетать всё тело.Всё же Джейкоб оторвался от неё и нежно сказал:- Боюсь, ты заразишься...- Не заражусь. Ведь до того не заразилось. - А до того мы не целовались. - Кстати о заразе - я сейчас сделаю тебе укол, я умею. Так что снимай штанишки.- Уже жаждешь полюбоваться на мой зад? - поинтересовался Джейкоб, и в его глазах заплясали незнакомые огоньки.- Я жажду твоего выздоровления. Так что переворачивайся. Делать уколы Элис научила мать, когда ей было тринадцать лет. Отец уехал по делам, а леди Кейт нужны были уколы витаминов для печени. А потому она вручила дочери шприц, объяснила, что нужно ввести иглу перпендикулярно, до половины, и вкалывать медленно.- Ну, как? - спросила Элис, кончив экзекуцию. Джейкоб медленно натянул на место пижамные брюки, что были спущены до самых колен. - Я хочу сказать, что теперь уколы мне будешь делать ты. Согласна?- Конечно, я с радостью! А теперь покушай. Джейкоб поставил поднос себе на колени и стал медленно есть суп, закусывая его тостами с яйцом. Он с тоской посмотрел в тарелку:- Так надоело есть куриный суп!- Это ведь от болезни.- Чепуха. Киношное клише. Я хочу гороховый суп. И манной каши.- Что, действительно? Никто не любит манную кашу!- Открою тебе секрет - я люблю. Джейкоб запихнул в рот последний ломтик яйца и взял чай.- Вот молодец, а то ты в последние дни едва что-то клевал... Давай-ка я отнесу тарелки, чтобы не сохли. - Только потом вернись! - встрепенулся Джейкоб. - Конечно, золотко. Я скоро. Отдав Жозефине пустой поднос и сказав ей о манной каше и гороховом супе, Элис вернулась к Джейкобу. Тот притянул её к себе. Несколько минут они лежали молча.- Сейчас половина девятого. Может, почитаем?- Нет, лучше бы какую-нибудь комедию посмотреть потупее. - отозвался Джейкоб. - А потом я бы лёг спать. Я устал ужасно... хотя только в кровати лежал.- Конечно, ты устал. Очень трудно болеть. Я, когда у меня грипп был, круглые сутки спала. В итоге они стали смотреть ?Горе-творец?. Это была комедия, хотя и не тупая. Пока они смотрели, Джейкоб прижимался щекой к её плечу. Они держались за руки, и она легонько поглаживала большим пальцем его ладонь. Элис ещё не знала такого блаженства: ей казалось, что она лежит не на кровати, хотя и очень мягкой, а на облаках. - Джейкоб...- Что, Элис?- Нет, я просто так. Я люблю называть тебя по имени. У тебя такое красивое имя! Джейкоб вздохнул и тихонько поцеловал Элис в плечо. Наконец фильм кончился.- Десять вечера... может, будешь укладываться?- Да, буду. Только приходи спать потом со мной, ладно?- Я могу и сейчас лечь! Я ведь встала в восемь. Джейкоб улыбнулся:- Это будет просто шикарно.Почистить зубы и влезть в пижаму было для Элис делом одной минуты. Когда она прибежала обратно к Джейкобу, он уже вернул ноутбук на письменный стол. Увидев Элис, он блаженно улыбнулся.- Ты красивая. Обожаю твои густые волосы. - Обожаю твои щёчки. Жаль, что после болезни ты похудеешь. - сказала Элис, залезая к нему под одеяло и жадно обнимая его. - Элис, - прошептал Джейкоб, - мне так жаль, что ты не поехала на этот праздник. Он из года в год выдается просто сказочным.- Я не смогла бы веселиться без тебя. И... надо сказать, дело не только в тебе. - А в чем ещё? - Нас четверых пригласили лишь из-за меня. Это ясно, как день. Воображаю, на что бы это было похоже - леди Розбур водит меня от одного гостя к другому и каждому поясняет: ?Это Элис Мария Нэрн, дочь покойных Оскара и Кейт Нэрн?. И упирала бы, и упирала на слово ?покойных?, и обращалась бы со мной покровительственно... я была бы гвоздём программы, а ты и Донна с Уолтом сидели бы на крайних диванчиках и глотали бы лимонад, потому что сидра или закусок вам бы не поднесли...Джейкоб тревожно поглядел на Элис:- Ты думаешь?- Я уверена. А теперь вышло именно так, как следует. Донна и Уолт наслаждаются приемом, на который иначе бы не попали, и леди Розбур их обихаживает, потому что иного выхода у неё нет. А я сижу с тобой, потому что хочу этого больше всего на свете.Помолчав, Джейкоб пробормотал: ?Ну вот...? и глубоко вздохнул. Слишком глубоко. Он закашлялся с такой силой, что ему пришлось сесть. Элис нежно обняла его за плечи.Наконец приступ миновал. Джейкоб медленно откинулся обратно на подушку.- Хочешь глоток воды?Он покачал головой:- Нет. Я хочу спать. - Конечно, милый. Спокойной ночи. Джейкоб слабо улыбнулся и, закрыв глаза, прижался к Элис. Вскоре оба они заснули.Около четырех часов утра дверь скрипнула, и в прихожей зажегся свет - Донна и Уолт вернулись. Донна с облегчением водрузила на скамеечку большую картонную коробку, перевязанную бечевкой. Её муж, глядя на коробку, снова заворчал, даже усы затопорщились.- Нас никогда больше не пригласят в приличное общество, До. - угрюмо сказал он. - Никогда. Донна не отвечала. Этой ночью она устала так, как никогда в жизни, и дело было не в том, что она привыкла отправляться спать не позже половины одиннадцатого. Нет слов, прием у леди Розбур превзошёл все её ожидания - еда фантастическая, вина и коктейли фантастические, бильярд, танцы, сопрано из Метрополитен-опера пела как ангел... но Донна так и не смогла насладиться этим сполна. Леди Розбур в великолепной бордовом платье явно была раздосадована тем, что Элис не появилась. Не сказав ни одного даже чуть неучтивого слова, ни разу не посмотрев косо на гостей, она отлично дала им это понять. Но тем не менее всё укладывалось в рамки приемлимого... до того момента, как Донна попросила упаковать им с собой немного пирожных для захворавших Джейкоба и Элис. После банкета десерт подали особенным образом. Леди Розбур пригласила всех гостей в соседнюю комнату, где целый стол занимало сладкое. Это было похоже на кондитерский магазин. Даже Донна, жившая в сравнительной роскоши, ничего подобного не видела. Много-много рядов шоколадных конфет ручной работы, с орешками, с карамелью, с кокосом и со свежими фруктами. Не меньше сотни сортов печенья. Тирамису, японские моти, ирис. Зефир, желе с молоком. Но и конфеты, и ирис, и желе были, как ни странно, мелочью - взгляды главным образом притягивали шесть огромных тортов, красивых, как картины: шведский торт со взбитыми сливками, чизкейк, украшенный миниатюрными мышками, русский торт ?Прага?, шоколадный торт с вишнями, лёгкий торт суфле - и слоёный с фруктами. Донна не могла выбросить из головы это зрелище. И когда она слушала арию Селины из оперы ?Принцесса из сада?. И когда она танцевала с Уолтом под переливы джазового оркестра. Она думала о том, как Элис и Джейкоб любят оба сладкое. И о том, что в последнее время Джейкоб почти ничего не ел - а от таких сладостей он бы никак не отказался! А ещё о том, что хотела бы вознаградить Элис.А потому, когда часы показали половину четвертого, и Уолт засобирался домой, она решилась. Она предполагала, что её просьбу сочтут странным... но такой реакции она никак не ожидала. Разумеется, леди Розбур снова не сказала ничего плохого, совсем наоборот. Но даже самый недалёкий человек угадал бы за слишком бурным одобрением, слишком широкой улыбкой и суетливыми приказами прислуге поискать подходящую коробку возмущение и презрение. Донне казалось, что настоящие мысли леди Розбур просвечивают сквозь её громкие реплики, как фломастер - с другой стороны тетрадного листка. ?Конечно, душенька, как же я сама не догадалась???Какой стыд!? ?Я положу от каждого торта по кусочку??Клянчить еду на приёме! Вы бы ещё надели шлёпанцы с коктейльным платьем!? ?В самом деле, дорогая, какая вы заботливая мама. Малютка Элис в хороших руках.??Сразу видно, из каких вы кругов! Можно вывести девушку из муниципального жилья, а вот муниципальное жилье из девушки...??И вот этих вот шоколадных конфет. Шоколад отлично помогает при воспалении лёгких!??Сын Харлана Тромби должен был лучше выбирать.? ?Я завязала коробку веревочкой - так вам будет удобнее её нести. Счастливого пути, дорогая.??Убирайтесь вон! Могу вам гарантировать, что вы больше тут не появитесь.? - Донна. - прервал её мысли муж. Тон его был мрачен. - Ты не думала, что мы потом могли бы сами купить таких же пирожных?- Нет, не могли бы. - спокойно ответила Донна. - Они стоят целое состояние... а мы тратим состояния только на средства для ухода за кожей и обувь. Поставив коробку в холодильник - для этого пришлось учинить там колоссальные перестановки - Донна направилась в комнату Джейкоба. Там был порядок. Джейкоб дышал хрипло, но ровно и спокойно. Она уже собиралась подоткнуть сыну одеяло и уйти - как вдруг увидела рядом с ним Элис. Они прижались друг к другу так тесно, что Донна не сразу её заметила. Подавив ошеломленный вздох, женщина вышла.