Глава 7 (1/1)

– Ты так и будешь стоять там? – Таканори вернулся с кухни и удивленно посмотрел на Койю. Тот выглядел потерянно, оглядывался по сторонам и не решался отойти от входной двери.– Я шокирован.– И чем же?– Я представлял, что у тебя будет совсем иначе, – Койю улыбнулся, наконец подойдя ближе. Он зажимал подмышкой злосчастную коробку, которая привлекала к себе слишком много внимания.– Иначе? Ты думал, что у меня здесь чучела растерзанных неугодных или что? – Таканори не мог понять, что именно он ощущал, но среди всех эмоций определённо было раздражение.– Нет, я о том, что квартира будет более… ну, знаешь, обжита, – Койю пожал плечами и аккуратно, чтобы не задеть, проскользнул на кухню.– Я просто не люблю лишний хлам, – Таканори закатил глаза.– Я заметил.– Это сарказм? – Таканори нахмурился, отошёл к кофе-машине и включил её.– Нет, Така… – Койю вздохнул. А у Таканори замерло сердце – Койю впервые обратился к нему так. – Я просто подумал, что моя квартира в сравнении с твоей напоминает склад. А я ведь переехал всего полгода назад.– У тебя достаточно уютно.Таканори не мог понять, почему в ответ на его слова Койю начал теряться и смущенно бормотать слова благодарности, прежде чем сесть около стола. И это вызывало столько вопросов. Как можно быть настолько открытым в том, что касалось секса и личных предпочтений, и при этом смущаться всяких несущественных вещей. Таканори поставил чашки с кофе на стол и сдвинул коробку, которая мозолила ему глаза весь вечер, ближе к стене.– Как я понимаю, ты не хочешь, чтобы я видел содержимое? – он красноречиво кивнул в сторону.– Я сомневаюсь, что ты хочешь это видеть.– Что там может такого быть, что меня это ужаснет?– Игрушки.– Тогда почему мне… – Таканори осёкся, и посмотрел на Койю с подозрением. До него начало доходить, почему тот так носился со своей коробкой. И ему стало неловко, стыдно, немного страшно и… Ещё что-то, совершенно необъяснимое. Таканори слегка затошнило, и при этом стало жарко.– Видишь, – Койю поджал губы и отвёл взгляд. – Я не хотел в принципе говорить об этом.– Зачем тебе вообще что-то? Ты же можешь потрахаться с кем угодно, – он надеялся, что в голосе не слышно того отвращения, которое его накрывало. Только Таканори не был уверен, это отвращение направлено на сами мысли о сексе, или на то, что Койю мог спать с кем-то другим.– Вообще-то, нет, – Койю ответил резко, и по взгляду было видно, что его это задело. – Во-первых, я с тобой встречаюсь. Я бы не побежал искать секс на стороне. Это предположение даже звучит мерзко. А во-вторых, игрушки и для парного использования могут быть хороши.– Как? – у Таканори запылало лицо и дышалось с трудом от того, что он сейчас услышал. Койю отказывал себе в удовольствии из-за него? Но… Почему? И какого чёрта он так просто говорит об этом?– Что ?как?? – тихо вздохнув, Койю качнул головой. – Как я ответственно подхожу к отношениям и понятию верности? Я тебя хочу, а не кого-то другого. И встречаюсь я с тобой, а не с кем-то ещё.– Нет… Как вдвоём это используют? Покажи, – Таканори надеялся, что получится уйти от неудобной темы про их отношения, тем более его распирало от любопытства.– Така, ты уверен? – Койю начал нервничать и из-за этого кусал губы, а Таканори не мог отвести взгляд, потому что сразу вспомнился их поцелуй, вкус этих губ, и с какой готовностью Койю ему отвечал.– Просто покажи, – у него голос стал более низким и сиплым.Койю открыл коробку и показал такое, от чего мысли в голове у Таканори спутались и запылали уши. Перед ним открылся новый мир, хотя внутри всего четыре вещи, и догадывался он о назначении двух из них. Он тихо и смущенно кашлянул и показал пальцем на тюбик лубриканта и пробку.– Допустим, с этим понятно. Но остальное?– С этим все просто, – Койю достал упаковку в форме яйца, – это мастурбатор. У него рельеф внутри, поэтому с ним приятнее. А это… вибратор. Не знаю, что о нём ещё сказать, я пробовал такой раньше. Забавная штука и для одного, и в паре.– Ты знаешь все об ассортименте секс-шопов?– Нет, к чему мне это? – Койю тихо рассмеялся.– Тогда откуда ты столько знаешь? – Таканори невозможно и мучительно стыдно за то, что он представлял, как всем этим может пользоваться Койю… Кроме вибратора. Хорошо еще, что он упакован в коробку. Кроме названия и изображения самой игрушки, на коробке ничего не было. И, честно говоря, он не представлял, как можно использовать это в паре. Игрушка была бы похожа на обычные вибраторы, но её головка раздваивалась словно клешни жука. И это несколько пугало. – Я даже не могу представить, как вот это используется.– О… – Койю неловко улыбнулся. – Тот парень, с которым я встречался до переезда… Он учился на сексолога. И вёл свой блог о сексе. Он любил экспериментировать и потом рассказывать о чём-то таком. И я немного участвовал во всем этом.– Кхм… Понятно, – Таканори снова ощутил непонятный укол обиды и… ревности? И он сразу вспомнил, каким беззаботным был Койю на тех фотографиях и видео в своём инстаграме. Наверняка ему подобного не хватало. И как он только после этого и при том, что влюблён в кого-то, согласился на эти отношения? Ещё немного, и Таканори от собственных мыслей, эмоций и противоречий разорвало бы. Поэтому он не придумал ничего лучше, кроме как обойти стол и потянуть Койю к себе за ворот рубашки, чтобы поцеловать.Койю не пытался спорить и потерялся на несколько секунд, явно удивлённый такой прытью. Таканори тоже не ожидал от себя такого, но остановиться не мог. В голове появилась мысль, что вёл он себя скорее как дорвавшийся подросток, а не адекватный тридцатилетний мужчина, но она почти сразу же исчезала. Теперь целоваться получалось спокойнее, неторопливо, не боясь, что их могут застукать. Таканори пытался получить по максимуму, и когда Койю тихо застонал ему в губы, по телу прокатилась волна жара. – Ты не против? – он услышал тихий шёпот, а потом Койю мягко коснулся пальцами его плеча, и по коже пробежали мурашки, но Таканори некогда было думать, нравится ему это или нет, потому что Койю снова полез с поцелуями. Таканори тоже позволял себе гораздо больше, гладил по волосам, вплетался в них пальцами. И он ощущал, что происходящее выходило за рамки привычного, но был не в состоянии остановиться. И когда стало невозможно дышать, Таканори отстранился, но отойти не успел. Койю встал со стула и оказался слишком близко. Таканори видел, как тяжело вздымалась его грудь, и решился поднять взгляд. Койю выглядел совершенно потерянным, никак не мог успокоиться и остановить взгляд на одной точке.– Всё… в порядке? – Койю кусал губы, и видно, что он нервничал и боялся. Это казалось невозможно милым, и чужая неуверенность придавала сил. – Да, всё хорошо, – Таканори тихо выдохнул, прижавшись лбом к его плечу, а потом осторожно, боясь сделать лишнее движение и всё испортить, огладил пальцами по бокам. Он почувствовал под тонкой тканью рёбра, впалый живот, замер на бёдрах и провёл большими пальцами по выступающим косточкам. И бессильно опустил руки. Он физически не мог продвинуться дальше. Мысль о том, что у Койю, как и у него самого, между ног член, вызывала панику и ступор. Он не знал как вести себя, не знал, куда деть руки, чтобы не дотронуться и нарушить тонкую грань того, что между ними есть сейчас. – Может, позволишь мне? – Койю посмотрел на него так, словно он являлся воплощением божества. И Таканори хотел верить, что это не игра его воображения. Он кивнул, не зная, что из слов может быть расценено правильно. К счастью, Койю был достаточно сообразительным, чтобы правильно понять его. Таканори прислонился к столу и нерешительно замер. Койю наверняка сравнивал с тем, что у него было раньше, и выводы были более чем очевидными. Кем вообще нужно быть, чтобы тратить время на того, кто даже не уверен, что ему это нужно? Таканори уже хотел сказать, что им следует остановиться и забыть о том, что сейчас происходит, но не смог.Койю приблизился. Таканори попытался абстрагироваться и думать, что всё это происходило не с ним, что он всё ещё мог контролировать ситуацию. Но Койю коснулся губами шеи, мягко прошёлся поцелуями по линии подбородка, скользнул по мочке уха, а потом приобнял за талию, и по телу растеклась волна жара. Таканори прикусил губу и зажмурился, но так становилось только хуже – прикосновения ощущались вдвойне.– Всё хорошо? – Койю обеспокоенно заглянул в глаза – для этого он скользнул пальцами по щеке и, мягко очертив губы, переместился на подбородок, вынудив поднять голову и посмотреть на него.– Да… Продолжай, – Таканори с трудом заставил себя хоть что-то произнести. У него в лёгких не хватало воздуха и сердце стучало так, что он слышал его в ушах. Возбуждение болезненно давало о себе знать, и Таканори неожиданно осознал, что ему страшно даже на секунду вообразить, что Койю это заметил. Эта мысль была самой идиотской и нелепой, и тут же вылетела из головы, когда Койю провёл ладонью по груди и животу вниз и огладил его по паху. – Что ты… – Таканори подавился воздухом и вцепился пальцами в ворот рубашки Койю. – А ты сам не догадываешься? – Койю улыбался. Он даже не подумал отстраниться и дать возможность осознать происходящее. Наоборот, он снова прошёлся ладонью по промежности и сжал его член через ткань штанов. – Твою мать… – Таканори забыл про свои правила о культурном поведении, которое не должно никого обижать. У него словно мозг расплавился, не оставив ничего разумного и здравого, и он не осознавал, как сам прильнул ближе к Койю, как толкался бёдрами в руку, чтобы ощущения были ярче и сильнее. Он искусал губы, лишь бы не вырвалось никаких звуков. Накативший оргазм его ошеломил. Если бы Койю не стоял настолько близко, зажав его около стола, Таканори сполз бы на пол. И единственное, что давило на психику и не давало полностью расслабиться – Таканори боком ощущал чужое возбуждение, и от этого ему становилось неуютно.Неожиданно раздался звонок домофона. От него Таканори подскочил на месте и испуганно заметался взглядом о кухне. Как же всё не вовремя происходило! – Жди здесь, – он на негнущихся ногах вышел в прихожую и, посмотрев на экран, замер. Меньше всего он ожидал увидеть брата. Особенно после случившегося сейчас.***Таканори хотелось провалиться сквозь землю от стыда и чувства вины. Как ещё он мог воспринять неожиданный визит брата, если не знак того, что он поступил совершенно неправильно? Он чувствовал себя грязным. В паху было мокро, липко и, к тому времени, как он вышел в коридор, закрыв Койю на кухне, холодно. Таканори только успел стянуть с себя пиджак и надеть удлиненный кардиган, когда раздался звонок в дверь.– Така, ты ведёшь себя как свинья, – Мидори решил, видимо, не здороваться, сразу начав с обвинений.– Эм… Ты о чём? – Таканори похолодел и закутался в кардиган плотнее, скрестив руки на груди. Липкий страх заполнил его целиком. Но… Как? Неужели по нему сразу видно, чем он занимался? Или его брат каким-то образом узнал про Койю и про то, что между ними происходит?– Как часто ты отвечаешь на звонки мамы? – это тоже было очень неприятно, но Таканори еле удалось сдержать облегчённый вздох, а Мидори продолжил: – Ты совсем отдалился от семьи. Когда ты к ним ездил? Я уже не говорю о том, чтобы собраться вместе на праздниках. Это же семейная традиция.– Я… Прости, в последнее время очень много работы, – Таканори виновато опустил взгляд в пол.– Это отмазки. Таканори, ты уже взрослый мужчина, научись отвечать за свои слова и проявлять благодарность, – Мидори недовольно поморщился.– Но я рассказывал... В это время года я обычно очень занят, – Таканори прикусил губу, чувствуя себя капризным ребенком, которому было важно отстоять своё.– Видел я результаты твоей работы. Размалеванные мужики в юбках – что может быть хуже? И ты считаешь это достойным? Это рассадник разврата! Лучше бы ты о нормальной работе подумал, чем в этом вертеться. Ладно, мне пора. Позвони маме и через две недели приезжай на ужин.Мидори ушёл, а Таканори без сил опустился у входной двери на пол и прикрыл лицо руками.– Кто этот мудак? – Койю бесшумно появился в дверях кухни. Он выглядел так, словно столкнулся с чем-то мерзким. – Отвратительный тип.Таканори медленно поднял на него взгляд – неужели Койю не понял? Вряд ли он слышал лишь часть разговора, и догадаться обо всём вполне реально. Таканори взбесило то, с каким неуважением Койю отозвался о члене его семьи. Он и без того закопал себя в чувстве вины. Подумать только, поддался эмоциям, позволил себе совершить что-то настолько отвратительное. Он ничего не ответил, продолжив сверлить Койю взглядом, после чего поднялся на ноги и отошёл от входной двери.– Пошёл вон, – Таканори произнес это тихо, попытавшись не поддаваться эмоциям. – Это мой брат. И я никому не позволю так говорить о моей семье.– Така… – Койю обиженно поджал губы. Выглядел он недовольным и взбудораженным. Таканори на секунду задумался, что наверняка он мог чувствовать себя обделённым, раз ему ничего не досталось, но сейчас это волновало его меньше всего.– Я сказал, пошёл вон отсюда!– То есть, ты будешь его защищать только из-за того, что он твой брат? А то, что он оскорбляет тебя и унижает то, чем ты занимаешься – плевать? – Койю качнул головой, а потом развернулся и ушёл на кухню. Таканори уже собирался возмутиться, но тот вернулся с злополучной коробкой.– Не тебе учить меня жизни. Какого хера ты вообще возомнил? Думаешь, можешь судить меня? Безмозглый придурок! Ты даже ко мне не можешь проявить уважение! В конце концов, я старше и видел в жизни больше! – Таканори понесло. Снова.– А нахрена ты вообще предложил встречаться? – Койю произнес это очень тихо, рассматривая коробку, а не его.– Что? К чему ты это спрашиваешь? – Таканори моментально насторожился, но у него ещё не схлынул адреналин, и мысли путались.– Ну, я пытаюсь понять… – Койю замолчал, а потом резко качнул головой. – Знаешь, ты прав. Я лучше пойду.– Ты ведь не договорил? – Таканори не смог понять, как так вышло, что он преградил дорогу, не давая Койю уйти, хотя сам только что орал и прогонял его.– Ты действительно хочешь услышать? – Койю усмехнулся, но взгляд у него был совсем не весёлый. – Така, я ведь тоже не могу так постоянно. Я понимаю, что тебе нужно время, чтобы принять для себя… Многое. И я понимаю, что тебе страшно, но… Если после каждой встречи с кем-то, кто упрекнет тебя в твоей же жизни, ты будешь переводить эти обвинения на меня, то, пожалуй, мне это не нужно.– Что ты пытаешься этим сказать? – Таканори почувствовал, что у него желудок скакнул к горлу, но сдержал себя.– Что я готов помогать тебе, но… Если ты и дальше будешь испытывать терпение и пользоваться моими чувствами… – Койю осёкся, испуганно посмотрев на Таканори. Видимо, вид у Таканори был настолько озадаченный и ошеломлённый, что он сразу понял. – Так ты не знал… Прости.Койю так быстро сбежал, что Таканори даже не успел ответить. Он окончательно запутался и не знал, как воспринимать происходящее. С одной стороны, его невероятно взбесил тот факт, что Койю всё это делал из-за того, что был влюблён и у него свой интерес. Ведь он втирался в доверие и убеждал, что всё в порядке, лишь бы Таканори ответил! А с другой, Таканори неожиданно вспомнил, как Койю говорил о том, что влюблён и не видит никаких возможностей в этих отношениях. И сколько отчаяния было в его голосе в тот момент.Таканори понял, что не сможет сам разобраться во всем этом. У него начала болеть голова. Он с отчаянием подумал, что раньше всё было гораздо проще. Возможно, сложнее с точки зрения общения с людьми, но, определенно, проще для его психики.Он достал телефон и написал своему психоаналитику: ?У вас будет возможность принять меня завтра??. В одиночку решать такие проблемы он точно не был готов.***– Я совершенно не понимаю, что происходит и чего он от меня ждёт. Серьезно, я ведь неоднократно говорил, что я не… Не такой как он, – Таканори уже больше полчаса распинался о своих проблемах и как прошла последняя встреча с Койю. Он даже набрался смелости и рассказал, что Койю довёл его через одежду до оргазма и насколько это было неожиданно приятно.– Я правильно понимаю, что благодаря общению с этим человеком вы смогли расширить границы своих возможностей, над которыми мы столько работали? – психоаналитик сверился с записями у себя в блокноте, а также с распечатками писем Таканори.– Ну… Видимо. Я не знаю… Я даже не задумывался об этом, – Таканори смущённо отвёл взгляд. Ведь проблема была сейчас не в этом. – Доктор Широяма, это ведь… Ненормально?– Ненормально? – Широяма удивленно поднял взгляд, а потом прикусил кончик ручки. – Что вы хотите этим сказать?– Я про эти отношения. Он ведь прав. Я и сам не понимаю, почему предложил встречаться и почему позволяю всему этому происходить. Выходит, что я… такой же, как он? – в голосе у Таканори прозвучали паника и отвращение: – Выходит, что я тоже гей?– Кхм… Таканори, боюсь, это не тот вопрос, на который я могу ответить, – Широяма закинул ногу на ногу, – если я вынесу какое-то оценочное суждение, вы будете думать об этом, а не о том, как ощущаете себя, и вы можете неосознанно подводить под это свои мысли, лишь бы это соответствовало оценке. И это было бы крайне непрофессионально с моей стороны.– Как же с вами порой тяжело, док, – Таканори проворчал, – но если я и сам не знаю, как ответить? В смысле, я не заглядываюсь на мужиков, это вызывает у меня отвращение.– Также как и мысли о женщинах, если я правильно помню. С чем мы и начинали работать, – Широяма улыбнулся. Порой Таканори думал, что его психоаналитик, единственный из всех, с кем он смог сработаться, был в дальнем родстве с Чеширским Котом.– И что это значит?– Только то, что вам нужно понять собственные эмоции. И, уже исходя из них, делать остальные выводы. Таканори, я понимаю, что это не касается того, над чем мы все это время работали, но… Может быть стоит вернуться к одному из вопросов, который я обозначил в самом начале? И тогда он вам не понравился.– К какому? – Таканори понял, к чему клонит Широяма, и всё равно у него неприятно засосало под ложечкой.– Чего вы больше хотите: разобраться в своих проблемах и снова жить полноценной жизнью, или же сделать так, чтобы люди, чья оценка вам важна, были вами довольны?– И почему вы считаете, что это взаимоисключающие вещи? – Таканори сел на кушетке и хмуро покосился на психоаналитика.– Это вы мне скажите, – Широяма снова улыбнулся, посмотрев на него так, словно знал о нём такое, чего сам Таканори не понимал.– То есть… Вы хотите сказать, что если… Гипотетически, я пойму, что чувствую к этому человеку что-то существенное… – у Таканори от одной мысли о таком внутри похолодело и в то же время сладко заныло. И от этой смеси чувств стало дурно. – Мне придётся справляться с собственной ненормальностью?– Я могу вам сказать, что с точки зрения психиатрии, гомосексуальность не является отклонением, как и гетеро- или бисексуальность. Это лишь возможные варианты, – Широяма пожал плечами, – скорее, нам с вами придётся справляться с токсичной атмосферой, которая вас окружает. Не могу сказать, что это будет легко, но я здесь для того, чтобы помочь вам вернуться к полноценной жизни.– Кхм… Понятно. Спасибо, док, – Таканори не был уверен, что в этот раз остался доволен сеансом. Он чувствовал себя неловко и странно, словно его обвели вокруг пальца и натолкнули на очевидную вещь. И в то же время, Таканори не хотел признаваться, что этот разговор возымел свой эффект.И уже после того, как он покинул кабинет психоаналитика и позволил себе выкурить сигарету на парковке, Таканори достал телефон. Койю сбросил его звонок, а отправленное следом сообщение с предложением увидеться, проигнорировал. И от такого поведения Таканори почувствовал накатывающее отчаяние. Даже во время студенческих романов ему никогда не приходилось за кем-то бегать или просить прощения. Видимо, это было ещё одной вещью, которую ему придется научиться делать.***Проблема была лишь одна – как и где ему столкнуться с Койю, который уже второй день игнорировал его сообщения и звонки? Если в первый вечер это ещё можно было списать на занятость или съёмки, то потом Таканори раздражался и не мог найти себе места. Койю вел себя в этот раз так, как обычно он сам, и у Таканори была возможность почувствовать себя на месте всех тех, кого он отшивал раньше, и как общался с ним самим в самом начале. Это было не просто неприятно, это выводило из себя.Он не знал, намеренно Койю так себя вёл или нет, но у Таканори закончилось терпение. Он решил, что им нужно поговорить, и он ни перед чем не остановится. Можно было связаться с его менеджером и назначить встречу официально, но Таканори справедливо предполагал, что после такого злоупотребления своим положением, Койю разговаривать с ним никогда в жизни не будет. Или, что было ещё хуже, откажется от работы на NIL. Смешивать дела с личной жизнью было невероятной глупостью, но ведь он и предположить не мог, что всё так закрутится. Единственное, что Таканори всё же сделал – он вызнал через менеджера, что в ближайшие дни у его подопечного не должно быть съёмок или кастингов, и что он полностью свободен.Таканори хотел в тот же вечер сорваться и поехать к Койю, чтобы сказать ему всё с глазу на глаз, но в итоге засиделся на работе почти до полуночи. Неожиданные проблемы требовали срочного решения, а бросать своё дело он тоже не мог. Просто не имел права, ведь результат влиял не только на него, но и на всех, кто на него работал. У поставщика партия нужной ткани простаивала на границе, а время уходило. И Таканори долго и методично искал, чем можно было бы заменить. В итоге он оставил Кирин контакты и написал, чтобы она не боялась давить и требовать скорого решения вопроса, а сам уехал отсыпаться.И из-за этого он проспал все будильники и проснулся гораздо позже, чем рассчитывал. Таканори злился на самого себя, пытался подгонять, но в то же время нещадно тормозил. Он не хотел признаваться самому себе в том, что испугался. Одно дело – притворяться, что всё в порядке и смотреть, как Койю подстраивался под его загоны и многое спускал с рук, и совсем другое – признать собственные косяки и попросить за них прощения. Таканори вообще не был уверен, как объяснить своё поведение. Да, он наговорил лишнего, но как извиниться, если он до сих пор сомневался, стоит ли продолжать их попытку встречаться, или же лучше перевести это в нейтральное общение, чтобы не повредило работе.Видимо, всё же стоило. Таканори представил, что тогда Койю начнёт встречаться с кем-то другим, и ощутил укол ревности.Попасть в сам подъезд оказалось не так сложно. Таканори зашёл в тот момент, когда кто-то из соседей открыл дверь. Но дверь в квартиру ему никто не открыл и внутри не было слышно шагов. Видимо, Койю нет дома, и приезжать без предупреждения было глупо и самонадеянно. Разумнее всего – уехать и попробовать удачу в другой раз, но Таканори остался. Он упрямо ходил по небольшому коридору у квартиры, а потом прислонился к стене рядом и достал из сумки блокнот для эскизов. Если уж ему придется тратить время, то хотя бы с пользой.– Да что с тобой не так? Ко, я же серьёзно! – Таканори вздрогнул, услышав с лестницы голос. Акиру он узнал сразу, и внутри засвербело от желания спрятаться и переждать. Но непонятно было, сколько он планирует здесь оставаться.– Всё в порядке. Правда же, – Койю говорил тихо, но в голосе слышались усталость и капля раздражения. Таканори легко представил, как он в этот момент хмурится и поджимает губы. Сам он покосился на часы. Он дожидался у двери уже около часа, и увлекся так, что забыл обо всём.– В порядке? Видел я уже такое ?в порядке?. После этого ты себе всегда находил неприятности на задницу. А ты последние месяцы сам не свой. Что вообще происходит? – они поднялись на нужный этаж, и Койю первым заметил Таканори, замерев на месте и посмотрев на него так, будто увидел перед собой призрака.– Здравствуй, Таканори, – он сказал это нарочито официально, и тут же отвёл взгляд в сторону, словно его не касалось происходящее здесь.– Привет… Койю, Акира, – Таканори перевёл взгляд на друга, который выглядел крайне удивленным, и ничего не ответил, только кивнул. – Койю, мы можем с тобой поговорить?Койю промолчал, а Акира, похоже, обо всём догадался и решил проявить такт.– Ладно, не буду мешать. Когда разберёшься с работой, Ко, набери меня. Така, был рад увидеть, – Акира махнул рукой и пошёл к лестнице. А Таканори ощутил, что ему необходимо прямо сейчас показать, что он не в игры играет. В конце концов, он ведь взрослый человек и не должен бегать от реальности всю жизнь. Ведь так?– Койю, это не по работе, – он сказал это специально достаточно громко, чтобы услышал и Акира, – я хочу поговорить про нас с тобой.– А я хочу? – Койю произнес это очень тихо, с упрямством в голосе, и Таканори стало стыдно. В конце концов, даже несмотря на то, что Койю рассудительный, серьёзный и во многих вещах мог показаться старше своего возраста, ему было всего двадцать три. А Таканори, которому уже больше тридцати, скинул на него всю ответственность за их отношения.– Койю, пожалуйста, – Таканори чувствовал, что это его последний шанс. И он облегченно выдохнул, когда Койю кивнул и подошёл к двери, чтобы открыть её. Таканори только сейчас заметил, что он одет как на пробежку.– Заходи, – Койю прошёл вглубь квартиры, – подожди немного.Он скрылся в душе. Таканори достаточно хорошо ориентировался в его квартире, поэтому сразу ушёл на кухню, решив, что это будет максимально безопасным местом для общения. Таканори как раз успел приготовить кофе, когда в дверях появился Койю. С мокрыми волосами, в домашней одежде и максимально хмурый и подозрительный.– Так о чём ты хотел поговорить? – Койю забрался на стул с ногами, поджав под себя одну и обнимая вторую, согнутую в колене. И посмотрел он так, что Таканори почувствовал себя неловко и некомфортно. Широяма советовал, что сначала необходимо успокоить себя, а уже потом пытаться решать пугающие вопросы. Иначе есть шанс наговорить лишнего из страха. Таканори посмотрел на Койю, а потом, неожиданно для самого себя, закрыл глаза и начал дышать так, как тот показывал, казалось, вечность назад. И только когда сердцебиение пришло в норму, а желудок перестал подавать позывы расстаться с завтраком, Таканори заговорил.– Я поступил по отношению к тебе очень некрасиво, – Койю посмотрел на него со скепсисом, но Таканори это не остановило: – После всего, что ты сделал для меня, я поступил как мудак. И я не имел права так вести себя.– Ты знаешь, где дверь, – Койю поджал губы и отвернулся к стене, но всё же торопливо и сбивчиво продолжил: – Только не нужно жалости, пожалуйста. Я меньше всего хочу слушать о том, что это было мерзко из-за того, что я в тебя влюблён. Така… Проблема же не в этом.– Э-э-э? – Таканори растерянно замолчал. Он не привык, чтобы Койю выражался настолько импульсивно.– Не важно, что я к тебе испытываю. Повторюсь, твоя жалость неуместна. Проблема в том, что ты в себе разобраться не можешь.– Не правда! – это больше походило на детскую обиду. – Если бы я не мог разобраться в себе, то я бы не приехал.– Что ты хочешь этим сказать?– Если бы… – Таканори набрал побольше воздуха, а потом решился посмотреть в глаза, и у него все мысли вылетели.– Если бы?– Если бы я не хотел быть с тобой, я бы не приехал. Койю, пойми, для меня это слишком… неожиданно, непривычно и мне, откровенно говоря, страшно. У меня больше десяти лет никого не было. И у меня никогда не было отношений с мужчинами. Я не знаю, как вести себя, чтобы не ошибиться, не обидеть тебя. Вдруг, если всё зайдет слишком далеко, я пойму, что мне это не нужно? Как я тогда тебе в глаза смотреть буду? И на меня все это давит. И… Ты прав, для меня очень важно мнение семьи. Для меня брат всегда был авторитетом.Таканори говорил долго и быстро, так, что у него перестало хватать воздуха, и в один момент он начал задыхаться, а на глаза от напряжения навернулись слезы. Он попытался сделать паузу, чтобы успокоиться и продолжить свои объяснения, но в этот момент Койю бесшумно подошёл и обнял его, мягко, не стискивая, а осторожно привлекая ближе к себе, оставляя возможность отступить, если Таканори захочет. Но он не хотел. Койю пах свежестью, травным гелем для душа и собой, и от этой смеси запахов кружилась голова.– Така, люди могут расставаться из-за множества вещей. Просто… я бы не хотел, чтобы между нами стояло мнение кого-то ещё. Это ведь мы с тобой пробуем быть вместе, а не кто-то другой. Верно? – Койю улыбнулся, неловко и словно заискивающе.– Что ты предлагаешь?– Когда мы вместе, это касается только нас. Это единственное, о чём я прошу.Таканори очень долго молчал. Он не знал, как можно прийти к такому. Как можно наплевать на то, чем он жил раньше? С другой стороны, если он ни в чём не уверен, то можно хотя бы пообещать. А получится или нет – это дело десятое, и с этой проблемой он будет справляться потом.– И ты дашь мне ещё один шанс? – Таканори тихо усмехнулся и покачал головой. – Ты не поверишь, но я впервые в жизни говорю эту фразу.– Почему не поверю? Судя по твоим рассказам, в университете ты был редкостным говнюком. Не представляю, как с тобой кто-то соглашался встречаться, – Койю улыбнулся, а потом добавил серьёзнее: – Спасибо, что ты отнесся с пониманием. Это единственное, что для меня действительно важно.