1. (1/1)

Будильник на семь, потому что к девяти на любимую работу. Чейз тяжело выныривает из объятий сна и плетется в душ, и в такие дни, как сегодня, он очень благодарен генетике за то, что родился уже красивым: умылся, провел пальцами по волосам, побрился — хорошо, нет — тоже нормально, и готов.Мокрого, с зубной щеткой во рту и мылом в волосах, его из душа вытаскивает телефонный звонок. Это Кэмерон. А она сегодня с ночной смены. А звонок от ночного дежурного в семь утра может значить только одно — новое дело.— Чейз. — Ее голос сухой и в нем даже нет обычной капли сожаления и ?прости, что разбудила? тоже не звучит. В их речи оно давно висит невысказанным.— Да, только не говори мне, что...— Давай быстрее. — Она кладет трубку раньше, чем он успевает что-либо сказать.Роберт кладет телефон, быстро споласкивает волосы и рот, зубная щетка остается валяться прямо в раковине, потому что сушить ее нет времени. Он хватает первую попавшуюся рубашку, благо он вчера нашел в себе силы их выгладить, галстук отправляется в сумку к ноутбуку, вчерашние штаны, кеды. Куртка надевается уже на лестничной клетке. Чейз едет на допустимой по городу скорости, подрезает пару машин на перекрестке и паркуется так, что самому стыдно, но в половину восьмого он уже на месте.Он встречает Кэмерон с кружкой кофе — явно не первой за утро — и картой пациента. У нее синяки под глазами, помятый халат, завязанные в высокий хвост грязные волосы и очки съезжают на бок. Она подталкивает к нему папку с бумагами и уже собирается рассказать, что думает по этому делу, как в кабинет врывается Форман, такой же взмыленный и с тщетными попытками отдышаться.— Боже, — он прикладывает руку к сердцу, наклоняется и пытается восстановить дыхание, — Хауса еще нет?— Скоро будет, а вам, ребята, лучше ознакомиться с записями врачей до его прихода, — но она не успевает и закончить предложение, как деревянная небезызвестная трость открывает дверь. Хаус заходит в кабинет и по-хозяйски бросает ветровку и рюкзак на стол, не заботясь о лежащих там бумагах. Семенящий за ним Уилсон приветливо кивает всем присутствующим и остается у дверей.— Меня уже просветили, вас — очевидно, еще нет, — он подходит к доске, вешает на нее трость и берет фломастер, — итак. Женщина, двадцать восемь лет, первый приступ был месяц назад: потеря речи, лепетала, как младенец. Прогрессирующие ухудшение когнитивных функций. А еще она — двоюродная сестра Уилсона, почти член нашей маленькой семьи, хотя это мы вылечить не сможем.Уилсон игнорирует его ремарку, закрывает жалюзи и включает настенную лампу, вешает на нее снимок и машет рукой.— Этим снимкам неделя, конечно, придется сделать новые, но пока используем те, что есть.Первым подходит Форман. ?Показушник?, — думает Чейз и переводит взгляд на Хауса. Тот закидывается таблеткой викодина и усаживается на место Роба за спинами всех стоящих. Тянется рукой к кружке Кэмерон, а та, заметив, лишь обреченно закатывает глаза.Форман указывает пальцем в крохотное светлое пятно на снимке:— Это очаг повреждения.Хаус с противным звуком выплевывает кофе обратно в кружку и ставит ее на прежнее место.— А большая зеленая штука в центре большой синей штуки — это остров, — его голос как обычно полон сарказма. Роберт опускает голову и прячет улыбку. — Я надеялся на что-нибудь более информативное, Мистер Я-Великий-Невролог. Чейз?Чейз не знает, что сказать — он даже не взглянул на снимок — и паникует. Он набирает в грудь воздуха и собирается произнести что-то вроде ?сделаю повторные снимки? и потом слинять, потому что Хаус сегодня очевидно не в духе, а попадать под горячую руку что-то не хочется. Форман слишком удачно его перебивает.— А может, прежде, чем ставить диагноз, поговорим с пациенткой? — Голос Формана раздражен, это не первый их подобный разговор, и все знают, чем он закончится. Уилсон с тихим ?зайду позже? удаляется, отдавая жизнь и здоровье кузины в руки диагностов, и Чейзу хочется под любым предлогом свалить следом, потому что взгляд Хауса буквально впивается во всех троих. Его лицо наигранно невинное, но если бы глазами можно было убивать, тут бы лежали три кучки пепла. Он пару раз проворачивает между пальцам трость, и это самое угрожающее, что Чейз видел в своей жизни. Вообще-то, он может проклассифицировать вращение Хаусом трости в нескольких видах: раздраженное, задумчивое, гневное и всех их возможные комбинации. Вот это, например, гневно-раздраженное — самое опасное из всех.— А она что, врач?— Нет, но...— Все лгут, — припечатывает Хаус, а Чейз прикрывает глаза, потому что, боже, он сотни раз слышал от него эту фразу, и каждый раз она звучит по-новому. По-крайней мере, у него в голове.Кэмерон поворачивается к Форману и кладет свою руку на его предплечье в успокаивающем жесте. Кэмерон умная девочка и понимает, что если сейчас раздразнить Хауса, тот совсем им продоху не даст.— Ты же знаешь, доктор Хаус не любит общаться с пациентами, — тихо произносит она и уводит Формана за собой.— Разве мы не стали врачами для того, чтобы лечить пациентов? — Он позволяет мягкой хватке утянуть себя подальше от скандала.— Нет, мы стали врачами для того, чтобы лечить болезнь. Лечение же пациентов большинство врачей напрягает.Чейз переводит взгляд на снимки и старается абстрагироваться от этой бессмысленной склоки, суть которой каждый здесь — да и во всей больнице — знает наизусть. Он уже прикидывает, в каких книгах можно посмотреть информацию об этом ?очаге?, когда разговор переходит на более повышенные тона, чем обычно. У Формана вообще удивительный разгон от показушника до подростка в пубертате за пару секунд.— То есть вы хотите лишить медицинскую практику человеческих отношений? — в его голосе слишком много вызова, и Хаус, очевидно, его принимает.— Если с ними не говорить, они не солгут нам, а мы — им, — Хаус переводит взгляд в окно, и под прямыми солнечными лучами его глаза будто тоже начинают светиться. В них уже нет раздражения и гнева, только скептичность и интерес. Роб понимает, что он смотрит не в окно, а на снимки. Наверняка уже что-то понял и теперь будет молчать, пока они сами по результатам анализов не догадаются. — Значение человечности преувеличено. Чейз отходит от снимков и решает, что этот разговор пора прекращать; судя по его опыту, это может длиться минимум еще час.— Думаю, что это вряд ли опухоль.Хаус переводит на него заинтересованный взгляд и поднимает бровь, предлагая продолжать мысль, а остальные двое разворачиваются на своих стульях, будто и вовсе забыли, что он тут стоит.— На первом курсе меда учат ставить очевидный диагноз, а не искать непонятно что, Чейз. — Форман поворачивает голову в сторону Кэмерон, ища у нее поддержки, и та лишь кивает в ответ, соглашаясь с его мнением.— А вы на первом курсе меда? — Чейз не хочет сцепляться, тем более — с ними двумя сразу, но видитбог дернувшийся в одобрении уголок рта Хауса его вынудил. Форман опускает глаза, не находя, что сказать. — Нет.— Так, ладно. — Хаус, видимо, посчитав спор исчерпанным, снова обращает все внимание на снимки. — Во-первых, на КТ ничего нет. Во-вторых, будь у нее что-то очевидное, добрый семейный врач в Тремптоне уже бы поставил диагноз и дело бы до нас не дошло. Поэтому — диффдиагноз: если это не опухоль, спасибо, Чейз, кто подозреваемые? Почему она не могла говорить?Чейз понимает, что в первую очередь вопрос обращен к нему, и заставляет мозги шевелиться быстрее.— Аневризма, инсульт или другой ишемический синдром, — он пожимает плечами, потому что это следующая очевидная мысль.— Сделаешь МРТ с контрастом, — распоряжается Хаус и, дождавшись кивка, переводит свой взгляд на Кэмерон.— Болезнь Крейтцфельдта-Якоба? — она звучит неуверенно, но Чейз понимает, почему она так подумала, ?коровье бешенство? подходит по симптомам, но не по скорости прогрессирования. Хаус мотает головой, отметая ее вариант.— Энцефалопатия Вернике? — Нет, уровень тиамина в крови в норме.— В лаборатории в Тремптоне, — Форман делает ударение на ?Тремптоне? и слегка презрительно кривится в улыбке, — могли налажать с анализами. К тому же, полагаю, раз люди лгут, они могут и ошибаться.Хаус пару секунд выжидательно на него смотрит и принимает этот камень в свой огород, он кивает:— Повторите анализ. И как можно скорее. Выясним, что за бешеное нечто нам досталось.Они быстро устремляются прочь, и вот она, свобода, почти рядом. Роб уже чувствует вкус печенек из автомата, когда Хаус тянет свое излюбленное ?Чееееейз? и кивает в сторону личного кабинета. Кэмерон и Форман даже не оглядываются. Предатели.Хаус садится за свой стол, роется в ящике и достает оттуда маленький именной бейдж Принстон-Плейнсборо.— Освобожу от ночного дежурства, если посидишь за меня пару часов в клинике, — он произносит это голосом мафиози из двадцатых годов, и Чейз глубоко вздыхает. Он всего раз согласился отработать несколько часов приема в клинике, потому что очень хотел на семинар к доктору Орэлло по трансплантологии, а Хаус включил сучку и не отпускал, загрузив его никому не нужной сортировкой старых анализов. Кадди тогда чуть не поймала их и все обошлось чудом. С тех пор Хаус периодически делает попытки торговаться с ним, но... Дежурство? Ого.Чейз сам не замечает, как в оборонительном жесте складывает руки, что просто кричит о его заинтересованности и, конечно, не ускользает от внимательного взгляда.— И с каких пор ставки так выросли? Кажется, последней было ?отправлю Формана гнить в онкологию на неделю?.— Хватит ломаться, как старшеклассница на выпускном, Чейз. Соглашайся и не беси меня, девочка. — Это его чертово ?девочка? действует, как и два года назад, так же эффективно. Роб прикрывает глаза и борется с желанием то ли вмазать Хаусу по лицу, то ли... То ли вмазать по лицу, да. С другой стороны — восемь часов полноценного сна во время работы над делом — звучит слишком заманчиво.Чейз собирается с духом и встречается с глазами напротив.— Два дежурства.Что ж, раз все считают его любимым дрессированным щенком Хауса и от этого уже никуда не деться, то он по крайней мере попытается извлечь из этого пользу.— Два дежурства и принесешь мне сэндвич из буфета.— По рукам, — он хватает со стола бейдж и прячет его в карман, будто прямо сейчас у него за спиной появится Кадди и плакали его шестнадцать часов сна.— Без огурцов.— Я помню, — ворчит Чейз и проверяет наличие бумажника в кармане.Прием начинается в девять, значит у него есть еще двадцать минут на то, чтобы поставить пациентку в очередь на МРТ, сбегать в буфет и не попасться Кадди. Или Кэмерон. Черт.***Хаус стоит у створок и ждет, пока приедет лифт. Сегодня был чудесный день. У него новое интересное дело, лакеи накидали отличных идей на диффдиагнозе и даже успели сделать некоторые анализы, результаты которых лежат сейчас в его сумке — будет чем поразвлечься дома, — дурашка Чейз принес ему сэндвич, и Хаус подумывает над тем, чтобы сделать это его постоянной обязанностью, и даже нога сегодня почти не беспокоила. Но, разумеется, звонкий цокот каблуков должен все испортить. Совершенно очевидно, что этой ведьме тут надо — он уже четыре месяца уклоняется от своей, по мнению Кадди, ?прямой? обязанности. И хотя проблема приема в клиники на некоторое время решена, чтение лекций придуркам из университета Принстона он повесить пока ни на кого не может. Пока. Возможно, еще через пару лет Чейз окончательно признается в своих мазохистских наклонностях и возьмет на себя и эту ношу.Палец начинает скорее жать на кнопку вызова, а Кадди скорее цокать.— Я ждала тебя у себя в кабинете двадцать минут назад, — она раздражена, хотя, по подсчетам Хауса, до ее ПМС еще две недели.— Правда? Странно, потому что я не собирался быть у тебя в кабинете двадцать минут назад.— То есть говорить нам не о чем?— Да нет, как-то даже в голову не приходит ни одной интересной темы.— Я тебе вообще-то зарплату плачу.— Ага, потому что я тут врач, — лифт наконец-то приезжает, и это отличный повод уйти от разговора, хотя бы на сегодня. — Что, трость у меня отнимешь, чтобы я не ушел?Хаус заходит в лифт, перехватывает трость другой рукой, от греха подальше, и жмет на кнопку первого этажа. Разъяренная, но еще не кричащая Кадди, входит следом и значительно понижает тон голоса, потому что в кабинке едут пациенты и работники больницы.— Было бы слишком по-детски, — она становится рядом и ухмыляется, не то чтобы у нее были козыри в рукаве, но проблем доставить она может изрядно, хоть бы даже и своим постоянным жужжанием на ухо. — Но зато я могу тебя уволить, если ты не будешь работать.— Я здесь с девяти до пяти, — Хаус поправляет рюкзак, а внутри постепенно разгорается чувство раздражения, как от разговора с непонятливой мамашей.— Верно, да вот только толку мало.— Трудный год.Она разворачивается к нему всем корпусом и вот теперь тоже выглядит весьма взбешенной.— Ты уклоняешься от консультаций! И от приема в клинике. Часы там конечно копятся не с такой скоростью, но я все еще уверена, что ты заставляешь кого-то из команды их за тебя отрабатывать. Кто это, а? Ставлю на Кэмерон.Промахнулась. Сейчас бы он мог срубить сотню-другую, но тогда придется признаться. Не самая тонкая из ее манипуляций, — думает Хаус.— Я им перезваниваю, иногда набираю не тот номер.— У тебя неотработанных часов — на шесть лет. Умножим на три недели и того — четыре месяца, Хаус. Ты должен мне четыре месяца!— Видишь, как и говорил. Тема не интересная, — он раздраженно вздыхает и выходит из лифта. Кадди следует по пятам и он уже собирает пропустить мимо ушей все, что она скажет, но тут замечает Чейза, выводящего из смотровых какую-то женщину под руку. Он мило улыбается и кажется что-то даже ей отвечает. А еще на нем его бейдж. Хаус становится лицом ко входу к клинике, тем самым заставляя Кадди встать спиной, и делает самое ?слушающее? лицо, на которое способен. — Послушайте, доктор Хаус, я вас не увольняю лишь ради больницы, потому что ваша репутация еще чего-то стоит.— Отлично, значит договорились. Ты меня не уволишь. — Он намеренно повышает голос и Чейз, проводивший свою старушку, наконец обращает на них внимание. Хаус, удерживая зрительный контакт с задохнувшейся от возмущения женщиной, трет пальцами под левой ключицей. И Чейз — умница Чейз, он всегда нравился ему больше других — понимает его: срывает бейдж с халата и быстро прячет в карман штанов. Его огромные испуганные глаза, крутящие четвертую пуговицу пальцы и закушенная губа заставляют Хауса непроизвольно усмехнуться. Щеночек волнуется, топчется в десяти метрах не решаясь уйти. Ему даже становится интересно, подай он сейчас еще один незаметный сигнал, избавил бы Чейз его от этой бесполезной выволочки или нет. Он мог бы придумать что-нибудь вроде срочной консультации по поводу анализов их новой пациентки или даже отправить ему сигнал на пейджер. Кэмерон бы точно такого не сделала, посчитав, что Кадди все правильно делает, выполаскивая ему мозги, а Форман просто позлорадствовал. Чейз бы сделал. Возможно не сейчас, но чуть позже — да. Определенно.— Репутация твоя долго не протянет, если ты не начнешь работать. Консультировать — твоя прямая обязанность, — повторяет свою любимую фразу Кадди.— Я и консультирую. Ты сама навязала мне трех ?квалифицированных врачей?, я думаю, что это вполне можно засчитать.— Ты их выбрал, так что не возмущайся, а доктора Чейза, между прочим, ты взял сам, и не надо меня этим попрекать, — она особенно гневно вздыхает, понимая, что Хаус увел ее от темы. — Консультации — часть твоей работы. Я хочу, что бы ты делал свою работу.— Как однажды сказал великий философ Джаггер, нельзя все время получать то, что хочешь, — ставит он точку и их споре и разворачивается к выходу, замечая, что Чейз прошмыгнул к лифтам. Кадди ничего не кричит ему в спину и даже не оставляет за собой последнего слова, что на самом-то деле немного подозрительно.***Чейз слегка запыхавшись вваливается в кабинет Хауса и со злостью закидывает несчастный бейдж на место, громко хлопая ящиком стола. Выпроводи он эту болтливую миссис Керл минутой позже и был бы уже безработным.Кэмерон и Форман входят в кабинет следом и немного удивленно на него смотрят. Он даже не знает, что им сказать, потому что ?ну знаете, ребят, щенячьи дела? — первое, что приходит на ум, и ему хочется дать себе по лицу.— Все в порядке? — Спрашивает Элисон.— Да. Что с последними анализами?— Отдали ночной смене, будут готовы через пять, максимум шесть, часов, — отвечает Форман и снимает халат. — Вы как хотите, народ, а я предпочту урвать немного сна дома.Кэмерон кивает и тоже переодевается. Чейз успокаивается, пару раз проводит ладонями по лицу и бросает уходящим коллегам ?да-да, тоже пойду?, потому что никому сегодня дежурить не надо. И все же он еще раз проверяет показатели пациентки, заходит к команде реаниматологов и просит в случае чего сразу сбрасывать ему на пейджер и узнает по поводу анализов.Заваривая себе кофе в переговорной он ловит себя на том, что оттягивает момент похода домой. Выключает кофеварку, ставит кружку на полку и с раздражением буквально срывает с себя халат.Роб не помнит, как добирается домой и не раздеваясь падает в кровать, только машинально кладет телефон поближе к подушке и отрубается на несколько счастливых часов.***Утром он не натыкается на Хауса и это очень хорошо, потому что абсолютно не находит в себе злости все ему высказать, хотя должен бы.Они везут пациентку на МРТ и она доверчиво, и уже обычно для всей команды, спрашивает, кто из них доктор Хаус, почему-то в конечном итоге адресуя свой вопрос Чейзу. Форман бурчит себе под нос что-то типа ?ну почти? и пихает локтем идущую рядом Элисон, прося заценить шутку.— Славабогу, нет, — они делают крутой поворот в коридоре и ему приходится слегка поддержать ослабленную девушку, — я доктор Чейз.— Доктор Хаус — глава отделения диагностики, — переводит на себя ее внимание Кэмерон, — он занятой человек, но очень заинтересовался вашим случаем.?Ага, занятой. Как же, — думает Чейз. — Что сейчас по расписанию у доктора Хауса? Кидание мяча в стену или просмотр сериала с коматозником? А, конечно нет. Сейчас доктор Хаус придумывает очередную похабную шуточку про своего коллегу. Он очень занят, мэм?.Пациентка к счастью теряет к ним всякий интерес и до начала самой процедуры не произносит ни слова. Они кладут ее в капсулу и ставят капельницу. По протоколу врачи должны объяснять пациентам каждый шаг, что непременно сталкивает их огромным количеством ?почему? и ?а зачем?, что в свою очередь заставляет Чейза внутренне соглашаться с Хаусом в его нежелании общаться с больными.— Мы введем гадолиний вам в вену, — берет на себя обязанность рассказчика Форман, пока Кэмерон калибрует установку, — он распределится в мозгу и сработает как контраст для магнитно-резонансного томографа.— То есть, что бы там ни было у вас в голове, все сразу подсветится, как новогодняя елка, — подбадривает пациентку Эл.— Может слегка закружиться голова, это нормально при...— Доктор Кэмерон, Доктор Форман, — окликает их медсестра из смотровой комнаты, — простите, но мне придется вас прервать. Появились проблемы.Девушка на установке обеспокоенно переводит взгляд с одного врача на другого и пытается самостоятельно встать. Ее руки трясутся, и Форман придерживает ее, помогая сесть в коляску, уже собираясь спросить у Чейза, какого черта происходит, но застает лишь край его халата, вылетающий за хозяином вслед.Роберт игнорирует лифт и бегом поднимается на этаж. Бежит через коридор по крылу департамента управления, расталкивая людей и тут же извиняясь. Он точно знает, что случилось: Хаус вчера спорил с Кадди, и та выглядела достаточно злой, чтобы сегодня отменить все дорогостоящие анализы. И если сейчас он снова ее разозлит, то не видать им финансирования до конца жизни, Хауса отправят читать лекции и принимать пациентов в клинике, Формана и Кэмерон — в онкологию на поруки Уилсону, а его самого — в ?скорую?, штопать раны пьяницам, промывать желудки детям и откачивать нариков.Чейз застает его уже на подходе в кабинет — и как только ему удалось так быстро сюда добраться — и хватает за рукав.— Хаус, пожалуйста... — Он не успевает сказать, что именно пожалуйста, а сам Хаус наверняка даже его не замечает, так что Чейз влетает в кабинет главврача следом за своим чересчур быстрым и сильным для калеки начальником.Секретарь успевает лишь встать и открыть рот, как Хаус с треском отпихивает тростью дверь и с порога делает то, чего так опасался Чейз. Он начинает орать.— Ты отменила мое разрешение!— Да, а почему ты кричишь? — Кадди преувеличенно спокойно раскладывает бумаги у себя на столе и окидывает Роберта удивленным взглядом.Чейз под ее взглядом резко отпускает рукав пиджака Хауса и чувствует жар на щеках. Какого черта он вообще тут делает? Оказаться между молотом и наковальней было бы безопаснее, чем между двумя беснующимися начальниками, но выходить сейчас — привлечь еще больше внимания, поэтому он отходит на полшага за Хауса и очень-очень пытается стать невидимым. — Ни МРТ, ни визуализации, ни оставшихся лабораторных анализов!— А еще никаких междугородних звонков... — Подливает масла в огонь Кадди.— Хочешь меня уволить, так имей смелость сказать это в лицо!— ... и ксерокопий. И ты все еще кричишь, — она смотрит на него, как на непонятливого ребенка, и совершенно очевидно наслаждается его реакцией.— Я в бешенстве! Ты рискуешь жизнью пациента!— Полагаю, эти два момента не связаны. — Чейз не может не признать, что она хороша в словесных пикировках, возможно так же хороша как и Уилсон, но определенно не ровня Хаусу. Особенно взбешенному Хаусу.— Ты высказала мне неуважение и унизила! Пока я здесь работаю, у тебя нет... — Роб думает, что это хороший момент, чтобы скрыться, он разворачивается и натыкается на слегка обеспокоенный и не слегка заинтересованный взгляд секретарши, который грозится тонной вопросов и потоком сплетен. Что ж, центр урагана вроде как самая безопасная зона, да?— Криком ты хочешь меня напугать? — Она не скрывает торжествующей ухмылки, а Хаус, к святому счастью Чейза, кажется переводит дыхание, успокаиваясь. — Не совсем понимаю, чего мне нужно бояться. Дальнейших криков? Это не страшно. Или, что ты меня ударишь? Вот это страшно, но я уверена, что смогу убежать.Хаус поджимает губы, признавая ее победу в этом раунде. Он оборачивается и выглядит действительно удивленным, когда замечает мнущегося и напуганного парня. Чейз дергает щекой и незаметно пожимает плечами, как бы извиняясь за свое присутствие здесь. Хаус прикрывает глаза и еще раз вздыхает, поворачивается обратно к слишком довольной собой Кадди, которая сейчас ослеплена невероятным сиянием собственной гениальности и не видит дальше кончика носа.— Кстати, нашла того ?философа?, Джаггера. Очень интересно. И он прав — нельзя всегда получать то, что хочешь, но, как оказалось, если попробовать, то иногда можно.Хаус переносит вес тела на здоровую ногу, достает баночку викодина, открывает ее. Потом со злостью закрывает и убирает обратно в карман пиджака. Чейз вспоминает, что последние несколько дней тот значительно снизил дозу обезболивающих, и даже после раздражающего разговора с Форманом вчера, к таблеткам и не потянулся. Зато почти принял одну сейчас. Чейз не знает откуда в его памяти эта информация, но только что, кажется, получил еще одну деталь головоломки.— И так, ты хочешь, чтобы я лечил пациентов, и потому не даешь мне их лечить, — Хаус поднимает брови и выжидающе смотрит на Кадди.— Мне нужно, чтобы ты делал свою работу.Он закатывает глаза, поворачивается и выходу, и открыв дверь, выпихивает из кабинета застывшего Чейза, выходя следом. С той стороны приемной уже столпилась команда плюс Уилсон, наверняка пришедший погреть уши на чужом горе, будто ему своих лысых не хватает. Хаус сканирует всех взглядом и замечает, что они все пялятся на что-то позади него.— Делайте МРТ. Она сдалась, — команда уходит, и Хаус уже хочет схватить Чейза и потребовать объяснений, но тот обходит его по большой дуге и буквально убегает. Он тяжело вздыхает и поворачивается к Уилсону, — придется консультировать по четыре часа в неделю, пока не отработаю всё, что должен. К 2054 году. И я надеюсь, что ты очень любишь свою кузину.— А что с Чейзом? Почему он был там с тобой? — спрашивает Уилсон.— Тотошка волнуется, как бы большая и страшная Бастинда не съела Элли, — Хаус останавливается и наблюдает как Уилсон подходит ближе, почти вплотную.— Ты сломаешь мальчика, Грэг, — едва слышно произносит Уилсон и разворачивается спиной к людям, чтобы никто даже не губам не понял, что он говорит.— Ой, да господижтыбожемой! — Хаус отодвигает его тростью и стремительно выходит в людное фойе, — принесу тебе пальто, чтобы ты не замерз на вершинах своих моральных устоев.Уилсон хмыкает в спину уходящего и разворачивается к кабинету. Он не просто так пришел сюда — главврач хотела видеть и его, но Хаус, а за ним и команда, прибежали раньше. Джим кивает секретарю и открывает двери в кабинет Кадди.— Джим, спасибо, что зашел, — она встает и пожимает протянутую руку, — надеюсь, я не сильно отвлекаю тебя от пациентов.— Здравствуй, Лиза. Все в порядке.Уилсон садится на диван, оправляет полы халата и закидывает ногу на ногу. Они с Кадди, конечно, в хороших отношениях, но та подозрительно вежлива сегодня и даже почти извинилась за внезапный вызов, хотя обычно сразу переходит к делу, экономя и себе и ему уйму времени.Лиза садится напротив и складывает руку в замок — дело плохо. Это допрос что ли?— Как ты понимаешь, у причины нашей сегодняшней встречи есть имя, — она поджимает губы и выразительно на него смотрит, и это взгляд просто кричит: ?выкладывай мне все про Хауса, немедленно!?, а Джим вновь испытывает то неприятное чувства выбора между работой и долгом дружбы.— Видел только что ваше замечательно выступление, да и вся больница шепчется о твоем запрете, — пожимает он плечами и с достоинством выдерживает ее взгляд.— Мне нужно знать, кто из команды отрабатывает за него часы в клинике, — Кадди произносит это на выдохе и подается немного вперед, ей очень нужно прижать Хауса, Уилсон это понимает, но повод, на его взгляд, так себе.— Знаешь, не думаю, что его вообще заботит работа в клинике, — он качает головой, потому что действительно не знает. Если бы Хаус отправил кого-нибудь из своих лакеев отрабатывать часы, то по-любому хвастался бы. Лиза сделала ставку на это, умно. Теперь нужно убедить ее в том, что он не в курсе темных делишек друга, а потом все у того выспросить.— Именно, — вздыхает она. — Наверняка это Кэмерон, добрая душа. Я пыталась выловить ее в коридоре и у палат, но она бегает от меня, как от чумы.?Чейз?, — всплывает в голове логичный ответ, и Уилсон чудом удерживает язык за зубами.— Если что-то такое и было, Лиза, то он мне ничего не говорил.— Помоги мне, Джим. Я просто хочу, чтобы он делал то, что должен, — Кадди чеканит каждое слово, убеждая в своей правоте, — но заставлять кого-то работать за себя — это уже слишком.Последнее слово — это то, что его убеждает.Ты сломаешь мальчика, Грэг.Уилсон кивает, давая понять, что постарается что-нибудь выяснить, потому что это действительно слишком.— Хорошо, я поговорю с ним.— Спасибо, — Кадди улыбается. Она смогла переманить на свою сторону нового союзника. Она почти победила. А Хаусу теперь никуда не деться, потому что если кто и сможет что-либо у него выпытать, так это только Джим. — Не смею больше задерживать, доктор Уилсон.Она встает с дивана и садится за свой стол, уделяя все внимание бумагам. ?Да, пусть у них немного разные цели, но и то, и другое будут только на благо. Как больницы, так и самого Хауса?, — успокаивает Джим себя, выходя из кабинета.***Кэмерон помогает пациентке улечься в капсулу и завершает последние ручные настройки. Та выглядит испуганной и очень уставшей, а когда аппарат приходит в действие, начинает ерзать, пытаясь хоть размять начинающие затекать руки.Все трое усаживаются в смотровой комнате и Форман начинает вбивать данные в компьютер.— Так, Ребекка, — своим тихим ласковым голосом начинает ее успокаивать Кэмерон, — у вас может начаться легкая клаустрофобия, но вам нужно лежать неподвижно.— Хорошо, мы начинаем, — говорит Форман, закончив последние приготовления.Томограф издает характерные звуки и на экране начинают появляться первые результаты. В тишине лаборатории стуки вводят в некоторое подобие транса не только больных, но и самих врачей. Чейз подкатывается на стуле ближе к монитору и ждет первую четкую картинку.— Мне не хорошо, — подает голос пациентка.— Все в порядке, попытайтесь расслабиться.Несколько минут все идет хорошо и на экране начинают проступать детальные очертания, когда из динамиков слышатся какие-то хрипы. Они переглядываются. Кэмерон спохватывается первая.— Ребекка? — Девушка не реагирует и это вроде как ничего страшного, многие засыпают во время МРТ, но странные звуки не дают покоя, — Вытаскиваем ее от туда. Скорее!— Может просто уснула? — Прерывать аппарат во время работы можно только в крайних случаях, там большое облучение и если они будут с паникой вытаскивать каждого заснувшего, то... — проносятся выписки техники безопасности в голове у Чейза, но Форман тоже встает и начинает отключать томограф.— У нее была клаустрофобия, она не спит.— Всего одну минуту, Кэмерон.— Если у нее аллергия на гадолиний, через две минуты она будет мертва.Элисон выбегает первая и резким движением выдвигает щит с пациенткой. Форман пытается растормошить девушку, проверяет пульс.— Она как полотно.— Не дышит. Три миллиграмма эпинефрина. Чейз хватает шприц с начинает медленно вводить раствор в катетер капельницы, пока Кэмерон, сначала пытающаяся восстановить дыхание Ребекки с помощью мешка, хватает трубку.— Не могу ввести трубку, Чейз, помоги.Роберт перехватывает у нее из рук эндотрахеальную трубку и становится над головой задыхающейся девушки — отек слишком сильный, если пытаться дальше, то он просто разорвет ей горло.— Ничего не выйдет, где хирургический набор для интубации?Кэмерон продолжает вводить раствор в капельницу и кивает головой на ящик тумбы у стены. Чейз хватает скальпель и новую трубку, пока Форман обрабатывает место прохождения трахеи на шее.Четкий разрез, не больше двух сантиметров, руки не трясутся. Спокойно. Он делал это сотни раз: с манерой лечения Хауса — сначала почти убьем, а потом вылечим двумя таблетками — пациенты в отделении задыхаются достаточно часто, только успевай глотки резать, да и смены в ?скорой? тоже приносят свои издержки. Теплая, почти горячая кровь, в полумраке лаборатории кажущаяся черной, окутывает пальцы в латексе перчаток.Кэмерон таращится испуганными глазами, но все же готова в любой момент подстраховать, Форман передает разжим. Звук ломающейся трахеи — вроде обычный треск, а руки холодеют; поставить клинок, трубку, извлечь фиксатор, мешок для искусственной подачи воздуха.Дышит.А вот Кэмерон сейчас свалится.Чейз дотрагивается до ее трясущихся рук своими спокойными, привлекая внимание. Надо ее успокоить, потому что если собьется с ритма, то пациентка схлопочет или гипервентиляцию или недостаток, что в данном положении не есть хорошо.— Спокойно, ты молодец.Элисон ловит его взгляд, кивает и переводит дыхание.Позже, в палате — Ребекка уже пришла в себя — она прослушивает ее легкие стетоскопом, потому что лучше выяснить, что дало отек, раньше, чем Хаус настучит им по шапке. Пациентка отрешенно смотрит в окно: то ли начинает сдаваться в борьбе за жизнь, то ли это действие седативных, которыми Форман накачал ее, чтобы нейтрализовать действие адреналина.Чейз стоит дальше всех от кровати, почти у окна так, чтобы держать в поле зрения и саму девушку, и Хауса, что закидывается викодином и ждет их в коридоре.— Вечером мы вытащим вам трубку, а сейчас просто отдохните, — Кэмерон кладет руку ей на плечо и отходит. Ребекка лишь кивает и, наверняка даже если бы могла говорить, то ничего не ответила.Они выходят к Хаусу в коридор и направляются в свою переговорную. Время обеда, но пока он не промоет им мозги за чуть не угробленную пациентку, о еде, да и вообще хоть о паре минут перевести дыхание, можно только мечтать.— Я же говорил — нельзя доверять людям, — говорит он и чуть замедляет шаг, позволяя остальным под себя подстроиться.Чейз старается держаться подальше, хватит с него на сегодня внимания начальства, а вот Кэмерон выбивается вперед и начинает спорить.— Ну да, она знала про аллергию на гадолиний, но ей ужасно хотелось дырку в горле.— Если нельзя достать один снимок, придется взять тысячу слов, — они поворачивают в коридор, что ведет в кабинет. Форман закатывает глаза, очевидно, уловив намек.— Хотите, чтобы я поговорил с пациенткой, собрал анамнез?— Нужно узнать, есть ли какие-нибудь генетические или внешние причины, способные вызвать воспалительный процесс.— А я думал ?все лгут?, — ухмыляется Форман и останавливается у нужной двери, не собираясь входить.— Правда начинается со лжи, — прищуривается Хаус, глядя на него в упор, — подумай об этом.Они все переглядываются. ?Чушь какая-то? — бормочет Форман, а Чейз чувствует себя так, будто знает ответ на загадку, но должен притворяться, что вообще без понятия, о чем речь, поэтому просто пожимает плечами и опускает взгляд.— Пойдем, перекусим? — Спрашивает у них Кэмерон.И Роберт уже готов согласиться, потому что желудок почти присох к позвоночнику, как замечает жест Хауса из-за стеклянно двери.Подойди.— Вы идите, ребят, заскочу в уборную и догоню.Он дожидается, пока коллеги скроются за поворотом, и заходит.— Сядь.— Зачем?— Я сказал сядь! — Рявкает на него Хаус.И Чейз садится.— Когда Кадди или Уилсон начнут спрашивать, я хочу, чтобы ты молчал, — он садится на край стола, и Чейзу приходится задрать голову, чтобы смотреть ему в глаза.— Если я солгу доктору Кадди, она меня уволит, — в горле сохнет, Хаус смотрит на него сверху вниз и боже, это точно была не просьба.— Зато тебя не уволю я, — он перехватывает трость, опускает рукоятку на стол с тихим стуком и ведёт ею очень близко, почти касаясь рукавов халата, с лежащей там рукой Чейза. Останавливается всего в паре миллиметров от груди, понижает голос до рычащего шепота и угрожающе прищуривает глаза. — Ты меня понял?Роберт шумно выпускает из легких воздух и забывает вдохнуть заново, сглатывает вязкую слюну, но это не особо помогает. Он не может, просто действительно не может, отвести взгляд, лишь судорожно моргает и кивает.Хаус кривит губы в ухмылке и смотрит на свою трость, что все еще угрожающе близко, и вновь на Чейза. Потом встает с края стола, на мгновение оказываясь в считаных сантиметрах от лица напротив, и уходит.Роберту наконец удается прикрыть глаза и перевести дыхание. Чертов ублюдок знает, как на него действует. Это плохо. Очень-очень плохо.Он еще пару раз прогоняет воздух через легкие, трет руками лицо и все же заходит в уборную, освежиться. Если Хаус продолжит свои игры, то Роб, рано или поздно, обнаружит себя в этой самой уборной, вколачивающимся членом в собственную руку. А потом, наверняка, рыдающим и глушащим всхлипы отворотом халата.Хуже некуда.***Хуже некуда, поэтому он решает избегать Хауса так долго, как только это возможно. На деле же — ровно час.Они сидят в палате у пациентки и составляют анамнез.— Мама умерла четыре года назад от инфаркта, а отец сломал спину на стройке, — она слабее с каждой минутой разговора, а у них даже нет ни одной идеи, с чего начать лечение.Пейджер Кэмерон прерывает разговор тихой трелью, она извиняется перед пациенткой и кивает остальным, мол, это Хаус, ребят, готовьте жопы, и они выходят из палаты.— Вы не могли постучать? — сразу накидывается она на босса, но тот, кажется, даже не замечает ее. Они знают этот его взгляд: очередная безумная догадка.— Стероиды, — говорит он так, будто это слово объясняет все на свете, а затем, видя непонятливые взгляды команды, поясняет, — дайте ей стероиды. Большую дозу преднизолона. Он поворачивает голову к стеклянной стене, за которой палата их пациентки и пытается сквозь закрытые жалюзи рассмотреть лежащую на кровати под датчиками девушку, которая пытается разглядеть его в ответ.— Вы ищете подтверждение церебральному васкулиту? — Удивляется Форман.— Воспаление сосудов головного мозга — чрезвычайно редкое явление, особенно в ее возрасте, — возражает Кэмерон, на что Хаус закатывает глаза.— Опухоль тоже, а показатели сои были повышены.— Но лишь слегка... — Форман.— ... и это может означать, что угодно, или даже ничего, — продолжает за него фразу Кэмерон. Хаус сейчас очень хочет пошутить о спевшихся голубках, но поджимает губы и отчетливо не понимает смысла этого спора, ведь все равно в конечном итоге они сделают так, как он скажет.— Да, знаю. У меня нет причин предполагать васкулит, кроме той, что это может быть васкулит, — Хаус снова переводит взгляд на пациентку за стеклом. — И если это васкулит, все будет выглядеть в точности, как на томограмме Стрентона, а повышение артериального давления даст неврологическую симптоматику. — Нельзя ставить диагноз без биопсии, — пытается использовать последний аргумент Кэмерон.— Можно. Начнем лечение и если станет лучше, значит я прав.— А если не станет?Хаус смотрит не нее нечитаемым взглядом и задумывается, будто даже не предполагал исхода, где он ошибается.— Тогда мы узнаем что-то еще.Форман несколько раз кивает, признавая, что если ничего не предпринять, они лишь будут поддерживать стабильно плохое состояние пациентки, но никак не вылечат ее. Или ее болезнь, если угодно.— А где ваш третий брат-близнец? — Оборачивается Хаус уже уходя.— Ушел за анализами.— Начинайте сразу, как вернется, и сообщайте о малейших изменениях.Чейз находит их в следующую же минуту, после ухода Хауса, будто поджидал за поворотом, и Форман не может удержаться от вопроса.— Ты что, поцапался с Хаусом?— Нет, с чего ты взял? — Роберт переводит взгляд с него на Элисон и обратно. Та закатывает глаза — мальчишки такие мальчишки — и уходит к дежурной медсестре подтвердить распоряжение лечащего врача. — Он выглядел так, будто у него есть для тебя пара тупых шуток, и был очень разочарован, не увидев тебя с нами.Чейз качает головой и заходит в палату, оставляя Формана без ответа и вообще какой-либо ожидаемой им реакции на свою издевку.Сестра заправляет раствор в капельницу и подключает ее к системе трубок и катетеров на теле Ребекки.— Почему именно стероиды? — Спрашивает та с надеждой, что ей скажут причину ее состояния.Роб убирает в нагрудный карман халата фонарик, с помощью которого проверял реакцию зрачков на свет, и отходит, чтобы не мешать сестре.— Это часть вашего лечения, — он страется натянуть на лицо маску спокойствия и переводит тему. — У вас не много посетителей. Мужа или парня нет?— Три свидания, — с улыбкой отвечает девушка, — я бы тоже с ним не осталась, если бы его весь день рвало.Чейз пропускает медсестру и вновь склоняется, проверяя прочность повязки на горле.— Ну а с работы? Там, наверное, есть друзья?— Практически всем, кто мне там нравится, пять лет от роду, — он одаривает ее легкой понимающей улыбкой ?мне мои коллеги тоже не очень нравятся? и уменьшает скорость подачи лекарства на капельнице. — Сестра сказала, вы отменили мою лучевую терапию.— Попробуем альтернативное средство, — кивает ей Чейз. — Так откуда ваша семья?Ребекка выхватывает у него из рук регулятор подачи и кладет его рядом, с подозрительностью глядя то на него, то на доктора Кэмерон, стоящую чуть дальше.— Стероиды не альтернатива облучению, — даже не спрашивает, утверждает она.— Тесты не однозначны... — Начинает Роб, не желая давать больной надежду на отсутствие онкологии, потому что рак — та еще дрянь, он знает, но надежда — еще хуже.— Мы лечим вас от васкулита, — выпаливает Кэмерон, напрочь снося все попытки быть осторожными. — Это воспаление кровеносных сосудов в мозге.Элисон бросает на него осторожный взгляд, как бы извиняясь, но в этом, конечно же, нет смысла. Ребекка слегка, с видимым усилием, приподнимается на подушках и продолжает свой допрос.— То есть это не опухоль, — она вопросительно глядит на дернувшегося удержать ее от подъема Чейза, будто только если он подтвердит или хотя бы утвердительно кивнет, она ляжет, — у меня нет опухоли?Кэмерон вновь переключает ее внимание на себя и улыбается подбадривающей улыбкой.Когда они оба выходят из палаты, Чейз не может сдержаться: он хватает Элисон за предплечье и разворачивает ее к себе лицом.— Какого черта ты солгала ей? Отсутствие опухоли — всего лишь гипотеза. — Если Хаус прав, вреда не будет, — Кэмерон вновь разворачивается и продолжает идти, выглядя при этом достаточно самодовольной, — а если нет — мы дали умирающей пару дней надежды.— Ложной надежды.Чейз думает, что будь он на месте одинокой умирающей девушки, то точно не хотел бы провести остаток своей жизни во лжи.— Будь у нас какая-нибудь еще, я бы дала ей и эту. — Ставит точку в их споре Кэмерон и оставляет возмущенного Чейза стоять одного посреди коридора.Он собирается вернуться на пост дежурной сестры и попросить через пару минут увеличить дозу, как на пейджер приходит уведомление от Формана, и приходится резко сменить курс. Чейз находит его в компании Хауса, но почему-то без Кэмерон, в буфете, рассказывающего о походе на место работы пациентки.— Ни плесени, ни грибка, но зато у них попугай, а попугаи — основной источник пситтакоза, — Форман кивает пришедшему и переводит вопросительный взгляд на Хауса.Тот наконец отрывается от мексиканского сериала по телеку, мельком глядит на Чейза, а потом снова на Формана.— Попугай не при чем.— Пситтакоз вызывает проблемы с нервами, — подтверждает Роб, принимая теорию Эрика, — и неврологические осложнения.— Сколько детей в классе? — Спрашивает Хаус Формана, вновь уделяя все внимание телевизору.— Двадцать.— Сколько болеют дома?— Ни одного, но...— Ни одного, — он смотрит на Чейза, как на последнего идиота, — и ты полагаешь, что пятилетки обращаются с птицей аккуратнее, чем учитель?Крыть нечем и Роберт лишь поджимает губы, признавая поражение.— Дома у нее был? — Продолжает Хаус допытываться Формана.— Нет, она живет в Тремптоне. Завтра утром схожу попрошу ключи.— А разве полиция просит разрешение, чтобы подъехать и осмотреть место преступления?— Но это не место преступления... — Форман жует свой сэндвич и буквально давится от следующей реплики Хауса.— Насколько я знаю, она у себя в подвале гонит наркоту.— Она воспитатель детского сада, — Чейз подает Форману салфетку, кривясь от вида пошедшего у того носом кофе.— И будь я ее воспитанником, я бы полностью ей доверял, — продолжает гнуть свой бред Хаус. — Хорошо, приведу вам пример, — он оборачивается и взглядом указывает на женщину, что стоит на раздаче, которая потирает нос рукой в перчатке, — вот та женщина, которая только сделала сэндвич с яйцом и салатом, у нее остекленелый взгляд. Не заметили? А политика больницы такова: заболел — сиди дома. Однако при заработке восемь баксов в час, тебе нужны эти восемь баксов в час, верно? На табличке туалета написано, что после того, как сделал делишки, обязан помыть руки, но, по-моему, тот, кто вытирает сопли о рукав, не слишком заботится о санитарии. Так что вы думаете? Должен ли я ей доверять? Нет. Поэтому я сегодня обедаю домашними сэндвичами Чейза.— Эй! — Роберт отбирает у него контейнер с синей крышкой и своим именем на ней, замечая, что Хаус успел съесть только один, — если хотите домашние сэндвичи, просто сделайте их себе дома и принесите сюда, не объедайте подчиненных.— Зачем, если я могу взять твои? — Он сверлит Чейза своим что-ты-мне-сделаешь-взглядом, а потом снова обращается к Форману. — Проверишь ее дом на заражение, мусор и лекарства.— Я же не могу вломиться в чужой дом.— А разве не так ты попал в дом Фелкеров?Форман мгновенно меняется в лице, потому что Хаус бьет по больному. Чейз знает, о чем он говорит, видел дела на Кэмерон и Формана из стопки тех, что пару лет назад принесла Кадди, велев Хаусу выбрать новых сотрудников.— Откуда вы?...— Да, знаю, судебные записи секретны, тебе было шестнадцать, ошибка молодости и все такое, но у твоего бывшего учителя по физре длинный язык. Пошли ему открытку с благодарностями.— И за что же мне его благодарить?Хаус оглядывается, не привлекают ли они лишнего внимания, мажет взглядом по Чейзу и берет из его контейнера еще один сэндвич — неисправим.— Мне был нужен парень с навыками уличной жизни. Ясно? — Он откусывает сразу половину, хрустит салатом, — если сможешь соврать, значит, сможешь и распознать правду.— Нужно в суд на вас подать.— Полагаю, нельзя подать в суд за ошибочный наем на работу.— Но можно подать, если вы меня уволите за то, что я не влезу в чужой дом.Чейз чувствует себя тут лишним, но уйти не может, потому что Хаус его не отпускал, и честное слово, он держит его здесь, будто зрителя унижения, предостерегая и демонстрируя свою власть.Форман закидывает в рот последний кусочек хлеба и ни слова не говоря уходит. Хаус поворачивается к притихшему Роберту.— Итак, очевидно, что страдания других тебя не прельщают. То есть нравится, когда внимание направлено исключительно на тебя, Чейз?Роб чувствует, как щеки краснеют, а глубоко в душе поднимается раздражение.— Хватит ваших экспериментов, — тихо и немного устало отвечает он, — я и так делаю все, что вы захотите. Чего вам еще надо?— Даже не знаю, смотря, что ты можешь предложить, — Хаус подпирает голову ладонью и смотрит на Чейза.— Почему вы решили дать Адлер стероиды? — Потому что она моя пациентка? А врачи дают пациентам лекарства. — Хаус тянется за еще одним сэндвичем и Чейз сдается, подвигает ему контейнер обратно. Просто потом возьмет суп и плевать он хотел на грязнулю-разносчицу-болезней. Заболеет, так может хоть от Хауса отвяжется на несколько дней.— Нельзя же выписывать лекарства на основе предположений. По крайней мере со времен Таскиги и Мергеля, — Чейз вытаскивает кусочек помидора между чужих пальцев и отправляет его в рот.— Сравнил меня с нацистами? — Притворно возмущается Хаус. — Неплохо.— Это очень опасно.— Опасно доверять людям, а у меня есть логичная теория.— Не поделитесь? — Хаус усмехается и запивает последний сэндвич колой. Конечно не поделится. Если бы все было так просто. — В любом случае, у вас нет доказательств.— Их и быть не может, Чейз. Пять разных врачей поставят пять разных диагнозов на основе одних и тех же доказательств болезни.— Ага, которых у вас вообще нет, — в очередной раз тыкает он Хауса в прорехи лечения. — Никто ничего не знает, Хаус. Так откуда вы всегда знаете, что правы?— Я этого не знаю, но, согласись, сложно работать считая, что ты не прав, — он снимает трость со спинки стула и, тяжело на нее опираясь, встает. Роберт тоже поднимается, забирая с собой пустую тару. — А почему ты так боишься ошибиться?Чейз удивленно на него смотрит, поражаясь тупости вопроса.— Потому что я врач, а когда мы ошибаемся, люди умирают, — он прям видит как Кэмерон утирает слезы, гордая его ответом. — Ну, или потому, что вы в любой момент можете меня уволить.Хаус тихо усмехается и вновь раздувает свое эго, сменяя гнев на милость.— Ой, да ладно тебе.Чейз оставляет его ждать лифта, а сам уходит вниз по лестнице в подвальные лаборатории проверить работу над анализами.***Кадди и Уилсон, как Хаус и предупреждал, ловят его для допроса в течении следующих двух часов.Большого Босса он встречает в палате Ребекки, когда заходит проверить жизненные показатели. Пациентка за обе щеки уплетает больничную еду, не сразу замечая своих посетителей.— Вы доктор Хаус? — спрашивает она у Кадди вместо приветствия, — думала, это мужчина.Чейз едва сдерживается, чтобы не прыснуть со смеху. Главврач замечает его присутствие, приветливо кивает и, получив тихое ?добрый вечер? в ответ, вновь обращается к пациентке.— Я доктор Лиза Кадди, главврач этой больницы. Как вы себя чувствуете, мисс Адлер?Ребекка тоже мельком глядит на Роберта и утирает рот салфеткой. Она выглядит разочарованной, хотя, думает Чейз, это не сравнится с разочарованием от общения с Хаусом.— Намного лучше, — а потом произносит то, чего никто не ожидает, — поблагодарите его за меня.Кадди натягивает дежурную улыбку и кивает ей.— Конечно, ешьте, не торопитесь, — говорит она и разворачивается к выходу, оставляя медкарту в отсеке в ногах пациентки. — Доктор Чейз, можно вас на секунду?Роберт ободряюще кивает девушке и выходит вслед, стараясь не паниковать.— Что-то не так, доктор Кадди?— Я знаю, что кто-то из вас троих отрабатывал часы за Хауса в клинике. Кто?Вот если за что и уважать Лизу Кадди, так это за прямоту и умение задавать вопросы. Чейз натягивает самое невинное лицо — всегда срабатывает — и тут же быстро сменяет его на удивление, а потом и на озадаченность. Быстра смена эмоций — мыслительный процесс, а значит — говорит правду. Этому он научился у Хауса.Научиться лгать у Хауса, чтобы потом лгать для Хауса.Ироничненько. — Не слышал об этом, — Чейз упирает руки в бока, стараясь не переигрывать, и понижает голос до доверительного шепота, — если и так, то, скорее всего, это Кэмерон.Кадди несколько секунд с прищуром на него глядит, а потом коротко кивает, разворачивается и, громко стуча каблуками, удаляется к себе. Чейз переводит дыхание — пронесло.Доктор Уилсон же находит его возле автомата со снеками и начинает разговор максимально издалека. Роберт старается не ухмыляться и не показывать того, что он в курсе причины такого повышенного внимания, и глубоко в душе признает тот факт, что Хаус читает всех, как открытые книги.— Доктор Чейз, как дела в Датском королевстве? Все спокойно? — Уилсону для полной картины остается только насвистывать незатейливый мотивчик и шаркать ножкой. Вот уж кто точно не умеет лгать.— Если вы хотите узнать о том, кто дежурит за Хауса, то доктор Кадди со мной уже говорила. Уилсон имеет совесть выглядеть слегка виноватым, но все же продолжает спрашивать.— Я не побегу ей докладывать, но мне нужно знать, если это был ты, — он поднимает брови и становится так, чтобы Чейзу некуда было уйти, пожелай он сбежать.— Не знаю, доктор Уилсон, я бы не стал делать за него его работу, мне хватает и смен в ?скорой?, — Роб легкомысленно пожимает плечами, — может быть Форман? У него в последнее время не было ночных дежурств.На самом деле были. Даже больше, чем у них с Кэмерон, потому что тот, вроде как, последние пару недель корпит над новой статьей, и говорит, что в рабочей обстановке легче сосредоточиться.— А что Кэмерон?— Может и она, — не настаивает Роб, — только не говорите Кадди или Хаусу, что я кого-то подозреваю. Знаю, это не очень этично, просто... Я думаю, что это не мое дело, и не хочу вмешиваться в разборки начальства.Уилсон хлопает по плечу отеческим жестом и понимающе улыбается, поддерживая стратегию нейтралитета.— Конечно, Роберт, хорошего вечера.Чейз кривится ему в след и идет искать Хауса.***Они с пациенткой наедине и Роберт вслушивается в легкий свист ее легких стетоскопом. — А когда я увижу доктора Хауса? — Ребекка наивно счастлива, потому что последние несколько часов ей значительно лучше: она уже сама может дышать и даже с помощью медсестры сделала пару шагов, к ней вернулся аппетит.— Ну, может, столкнетесь как-нибудь в кино или еще где, — отшучивается Чейз.— Он хороший человек?— Он хороший врач, — он вешает стетоскоп себе на шею и обходит кровать, чтобы на панели аппарата уменьшить скорость подачи обезболивающего.— А разве одно без другого возможно? Разве можно не заботиться о людях? — Она сейчас отчего-то напоминает Чейзу ангела. Маленькая и хрупкая, с бледной кожей и трубками по всему телу, она сидит на огромной для нее постели и мягко улыбается. О, а еще она полагает, что Хаус хороший человек.— Забота хороший мотиватор, Ребекка, но он нашел себе другой, — Чейз укладывает ее на подушки и проверяет чувствительность конечностей, надавливая карандашом на пальцы. — Чувствуете? А так?Та лишь улыбается ему и кивает, мол, да, чувствую, все еще живая.— А вы хорошо его знаете. Он ваш друг? — Она немного наклоняет голову, заглядывая своему врачу в лицо, и замечает, как тот слегка кривит губы в улыбке.— Не совсем.Ребекка вновь садится на постели и берет еще ослабленными руками стакан воды, не отводя взгляда от делающего пометки в карте Чейза.— Любовник?Роберт очень горд собой, что не роняет карандаш и планшетку с бумагами на пол. Он встречает пытливый взгляд ее серых глаз и прочищает горло покашливанием.— Нет, разумеется нет. Доктор Хаус мой начальник.— Он заботится о вас?У Чейза в голове проносятся все те тысячи случаев, когда Хаус относился к нему как к мусору, и это приводит его в себя от предыдущего вопроса.— Думаю, да.— Вы не знаете?— Ну, как любит повторять доктор Хаус, все лгут.Девушка отставляет пустой стакан на тумбочку и с тихим шлепком откидывается на подушки, поправляя на себе трубки капельницы.— Главное — не слова, а дела.Чейз на секунду замирает с занесенным над листом бумаги карандашом и забывает, что хотел написать. Если подумать, то Хаус всегда старался объяснить им свои действия, пусть и только ему одному понятными намеками, давал команде задания, наталкивающие на ответ, позволял самостоятельно разбираться в анализах, не контролируя каждый их шаг, и даже читал каждую вышедшую статью, оставляя в журнале острым прямым почерком язвительные комментарии прямо поверх напечатанного текста.— Да, он обо мне заботится.Он переводит взгляд на странно глядящую, будто сквозь, девушку и захлопывает медкарту, направляясь к выходу из палаты.— Я не вижу, — она приподнимается на кровати и глядит в потолок на люминисцентную лампу, и Чейзу вначале кажется, что это все еще продолжение их разговора, когда Ребекка в панике отрывается от приподнятой спинки больничной кровати и дрожащим голосом продолжает повторять одну и ту же фразу, — ничего не вижу, вообще.Роберт буквально подлетает к ней, успевая поймать до начала серии конвульсий. Девушку выгибает дугой, рот приоткрыт в попытке захватить больше воздуха, а глаза закатываются. Приборы начинают издавать звуки, стараясь привлечь к себе внимание, а показатели на мониторах быстро расти.— Нужна помощь! — Кричит он в приоткрытую дверь и приводит кровать в горизонтальное положение, пытаясь сообразить, что из лекарств рядом может помочь. — Сестра!Тело Ребекки в последний раз выгибает и кардиограф меняет отрывистый писк на сплошной продолжительный, выводя на монитор такую же сплошную линию — остановка.Дальше Чейз помнит только звук своего голоса, который отдает команды дежурным медсестрам и команде реанимации, слегка дрожащие руки на рукоятках электродов дефибриллятора и собственное стучащее где-то под горлом сердце.Утром он выжат как лимон и даже Хаус, видя его состояние, отправляет Кэмерон и Формана к пациентке, а самого Чейза оставляет на диванах в холле. Роб кратко вводит в курс всего произошедшего ночью и говорит, что минут за двадцать до их прихода убрал подачу снотворного, так что мисс Адлер вот-вот должна проснуться.Через пару часов беспокойного сна его будит доктор Уилсон и забирает с собой на диффдиагноз.— Не смогла расставить картинки по порядку, — докладывает Форман о результатах примитивных неврологических тестов.— Может, это следствие гипоксии во время приступа? — Предполагает Чейз, хотя уставший мозг мало способен на нормальное функционирование, и все, что сейчас у него вертится в голове — это крохотный порез от бритвы на шее раскинувшегося на стуле Хауса.Голос Формана возвращает его уплывающее сознание в реальность.— Нет, через пару минут я повторил тест, и она справилась. Нарушение когнитивных функций приходящее, так же как и функции устной речи.— И что теперь? — Спрашивает Кэмерон, обращаясь ко всем сразу, но в конечном счете останавливая взгляд на Хаусе.— В свете последних симптомов болезнь прогрессирует дальше по стволу, — игнорирует ее вопрос Форман, — скоро она перестанет ходить и полностью ослепнет, а затем прекратит работу дыхательный центр.— Сколько у нас времени? — Хаус садится ровно, пряча под воротником рубашки ранку, и Чейз наконец может окончательно вникнуть в суть разговора. Пациентка, конечно.— Если это все же опухоль, то несколько месяцев, если инфекция — от силы пара недель, а если васкулит — все закончится еще быстрее, может, за неделю.Хаус опирается на трость, берет с собой пустую кружку и встает, выходя из кабинета в переговорную, а там — подходит к кофемашине и выглядывает в окно.— Прекратим все лечение.Форман пропускает его слова мимо ушей, подскакивает и идет следом.— Все-таки я считаю, что это опухоль. Надо вернуться к облучению.— Она не отвечала на облучение, — находит в себе силы вмешаться в дискуссию Чейз.— Ну, возможно, мы не заметили эффект, пока не начали стероиды?— Нет, это не опухоль, — Хаус наливает в кружку кофе и разбалтывает там сахар, задумчиво прикусывая губу. Мозг Чейза снова уплывает, но на этот раз рассуждать над тем, почему у мужчины напротив так аккуратно выбрит подбородок, а на шее — царапина. Проспал и торопился? Или нога стрельнула болью и рука с бритвой дернулась? Или... — Стероиды что-то сделали, но я пока не знаю, что.Он пару раз щелкает перед носом у Чейза своими длинными жилистыми пальцами и, тяжело вздохнув, вручает тому свою кружку, принимаясь за приготовление новой порции под удивленным взглядом Кэмерон.— То есть, ничего не будем делать и просто смотреть, как она умирает, — кажется Форман единственный тут, кто заинтересован в немедленном конструктивном обсуждении сложившейся ситуации.— Да, — отзеркаливает Хаус его пожатие плечами, — будем смотреть, как она умирает, а точнее, смотреть, как быстро это происходит.Чейз ведет затекшими плечами, слыша тихий хруст суставов, в два глотка допивает обжигающе горячий кофе, и, кажется, начинает улавливать смысл до абсурдности опасной идеи.— То есть, определим скорость умирания — поймем, какой это диагноз?Хаус одобряюще на него смотрит и поднимает своей кружкой тост в его сторону.— Но к тому времени лечить может быть уже поздно, — встревает Кэмерон и становится аккурат между ними так, чтобы ни один из них друг друга не видел.— Должно быть какое-то другое решение, — кивает её словам Форман, — лучшее, чем просто ждать.— Ну, у меня такого нет, — Хаус закатывает глаза и переступает с ноги на ногу. — А у тебя?Они втроем переглядываются и побежденный Форман опускает глаза — решения нет. На выходе из кабинета он бурчит тихое ?ублюдок? и о чем-то говорит Кэмерон. Чейз их уже не слышит: он прикрывает дверь и обращает внимание на Хауса. Тот садится за стол в своем кабинете и настраивает портативный телевизор, собираясь посвятить следующий час жизни новой серии ?Клиники Сердец?. Чейз садится на стул рядом, подкатывается ближе, толкаясь ногами, и откашливается, привлекая к себе внимание.— Поговорите с ней.— С кем? — Не отвлекается Хаус от щелкания тумблером.— С пациенткой.— Нет. Роберт подкатывается еще ближе и уже почти касается коленями бедер мужчины напротив.— Это меньше пары минут. Вдруг вы узнаете что-то такое, что мы пропустили. — Продолжает настаивать Чейз. — Вы же... Ну..Он на секунду заминается, стараясь подобрать правильно слово, и Хаусу хватает этого, чтобы мгновенно сосредоточить взгляд синих пронзительных глаз на Чейзе.— Что я, Златовласка? — Он ухмыляется и смотрит, слегка прищурив глаза. — Гений? Это ты хотел сказать, верно?Верно, — мысленно соглашается Роберт, но лишь переводит дыхание, призывая весь свой самоконтроль.— Я имел ввиду, что вам она может рассказать больше. Вы — ее лечащий врач.— Это пустая трата времени. Все, что нужно, о ней, я уже знаю, — возвраящается к переключению каналов Хаус.Чейз понимает, что использовал все свои аргументы, и наполовину спящий мозг дает команду ?идти ва-банк?.— Пожалуйста.— Ой, да божьяматерь! — Хаус хватает свою трость, телевизор и буквально вылетает из переговорной, и если бы их дверь могла хлопать, она бы хлопнула так, что услышала бы вся больница.Роберт победно ухмыляется. Да, пусть сейчас Хаус пойдет бить баклуши в палату коматозника, но мысль о разговоре с пациенткой уже надежно поселилась на закорках его без сомнений гениального мозга.Спустя несколько часов беспокойного сна все на том же диване в укромном уголке фойе за стойкой дежурной медсестры, Форман и Кэмерон, вернувшиеся из Тремптона, нагло спихивают его ноги с нагретого места и, кажется, находятся среди увлекательнейшего спора о тонкостях душевной организации их босса.— Хаус не считает нужным притворяться, — Кэмерон задумчиво протирает очки уголком халата и убирает их в карман, — считает, что жизнь слишком коротка и болезненна, а потому — говорит все, что думает.— ?Говорю то, что думаю? и ?сволочь? это синонимы, — подмечает Форман.— Если ты хотел, чтобы тебя ценили только за медицинскую доблесть, не стоило вламываться в чужой дом, — Кэмерон разводит руками, как бы говоря ?сам виноват?. — Мне было шестнадцать.— А мне до семнадцати удалось прожить без приводов.— Ну, дорогуша, ты не жила в моем районе.— Да, а ты наверняка воровал хлеб, чтобы прокормить голодающую семью?Чейз не понимает, как перемывание косточек Хаусу перешло в кому-хуже-жилось-разговор.— Знаешь, после столетий рабства, десятилетий войны за гражданские права, и, что более важно, живя, как монах — ведь я ни разу не получил меньше четверки — разве не унизительно, что меня берут на одно из лучших рабочих мест в стране за то, что я преступник?— Ты же Хопкинс закончил, да? — Спрашивает Кэмерон.— Ага.— Значит, ты учился в лучшем вузе, чем я. — Она удивленно смотрит на Формана, определенно начиная познавать что-то новое в своей жизни. — И оценки у тебя лучше моих.— Тогда за что он тебя нанял, — смеется Эрик, — пырнула парня в пьяной драке?Кэмерон выглядит так, будто родители ей только что сказали, что она приемная. Она, а затем и Форман, переводят на него два одинаково вопросительных взгляда.— Откуда мне знать? — Чейзу действительно интересно, с каких пор он стал местным экспертом в поведении Хауса.— А за что он нанял тебя? — почти одновременно спрашивают они.— Какая разница? — Роберт не хочет говорить, потому что сам не знает точного ответа. В свое время, когда он задавал Хаусу такие вопросы, тот каждый раз отвечает что-то новое.Кэмерон хватает его за руку и возвращает на место рядом с собой.— Нет, скажи. Ты же знаешь.— Если тебе так интересно, то иди и спрашивай Хауса. — Он вырывает у нее рукав халата и смотрит на пиликающий пейджер, — у тебя как раз сейчас будет отличная возможность.Пока они вновь идут к переговорной, Чейз проматывает в голове все ответы Хауса на вопрос ?почему вы меня наняли?. Кадди он в самом начале сказал, что просто ткнул в первую попавшуюся заявку, чтобы она от него отвязалась, однако Роб точно знает, что тогда вакансии в команду диагностики были еще закрыты. Посылая свое резюме с другого конца планеты, он даже не был уверен, что оно вообще дойдет. При Уилсоне Хаус отшутился словами о давнем желании завести золотистого ретривера, и Чейз всегда предпочитал считать это очередной ремаркой его внешности, чем возможной причиной. Ну, а самому Роберту он пару раз намекал на то, что тот должен быть благодарен за место работы звонку своего отца, и один раз сказал, что ему понравился его профиль в Фэйсбуке. Вот только Хаус уж точно не тот человек, который возьмет на работу человека с блатом, а Фэйсбука еще не существовало.По дороге к ним присоединяется взволнованный доктор Уилсон, видимо так же вызванный на диффдиагноз, и Чейзу становится интересно, говорил ли уже он, или Кадди, с остальными членами команды по поводу их босса, игнорирующего часы приема в клинике.— Это не опухоль, — заявляет им Хаус прямо с порога, — ей слишком быстро становится хуже. Уже не может вставать.— А что в доме? — Спрашивает у Формана доктор Уилсон. — Ни токсинов, ни лекарств?— Ничего, — отвечает за него Кэмерон и обреченно качает головой.— А семейный анамнез по неврологии? — Уилсон переводит взгляд с одного на другого, а у Чейза стойкое ощущение того, что что-то тут не так. И судя по прищуренным глазам Хауса, тот испытывает то же самое. Роберт ловит взгляд и незаметно кивает в сторону остальных.Дело не чисто.Хаус складывает руки на груди и проводит указательным пальцем по губам.Молчи. Сейчас разберемся.— Ты сказал, что не нашел ничего, что могло бы объяснить симптомы, а что нашел, что их не объясняет?Форман поднимает бровь и смотрит на Хауса как на последнего кретина.— Эм... Ничего?— Форман, ты идиот? Просто так скатался в Тремптон и обратно, отлынивая от работы, и ничего не нашел? — Хаус смотрит на него своим фирменным унижающим взглядом, а потом поворачивается к Кэмерон. — А ты? Давай, вспоминай все по порядку. Зашли в дом, что дальше?Элисон смотрит на Формана и начинает рассказывать шаг за шагом их путь.— Зашли, осмотрели аптечку — там стандартный набор, ничего подходящего: пара анальгетиков, мазь от ушибов, лейкопластыри, бинты. Потом посмотрели бытовую химию — там все гипоаллергенное, лежанку для собаки, но там даже блох нет, почти пустой холодильник, распороли ковер...— Стоп-стоп-стоп, — тормозит ее Хаус, — конкретнее, что было в холодильнике.— Да ничего такого, — отвечает Форман, — молоко, ветчина, хлеб, пара яиц — всему несколько недель. Никаких экзотических блюд или фруктов.Чейз мельком смотрит на Хауса и тот, поймав этот взгляд, коротко кивает в ответ.Вот оно.Хаус останавливает Формана и Кэмерон взмахом руки и поворачивается к Уилсону.— Подсунул мне пациентку обманным путем. Адлер тебе не кузина, не так ли?Доктор Уилсон возмущенно уставляется в ответ.— Что? С чего ты... Иди и спроси ее сам. Может, уже вернемся к диагнозу?— Она не еврейка, — припечатывает Хаус.— Рейчел Адлер не еврейка? — Джим делает ударение на типично еврейской фамилии пациентки.— Ветчина, Уилсон! — Хаус продолжает неистовствовать, пока команда только и успевает переводить взгляд от одного к другому.— Между прочим, доктор Хаус, — язвит Уилсон в ответ, — у евреев бывают родственники не евреи. И большинство из нас не соблюдают кошер. Понятно, что людей ты не очень любишь, но, пожалуйста, давай не будем приплетать сюда национализм.— Ее зовут Ребекка. Не Рейчел. — Подает голос Чейз из своего угла, а Хаус победно ухмыляется Уилсону.Попался.— Ну, да... Я знаю, что ее зовут Ребекка, а я зову ее Рейчел. Это наша фишка кузенов. — Доктор Уилсон опускает взгляд, потому что знает, что его лжи конец.Хаус задумчиво барабанит пальцами по ноге, а потом безапелляционно заявляет:— Ты идиот.— Послушай, я не...— Да не ты, — отмахивается от начавшего было извиняться Уилсона Хаус, — Форман.— Что? Почему? — Эрик удивленно смотрит на босса, а потом на остальных, и тихо спрашивает, нагибаясь к Чейзу и Кэмерон. — Почему я идиот?— Потому что ветчина — это свинина... — Так же тихо поясняет ему Роб.— ... а свинина — это нейроцистицеркоз. — Заканчивает за него Хаус.— Ленточный червь, — разъясняет Чейз на недоуменное лицо Кэмерон.— У нее червь в мозгу? — В отвращении кривится та.— Подходит, — Чейз пожимает плечами и переводит взгляд на Хауса, тот выглядит довольным, а Роб почему-то представляет позади себя машущий в разные стороны счастливый пушистый собачий хвост. — Мог жить там годами, и не догадались бы.— Но миллионы людей каждый день едят свинину. Ленточный червь — довольно смелый вывод.— Хорошее замечание, Кэмерон. Давай спросим мнение невролога, — Хаус поворачивается к Форману. — Что бывает, если дать стероиды человеку с ленточным червем?— Будет чуть лучше, а затем — резкое ухудшение, — кивает Эрик.Хаус торжествующе смотрит на Уилсона, тот поджимает губы и виновато отвечает:— Как раз, как Ребекке Адлер.Он раздраженно выпускает воздух из легких, принимая невысказанное извинение, и качает головой.— Чейз.Роберт мгновенно понимает, чего от него хотят. С тех пор, как несколько пациентов назад оказалось, что у каждого из ?квалифицированных врачей? есть пробелы в знаниях, Хаус заставляет его объяснять то или иное заболевание, а если же попадается так, что Чейз тоже чего-то не знает, то его оставляют на внеплановое ночное дежурство и закидывают учебниками по самые уши.Он достает с полки позади себя справочник по паразитам и находит нужную страницу, в открытом виде подталкивает книгу остальным.— При недостаточной обработке свинины можно съесть живых личинок ленточного червя. Те цепляются в кишечнике, где живут, растут и размножаются. Наш случай необычный. Ленточный червь производит от двадцати до тридцати тысяч яиц в день, которые в основном выходят с калом, но в отличие от личинки, яйцо может пройти сквозь стенку кишечника. Прямо в кровь.— А где течет кровь? — Прерывает его Хаус с помощью так им любимых тупых вопросов.— Везде, — отвечает начинающая понимать Кэмерон.— Пока яйцо здорово, — Чейз решает продолжить не дожидаясь новой реплики Хауса, — иммунитет и не подозревает, что оно там. Червь создает защиту и использует выделения, чтобы выключить иммунную реакцию и контролировать поток жидкости.— Прекрасно, в своем роде.Чейз не совсем понимает, что прекрасного в паразите, но решает не спорить.— Пока оно здорово? — Уточняет у него Форман. — Так нам что, вызвать ветеринара, чтобы он его вылечил?— Не знаю, — пожимает плечами Чейз, — судя по скорости реакции на лечение, я думаю, что паразит умирает. А в процессе умирания он теряет способность контролировать защиту хозяина: иммунная система начинает атаковать червя — отсюда и отек, что, принимая во внимание атрофию конечностей пациентки, очевидно сказывается на мозге.— Десять баллов Гриффиндору, — Хаус медленно хлопает в ладоши.Кэмерон и Форман склоняются над учебником, внимательно рассматривая снимок червя под микроскопом.— Вообще-то я хотел бы учиться на Когтевране.— Нет, Когтевран — это я.— Вы — абсолютно точно Слизерин, — вмешивается в их разговор Кэмерон.Форман откидывается на стуле, все еще глядя на книгу.— Могут быть и сотни других причин. Уровень эозинофилов в норме.— Он изменен только в тридцати процентах случаев, Форман, — подмечает Чейз, тем не менее не вступая в открытый спор. Теория с ленточным червем в мозгу подходит по симптоматике, но это пока все, что у них есть, и сомнения с неврологической точки зрения вполне имеют место быть.— Ничего не доказывает, — продолжает гнуть свою линию Эрик, а Роб лишь разводит руками.— Да нет же, смотрите, — Хаус вскакивает со своего места и становится прямо перед ними, — это идеально подходит и все объясняет.— Но ничего не доказывает, — вмешивается Кэмерон.— Могу доказать, начав лечение.— Не можешь, — прерывает Хауса стоящий в дверях уже какое-то время Уилсон, — я только что от пациентки. Она больше не хочет ни лекарств, ни экспериментов. Хочет вернуться домой и умереть.В кабинете повисает тишина. Кэмерон обреченно опускает голову на книгу, со все еще открытым рисунком строения червя, Форман поджимает губы и Чейзу остается лишь взглянуть на Хауса и кивнуть в ответ онкологу. Тот скорбно вздыхает и уходит.— Все свободны, — цокает Хаус, — пошли вон.Что же, они действительно ничего не могут сделать против желания больного отказаться от лечения, а спор в пустую ни к чему не приведет без подтверждения или опровержения теории. Чейз сменяет халат на куртку, забирает сумку и выходит первым, до последнего запрещая себе бросить умоляющий взгляд на Хауса.Упертый баран.***Грэг сидит в своем кабинете и стучит мячом в стену, пока все до одного лакеи покидают стены Принстон-Плейнсборо. Делает себе кружку кофе. Закидывается викодином. Снова пьет кофе. Снова стучит мячом.Ладно.Только ради того, чтобы доказать этим идиотам, что я был прав, — думает он, шагая в палату Ребекки Адлер.Несколько минут глядит на ее силуэт в лучах только зарождающегося рассвета, которым удается пробиться сквозь затянутое тучами небо, и входит в палату.Она — миниатюрная брюнетка с серой, почти прозрачной, кожей, болезненно тонкими запястьями и потухшими глазами. И в ней действительно есть что-то от еврейки. Он прикрывает за собой двери и подходит ближе к ее кровати, пропуская медсестру, что уже убрала последние капельницы и датчики приборов с тела. Хаус стоит на том самом месте, на котором до него стояли Чейз, Кэмерон и Форман. Уилсон. И даже Кадди. Стоит и не видит перед собой абсолютно ничего. Сдавшийся болезни человек — пустое место. ?Вы же гений?, — вспоминает он так и не сказанное Чейзом и тихо хмыкает. Но не в социализации, щеночек.Девушка переводит на него взгляд и поправляет воротник, скрывая повязку на шее.— Я доктор Хаус.— Рада познакомитьсяОна уже в своей собственной одежде, а не в больничной накидке. Утром ее выписывают.Капли дождя стучат в окно, заглушая тихими ударами все мысли, Грэг хочется оказаться сейчас в тишине, уюте и безопасности собственной квартиры. — Вы ведете себя, как идиотка.Ребекка никак не реагирует на его фразу, даже в лице не меняется.— У вас ленточный червь в мозгу. Это не приятно, но если ничего не делать, вы умрете к концу недели.— Вы видели этого червя?Хаус недовольно поджимает губы. Теперь каждый второй врач что ли?— Когда вам станет лучше, я покажу свои дипломы.Она тяжело вздыхает и без сил опускается на подушки.— Вы так же утверждали, что у меня опухоль, потом — васкулит, а теперь я не могу ходить и на мне подгузник. Чем это лечение для меня закончится?— Речь не о лечении, а о выздоровлении, — тихо говорит он, и даже его шепот громче ее голоса. — А вы хотите умереть только потому, что я могу ошибиться.Вновь лишь пожимает плечами и долго смотрит на его трость покрасневшими глазами.— Как вы стали калекой?— У меня был инфаркт.— Сердечный приступ? — Она выглядит заинтересованно, а не дождавшись ответа, понимающе улыбается. — Вы ведь никому не рассказывали, верно?Хаус садится на край ее кровати и вертит в руках трость, собираясь с мыслями.— Так бывает, когда движение крови затруднено. Если в сердце — это сердечный приступ, если в легких — это легочная эмболия, в мозгу — инсульт. У меня случилось в мышце бедра.— И ничего нельзя было сделать? — На ее глазах наворачиваются слёзы и она смаргивает их, не находя сил поднять руки.— Сделать можно было многое, поставь они верный диагноз, — Хаус разворачивается к окну, чтобы не смущать ее и себя, — но единственным симптомом была боль. Смерть мышцы испытали очень не многие. — Вы думали, что умираете?— Я очень на это надеялся. — И вы прячетесь у себя в кабинете, не хотите видеть пациентов. Вам не нравится, как люди на вас смотрят. Вам кажется, что жизнь вас обманула и вы хотите поквитаться с миром, но от меня вы требуете, чтобы я боролась. Почему? — шепчет она уже едва слышно. Хаус встает и позволяет видеть ей свое лицо, но видит в ней — себя пять лет назад. Ребекка на последнем дыхании все говорит и говорит, будто что-то донести на него — ее последнее желание в этой жизни. — Почему вы думаете, что я лучше вас?— Если вы испугаетесь, превратитесь в меня.— Я просто хочу умереть с достоинством.— Так не бывает. Наши тела ломаются порой за девяносто, а порой — еще до рождения. Так всегда происходит и в этом нет никакого достоинства. Мне плевать на то, можете ли вы ходить, видеть, зад себе подтирать. Болезнь всегда уродлива. Всегда. С достоинством можно жить, но с ним нельзя умереть. Поверьте мне, я пытался.Она вновь поворачивает свое заплаканное лицо к нему и долго всматривается, будто сквозь одежду стремясь увидеть все его шрамы.— Пообещайте рассказать кому-нибудь все то, что рассказали сейчас мне. Пообещайте отпустить это. Пообещайте, и я дам согласие на лечение.Грэг несколько минут молча рассматривает ее в ответ, пытаясь по глазам понять, зачем ей это нужно. Потом разворачивается и идет к выходу. Лишь у двери он останавливается и тихо, не оборачиваясь, бросает: ?Вы — идиотка?.Она лишь усмехается и переворачивается на бок, лицом к окну, за которым все еще идет дождь.***— Никакого лечения, — сообщает он утром команде.Кэмерон сразу предлагает оспорить через суд ее отказ, признав невменяемой из-за болезни.— Она для него уже не просто случай, — останавливает ее Уилсон, — он ее уважает.Чейз не понимает, как не догадался сразу. Конечно, Хаус и его благородство.— Уважаете и поэтому дадите умереть? — Кричит ему вдогонку Элисон.— Я распутал дело. Моя работа закончена.Здесь не нужны призывные речи или обходные пути. Хаус хочет завершить начатое. Чейз может ему это дать.— Думаю, можно доказать, что это червь. — И Хаус слышит его из другого конца коридора. Разворачивается. — Способ не инвазивный и не безопасный, и я не совсем уверен...— Так-так, выкладывай. Что за идея?Роберт подходит ближе — ближе — игнорируя правила приличия и окружающих их людей. Чейз может ему дать это и даже больше. — Вы когда-нибудь видели червя под рентгеном? Под обычным старым рентгеном без контраста. Столетней давности...Чейз вообще-то может дать ему все, что угодно.— ... они зажигаются, как дробь. Как и на МРТ с контрастом...Потому что у Чейза абсолютно точно на это стоит.— ...цисты червей той же плотности, что и ликва, но...— Сделаем рентген не мозга, а ноги, — подхватывает идею Хаус.— Паразиты обожают мышцы бедра, — кивает ему Чейз.Стоит, даже если они говорят о червях.Дальше, чтобы унять любопытство команды, ему приходится на ходу сочинять историю про шизанутого профессора, который снимал на рентген все подряд, будто щелкает обычной мыльницей, а Робу не посчастливилось быть в его группе.Они кладут Ребекку на самый обычный стол, накрывают ногу тканью и пытаются по ходу дела объяснить предполагаемый результат, путаясь в своих словах и словах коллег. Та в итоге наверняка мало, что понимает, но послушно ложится и не шевелится, лишь вновь интересуясь, где доктор Хаус, который, ко всеобщему удивлению, после процедуры заходит в палату следом за Чейзом.— Вот это и есть личинка червя, — Роб указывает на светлое пятно на снимке.— То есть, если оно у меня в ноге, — Ребекка тыкает пальцем в свое бедро, как бы спрашивая, это ли он имеет в виду, — то и в мозге тоже?— Хотите доказательств? Она кривится в отвращении и смотрит на Хауса.— Он там, — подтверждает он. — И пробыл там от шести до десяти лет.— А еще могут быть?— Возможно.В палате повисает тишина. Пациентка рассматривает свои руки, будто видит их впервые, и снова поднимает глаза на Хауса. Не решается, потому что уже попрощалась с жизнью и не хочет давать себе надежду. Хаус коротко кивает, выдерживая ее взгляд.Твоя взяла. Обещаю.Ребекка смотрит на притихшего Чейза, сглатывает слюну и спрашивает:— И что нам теперь делать?Роберт улыбается ей, подает две таблетки и стакан воды.— Теперь мы вас вылечим. Альбендазол.— Две таблетки?— Да. Каждый день в течении месяца.— Две. Таблетки. — Она растерянно смотрит, не понимая, шутка ли это.— Возможны побочные эффекты: тошнота, головокружение, боли в желудке, лихорадка, алопеция... — Роберт перечисляет все, как по учебнику, а девушка лишь качает головой каждому его слову и смотрит с приоткрытым от удивления ртом. — Но вам, скорее всего, все равно придется их пить.Ребекка переводит взгляд на таблетки в своих руках. Аккуратно кладет их в рот. Запивает водой.Чейз касается ее плеча на прощание и выходит из палаты вслед за Хаусом, они идут по коридору, что ведет к их кабинетам, потому что рабочий день почти закончен и пора по домам.— Хаус, — тихо окликает его Чейз, хотя идет совсем рядом, почти касаясь своим рукавом халата его пиджака, — а почему вы меня наняли?— Хочешь услышать очередную версию? — Тихо смеется тот себе под нос.— Ну, сложно работать с человеком, который тебя не уважает.— Почему?— Риторический вопрос, — пожимает плечами Роберт.— Нет, но он таким тебе кажется, потому что у тебя нет ответа.Они уже подошли, и Чейз оббегает Хауса, становясь спиной к двери, заграждая тому проход. И дело даже доведено до конца, поэтому он может позволить себе некоторые вольности по отношению к боссу, не боясь перейти границу.— Вы наняли чернокожего из-за подростковой судимости...— Нет, расовая брехня тут ни при чем.— ... и наняли Кэмерон, потому что она очень красива.Хаус пытается его отодвинуть, чтобы пройти в кабинет, но Чейз перехватывает его руку своей. — Да, я нанял ее, чтобы залезть к ней под юбку. Ты хотел, чтобы я это сказал? Я сказал. Дай пройти.— Ладно, плевать на них, — он все же сдается, пропуская его внутрь, но следует по пятам не давая отвертеться от вопросов. — Я был лучшим на курсе, прошел интернатуру на год раньше других, а на момент подачи резюме уже имел несколько публикаций в международных журналах. Но дело ведь не в этом? — Ты прав, это как держать в уборной произведение искусства.Чейз пропускает мимо ушей ?произведение искусства?, обещая себе, что позже об этом подумает.— Если не поэтому, то в чем причина?— Твоя профессия досталась тебе тяжелым трудом, Чейз, — спустя минуту все же отвечает Хаус. — И очень зря. Люди всегда действуют так, чтобы получить как можно больше за наименьшие усилия — закон природы.— Я не понимаю. — Роберт действительно не понимает. Ему нужно было меньше стараться? Или не стараться вовсе? Тогда он бы не стоял сейчас здесь.— Вот поэтому, — указывает на него рукой Хаус. — Ты мог пойти по пути наименьшего сопротивления: закончить какой-нибудь менеджмент, кутить направо и налево, а потом всю оставшуюся жизнь тратить деньги отца. Но ты бросил этому вызов и пошел вкалывать на горе своей прекрасной попке. Вот поэтому я тебя нанял.— И вы считаете это достаточным?— Богатые детки не поступают в мед, по крайней мере, не заканчивают его с красным дипломом и не публикуются в международниках. Только если они не покалечены внутри. Тебя били в детстве?— Нет, — отвечает Чейз удивленно.— Насиловали?— Нет.— Но ведь с тобой что-то не так, верно?Тихий писк пейджера — какого черта Форману надо? — прерывает их разговор.— Мне пора.Хаус лишь кивает, позволяя сбежать.